— Прости, — протягивает мне руку. — Я — Джейн.
— Джейн, — шепчу, срываясь на хриплое рыдание, и склоняюсь над её телом, продолжая держать одной рукой ткань, а другой сжимать свой рот, чтобы не кричать слишком громко. — Джейн! — сжимаю мокрые веки, не сдерживая эмоции. Плач вырывает мне душу, рвет грудную клетку, ржавые гвозди вбивает в спину, в ноги, в голову, заставляя теряться в пространстве, терять равновесие, поэтому хватаюсь обеими руками за тело подруги, еле удержавшись. — Джейн, нет… — лбом касаюсь её грудной клетки. Она не поднимается. Не опускается. Она не дышит. Пульса нет. Мертвое тело. Вся Джейн Рид. Мертва. И это сводит с ума. Я схожу со своего гребаного ума в ту секунду, как вновь смотрю на подругу. На единственного человека в этой чертовой жизни, который ни разу за всё время не бросил меня, который был ко мне ближе, чем кто-либо, который… Который был готов убить ради меня. Джейн. Только не Джейн! Верни мне её! Чертова… Рыдаю в голос, стискивая пальцами ткань голубой простыни. Прошу, верни мне её. Верни! Черт. — Нет, — начинаю качать головой, хватаю Джейн за лицо, тряся. — Давай… Давай, давай, давай! — кричу на неё, не жалея горло. — Очнись! Открой свои чертовы глаза, Джейн! — меня охватывает паника. Страх. Её нет. Моей опоры нет. Части меня нет. Её вырвали из меня, от меня. — Дже-е-ейн! — тяну имя, грубо трясу её голову. — Вставай, очнись! Давай! — как безумная ругаюсь, роняя на её бледную кожу слезы. — Давай! — Ронни, — голос ОʼБрайена. Я резко вскидываю голову, диким взглядом окинув его. Смотрю ему в глаза. Парень выглядит подавленным, замученным, уставшим. Его красные глаза говорят о многом. Он не разрывает зрительный контакт со мной, не желает даже смотреть на тела людей, которые стали его семьей. И которые тоже умерли. — Дилан, они… — я выпрямляюсь, оглядываясь на тело Тайлера, и запускаю пальцы в свои волосы, оттягивая. — Они… Они… — задыхаюсь, вновь взглянув на него со слезами. — Они… — начинаю жестикулировать руками. — Они… — Ронни, — парень старается спокойно произносить мое имя, осторожно протягивает ко мне руки, переступив порог, но замирает, когда я делаю шаг назад, отступая: — О-они, Дилан, они… — раскрываю широко рот, прижав к нему ладони, а второй рукой начинаю указывать то на Пози, то на Рид. — Они… — с паникой в груди смотрю на ОʼБрайена, который не позволяет себе смотреть на них. Это сломает его. С трудом и горечью во рту, но он прикрывает веки на мгновение, после чего его холодный взгляд снова направлен на меня, а ровный голос просит: — Успокойся, Ронни. — Успокоиться? — я начинаю качать головой, как безумная. — Успокоиться?! — кричу. — Каким чертом я должна успокоиться?! — подскакиваю к телу Тайлера, откидывая с его головы ткань. — Они мертвы! Наши друзья мертвы! Наша семья… — на этом слове заикаюсь, начиная плакать. Ладонями хлопаю себя по лицу, вызывая физическую боль, но она — ничто. Не помогает. Хожу кругами от одного стола к другому, продолжая шептать имена тех, кто больше не дышит. Кого больше нет. — Добрев, — с тяжестью произносит Дилан, делая шаг ко мне. Затем ещё один, после которого вовсе не останавливается, приближаясь, и я начинаю отмахиваться от его рук, которыми он пытается притянуть меня к себе. — Хватит, Ронни! Они ждут, чтобы ты сломалась! — вдруг опускает взгляд на лицо Джейн, запнувшись, и сжимает губы, вскинув голову. Смотрит в потолок, крепко, до боли сжимая мои запястья, и молчит, а я громче плачу, дергая руки: — Я не могу… Не могу… Не могу… — кричу в голос. Мой вопль не несет в себе информации. Я просто кричу, принося себе ещё больше боли, и мои ноги подкашиваются. Сажусь на пол, опуская голову, макушкой прижимаюсь к коленям парня, который сжимает веки, отгоняя мысли. Он пытается не думать, иначе всё, он погибнет морально, но мне уже не удается взять чувства в охапку и заткнуть их. Слезы без остановки текут по щекам. Губы дрожат. Ладони сжимаю до хруста в кулаки. Так не должно быть. Просто не должно. Джейн и Тайлер. Они ведь должны были начать всё с начала. Вместе. *** Ронни захлебывается. Впервые её эмоции достигли своего апогея. Она не может даже мыслить адекватно, пока из нее рвется жуткий вопль, пропитанный насквозь злостью, обидой, горем от потери. Температура тела подскакивает, состояние не стабильное. Она обезумела. В буквальном смысле потеряла самоконтроль, поэтому начинает биться лбом о колени парня, который пытается собраться. Отгоняет чувства, эмоции. Он не должен позволять Им взять вверх. Они не победят. Не смогут. Дилан нужен сейчас. Он должен оставаться непоколебимым, чтобы помочь Ронни, чтобы они вместе справились. Он тихо дышит, медленно опуская голову. Смотрит на бьющуюся в истерике девушку, крепко сжимая её запястья, и оглядывается, не опуская взгляд на уровень мертвых тел. Дверь открывается. Кристиан равнодушно смотрит на него, держа в руках вещи Джейн и Тайлера, которые ему выдали в пакетах. Дилан хмурит брови, всё же прикусив язык, когда Коди переводит на Добрев какой-то… Какой-то странный взгляд, от которого ОʼБрайена бросает в неприятный холод. Дилан невольно делает шаг в сторону, закрыв собой девушку, и сильнее сводит брови к переносице, сурово смотря на парня, позади которого появляется медсестра. Она смотрит на Ронни, прося Кристиана отойти в сторону: — Ей нужно принять успокоительное, — она переступает порог, жестом прося нескольких санитаров помочь ей. Дилан невольно дергает бровями, шепча: — Что вы… — хочет перехватить руки женщины, которую знает уже давно. Мисс Пози поднимает на него горящие уверенностью глаза, хмуро произнося: — Я помогу ей. В её состоянии подобное поведение опасно для здоровья, — она всё ещё злится на то, что ребята вообще увезли Ронни из больницы, хотя это противопоказано. Дилан стискивает зубы, опустив на плачущую с тем же криком Добрев, которая вряд ли сможет успокоиться самостоятельно. Девушка начинает колотить себя по голове, когда парень освобождает её руки, делая шаг в сторону, и садится на одно колено, взглянув на мисс Пози, которая без намека на злость опускается напротив, взяв одну руку девушки: — Всё будет хорошо, — шепчет, взглядом прося Дилана помочь. И он начинает держать Ронни, не давая её дергаться в стороны. Девушка вырывается, поэтому подходят на подмогу ещё два санитара, которые умело сдерживают девушку руками, пока медсестра вкалывает немыслимую дозу успокоительного. — Вот, — мисс Пози поглядывает с тревогой на Ронни, которая начинает тихо стонать, хрипло кашляя. Дилан подхватывает её покосившееся в сторону тело, голову уложив на свою грудь. Руки Добрев падают на колени без сил, веки медленно