А что, если всё Это — самовнушение?
[флешбэк] Гостиная пропитана ароматом крепкого кофе. Воздух застыл. В доме посторонние. В доме нежеланные. — О чем Вы хотели поговорить? — женщина с гордой осанкой явно не сторонник проявления ярких эмоций. Она вскинула подбородок, когда двое мужчин из комитета «Прав ребенка» осмотрелись, оценивая состояния дома внутри. — Миссис Добрев, мы уже отправляли вам письмо, которое вы проигнорировали, — начал тот, что был выше. У него в руках был небольшой черный чемоданчик. — Именно, — женщина не взглянула на вошедшего мужа, который спокойно поприветствовал гостей. Человек он более мягкий, чем супруга. — Ибо мне нечего вам ответить, мистер Долез. Все нормы по содержанию детей учтены, жалоб не поступает, — внятно объясняет женщина, протягивая чашку кофе своему мужу, который встал рядом. Мужчины хотели начать возражать, но в дверь постучали. Все перевели глаза на девочку, щечки которой были усыпаны родинками. Она равнодушно, без эмоций взглянула на гостей. В этом доме всех обучают эмоциональному воздержанию. — Что стряслось, Корнелия? — женщина обратилась к воспитаннице, которая тихо молвила в ответ: — За мной приехали, — голос её был печальным. Женщина вздохнула, кивая мужу, который направился к ребенку. — Я сейчас подойду, — обещает Корнелии, а сама вновь переводит глаза на мужчин. — Уезжайте. Вам здесь нечего время терять. Но у гостей были свои планы… …Девочка вела себя очень неуверенно. Она впервые покидала дом. Навсегда оставляет всех тех, с кем росла. Корнелия садится в машину. Хозяйка мило общается с супружеской парой, которая решила удочерить воспитанницу. — Не забывайте о стакане воды, — говорит. — Ей тяжело дышать из-за сухости в горле. Девочка с грустью смотрит в сторону особняка. На террасе собрались оставшиеся дети. Среди них Корнелия разглядела мальчика с мешком на голове. Его эмоции нельзя увидеть, нельзя понять. Девочка поднимает ладошку, слабо махнув. Прощание. Лёгкое и невесомое. Воспитанники тяжело переносят «потерю» одного из них. Им никто толком не нужен, ведь достаточно тех, с кем они росли вместе, с кем живут, к кому привыкли. Они не хотят отпускать. Не желают расставаться. [конец флешбэка]
Открыла. Моргнула. Вздохнула полной грудью, ощущая давление. Белый потолок, бледные стены. Пищащие звуки. Глухой шум. Хмурю брови, поворачивая голову. Тело расслабленно, как после горячей ванны. Смотрю в сторону двери с прозрачным стеклом. За ним ходят женщины в белой форме. Первая мысль: «Я что, умерла?» Но она испаряется, когда дверь открывается. Заходит невысокая девушка с короткой стрижкой. Её худое лицо выглядит истощенным, а глаза темные. Я ловлю себя на том, что где-то уже видела такой взгляд. Знакомый. Очень. Незнакомка в полицейской форме. В руке держит какую-то папку. Переступает с ноги на ногу, останавливаясь у кровати, на которой я лежу. С интересом смотрю на неё. Судя по тому, что здесь пахнет медикаментами, — я в больнице. Но как? Последнее, что помню… Последнее, это… Хмурюсь, щуря глаза. Я помню не определенный момент. Нет. Помню лишь желание. Какую-то задачу. Помню, что хотела домой. Вот и всё. Смотрю куда-то перед собой, уходя от реальности, поэтому девушке приходится пощелкать пальцем возле моего лица: — Эй, ты меня слышишь? — голос жесткий. Я перевожу на неё глаза, которые начинают болеть от яркого белого света ламп. Киваю головой. — Хорошо, — она выпрямляется, листая папку: — Скажи мне, как тебя зовут? Зовут? Напрягаюсь, садясь на кровати. Роюсь в карманах шорт, понимая, что блокнот остался в кофте Дилана, а рюкзак — в его машине. Точно. Я была дома у О’Брайена. Поднимаю глаза на девушку, теряясь. Та хмурится, притоптывает ногой: — Не бойся, я хочу помочь, — садится на стул возле кровати, вздыхая. — Напиши своё имя, — протягивает мне ручку. Моя рука трясется, когда вожу пишущим