Психея

Дом тянет жильцов обратно. Всех. И Живых. И Мёртвых.

[флешбэк] Бледное небо согревало. Теплый ветер гулял, касаясь зеленой травы. Смех. Детские голоса. Оживаем. Женщина сидит на террасе, следит за детьми, которые разбегаются по участку, играя в свои любимые догонялки. Один из них сидит на качелях, натягивая мешок на голову. Рядом с ним стоит девочка. Она почесывает бледную щечку, усыпанную родинками. Черные волосы собраны в аккуратный пучок. Она раскачивает качели, улыбаясь мальчику. Эмоции того скрыты от неё. От мира. Их зовут играть. Мальчик поворачивает голову, смотрит на девочку, которая останавливает качели, помогая ему слезть. Хотят начать прятаться, но дети вдруг замирают. Каждый на своем месте. Женщина медленно поднялась с кресла. Строгое выражение лица. Она потирает сильные руки, гордо подняв голову. Смотрит в сторону ворот, у которых затормозил белый автомобиль. Женщина хлопает в ладоши. Сигнал. Дети сбежались, все вместе, по парам, бегут в дом. Хозяйка поправила ворот платья, бросив взгляд на проходящего мальчика с неестественно-бледными глазами. Он притормозил, замычав, сильнее сжимая губы. Женщина опустила руку, погладив его по темным волосам. Мальчик отвернулся, забегая в дом, и прикрывает дверь. А Хозяйка остается на террасе. Ждёт незваных гостей. [конец флешбэка]

Ночь. Провести целую ночь вместе с парнями. Ночь. С парнями. Ночь. Не у себя дома. Ночь с ними. Что? Это уже слишком для меня. Я никогда не оставалась у друзей на ночь. Что тогда говорить об этой ситуации? Почему они не спросили у меня? Хотя, понимаю, но я могла бы снять номер в гостинице. Уж лучше в номере одной, чем с кем-то. Дом ничем не отличается от тех, которые я видела раньше: двухэтажный, с чердаком и террасой. Каменные стены. Я потираю ладони, следуя за парнями, которые отошли от шока, поэтому начали обсуждать произошедшее. Они как бы знают о моём присутствии, но не обращают внимания. Дилан открывает дверь, хмурясь: — Карин ещё не вернулась. Толкает рукой, впуская Тайлера. Я мнусь, не зная, стоит ли пройти перед О’Брайном, или нужно зайти последней. Или лучше уйти? Дилан держит дверь рукой, хмуро взглянув на меня: — Тебе особое приглашение нужно? Опускаю глаза. Семечко неловкости брошено в землю и закопано. Осталось его полить и взрастить, не забывать удобрять. Вхожу в теплое помещение. Темно-шоколадные панели внизу стен, выше светлые обои. Деревянный паркет блестит. Явно недавно покрыли новым слоем лака. Пахнет свежей краской. Форточки окон раскрыты, так что по помещениям свободно гулял прохладный ветерок. Иду дальше, осматриваясь. — Идем, надо руки помыть, — говорит Дилан, смотря на Тайлера, хотя слова предназначены для меня. Направляются к лестнице, что находилась у левой стены. Поднимаемся. Иду позади, чувствуя, как вакуум внутри меня начинает наполняться. Одна капля за другой. Это моё терпение. Мне действительно трудно быть здесь. Трудно такое продолжительное время находиться рядом с кем-то. Выходим на второй этаж. Приятно пахнет. Кто-то недавно делал влажную уборку. Идём вперед, по коридору с высоким потолком. Я плетусь за парнями, обнимая себя руками. Смотрю вниз. Даже не понимаю, что меня так терзает внутри, но… Но я хочу оказаться дома. Вернуться в особняк. Подходим к бежевой двери. Дилан бьет по выключателю. Щелчок. Открывает дверь. Это ванная комната. Она освещается белым светом лампы. Парни не прекращали свой диалог, вот только я давно потеряла нить с ними. Дилан встает у одного края раковины, крутя ручки крана. Полилась вода. Стою на месте, нервничаю, переступая с ноги на ногу. О’Брайен моет руки, опять же хмуро взглянув на меня. Молча понимаю намек, поэтому подхожу к раковине, поднося алые ладони под струю воды. Смываю, тру руки. Тайлер зевает, отчего Дилан усмехается: — Неужели, после такого ты сможешь уснуть? — Нервы, — отвечает тот, касаясь