прикрываются, дыхание тяжелеет. Парень прижимается носом к её мокрому лбу, ужасаясь тому, насколько девушка горячая, и моргает, проглотив волнение. Нельзя. Иначе Они победят. Никаких сильных эмоций. — Мы отнесем её в палату, — мисс Пози следит за реакцией Дилана, после чего поднимает глаза на санитаров, один из которых наклоняется, чтобы взять Ронни на руки. ОʼБрайен, который будто оторвался на мгновение от реальности, вздрагивает, схватив руками тело девушки, но расслабляется, когда его плеча касается медсестра. Она кивает головой, шепча спокойно: — В четыреста седьмую палату, — моргает. — Хорошо? — смотрит на тела. — Я… Я позвоню её матери. Дилан долго, мучительно долго не отпускает Ронни, но после сдается, позволив одному из санитаров взять девушку. Ей правда нужно лечение, и мисс Пози сможет помочь. Женщина протягивает Дилану несколько таблеток в упаковке, после чего встает на ноги, поспешив за санитарами. Парень продолжает сидеть на полу, разглядывая капсулы. Успокоительное? Моргает, не реагируя на подошедшего к нему Кристиана, который так же садится на пол, напротив, и вытягивает ноги, прислонив голову к ножке холодного стола. Смотрят в пол. Не на друг друга. Молчат какое-то время, но после понимают, что времени-то нет. Ни у кого из них. Это роскошь, которую им не познать, поэтому Коди откашливается, начиная довольно хрипло и скованно: — Это была Хлоя. Я уверен. Видел её до того, как она успела принять облик Охотниц, которые расправились со своими жертвами, — смотрит на Дилана, который продолжает равнодушно разглядывать таблетки. — Самое страшное, что… — мельком поглядывает на тело Тайлера. — Что кулон теперь у Них. Значит, — облизывает губы, запнувшись, — значит, что… — Что Им нужна Ронни, — ОʼБрайен перебивает хриплым голосом, полным безразличия. Но этот холод только внешний. Никому и представить не удастся, что творится у него внутри в данный момент. Как болит его собственное сердце, с каким трудом он сдерживает комок, раздирающий глотку. Поднимает на Коди взгляд, щурясь с недоверием: — Что нам делать? — задает вопрос, на который сам Кристиан не знает ответа. Парень сжимает губы, качнув головой, и громко вздыхает, скользнув языком по губам. Парни понимают, что стоят на краю обрыва. Что ещё один неуверенный шаг, одна оплошность — и они упадут в пропасть. Тогда Психея победит. А самое ужасное, что Она уже близка к победе. — Для начала… Пойдем к Ронни. Не стоит оставлять её одну в палате, — вынуждает себя встать на ноги. Коди протягивает руку Дилану, и тот пожимает его ладонь, поднимаясь. Не твердо стоит на ногах, пряча таблетки в карман джинсов. Кристиан шагает в сторону выхода. Его плечи опущены. Сутулится. Он винит себя? Винит себя в смерти Карин? Винит себя в смерти Тайлера и Джейн? Да. Это всё его вина. Дилан стоит на месте. Нервно дергает ткань кофты, сжав веки, и всё-таки поворачивает голову, взглянув на Джейн, которая умиротворенно лежит на столе, словно спит. Словно вот-вот — и откроет карие глаза. ОʼБрайен пальцем касается её голого плеча, трогает мертвую кожу, наклонив голову. Слышит негромкий сигнал, поднимая глаза. Смотрит в сторону лифта, дверцы которого раскрылись. Черноволосая девушка улыбнулась ему сжатыми губами, демонстрируя ямочки на щеках, как только их взгляды пересеклись. Карин отошла от Дилана, смахнув слезы, и вновь приняла непринужденное выражение лица. А парень сорвался с места, быстро перебирая ногами. Джейн так же вышла из лифта, направляясь навстречу. Никакого смущения. Лишь настоящие, искренние чувства. Хотя, пока ОʼБрайену трудно понять, что он чувствует. Девушка обнимает его, когда парень обхватывает её тело руками. Рид прижимается щекой к шее Дилана, сжимая веки. Рука заметно трясется, когда парень касается ею края ткани и тянет наверх. Тянет, продолжая смотреть в закрытые глаза девушки, навеки уснувшей. — Буду делиться с тобой своей косметичкой, — Джейн смеется, сидя в палате на одной кровати с Ронни и Диланом. Они только что справились с Джошуа, освободили детей-воспитанников, и могут, наконец, расслабиться. И подобное времяпровождение так необычно. Ребята кушают из специальных тарелок, но вряд ли кто-то из них голоден. Просто… Это так обыденно для нормальных людей, верно? Для друзей в порядке вещей обедать вот так вместе. Рид касается пальцем виска, намекая на ожог Дилана: — Пудра или тональник? — Боже, — ОʼБрайен закатывает глаза, а Ронни улыбается, прикрывая губы ладонью, пока жует листья салата. Добрев и ОʼБрайен переглядываются. Девушка смущенно отводит взгляд в сторону, посмотрев на Джейн, которая смекает, поэтому кивает головой, показав большой палец вверх, отчего Ронни лишь сильнее впадает в краску, вовсе опустив голову. Рид переводит взгляд на Дилана, который нервно кусает губы, так же взглянув на неё, и они оба улыбаются друг другу. Этот безмолвный диалог очень важен. И крайне необходим. Накрывает с головой, заставив себя не дышать, и поднимает взгляд в стену, заморгав. Боль в груди должна стихнуть. Подожди немного. Постой. Кристиан остановился в дверях. Наблюдает за ОʼБрайеном, и сглатывает, отвернув голову. Его. Вина.Создавалось под: Red — Hymn For The Missing
Холод. Холодные стены. Холодный пол, по которому медленно шагаешь, изнемогая от бессилия. Холодный воздух, застывший в коридоре больницы. Холодный ветер, ворвавшийся через окно, которое приоткрыла медсестра, чтобы выветрить непонятный запах гари. Холодные кровати, в которых спят пациенты. Холодная вода из-под крана. Холод. Холодная реальность. Холодный мир. Двери лифта открываются. Дилан выдыхает тяжесть из груди, трясущиеся руки прижимает к телу, шагая первым по коридору. Кристиан плетется позади, опустив голову. Взгляд в пол. ОʼБрайен практически не моргает. Боится, что если прикроет хоть на секунду веки, как светлое помещение погрузится во мрак, который до сих пор царит за окнами здания. Это пугает. С погодой явно что-то не так. Видимо, даже природа предчувствует надвигающуюся опасность. И парни не сомневаются, что вскоре по ним придется удар. Сильный. Мощный. И они должны быть готовы, так? Вот только… Коди прекращает идти. Он в полном отсутствии опускается на жесткий кожаный диван в коридоре, и остается там, спрятав лицо в ладони. Дилан не оборачивается. Он подходит к палате. Стоит напротив двери, просто дышит, вдруг осознав, что ему душно. Но всё равно берется за ручку, открывая, и заглядывает в светлое помещение, тут же опешив. Видит распахнутое окно и бросается к нему, закрыв створки и задвинув шторы. Стоит какое-то время спиной к кровати, глотая напряжение, и оглядывается. Ронни лежит на кровати. Её глаза