предметом по листу бумаги. Девушка читает: — Итак, Ронни, что ты делала на дороге ночью? Хмурюсь. На какой дороге? — Мы чуть было не наехали на тебя. Ты лежала на дороге, — объясняет девушка, вновь листая папку. — Врачи тебя осмотрели. Ты не была пьяна, не употребляла наркотики, и у тебя нет никаких повреждений. Так скажи мне, что ты там делала в здравом уме? — смотрит на меня. Я приоткрываю губы, убирая спутавшиеся локоны волос за ухо. Опускаю глаза, думая. Не помню. — Это была попытка суицида? — голос девушки грубеет. Я качаю головой, пытаясь что-то из себя выдавить. Вновь пишу на листе: «Я хотела домой». — А зачем на дорогу легла? — она не отстает, что начинает нервировать меня, поэтому вновь пишу: «Я просто хотела домой», — это всё, что я помню. Лишь это желание. И больше ничего. Девушка поднимает руку, пальцами давя на глазницы, а мой взгляд скользит выше, к бейджику с её именем. Удивленно хлопаю ресницами, читая: «Карин О’Брайен». Сестра Дилана? В палату входит мужчина в полицейской форме. Он протягивает стаканчик с горячим кофе своей напарнице, которая кивает, поблагодарив. Отпивает, вновь уставившись на меня. Вот оно. Вот, откуда мне знаком этот взгляд. Такой же, как и у Дилана. Недоверчивый, подозревающий. Какой-то помешанный. — Почему не говоришь? — задает вопрос в лоб. Так же, как это делает Дилан. Если того, что-то интересует, он будет задавать конкретные вопросы. Карин роется в карманах, вынимая мой телефон. Вертит его в руках: — Я не нашла номеров твоих родителей. Где ты живешь? Напарник сложил руки, встав рядом с девушкой, которая добивалась ответов от меня. — Но, — она вдруг изогнула брови. — Один номер я смогла опознать, — поглядывает на мужчину. — На твой номер поступали звонки, которые ты игнорировала, — расправляет плечи, вздыхая. — Ты знакома с Диланом О’Брайеном? Поднимаю на неё глаза. Девушка наклоняет голову к плечу, внимательно следя за моей реакцией. Киваю. Мне больше ничего не остается. — Отлично, ибо я его уже вызвала сюда. Если ты не выходишь на контакт, то, — с трудом поднимается со стула. — То этот упырь уж точно заговорит, — кивает мужчине. — Постой здесь. Следи за ней. Кажется, я могу понять её опасения. Сейчас в этом городе столько всего происходит, что под подозрение может попасть кто угодно. А тут какая-то девушка лежит на дороге посреди ночи. Конечно, это покажется странным. Карин выходит, забрав мой телефон. Со мной в палате остается молчаливый мужчина, тяжелое дыхание которого рушит тишину. *** Первая попытка зажечь кончик сигареты. Не удается. Вторая. Черт возьми. Третья. Глубоко вдыхает никотин. Девушка смотрит перед собой, выпуская дым через нос. Качает головой, сжимая и разжимая опухшие веки. Вновь подносит сигарету к губам, когда видит, как у ворот больницы тормозит автомобиль. Спокойно курит, идя навстречу людям, бросающим взгляды в её сторону. Курить на территории нельзя. И прочая хрень. Но Карин позволяет себе это. Из машины выходит высокий парень. Девушка даже не заметила то, как он вырос за это время. Для неё он до сих пор «мелкий отпрыск». — Здесь штрафуют за курение, Карин, — и да. Он стал поучать её, будто она младше его. Девушка пускает дым: — Ага, а ещё здесь парковка запрещена, — кивает на автомобиль брата. Дилан щурится, поставив руки на талию: — И? — Ронни Добрев, — Карин задумалась. — Откуда вы знакомы? Она ведь… — Да, — кивает, перебивая. — Она его внучка. — Ух-ты, — девушка подняла брови. — Вот это мир тесен, — усмехается, качая головой. — И как она тебе? — Странная, — Дилан нахмурился. — Знаешь, что она делала на дороге этой ночью? — Понятия не имею. Мы были с Тайлером дома, а она свалила, — немного раздраженно отвечает Дилан. — Ты привез её к нам домой? — Карин удивлена. — Подозреваешь её в чем-то? — Чего сразу о подозрении? — парень роется в карманах, чтобы найти пачку сигарет. — Вряд