ладонью лба. — Я сейчас быстро отрублюсь. Неловко. Неловко. Капли падают. Вакуум наполняется. Дилан выключает воду, взяв полотенце: — Думаю, стоит поговорить с Карин. — Она опять начнет злиться, что ты лезешь в это всё, — напоминает Пози. Дилан дает мне полотенце, направляясь обратно в коридор. Я быстро вытираю руки, спеша за ними. Сворачиваем в комнату. Мне нравится сочетание теплых шоколадных оттенков. Просторно. Свежо. Дилан проходит к окну, закрывая форточку, Тайлер падает на кровать, громко выдыхая. Устал. Морально истощён. И только, когда парень включает настольную лампу, я замечаю, что все стены, полностью увешены фотографиями. Черно-белыми, цветными, большими, маленькими. Вырезки разных статей из газет и журналов. Такое ощущение, будто я попала в один из кабинетов полицейского участка. Снимки с мест преступления. Всё без цензур. Меня передергивает. Сразу атмосфера комнаты рушится. Это помещение — хаос. Отдельный мир, иная реальность. Реальность безумного, помешанного человека. Смотрю на Дилана, который спокойно говорил с Тайлером. Бросает на него свою кофту. Это мир его безумия. *** Дилан не упускал из виду. Он чувствовал, знал, что ответы на все вопросы где-то рядом, под его носом. Это злило. О’Брайен стал следить за Ронни. Не доверяет, поэтому решил, что будет держать её рядом, на виду, чтобы не упустить ничего важного. — Ты серьезно? — Дилан не верит, что Тайлер после такого может спокойно завалиться спать. Скорее, О’Брайен всю ночь проведет за работой. Будет думать. Терроризировать свой мозг. — Вполне, — Пози уткнулся в подушку лицом, глубоко дыша. — Мне нужно набраться сил. Завтра контрольная, — пытается пошутить, что у него выходит. Действительно. Они должны быть нормальными подростками, заботящимися об учебе, но вместо этого изучают снимки трупов и голов животных. Ронни подходит к доске у стены. Внимательно, с каким-то испуганным интересом, рассматривает фотографии, которые явно вызывают у неё отвращение. Пози спокоен. Видимо, не в первой ему находиться здесь. Девушка мнется, делая шаг в бок, когда Дилан, порывшись в рюкзаке, вытащил фотографии, которые принесла ему Ронни. Парень подходит к доске, взяв со стола коробочку с кнопками. Прикрепляет фотографии. Ронни читает надписи маркером на прозрачной доске, что стояла сбоку. «Отец». Это слово повторяется множество раз, под каждой фотографией. Девушка вздыхает, смахивая холодный пот с лица. Ей трудно. Она не хочет находиться здесь. Она хочет домой. Вдруг становится жарко. Невыносимо. Стягивает с себя кофту Дилана. Как раз можно вернуть её. О’Брайен смотрит на прозрачную доску, но при этом, с помощью отражения, следит за Ронни, которая оголила плечи, аккуратно повесив кофту на спинку стула. Стоит спиной к Дилану, смотря на глубоко дышащего Пози. Тот уже прикрыл глаза, расслабившись на кровати. Девушка потирает плечи. Ей неловко, неудобно. Она скована. Оборачивается, убрав локоны волос за уши. Подходит к доске, рассматривая фотографии. Дилан продолжает следить, надеясь уловить что-то в её взгляде. Ему нужна подсказка, направление. Хоть что-нибудь. Парень действительно помешан. Ронни складывает руки на груди, переведя глаза на О’Брайена, ведь почувствовала на себе его взгляд, что лишь сильнее давил на неё. Вопросительно кивает головой, но парень не отвечает. Семечко полили водой. Росток начал пробираться сквозь толщину земли. Ронни отводит глаза, подходя к столу, ведь на полках тоже прикреплены фотографии. И среди тьмы снимков с расчлененными телами девушка находит те, что трогают её. На одной маленький мальчик с девочкой, которая не намного старше него. Позади стоят взрослые. Мужчина и женщина. Лица расслаблены. Вторая фотография — это коллаж из нескольких снимков, которые обычно печатают в фото-будках. Хлоя и Дилан. Девушка строит рожицы, а парень широко улыбается, иногда прикрывая