прикрыты. На щеках ещё остаются следы от слез. Парень обходит кровать, медленно перебирает ногами, какое-то время стоит над девушкой, только после этого садится на край, холодными пальцами касаясь её запястья. Поглаживает тыльную сторону ладони, разглядывая бледное лицо Добрев. Поправляет одеяло, чтобы то полностью накрывало её плечи. Она последняя. Теперь Ронни Добрев — его семья. И Дилан сделает всё, чтобы защитить её. Парень пальцами убирает локоны волос с её лица, стирая слезы с краев век. Тяжело вздыхает, дернув бровями, когда девушка друг морщит лицо, глотнув воздуха. Дилан напряженно наклоняется, поддается вперед, одной ладонью сжав её плечо. Ронни кашляет, кое-как заставив себя разжать веки. Она пока ещё не в себе. Успокоительное сильно подействовало на неё. Можно предположить, что девушка в состоянии легкого сна, но сама этого не понимает. Она, будто опьяненная, смотрит на Дилана, приоткрыв сухие губы, чтобы что-то шепнуть, но выходит только вздох. ОʼБрайен гладит её по волосам, осматривает с такой нежностью и заботой, которая, черт, совершенно не свойственна ему, но ничего не может поделать с проявлением своих чувств. Не начинает говорить с ней, надеясь, что Ронни вновь углубиться в сон. Так и происходит. Девушка отчаянно держится за реальность, но её опухшие веки вновь прикрываются. Дилан наклоняет голову, губами касается её горячего лба, целуя. Впитывает её эмоции. Её боль. Её жар. И выдыхает, выпрямляясь. Локти ставит себе на колени, переплетая пальцы своих рук, и прижимает их к губам, после чего ко лбу, немного опустив голову. «Мы будем в порядке», — Тайлер уверяет с такой искренней улыбкой, что в животе все выворачивается. Мы будем в порядке. Мы. Будем. Мы. Как же «мы», если «нас» уже нет? Кристиан продолжает сидеть в коридоре, согнувшись. Сжимает веки, пряча лицо в ладонях, и громко дышит, качая головой. Соберись. В ответственный момент тебе нельзя давать задний ход. Людям свойственно умирать. Людям свойственно терять, Коди. Этого не исправить. Парень не реагирует на проходящих мимо медсестер, которые предупреждают его о скором окончании времени посещения. Плевать. Оставьте его в покое. В глотке жжется комок. Кристиан терпит его, растирая ладонями лицо, и внезапно замирает, вздрагивая от холода, что бежит по спине. Шепот. Он слышит его. Медленно поднимает голову, напряженно смотрит в ладони, прислушиваясь, и дергает головой, когда шепот вновь усиливается, эхом разлетаясь по коридору. Коди щурит веки, осторожно встает с дивана, переступив с ноги на ногу, и оглядывается по сторонам, не в силах понять, откуда исходят голоса. Они повсюду. Сжимает ладони в кулаки, сделав один шаг назад, и оборачивается, смотря в сторону лифта. Мигающая кнопка говорит о том, что лифт поднимается. С напряжением смотрит за цифрой, пальцами тянется за пазуху, касаясь пистолета. Шепот не стихает. Нервно кусает губы, сжав оружие, когда дверцы лифта раскрываются. И пустота. Внутри никого. Кристиан исподлобья смотрит перед собой, вынимая оружие, и с опаской идет вперед, крепко держа пистолет, чтобы чувствовать себя уверенней. Шепот прекратился в ту секунду, как дверцы раскрылись. Может, у парня уже паранойя? Он шагает к лифту, заглядывая внутрь. Ничего. Отступает, ожидая, пока двери закроются, и опускает взгляд вместе с оружием в руках. Смотрит в пол, проглатывая тот самый неприятный комок. Стоит спрятать пистолет, иначе это вызовет у медсестер шок. И только парень собирается спрятать оружие обратно, как шепот вонзается в сознание, вызвав боль, по вине которой Коди роняет пистолет, сжав пальцами голову. Корчится, резко обернувшись, и локтем задевает высокую фигуру. Тощую. В мантии. С вытянутым бледным лицом и яркими нечеловеческими глазницами, полными пустоты, темноты, мрака. Кристиан реагирует, отступив назад, когда Оно вытягивает рот, раскрывая его, и кричит. Вопль бьет по ушам, рвет перепонки, заставляя сильнее прижимать ладони к голове. Дилан вздрагивает, резко вскочив с кровати, когда комната буквально начинает качаться и трястись перед глазами. Свет мерцает, неустойчивые вещи падают с полок и шкафов. ОʼБрайен хватается за край тумбочки, рухнув на колени. Всматривается в дверной проем. Всё вокруг канет в темноту, затем вновь освещается. Это безумие повторяется без остановки, и Дилан видит Их. Всех. Они подходят к порогу палаты. Они все здесь. Все семь. Его взгляд цепляется за Хлою — такую же бледную, неживую, в темной мантии и будто парящую в воздухе. Они пришли за ней. За Ронни. ОʼБрайен морщится, пытаясь подняться на ноги, но его словно притягивает к полу. Он видит — Они все шепчут. Охотницы медленно «вплывают» в палату, одна за другой, и Дилан стонет от боли, прижав ладони к ушам, боясь, что от этого дикого вопля его голова разорвется на куски. Пытается смотреть на Них, но не может сконцентрировать внимание. Давление вынуждает вовсе прижаться виском к тумбочке. Парень не сдается. Пытается сопротивляться, но тщетное старание. Они сильнее. И Они окружают кровать Ронни, которая резко распахивает веки, громко глотая воздух. Она с паникой садится, взглядом скачет с одной Охотницы на другую, сжимаясь в стену позади. Колени прижимает к груди, борясь со сном, что ломает её, и невольно кричит, когда чувствует, как ледяные пальцы хватают её за ноги, грубо стянув с кровати. Падает спиной, ударяясь головой, но продолжает вырываться, когда видит Её. Психею в теле её сестры. Это существо с зашитым ртом, с впадинами вместо глаз, в оборванной ночнушке. Оно передвигается на четвереньках, только теперь у неё несколько рук. Две или три пары, Ронни не может понять. Психея тянет её за ноги, ползет к выходу, и Они всё следуют за ними, продолжая шептать. Добрев вскидывает голову. Смотрит на Дилана, который плюет на боль в ушах, поэтому поддается вперед, схватив девушку за руку одной рукой, а второй цепляется за ножку кровати. Психея растягивает рот, кричит, быстро передвигаясь на четвереньках, только теперь ещё и на двух дополнительных руках, приближается к ОʼБрайену. И кусает его за руку. Вонзает темные клыки в кожу, заставив парня стонать от боли, но это лишь добавляет ему адреналина. Не отпускает запястье Ронни, которая хнычет, пытаясь двигаться, пока никто её не сдерживает, но Психея быстро возвращается к ней, передвигается, как паук, вновь дергая за ноги. Сильно. Добрев пищит, теперь уже парень держит её за ладонь. Тяжело и быстро дышит, когда вдруг над ним склоняется знакомый силуэт. Девушка опускается на одно колено, приближая свое лицо к его, и Дилан кидает в её сторону взгляд, собравший в себе всю злость и ненависть, на которую парень только мог