ли Дилан, которого я знаю, спокойно пригласит чужака в дом. В этом поступке явно должна быть какая-то выгода для тебя, — Карин указывает на него пальцем. — Держишь её рядом? В чем подозреваешь? — Ни в чём, — Дилан фальшиво улыбается, чем раздражает сестру. — Где она сейчас? — Эй, — Карин хмурится. — Если ты что-то знаешь, или у тебя есть какие-то догадки, то смело говори мне, — терроризирует парня взглядом. О’Брайен зажимает сигарету между зубом, хмуро смотря на сестру в ответ. Бубнит: — Просто, запиши её данные. — Она подозреваемая? — Карин напрягается, а уверенность Дилана «меркнет». Он кивает головой, зажигая кончик сигареты. Девушка бросает бычок в урну: — Она в триста двадцать пятой. На третьем этаже, — задумалась. — Интересно, почему она не говорит? — роется в карманах, ища телефон девушки и свой. Дилан глотает дым: — У неё проблемы со связками. Карин вручает ему телефон Ронни, хмурясь: — Странно, она прошла обследование, и никаких отклонений у неё не обнаружили. Дилан резко переводит глаза на сестру, которая набирала номер своего напарника, поглядывая на сгущающиеся на бледном небе тучи. — Отвези её домой, а сам развейся, — просит Карин. — Сегодня Хэллоуин, помнишь? Будет вечеринка в школе. Если бы не работа, сама пошла бы, чтобы напиться. Она отбирает сигарету у Дилана, усмехнувшись: — На территории больницы не курят, — обходит, направляясь к воротам, начиная говорить по телефону с напарником. Дилан моргает, пустив смешок. Вздыхает, крутя телефон Ронни в руках. Тоже трогается с места, идя к зданию больницы. Высокое здание на широкой, оживленной улице, чуть ли не в центре города. Квартира на пятом этаже была забита разным хламом. Времени на уборку не хватало. Тайлер толкнул дверь, слыша за спиной громкий щелчок. Снимает куртку, бросая ключи на комод с зеркалом. — Мам? — проверяет наличие «домашних». — Пап? Проходит вперед, по узкому темному коридору. Просторное помещение с большими окнами. Тут и гостиная и кухня. Если пройти дальше по коридору, то найдешь ванную и две спальни, одна из которых принадлежит парню. Пози сунул руки в карманы джинсов. Он уставился на спящую женщину, которая лежала на диване. Её руки были раскинуты в стороны, одна нога свисала на пол. Одета в майку и шорты. Худая. Молодая. Тайлер нахмурился, опустив руки вдоль тела, когда из ванной комнаты вышел высокий мужчина. Он замер на месте, увидев сына. Пози сощурился, недовольно и раздраженно открыв рот. Это не его мать. — Тайлер, — отец подошел к нему, вытирая мокрые волосы полотенцем. Хотел коснуться плеча рукой, но парень «оттолкнул» его взглядом, отвернувшись. Идет обратно к двери. — Тайлер, это… — мужчине нечего сказать. Пози хватает ключи и куртку, распахивает дверь, уходя вон из квартиры. Он давно знает, что отец изменяет, но не говорит матери, ибо не хочет видеть, как и без того нездоровому человеку, приносят ещё больше боли. Парень идет к лифту, но не выдерживает, срываясь. Не может стоять на месте, поэтому решает спуститься по лестнице. Бежит, перепрыгивая через несколько ступенек сразу. Ему нужно на воздух, ибо злость может взять вверх. Он может вернуться, может хорошенько врезать отцу. Поэтому бежит. Вибрация. Тайлер с явным гневом роется в карманах, ища телефон. Если это отец, то он нахер не выдержит, но на экране высвечивается совершенно неожиданный номер. Парень никак не ожидал этого. Он тормозит. Начинается одышка. Глотает образующиеся в горле комки, чтобы нормально говорить. Чего он мнется? Резко подносит телефон к уху, отвечая: — Да? — его голос срывается, приходится задерживать дыхание. — Я не помешала? — этот чертов нежный голос. Его вполне достаточно, чтобы у парня подогнулись колени. Тайлер треплет волосы, откашлявшись: — Нет, я… — заикается, осматриваясь по сторонам. — Я не занят, Джейн. Что-то случилось? — ставит одну руку на