лицо ладонью. На последнем снимке — Хлоя целует Дилана в губы, тот продолжает улыбаться. Эти фотографии, как глоток свежего воздуха. Это то, что сохранилось под грузом всего безумия. Ронни невольно улыбается. Широко. Но с другой стороны — это прошлое. О’Брайен так цепляется за него? А Дилан не прекращает наблюдать за ней. Внутри внезапно рождается легкое смущение. Ему нужно убрать эти фотографии. Парень хочет настроиться на размышления, он должен сесть и подумать. Обязан собрать все мысли в кучу, чтобы разложить всё по полочкам, но для этого понадобится сестра, которой уже второй день нет дома. Это настораживает. Дилан берет маркер, сложив руки на груди. Кусает кончик крышки, щурит глаза, смотря на фотографию с мальчиком, который вызывал всё больше вопросов. Кто он? Что он? Почему носит мешок на голове? Что скрывает под ним? Ронни подходит ближе к парню, слыша тихое посапывание со стороны кровати. Она усмехается, как и Дилан. О’Брайен частенько задумывается над тем, что, возможно, всё было бы куда проще, если бы Ронни разговаривала. Он мог бы задать волнующие его вопросы, касающиеся особняка, в котором живет девушка. Ведь он помнит её. Помнит, как забирался ещё мальчишкой на территорию, наблюдая за странной игрой детей. И Ронни отличалась от них. Она даже двигалась иначе. Их объединяло лишь то, что они все не говорили. Совершенно. — Ты хорошо знаешь язык жестов? — задает вопрос. Неожиданно. Ронни смотрит на него, кивая головой. Дилан не объяснил, к чему задал этот вопрос. Он протянул второй маркер девушке, спрашивая: — Женщина на фотографии, твоя родственница? — кивает на доску, чтобы Ронни писала там ответ. Как допрос. А Тайлер не спит. Многие могут посчитать его поверхностным человеком, который не умеет глубоко мыслить. Сейчас парню нужно побыть наедине с собственными мыслями, поэтому он сделал вид, что лег спать. Глупо, но ничего лучше не придумал. Хмурится, смотря в стену. Взгляд скользит к окну, но одергивает себя. Просто, успокойся. Соберись с силами. Тебе не уснуть сегодня. «Она моя бабушка», — пишет Ронни. Дилан догадывался, но парень всегда проверяет, для уверенности. — Она никогда тебе не рассказывала о своих воспитанниках? — О’Брайен разглядывает фотографию, всматриваясь в лица детей. Нет. Девушка качает головой. Дилан вздыхает: — А ты можешь поговорить с ней об этом? Ронни подносит маркер к доске, пишет: «Она умерла». Парень сжимает губы, подняв брови: — Извиняюсь, — чешет висок. — А твой дедушка? «Он не сильно разговорчив», — пишет ответ, на что Дилан усмехается: — Так это у вас семейное. Ронни бросает на него сердитый взгляд, но парень не обращает внимания: — Хоть что-нибудь ты знаешь об этом мальчике? Девушка явно стала дышать тяжелее. Она грубее пишет на доске, нажимая: «Он живет в особняке». Дилан читает, переводя серьезный взгляд на Ронни. Та краем глаза смотрит на него, закрывая маркер колпачком. О’Брайен щурит глаза: — И как тебе такое соседство? Девушка тоже щурит глаза, будто желая ударить парня взглядом. С чего между ними разгорелась такая вражда? Он явно говорит с ней, как с каким-то подсудимым, как… Как с подозреваемым. Будто Ронни знает, словно она понимает, что происходит. Это выносит мозг. Свет начинает мерцать. Они оба перевели на настольную лампу глаза, напрягаясь. Но мерцания внезапно прекратились. Ронни прикрывает уставшие глаза. Она качает головой, понимая, что желание уйти переполняет её до краев. Это чужое место. Не для неё. Девушка разворачивается, желая уединиться в ванной комнате. Дилан провожает её недоверчивым взглядом, и Добрев чувствует его. И это только ухудшает её положение. Груз на плечах. Носить его тяжело. Когда тебе не верят. Когда следят за каждым твоим шагом. Когда тебя держат рядом только потому, что ты как-то причастна ко всему происходящему. Это… Это немного задевает что-то внутри девушки.