быть способен. Хлоя наклоняет голову, довольно улыбается, получая наслаждения от подобного выражения лица, и поддается вперед, носом касается его виска, набрав в легкие воздуха. И кричит. Кричит громче, чем все Они до этого. Ронни распахивает веки, когда парень ругается под нос, одной рукой пытается прикрыть ухо, в которое вопит Хлоя. Он выпадает. Из реальности. Пальцы всего на секунду расслабляются, но этого достаточно. Теряет бдительность — и Психея тянет Добрев к себе, хватая за шею. Тащит к дверям, выходя за порог. Ронни кричит, пинается, пальцами хватается за стену. Дилан смотрит на неё. Видит, что она кричит что-то ему, но не слышит. В ушах гудение, словно рядом взорвалась граната. Хлоя резко поднимается, последовав за остальными Охотницами. Свет с новой частотой начинает мерцать, и теперь преобладает темнота. Дилан напрягается, пытаясь встать, но вновь падает на колени, рукой касаясь того уха, на которое вопила девушка. Щупает жидкость, текущую по скуле. Кровь? Хлоя переступает порог, пропадает за стеной — и свет гаснет. Окончательно. Комната прекращает качаться перед глазами, так что ОʼБрайен теряется в пространстве, рухнув головой на пол. Сжимает и разжимает веки, стараясь скорее привести себя в чувства. Он понимает, что больше не слышит ничего правым ухом. Только гудение. Он оглох? Стирает кулаком кровь со скулы, поднимаясь на вялых руках. Роняет грубый вздох, кое-как находя силы подняться на ноги. Черт. Черт возьми! Шатается, идет к порогу, хватаясь за стену, и спотыкается об него, выйдя в коридор, когда яркий свет резко включается. Повсюду носятся врачи и медсестры с санитарами. ОʼБрайен слышит их голоса одним ухом, щурится, приглядываясь, и осматривается по сторонам, натыкаясь на Кристиана, который ползет к дивану, хватаясь за него рукой. Не может подняться. Дилан спешит к нему, прижав ладонь к больному уху, и наклоняется, схватив под плечо. Помогает встать на ноги парню, который кашляет, испытывая такую же головную боль. — Где Ронни? — тут же спрашивает, видя, как ругается под нос ОʼБрайен, поэтому отворачивает голову в сторону, что-то зло шепнув под нос. — Нужно… — сжимает веки, прервавшись. — Нужно за ними… У нас мало времени, — давится воздухом, не сумев проглотить его в легкие. Дилан перекидывает его руку через плечо, не спорит, зная, что необходимо выезжать. И плевать, что у них нет плана. Они не могут тянуть и ждать. Хромают к лестнице, не доверяя лифту, в котором могут застрять. Грядет конец. Конец кошмара.***
Улыбаюсь. Да, улыбаюсь, наблюдая за тем, как Рози носится в большом свитере Джейн, пока та в который раз проверяет чемоданы. — Вроде ничего не забыли… — шепчет под нос, и её мать смеется. Правда, старается смеяться, прося старшую дочь не волноваться так. Такси уже у дома, так что прощаться приходится быстро. Джейн обнимает мать и Рози, о чем-то долго перешептываясь с ними. Я сижу на ступеньках лестницы, укрывая плечи пледом. Смущенно прячу улыбку, когда с кухни выходит Дилан. Он бросает взгляд на Рид, которая нервно смотрит на наручные часы, торопя мать с сестрой, ведь боится, что те опоздают на самолет. — Я привезу тебе свои рисунки! — восклицает Рози, залезая в машину, а Джейн целует её в макушку, кивая: — Обязательно! Без них не смей приезжать, — шутит, но девочка воспринимает слова серьезно, отдав сестре честь не той рукой: — Так точно! Я вновь улыбаюсь, немного двигаясь, когда парень садится рядом, протягивая мне кружку с чаем. Благодарю его кивком, поднося горячую кружку к губам, и обжигаю язык, но не подаю виду. Наблюдаю за тем, как Джейн стоит у калитки, машет ладонью, не в силах вернуться в дом. Представляю, с каким трудом ей далось отказать матери. Рид не хотела оставлять меня с Диланом. Мы, вроде как… Командой стали. Хотя отдых в кругу семьи Джейн не помешал бы. Грею ладони, наслаждаясь спокойствием, царящим вокруг меня с тех пор, как с Джошуа было покончено. Прикрываю веки, немного напрягаясь, когда Дилан поднимает край моего пледа, сев ещё ближе, и накрывает себя, пряча ладони в карманы кофты. Ему так же холодно. На улице, как ни как, зима скоро. Открываю веки, повернув голову, и смотрю на профиль парня, взгляд его опущен вниз. Хмурю брови, озадаченно шепча: — Ты в порядке? — задаю вопрос, заставляющий Дилана тут же повернуть голову в мою сторону. Смотрит мне в глаза. Долго. Молчаливо, отчего в животе начинает ныть боль. Или это щекотка? Мне пока не удается понять, какими именно я охвачена чувствами к ОʼБрайену, который внезапно поддается вперед, переведя свое внимание на мои губы. Глотаю воздух быстро, обрывая поступление кислорода в легкие, когда парень осторожно целует меня. Привкус никотина и молочного коктейля со вкусом клубники, которым поделилась с ним Рози, вызывает на моем лице неподдельную улыбку. Парень разрывает поцелуй, с хмурой озадаченностью облизнув губы: — В чем дело? — его напрягает то, что я улыбаюсь? Думает, что делает что-то не так, поэтому смеюсь над ним? Нет. Я моргаю, с непринуждением поддаюсь вперед, чмокнув его в губы, и улыбаюсь, продолжив пить горячий чай. ОʼБрайен ещё пару секунд сверлит мой висок взглядом, что заставляет меня хихикать, после чего он наклоняется вперед, как-то грубо схватив меня за запястье. Поворачиваю голову, удивленно уставившись на парня, который уже с большим давлением целует меня, настойчивее проникая в рот. Пытаюсь не потерять голову, боюсь, что кружка выпадет из рук, и чувствую, как Дилан сжимает мои ладони, держа посуду. Видимо, тоже волнуется, что кружка опрокинется. Кажется, мы целуемся довольно долго. Парень с каким-то принуждением продолжает, словно что-то проверяет… В последнее время он ведет себя странно, и я отметила это, правда не стала придавать значение. Все мы слишком много пережили. Дилан прекращает целовать меня. Наклоняет голову набок, рассматривая мои покрасневшие губы, и меня пробирает возмущение, когда он как-то довольно улыбается, чмокнув меня в щеку, после чего поднимается со ступеньки, уходя наверх. Моргаю, опуская хмурый взгляд на кружку, и вздыхаю, когда Джейн закрывает дверь, дергая ручку. Закрыто на замок. Но она всё равно повторно проверяет. Некоторые паранойи никогда не отпустят нас. — Джейн, — шепчу, и девушка оглядывается на меня с улыбкой. — Тебе не кажется, что Дилан в последнее время ведет себя… Странно? Рид хмурит брови, но тут же улыбается, поскакав ко мне, как дитя. Я удивленно изгибаю брови, когда девушка садится рядом со мной, кладя голову мне на плечо: — Просто, кое-кто влюблен по уши, — щебечет, заставляя меня краснеть и закатить глаза, ворчливо шептать под нос. Джейн смеется, чмокнув меня в