талию, сжимая и разжимая веки. — Сегодня вечеринка в школе, помнишь? — спрашивает неуверенно. — Да, — парень тянет. — Моя сестра хочет пойти. Я запрещала ей в связи с тем, что происходит, но родители попросили сходить. Я думаю, что если пойду с ней, то ничего не случится. — И? — Тайлер хмурится. — Ты не хочешь пойти с нами? — её плохо слышно. — Просто, мне так будет спокойнее, — чуть погодя, добавляет. — Намного. Пози словно отмирает. Будто по голове наносят удар, возвращая его в реальность. Он выпрямляется, вдруг начиная нервничать: — Э, Да, да, конечно, — кивает головой, не замечая, как усмехается краем рта. — Да. — Вот как? Спасибо, — он может представить то, как сейчас улыбается Джейн. — Тогда, заедешь за нами? Моя машина до сих пор на парковке, — смеется. — Без проблем, — он отводит одну руку в сторону. — Во сколько быть? — В шесть. — Тогда, увидимся, — Тайлер сжимает губы. — Увидимся, — девушка резко обрывает разговор, но Пози это не задевает. Он опускает руку, смотря на экран, после чего поднимает глаза, выдавив с улыбкой: — Воу. *** Мужчина попросил меня написать свои данные, после чего вышел. Телефон мне не вернули. Это нормально? Меня немного сбило с толку, что в контактных данных не было номеров ни родителей, ни дедушки. Я, конечно, не часто пользуюсь телефоном, но не помню, чтобы удаляла все номера. И да. Могу я уже уйти? Слезаю с кровати, опуская ноги на пол. В помещении холодно. На мне тонкая голубая майка и джинсовые шорты. Отлично. За окном начинает накрапывать дождь. Что ж, сегодня я — победитель. Толкаю дверь, выходя в коридор. Здесь не шумно. Не оживленно. Но светло. Осматриваюсь по сторонам, чтобы понять, куда идти. Где лестница или лифт? Иду вперед, посматривая на закрытые двери палат. Тишина. Полная. Странно, ведь мне казалось, что здесь ходят медсестры. Я точно слышала разговоры. Куда все делись? *** Дверцы лифта раскрылись. Дилан спокойно вошёл в него, нажав на кнопку. Но ему пришлось придержать дверцу, когда послышался знакомый звонкий голос: — Постойте! О’Брайен откашлялся, когда к лифту подбежала высокая девушка. Она подняла большие глаза на парня, обреченно опустив руки. Отводит глаза, входя в лифт, после чего дверцы закрылись. Поднимается. — Привет, — бросает Дилан. Хлоя расправила плечи, вздохнув: — Привет, Ди. — Что здесь делаешь? Я думал, ты собираешься на вечеринку, — парень оперся на стену, наблюдая за тем, как девушка неловко переступала с ноги на ногу: — Да, но сегодня я должна зайти к миссис Пози, чтобы передать кое-что от мамы, — объясняет. — Вот оно как, — Дилан чешет переносицу, сутулясь. — Ясно. — Ага. Неловко находиться в запертом помещении. Они оба чувствуют себя неуютно. — Как Рой поживает? — Дилан любит давить на это. — Отлично, — и Хлоя отвечает непринужденно. — Здоров. — Это хорошо. — Знаю, — девушка начинает нервничать. — Господи, сколько нам ещё ехать? Дилан нахмурился. И, правда. Лифт поднимается слишком долго. Парень отошел от стены, прислушиваясь. А поднимается ли он вообще? Лампочки замерцали. Хлоя встревожено подняла глаза. Дилан стискивает зубы, протягивая руку к кнопке, которая должна заставить двери раскрыться. Свет меркнет. Желтое освещение бледнеет, отчего Хлоя открывает рот, переводя глаза на Дилана, который нажал на кнопку.Создавалось под: Jean-Pierre Taieb — Running After My Fate