Создавалось под: OST Stalker — Radar

Ронни выходит в коридор, прикрыв за собой дверь. Прижимает холодную ладонь к горячей щеке. Вновь прикрывает глаза. Чувствует раздражение, перебирает ногами, направляясь в конец коридора. Чешет кожу груди. Красное пятно растет, жжение не прекращается. Девушка тормозит. У самой двери в ванную комнату. Скрип половиц за спиной. Она чешет, грубо вонзая в кожу ногти. Медленно оборачивается, чувствуя, как желание сбежать отсюда уносит здравомыслие. Джейн, Хлоя, Дилан, Тайлер. Ронни не такая. Ронни не стремится к людям. Ронни ищет себя, ищет ответы в одиночестве. Ронни может существовать лишь в одиночестве. Медленно, скованно перебирает ногами. Шаркает, продолжая чесать кожу, но уже поднимая пальцы к шее. Это выглядит безумно. Она словно хочет разорвать плоть. Это жжение невозможно терпеть. Скрип половиц под ногами. Идет. Бросает косой взгляд в сторону двери в комнату Дилана. Она слышит, как парни начали переговариваться. Шепотом. Будто боясь, что Ронни подслушает. А девушке неинтересно. Она уходит. Вот, что она решила. Спускается по лестнице, слышит скрип входной двери. Они открывают. Они освобождают путь. Они ведут её. Ведут домой. Ронни практически не обдумывает свои действия. Есть лишь задача, которую она должна выполнить. Сжимает кулон-бабочку в ладони. Другую руку опускает вдоль тела. Входная дверь распахнута. Мрак улицы проникает в коридор. И Ронни идет ему навстречу. Идет, чтобы позволить ему поглотить её. Переступает через порог дома, выходя на крыльцо. Холодный, густой воздух обволакивает. Девушка не останавливается. Слышит шепот за спиной, но продолжает свой путь. Деревья шумят. Шелест сухих листьев расслабляет. Ронни идет по дороге, смотрит перед собой, сжимая кулон. Черное небо опускается. Ногами разрезает туманную дымку, что застыла над асфальтом. Влажно. Холодно. Свежо. Фонарные столбы освещают путь. Свет в окнах домов давно погас. Пейзажи меняются, горизонты становятся чище. Простор сменяется лесными стенами. Темными, высокими стволами грубых деревьев, за которыми скрываются, наблюдают, оставаясь незамеченными. Ронни продолжает смотреть перед собой. Тормозит, опуская руки. Кулон обжигает кожу груди. Мурашки бегут по спине, когда тихие шаги долетают эхом до ушей. Девушка не чувствует усталости, но ноги слабнут. Она опускается на асфальт. Холодный, влажный. Её окружает лес, а сверху давит черное небо. Ронни стучит зубами, сжимая дрожащие от проникшего внутрь горячего тела холода. Она медленно ложится на спину, раскидывая руки. Смотрит. Зрачки замерли. Топот босых ножек. Шёпот. Девушка моргает, приоткрывая губы. Силуэты приближаются. Они переговариваются. Ронни внезапно ощущает, как тело сковывает усталость. Они подползли. Они склонились над ней, заглядывая в само сознание. Парни не глупы. Они подметили, что девушки давно нет. Вышли вместе. Осмотрели ванную комнату, прошлись по всему второму этажу. И только после спустились вниз. Открытая нараспашку входная дверь впускает уличный холод. Парни переглядываются, с опаской подходя к порогу. Всматриваются в темноту улицы, пытаясь собрать все части мозаики воедино. Дилан откашливается: — Кажется, ей не по душе пришлось наше общество, — облизывает сухие губы. Нервно притоптывает ногой, сложив руки. Тайлер щурит глаза, сутулясь: — Черт, — он бросает взгляд на друга. — Может, она подслушала наш разговор? О’Брайен кусает костяшки, пожимая плечами. — Я могу позвонить Джейн, чтобы она дала номер, — хмурит брови Тайлер. — Но мне не хочется нервировать её… — вновь смотрит на пустую улицу. Дилан кивает, соглашаясь. Он роется в кармане джинсов, находя телефон. Смотрит на экран, пока Тайлер подходит к двери, чтобы закрыть её. О’Брайен мнется. Ведь на самом деле, он записал номер Ронни.