щеку, и я не сдерживаюсь, начиная хихикать. Глаза привыкают к полумраку. Веки болезненно сжимаются, мокрые губы приоткрываются, поэтому глотаю пыльный воздух, пробуя его на вкус. И он мне знаком. Щурюсь, отрывая тяжелую, полную камней голову от бетонного пола. Стены с ржавыми подтеками, вода, капающая с труб. Хмурю брови, кашляя, и пытаюсь перевернуться на бок, чтобы подняться на локте. Руками опираюсь на грязный пол, хмуро всматриваясь в темноту за решеткой моей камеры. Убежище. Я опять здесь. Стискиваю стучащие зубы, трясясь от холода и страха, которому не даю власть над собой. Медленно приподнимаюсь, садясь на колени. Мокрое тело, покрытое ссадинами и синяками. Меня вновь тащили через лес. Сажусь, без сил смотрю в сторону решетки, замечая, как шевелится темнота в тоннеле. Слышу шепот. Он громче. Гораздо. Они готовятся к чему-то… К обряду. Поэтому я здесь. Пришло Их время. Опускаю глаза. У меня… У меня нет… Нет мотивации сражаться. Нет смыла, так? Джейн мертва. Карин мертва. Тайлер мертв. Мы проиграли. Дилан. Он ещё жив, так? Они не убили его? А что, если он тоже мертв? Что, если Хлоя разорвала своим криком его голову на части? Что, если… Тяжело дышу, с особой злостью сжимаю пальцами грязь на полу, борясь с чувством ненависти в груди. Стоп, борясь? Нет, я разжигаю его, даю возможность гореть с новой силой, когда слышу, как шепот начинает звучать рядом с решеткой моей камеры. Знакомый, отвратительно знакомый голос. Медленно поднимаю глаза, с яростью смотрю на Хлою, которая одета в черную мантию. Она с надменной улыбкой разглядывает меня и вот-вот готовится засмеяться в голос. Что и происходит в следующую секунду. Хлоя хохочет. Её белые глаза с маленькими зрачками смотрят на меня. Я начинаю громко дышать через нос, стиснув зубы, и шепчу: — Ты… — быстро дышу, вскочив на ноги, и бросаюсь в её сторону, не осознав, откуда взялись у меня силы для такого резкого подъема. Мои глаза предательски болят, но не от слез. Это что-то… Иное… *** Улыбка Хлои вдруг пропадает с лица, а неведомая сила заставляет девушку отшагнуть в страхе от решетки. Ронни бросается в её сторону, руку протянув к Охотнице, которая прижимается спиной к противоположной стене. Глаза Добрев меняются. Заливаются темнотой, а бледное лицо искажается. Девушка рычит на Хлою, и той всего на мгновение кажется, что губы Ронни вымазаны в крови. Но только секунду. Добрев колотит решетку, отчего пыль и песок начинают сыпаться с потолка. Девушка черными глазами смотрит на Хлою, отступая назад, и вновь рычит, как животное, демонстрируя острые зубы. Охотница щурит веки. Рвано дышит. Испугана? Она медленно растворяется в темноте, не сводя взгляда с Добрев, которая пинает решетку ногой, сильно сжав веки. И силы оставляют её. Резко. Девушка теряет равновесие, сев на колени, её глаза опять-таки становятся человеческими, она держится пальцами за решетку, опустив голову, и рвано дышит, смотря в пол. Привкус металла во рту. Ронни грубыми движениями вытирает губы от крови, хмурясь, ведь… Не понимает, когда та успела вырваться наружу. Это злость? Злость так подействовала на неё? Ронни почувствовала такой прилив сил, такую внутреннюю энергию… И она была охвачена безумным восторгом. Девушка подносит дрожащую ладонь к лицу. Следит за трясущимися пальцами, сжимая их в кулак. Поднимает голову, слушая шепот. Разбирает слова… Она понимает Их. Понимает, что Они говорят. Хмурит брови, не убирая локоны волос, упавшие на лицо и скрывающие один глаз под собой. Еле встает на ноги, прижавшись ладонями к решетке, которой касается ухом, поворачивая голову набок. Слушает. Впитывает в себя. Прикрывает веки, чтобы сконцентрироваться. Они готовятся. К обряду. Они уже готовы. Распахивает глаза, когда слышит… Тихий, эхом разносящийся по тоннелям звук выстрела. А тихий, потому что звучит он далеко. Слишком. Отрывает лицо от решетки, с напряжением сжав её пальцами и ногтями. Это могут быть только одни люди. Ронни прижимает сначала одну ладонь к губам, затем вторую, не понимая, с чего вдруг испытывает такую радость в груди, что разрывает изнутри чувство счастья и надежды. Девушка опять хватается за решетку, тряся её, и кричит, дает понять, где находится, ведь знает, что туннели здесь длинные, запутанные и найти её будет трудно. Ронни пинает решетку, дергает её, пытаясь вновь вернуть себе ту ярость, надеясь, что это поможет ей выбраться. Сдаваться? Это Ронни Добрев пару секунд была готова лежать, как растение на полу, не видя смысла сражаться? Черт возьми, нет! Она будет, будет двигаться. Ради Джейн. Ради Тайлера. Ради Карин. Ронни сделает всё, что в её силах, чтобы уничтожить Психею, всех Охотниц, по вине которых были разрушены судьбы. Дергает ручку, шепча: «Давай, давай», — видит, как продолжает сыпаться песок с потолка, поэтому кашляет, вдыхая пыль в больное горло, и вновь кричит: — Эй! — её голос эхом несется по коридорам, но этого недостаточно. — Я здесь! Здесь! Дилан!Д И Л А Н
Парень оглядывается. Он плохо слышит. Правое ухо больше не функционирует, поэтому приходится стоять постоянно полубоком, левым ухом вперед, чтобы быть готовым. Держит в руках биту, ведь чувствует себя уверенным, когда хорошо понимает, как защищаться. С пистолетом ему было бы сложнее. Позади темный тоннель. Та же ситуация впереди. Кристиан стоит рядом, прислушиваясь, держит оружие перед собой, готовясь вновь повторить выстрел, если Охотницы появятся в поле зрения. Коди отправил сигнал в полицейский участок, надеясь, что они среагируют сразу. Они оба понимают, что назад дороги нет. Всё должно произойти сегодня, и выживут либо одни, либо другие. Никаких иных вариантов не предусмотрено. Дилан громко бьет по трубам битой, слушая звон, что разносится с неимоверной скоростью по коридорам. Парень приглядывается к темноте, хмурит брови, когда вновь слышит голос. Эхо. Ему кажется? Перебрасывается взглядом с Коди, который напряженно шагает вперед. Он тоже слышит, поэтому двигается тихо, чтобы не потерять голос. Облизывает губы, выходя из-за угла, и стреляет, видя в конце коридора силуэт, что кричит, исчезая в темноте. Парни действуют слепо. Они не знают, в какую сторону должны двигаться. Бегут по темному туннелю. Дилан отстает, так как из-за потери полноценного слуха его одолевает потеря равновесия. Кристиан пробегает мимо поворота в другой коридор, как оттуда выплывает силуэт. Он собирается растянуть рот, чтобы закричать, но ОʼБрайен подскакивает со спины, размахнувшись битой, и с ужасом понимает, что оружие проходит Охотницу насквозь. Он догадывался. Они не осязаемы, и пули против Них ничто. Женщина кричит, быстро сливаясь с темнотой. Дилан