Дверцы раскрылись. Тут же. Перед ними коридор. Длинный, плохо освещенный. Какой-то бледно-синий, холодный свет разливается, давя на глаза своей неестественностью. Дилан напряженно сжимает губы, делая шаг за порог лифта. Хлоя замерла на месте. Пусто. Людей нет. Лишь шум от кондиционеров, которые работали во всю силу, ибо стоял холод. Пронизывающий до внутренних органов холод. О’Брайен не отдергивает руку, когда Хлоя хватает его, судорожно нажимая на все кнопки, но ничего не происходит. Дверцы лифта не закрываются. — Что происходит? — слабо спрашивает, надеясь, что парень даст ответ, но тот лишь смотрит в темноту, в которой тонет коридор. — Какой это этаж? — Хлоя не желает двигаться с места, хотя Дилан уже сделал пару шагов вперед. Девушка тянет его обратно: — Эй? У парня не было ответов. В последнее время, ему труднее дается объяснение происходящего. Смотрит на Хлою, читая в её глазах растущую панику. О’Брайен не хочет, чтобы девушка поддалась ей, поэтому заставляет себя говорить уверенно: — Успокойся, — смотрит вперед. — Пойдем к лестнице. Поднимемся по ней, — это был единственный вариант. По спине Дилана бегут приятные мурашки, когда Хлоя подходит ближе. Знакомый аромат духов, знакомый голос: — Хорошо, идем, — но неуверенный. *** Голубой, бледный свет. Он обволакивает. Тону в нём, продолжая идти вперед. Где лестница? Где лифт? Где люди? Смотрю по сторонам, бросаю взгляды назад, слыша шум. Это обычное мерцание лампы. По спине проходит неприятный холодок. Коридор и не думает заканчиваться. Меня передергивает, когда слышу легкие удары. Это не стук. Это нечто иное. Скованно перебираю ногами. Звук за спиной. Он эхом разносится по длинному коридору. Мои руки дрожат от холода, а сердце сжимается. Тяжесть в груди. Нет, на груди. Поворачиваю голову, чтобы понять, что является источником шума. И мое дыхание готово оборваться. Прыгает. Полностью разворачиваюсь. Всем телом, прислоняя ладонь к ледяной стене, чтобы удержаться на ногах. Прыгает через скакалку или веревочку. Девочка. Её волосы убраны в хвостики. Она стоит вдалеке. В том конце коридора, где бледно-синее освещение лучше. Её лица не видно, так как свет падает сверху. Но она в сарафанчике. Прыгает через веревочку. И мои глаза пронизывает боль. Ибо она смотрит на меня. Начинаю рвано дышать. Отступаю назад, судорожно перебирая ногами. Девочка продолжает прыгать. Разворачиваюсь. Полностью. Срываюсь с места, чувствуя, как горячая, соленая жидкость заполняет глаза. Если бы я знала. Нервно хлопаю ладонью по стене, идя вдоль неё. Тяжело дышать, трудно двигаться. Почему Они, черт возьми, лезут ко мне? Стук прекратился, как и биение моего сердца. Страх вонзает в глотку когти, вынуждая замереть на месте. Мое тело трясется, а зубы стучат. Губы синеют от холода. Дыхание за спиной. Меня словно током ударяет. Сжимаю пальцы, тихо мыча. Всхлипываю, сильно шмыгая носом. Медленно. Как могу, поворачиваю голову. Осторожно, ибо чувствую, как шея начинает хрустеть. Смотрю. В конце коридора никого. Абсолютно. Дыхание. Зрачки дрожат, как и веки от нервов. Опускаю глаза вниз, делая один из самых глубоких вдохов. Стоит и смотрит. Смотрит на меня своими бледными, неживыми глазами, держит в одной руке скакалку. Её кожа вся в язвах и волдырях. Отворачиваюсь, жалко хныча. Продолжаю перебирать ногами, уже быстрее. Но слышу, как она топает за мной. Её неестественная походка. Ей тяжело идти, колени не сгибаются. Я стараюсь не думать об этом. Я должна бежать. Задеваю ногой какие-то железные палки. Скорее, это трости для стариков. Они с грохотом падают на пол, а в мою голову тут же ударяет безумная мысль, исполнение которой не заставляет себя ждать. Резко опускаюсь на одно колено. Быстро хватаю палку. Разворачиваюсь, размахиваясь. Сжимаю дрожащие губы. Рывок-удар. Хруст и дикий, разрывающий ушные перепонки вопль. *** Тишина. Глухой шум. Мерцающий свет. Белые стены давят, сужаются, а темнота уже давно проникла в организм. Дилан напряженно идет, таща за собой девушку. Хлоя пытается не смотреть по сторонам. Уставилась перед собой, слушая частое биение собственного сердца. Но чувствует давление в висках. — Мы давно уже должны были дойти до лестницы… — шепчет. Дилан бросает нервный смешок, но ничего не отвечает, ведь напряжение связывает язык в узел. Моргает, чувствуя песок в глазах. Хлоя жмется к нему ближе. Это успокаивает, но вызывает немного иные ощущения, не такие, как раньше. Не столь горячие. Дилан немного отстранился от неё, когда услышал шум. Девушка замерла, стуча зубами: — Что это было? Люди? Парень щурит глаза, поднимая палец к губам, чтобы девушка замолчала. Они прислушиваются. Топот. Причем это босые ноги хлопают по полу. Громко. Звук нарастает. Кто-то несется к ним. И не думает скрывать своего присутствия. И внезапно что-то кольнуло в спине. Сзади. Оба в одну секунду развернулись. Оба широко распахнули глаза. Но только Хлоя посмела отпустить руку. Детский вопль оглушает. Ребенок не тормозит. Он появляется из темноты, бросаясь на Дилана, который был ближе к нему. Парень отступил назад, но резкий толчок сбивает его с ног. Валится на спину, слыша крик Хлои, которая отскочила к стене, широко распахнув глаза. Дилан рвано дышит, чувствуя тяжесть на груди. Давление. Открывает глаза. Он сидит на нём. Смотрит бешеным взглядом, вопя. И размахивается, прижимая к лицу парня то, что сжимает в руках. Тот давится, чувствуя, как в рот попадает странная жидкость с привкусом металла. Хватает ребенка за кисть, плюя. Жидкость попадает в глаза, отчего начинается жжение. Бледный свет льется на руки. На окровавленные пальцы. И голову дворового пса, которую ребенок с черными зубами вновь прижимает Дилану к лицу. Парень, с трудом беря себя в руки, издает подобие стона, поражаясь с ужасом силе мальчика. Напрягается, рывком скидывая с себя ребенка. Хлоя визжит, ведь он падает на ноги перед ней. Девушка забывает, как дышать, когда ребенок вскакивает, поднимая голову пса. Сжимает её в руках. Кровь льется на белый пол. Мальчик поворачивается. Смотрит на Дилана, который начал ерзать ногами по полу, пытаясь подняться, но ужас сковал тело. Разорвал связь со здравомыслием, поэтому О’Брайен не мог подняться. Он не может заставить себя. Хлоя отступает. Оставляет его. Не стремится помочь. У неё в голове засела только одна мысль. Бежать. Мальчик хочет сорваться с места, вновь помчаться на Дилана, который отползает к стене, хлопая по полу окровавленными ладонями. Но ничего не выходит. Хлоя разворачивается, чтобы бежать, но сталкивается. Получает удар в плечо, отчего теряет равновесие, падая на пол. Её мокрые, красные глаза плохо различают, но, моргнув, она роняет слезы, видя. Рывок. Размах. Удар металлом по голове ребенка. Тело с хрустом валится на пол, всё так же сжимая в руках голову пса. Хлоя не может моргать. Она смотрит на Ронни, трясущиеся пальцы которой разжались, отпуская палку. Добрев переводит мокрые глаза на Дилана, который начинает задыхаться. Смотрит на окровавленные руки, касается своего лица, начиная стонать, сжимая губы. Ронни медленно подходит к нему. Зрачки парня бешено мечутся. — Слишком много, — он кашляет, давясь, ведь во рту по-прежнему остался привкус металла. — Слишком много, — стонет. Ронни опускается на колени. Садится напротив, убирая растрепанные темные волосы за уши. Касается трясущегося парня рукой. Тот не реагирует, продолжая: — Слишком много, — его лицо корчится. — Слишком много крови, — поднимает красные глаза на Добрев. — Слишком много, черт, — грубо убирает её руку с плеча. Хлоя садится у стены, поджимая колени. По её щекам текут горячие слёзы. Мычит, шмыгая носом. Дилан что-то бубнит, когда касается пальцами лица. Оно в крови. И это вышибает окончательно. Парень сутулит плечи, уже не пытаясь восстановить дыхание. Ронни не пришла в себя. Но она слишком быстро возвращается. Бабушка воспитывала в ней эту черту. Эту эмоциональную стабильность. Девушка берет парня за плечи, дергая. Он должен прийти в себя. Должен вызвать полицию, пока этот ребенок никуда не исчез. — Много крови, — продолжает шептать Дилан. — Много.Расчлененное тело матери выносят из дома.