мчится за Коди, который резко замирает, прислушиваясь. Все еще слышит женский крик. Откуда он исходит? С какой стороны? Парень пытается понять, стоит на месте. ОʼБрайен подбегает к нему, переводя дух. Оглядывается по сторонам, левым ухом прислушивается, стараясь изолировать себя от шепота, который мешает четче разобрать женский голос. Крутится на месте, теряясь в полумраке, рукой проводит по влажным волосам, громко дышит, словно глотает гвозди, не справляясь с аритмией. Куда дальше? Дилан смотрит на Кристиана, кусая сухие губы, ждет действий с его стороны. Вытирает ладонью пот со лба, повторно оглянувшись, и опять хочет посмотреть на Коди, вот только взгляд резко съезжает в сторону. За спину товарища. ОʼБрайен хмуро смотрит на ребенка. Девочку с темными волосами. В белом потрепанном платье с кружевным воротом. Она стоит боком, смотрит в их сторону, сжимая зашитый рот, вдруг делая шаг в сторону. В еще один коридор. И Дилан пихает Кристиана в плечо, с недоверием поспешив за девчонкой. — Эй, — Коди следует за ним, напряженно сжимая пистолет. — Что там? ОʼБрайен жестом просит его замолчать, сворачивает в коридор, видя, как девочка уже поворачивает за угол, так что ускоряется, вдруг осознав, что не должен терять ее из виду. Переходит на бег, и Кристиану приходится последовать его примеру. Довериться, но руки держит наготове. Девочка мелькает тенью перед глазами парня, который поскальзывается практически на всех резких поворотах, пытается при этом запомнить дорогу, но уже теряется, наплевав на то, что будет дальше. Сейчас главное найти Ронни. Туннель за туннелем. Оба парня теряют счет времени, пока носятся по коридорам, что не имеют конца. Дилан в очередной раз хочет свернуть за девочкой, но резко тормозит, схватившись за угол стены. Настороженно смотрит на ребенка, который по неясной причине прекращает бежать. Стоит боком к парню, который задыхается, не имея возможности привести дыхание в норму. ОʼБрайен щурит веки, скользнув языком по нижней губе, когда видит, как тонкая женская рука тянется откуда-то сбоку к ребенку и нежно гладит по волосам. Девочка поворачивает голову, взглянув в глаза Дилана, который приоткрывает рот, сделав неуверенный шаг вперед. Ускоряется, когда ребенок с зашитым ртом отворачивается, убегая прочь. Но он уже не следует за ним. Медлит, проходя мимо камер, и тормозит, взглядом вцепившись в девушку с большими кругами под глазами. Ронни дергает головой, подняв лицо. Смотрит на Дилана, сидя напротив решетки, и приоткрывает губы, с паникой, смешенной с радостью, начиная глотать пыльный воздух. ОʼБрайен не может заставить себя улыбнуться. Он подскакивает к камере, схватившись первым делом за засов. Ржавый, железный. Ронни встает на ноги, руками сжимая его одежду, предплечья, чтобы убедиться, что перед ней реальный человек, а не ее больная фантазия. Шмыгает носом, рвано дышит, кашляя, и поднимает руки выше, пальцами касаясь лица парня, который не отвлекается, дергая огромный засов в сторону. Правым ухом не слышит Кристиана, поэтому вздрагивает от неожиданности, когда тот прячет оружие, начиная помогать. Ронни делает шаг назад, нервно потирая мокрые ладони. Боится, что сейчас ее шанс на спасение оборвется. Тревожится за парней, которые так отчаянно пытаются справиться с дверью. Громкий короткий скрип. Добрев моргает, сжав губы, когда им удается сдвинуть засов. Одним рывком Дилан распахивает дверь, быстро зашагав к девушке, у которой от счастья ноги подкашиваются. Она нервно улыбается, крепко схватив парня в объятия, пока его руки и взгляд исследуют ее тело на наличие ран или серьезных повреждений. ОʼБрайен, наконец, может заставить себя слабо улыбнуться. Он гладит ладонями лицо Ронни, шепча: — Валим на хер отсюда, — хочет обернуться, чтобы взглянуть на Кристиана, но следующее происходит внезапно. *** Я не успеваю понять. Не успеваю даже нахмурить брови, только вижу, как тело парня содрогается. Его пальцы вонзаются мне в плечи. Он падает на колени, и я следую за ним, опускаясь на пол. Поднимаю большие глаза на Коди, который держит в руке электрошокер, повторно ударив током Дилана, который вовсе падает набок, начиная трястись. Ругается под нос, повторяя попытки приподняться на руках, но вновь получает «дозу». Я открываю рот, зло хмурю брови, вскочив на ноги, чтобы толкнуть Кристиана, которому не составляет труда схватить меня за шею и прижать к животу оружие. Электрический разряд пронзает каждую клетку организма, вынуждая мои ноги подкоситься. Падаю на пятую точку, получая толчок в плечо, и морщусь, начав громко и быстро дышать. Конечности моего тела дергаются, будто от сильных судорог. Держусь на локтях, не стерпев давления в глотке, и меня рвет на пол мутной водой. Дилан пытается встать, за что вновь получает разряд тока. Он с ненавистью смотрит на Кристиана, который делает шаг ко мне. Поднимаю на него глаза, и вся злость куда-то пропадает. Коди. Он смотрит на меня с так устало и измученно. С глубокой печалью. Кажется, его глаза краснеют. — Т-ты… — Прерываюсь, глотнув воздуха, когда парень вынимает пистолет, проверив количество патронов. Краем глаза вижу, как ОʼБрайен начинает качать головой, шепча со сбитым дыханием: — Стой… — Если я убью тебя, то все прекратится, — Кристиан моргает, потирая ладонью оружие. — Ты понимаешь это? — Смотрит мне в глаза с какой-то надеждой на прощение. Хочет, чтобы я поняла, что движет его действиями. И я понимаю. Знаю, что самый легкий способ прекратить этот кошмар — лишить меня жизни, по этой причине сжимаю губы, со слезами испуга смотрю на парня. И мои эмоции вызваны жалким осознанием того, что если бы я покончила с собой раньше, то все дорогие мне люди остались бы живы. Их ждало бы светлое будущее. Джейн постоянно твердила о том, что хочет переехать в Нью-Йорк и стать известным фотографом. Тайлер всегда хотел профессионально заниматься футболом, но больше предпочел бы работать в больнице. Карин… Я не знаю, какие цели она преследовала, но уверена, что для девушки на первом месте всегда стояли взаимоотношения с ее братом. — Ронни, я хочу, чтобы ты понимала это, — Коди моргает, хрипло вздыхая, и направляет на меня оружие, стиснув зубы когда я сжимаю веки, дрожа от страха. — Прости меня, Рон… — Вдруг прерывается. Его голос прекращает звучать эхом в голом помещении, что заставляет меня распахнуть веки. И первое, что я вижу, — это его большие глаза. Огромные. Переполненные… Чем? Опускаю взгляд ниже, застыв. Лезвие кинжала скользит по шее парня, разрывает кожу, вонзаясь глубоко внутрь, отчего нити вен с напряжением выступают. Не шевелюсь. Не дышу. Тело Кристиана дергается, рука успевает схватить себя за распоротое горло, из которого обильным потоком несется алая жидкость. Кровь хлещет из его рта. Роняет пистолет, рухнув на колени, после чего валится на живот, лицом в грязный пол. Я не отрываю от него взгляд. Не моргаю. Мое дыхание учащается, сердце стучит мощнее, но это не приводит меня в чувства. Коди Кристиан. Он хлопает ртом, как рыба, захлебываясь кровью. На его виске выделяется крупная вена, глаза с напряжением смотрят куда-то перед собой. Громко дышит, чаще и чаще глотая пыль. И резко его вздохи обрываются. Ладонь, сжимающая глотку, тыльной стороной ложится на землю. Зрачки замирают. — Нет, — шепчу, начиная ерзать ногами по полу, и вскидываю голову, устремив свой полный ужаса взгляд на двух Охотниц, чьи лица прикрыты темной вуалью. Они держат в руках окровавленные кинжалы. Еще две стоят за решеткой камеры. Они все шепчут: «Время. Время. Время». Качаю головой, борясь с судорогой: — Нет, — перевожу взгляд на Дилана, который пытается встать, но замирает, видя, как я молю его не шевелиться. Если Они поймут, что он не ранен, то точно убьют его. Сейчас Дилан ничего не может предпринять. Мы в меньшинстве. ОʼБрайен с мучением смотрит на меня, стиснув зубы, когда две Охотницы хватают меня под руки, дернув в свою сторону. Их шепот вгоняет меня в полусонное состояние, но все равно не свожу внимания с парня, который сжимает веки, уткнувшись носом в пол. Шепчу губами единственное решение. Единственный выход. — Беги, — спотыкаюсь о тело Коди, не имея сил сопротивляться мертвой хватке существ, что тащат меня из камеры, продолжая шептать на неизвестном мне языке. Взглядом цепляюсь за Дилана до тех пор, пока он не пропадает с поля моего зрения. Свет мерцает. Лампы трещат. Мои ноги волочатся по полу, джинсы ободраны, кофта, которую одолжил мне парень, висит мокрая, как мешок, ткань грязной влажной майки немного задернута вверх. Шепот кричит в ушах, отражается от стен, с новой силой проникая в голову, так что морщусь, сжимая веки. Уже плохо соображаю. Закидываю голову. В моих глазах отражается бледный свет. С губ слетают тихие хриплые вздохи. Они тащат меня довольно долго, медленно. Понимаю, что осязаемыми эти существа становятся только в момент взаимодействия с живыми людьми. Только тогда Они уязвимы. Спина больно бьется о бетонные ступеньки, когда меня тащат наверх. Мороз тут же вонзает свои когти в мое тело, а бледно-серый свет врезается в глаза, привыкшие к темноте. Меня заставляют встать на ноги. На снег. Белый, чистый. Неестественный мрак окружает пространство вокруг озера, с поверхности которого поднимается пар. Охотницы стоят со свечами в руках, шепчут под нос. Их лица прикрыты черной вуалью. Становятся полукругом, пока две другие тянут меня за собой к озеру. Панически оглядываюсь, начиная дергать руками, ногами упираться в хрустящий снег. Белый пар льется с моих губ, когда оборачиваюсь, смотря в сторону леса. Он окружает нас. Отрывает это место от реального мира. — Стойте, — шепчу, всматриваясь в лица женщин с бледными глазами. — Стойте, — хрипло прошу, вдруг остановив взгляд на телах. Бледных, мертвых. Они лежат возле берега. Среди тел девушек нахожу Джейн и Карин. Они валяются в снегу. Мокрые. Грязные. Дорогие для меня люди, мои близкие, воспоминания о которых вызывают на лице улыбку, лежат небрежно, как мусор. Моргаю, начиная рваться в их сторону, но Они сильнее. Глаза слезятся, а сердце падает, замерзает. Тихо хнычу, когда меня подводят в краю берега. Замерзшие камыши не качаются на ветру. В моем сне. Девочка приводила меня сюда. В воду. Мне ни в коем случае нельзя падать вниз. Продолжаю смотреть на тела Джейн и Карин, видя сбоку еще и Марию. Они все свалены в кучу. Не обращаю внимания на то, что делают остальные Охотницы, которые окружают меня, громче шепчут, вынимая одной рукой из-под мантии кинжалы. У каждой он свой. Меня бьют ногой по внутренней стороне колен, заставляя встать на них. Опуститься. Рукой тянут за волосы, чтобы я подняла голову. Смотрю в серое темное небо, чувствуя, как горячие слезы все-таки начинают катиться по щекам. Ко мне подходит первая Охотница. Она ставит свечку в снег, высовывает руку из-под мантии, кинжал вонзает в кожу запястья, разрезая. Ведет вверх, вскрывая вены, и кровь начинает быстро вырываться наружу, скользя к ее ладони. Я начинаю дергать головой. Мои руки перехватывают, пальцы одной из Них вонзаются в щеки, заставляя меня открыть рот. И мои глаза расширяются. Охотница подносит руку к моему лицу, кровь капает мне на язык, обжигая. Кричу, отпираясь, и кашляю, чувствуя, как тошнота подкатывает к глотке. Охотница возвращается на свое место в кругу, подходит следующая и проводит тот же ритуал. Я отпираюсь до тех пор, пока очередь доходит до Хлои. Она с особым удовольствием разрезает свою руку, прижимая к моим губам запястье. Я с ненавистью смотрю на нее, плюнув кровью в снег, и громко дышу, когда Охотницы расступаются, начиная шепотом петь. Одна из женщин надевает мне на шею кулон-бабочку, отчего мое тело тянется к земле под тяжестью. Тихо. И Их голоса кружат голову. Ощущение такое, словно земля уходит из-под ног. Никто больше не трогает меня. Но тело моментально тяжелеет, так что хрипло выдыхаю, руками сжав холодный алый снег. Сгибаюсь, заставляя себя поднять голову. Все вокруг качается из стороны в сторону. Все звуки приглушенно канут, слышу только свое дыхание. Встаю на ноги, шатаясь из стороны в сторону. Не могу восстановить равновесие, поэтому спотыкаюсь, чуть не валясь обратно на снег. Раскидываю руки в стороны, пальцами щупая холодный воздух, и неизвестная сила толкает меня к краю берега. Взгляд опускается на водную гладь. Вместо своего отражения вижу лицо старой женщины с адской улыбкой. Психея. Моргаю, медленно уплывая, теряя сознание, качаюсь, переступая с ноги на ногу. Носками встаю на обрыв, наклонившись в сторону воды. — Ронни! — Голос разрезает мутную пелену, но я не выхожу из тумана. Просто оборачиваюсь, взглянув на Дилана, который выбегает из убежища, сжимая в руках пистолет. Моя нога соскальзывает. И я падаю в воду. В холодную, какую-то жесткую, неприятную. Тьма окружает. Охватывает. Руками и ногами дергаю, мышцы сводит боль. Тело немеет. Ногти впиваются в мою глотку, быстро потянув меня вниз. Во мрак. *** Дилан бежит к озеру. Охотницам нельзя прерывать обряд, поэтому Они продолжают напевать, шептать. Только Хлоя следит за парнем, который отчаянно несется к берегу, резко замерев на месте, когда его взгляд натыкается на тела Карин и Джейн. Он моргает, с болью в краснеющих глазах шепчет: «Мрази», — после чего разворачивается, желая броситься в воду, но застывает во второй раз, когда дорогу ему преграждает Хлоя. Она не прекращает шевелить губами, чтобы не сбить остальных, и откидывает мантию с руки, демонстрируя свой кинжал. Крепко сжимает его, с предвкушением смотрит на парня, который вытягивает оружие, направляет пистолет на неё, что вызывает улыбку на лице девушки. Она уверена, он не выстрелит. Не сможет. Слишком много воспоминаний, слишком много связанного с «нами». Хлоя делает шаг к парню. Ошибка. Плохая идея. Девушка почему-то не берет в оценку человеческий фактор. Люди имеют возможность меняться, так? Дилан равнодушным взглядом разъедает лицо Хлои, слыша, как шепот затихает, и щурит веки, повторяя про себя имена тех людей, которые погибли по вине этих мразей. Набирает в легкие воздуха. Хлоя подходит ближе, готовясь пронзить грудь парня острым оружием. Она воспринимает его молчание и бездействие, как признак неуверенности и моральной слабости, но ОʼБрайен просто ждет. Он кусает губы, хмуря темные брови, и жмет на курок, когда пение обрывается, и весь мир затихает. Хлоя замирает. Единственный способ убить Охотницу — сделать это во время её физического контакта. Хлоя находилась в состоянии осязаемости, ведь должна была ранить себя. Пока на её теле оставалась свежая рана, она была уязвима, как и все остальные Охотницы. Девушка опускает большие, бледные глаза на свою грудь, касаясь её рукой, пальцы промачивает в крови, которая начинает стекать по ладони. И смеется. Громко. ОʼБрайен отходит назад, напряженно дышит, скованно держит оружие, готовясь выстрелить ещё раз, но Хлоя вдруг разворачивается, безумным взглядом, как и остальные, смотрит в сторону озера. Дилан мнется. Он моргает, пуская пар изо рта, и глотает комок в глотке, когда видит, как из-под водной глади выглядывает сначала макушка, затем половина головы, после чего девушка выходит по грудь. Её одежда мокрыми тряпками липнет к телу, волосы червяками скрывают черные глаза. Бледная кожа имеет непонятный сероватый оттенок. Белоснежные зубы обнажает улыбка. Довольная. И до боли знакомая. Дилан невольно опускает руки. Смотрит на Ронни, которая ступает ногой на берег, двигается так же неестественно, как те дети-воспитанники. Как Джошуа. Видимо, Психее тяжело дается управлять новым телом. Девушка расправляет плечи, с наслаждением глотает морозный воздух. Все Охотницы медленно встают на колени, склонив головы, больше не шепчут. Хлоя так же опускается. Ронни покачивается на носках. С упованием оглядывает черными, как ночь глазами окружающих, с какой-то отвратительно нежной улыбкой на устах. С такой любовью матери смотрят на своих чад. Взгляд девушки останавливается на Дилане, который стискивает зубы, не может даже подумать о том, чтобы поднять на Добрев оружие. Его губы еле заметно дрожат, когда он шепчет имя девушки, что наклоняет голову к плечу, шире растягивая губы. Делает ещё один шаг. Этот ОʼБрайен как раз вовремя. В том месте. В то время. Психее необходимо «подкрепиться». Она шагает по снегу к парню, а тот не двигается с места, вовсе опустив руки вдоль тела. Смотрит то на тела Джейн с Карин, то на Ронни, которая больше не является собой. И понимает. Он остался один. Ему незачем бороться. Они проиграли. Добрев наклоняется, взяв кинжал из руки Хлои, которая усмехается краем губ, оставаясь неподвижной. Психея медленно идет к Дилану, крепче сжимая оружие, а вот парень отпускает свой пистолет. Он падает в снег. Конец. Крах. ОʼБрайен уже сжимает веки, трясясь от холодного ужаса и боли, вызванной безысходностью. Он готов сдохнуть. Его ничего не держит. Смирись с проигрышем. Хриплый вздох. Хруст снега под ногами. Дилан с опаской открывает глаза, взглянув на девушку, изо рта которой начала течь кровь. Черные глаза пропитываются злостью, брови хмурятся, когда тело Ронни содрогается. Она наклоняется, плюя кровью в снег. Кашляет, прижимая кинжал к груди. И внезапно тишина сменяется дикими стонами, наполненными болью. ОʼБрайен моргает, взглядом перескакивая с одной Охотницы на другую, видя, как Они валятся на снег, начиная ерзать, изводиться, как обезумевшие. Кричат, вопят. Их тела изгибаются так, словно из них изгоняет священник демонов. Лица до ужаса искажаются в гримасах злости и ярости. Хлоя кричит громче всех, прогибаясь в спине, пока лежит на ней. Дилан переводит взгляд на Ронни, которая пытается смеяться, но в смехе слышно отчаяние. Её лицо то выражает гнев, то безумное счастье. Девушка сгибается, роняя кинжал на снег. Руками опирается на землю, пальцами сжимая рот, но кровь продолжает течь. Парень сжимает ладонями уши, опускаясь на колени, когда все Охотницы разом начинают кричать, вопить, разрывая себе глотки. И Ронни кричит вместе с ними, валясь набок. Переворачивается на спину, выгибаясь, руками цепляется за алый снег, задыхаясь. Кажется, что земля под ногами начинает качаться, трястись, отчего Дилан сжимает веки, чувствуя, как давление тянет его вниз. Лбом касается снега, понимая, что ещё немного — и его не станет. Морально. Он сейчас сломается, ведь слышит, с какой болью Добрев кричит. И в миг всё затихает. Так резко, что парень не сразу осознает, какая на него опустилась тишина. Мир вокруг молчит. Дилан моргает, глотая комки морозного воздуха, и осторожно приподнимает голову, руками опираясь на холодный снег. Смотрит перед собой. Охотниц нет. Вместо них на земле лежат только черные мантии. ОʼБрайен начинает быстро дышать, поддаваясь панической атаке. Его взгляд останавливается на теле Ронни. Девушка лежит на снегу, её руки раскинуты в стороны, ноги согнуты в коленях, лежат на боку. Голова повернута в противоположном направлении от парня, который борется с тяжестью в ногах, пытаясь вскочить на них. Она дышит. Тихо. Медленно. Ей с трудом это удается. Смотрит в сторону озера своими человеческими карими глазами, которые постепенно закрываются, но Ронни выдергивает себя, стараясь не уходить. Всё её тело онемело. Она его не чувствует. Только ощущение, будто вместо кулона на её шее раскаленный уголь. Туманный взгляд расплывчато различает силуэты. Это дети-воспитанники. Это её сестра с зашитым ртом. И ещё одна фигура. Высокая, стройная, с гордой осанкой. Глаза Ронни расширяются, а бледные губы шепчут: «Бабушка?» — не может оторвать голову от снега, когда видит, как все они поворачиваются к ней спиной, медленно уходят, сильнее расплываясь в полумраке. Кровь продолжает забивать глотку Ронни. Она кашляет, вытягивая дрожащие пальцы, одной рукой тянется к силуэтам, что постепенно растворяются. Она должна пойти с ними? Её рука падает на снег. Голова опрокидывается, а веки прикрываются. И для её сознания наступает долгожданная темнота.