Дилан мычит, стискивая зубы. Ронни кусает губу, поглядывая на Хлою. Она ждет помощи от неё, рассчитывая, что та знает, как успокоить его. Но Хлоя лишь плачет. Не двигается с места. Ронни вновь смотрит на Дилана, в который раз понимая, что всё ложится на её уставшие плечи. Девушка отпускает руки парня, рывком стягивая с себя майку. Не продумывает. Всё, что она поняла, — это нужно избавиться от крови. Дилан продолжает смотреть на алые ладони, хрипя при попытке нормально вдохнуть. Ронни хватает его руки, начиная вытирать от крови. Она игнорирует чувство холода, что и без того сковывает движения. Грубо трёт, чтобы осталось как можно меньше. Хватает Дилана за лицо одной рукой, приподнимает с трудом. Начинает вытирать. И так тихо шепчет. Настолько тихо, что сама не слышит: — Тшш… — и горло начинает болеть от попытки выдавить из себя звук. О’Брайен хмурится, хватая её руки, которые продолжают вытирать майкой лицо. Крови уже не так много, но пятна и разводы остаются. Ронни слабо улыбается, когда парень начинает дышать. Нормально. Вдох-выдох. Сила к нему возвращается, поэтому в следующую секунду он с легкостью убирает ладони Ронни. Кашляет, смотря на неё. А девушка наклоняет голову, вопросительно кивая. Будто спрашивает: «Уже лучше?» И О’Брайен понимает, поэтому отвечает так же. Кивком. Корчится, ведь во рту по-прежнему остался привкус. Его дыхание становится глубоким, а глаза прикрываются от бессилия. Опять. Опирается затылком на стену. Ронни мнется, ведь он не отпускает её запястья. Держит. Дилан моргает, вновь взглянув на Ронни. Щурится от бледного света. Девушка вырывает руку, роясь в его карманах. Парень выпрямляется, на мгновение, но опустив взгляд ниже, на оголенное тело. Добрев вытаскивает телефон, протягивая парню. Тот понимает. Он должен набрать сестре. Пальцы дрожат, но Дилан тыкает по зажегшемуся экрану. Подносит телефон к уху, делая глубокие вдохи. Ронни всё так же сидит напротив. Опускает глаза на майку. Ей холодно, но надеть это она не может. Отвращение переполняет. Руки вымазаны в крови. Хлоя не подает звуков. Она продолжает смотреть в пол, но уже не плачет. Сидит, сгорбившись у стены. — Эй, — голос Дилана срывается. — Эй, ты слышишь меня? Здесь плохая связь, — надавливает пальцами на глаза. — Да, я в больнице, — кричит в трубку. — Приезжай сюда, мы поймали одного ребенка, он… — замолкает. — Просто, приезжай. Забери его, ясно? — слушает. — Я не знаю, на каком мы этаже, — смотрит на Ронни, поняв. — Мы на третьем. Он лежит здесь. Пока не шевелится. Ронни потирает бледную кожу плеч руками, оставляя алые следы. Дилан договаривает, убирая телефон. Расправляет плечи, снимает с себя кофту. Девушка поднимает на него глаза, когда О’Брайен протягивает одежду. Ронни благодарит кивком, берет, натягивая на холодное тело. Парень переводит глаза на Хлою, которая не смотрит на него. Она ушла в себя. Она напугана. Но Дилан сейчас думает далеко не об этом. Хлоя отпустила его руку. ******
От лица Ронни. В салоне автомобиля было тепло. Моя кожа покрывалась мурашками от приятного, согревающего ощущения. Сижу на заднем сидении. Хлоя на переднем. Потирает виски. Молчит. Она не проронила ни слова. Поворачиваю голову. Патрульные машины не выключили мигалки. Полицейские, среди которых Карин, расспрашивают Дилана. Парень отдувается за нас, ибо мы не можем говорить. Отсюда могу разглядеть, как его губы дрожат, но он пытается это скрыть, сжимая их. Тело мальчика выносят из здания больницы на носилках. Накрыли его тканью. Кажется, девочку они не нашли. К Карин подходит напарник. Что-то говорит. Девушка отрицательно мотает головой, поглаживая брата по плечу. Тот отходит, направляясь к нашей машине. Девушка бросает взгляды ему в спину, хмурясь. Качает головой, разворачивается и спешит к патрульным машинам. Дилан открывает дверцу автомобиля, забираясь внутрь. Он по-прежнему быстро дышит. Смотрит на отдаляющиеся машины. Подносит кулак к губам. Его трясет. Я согрелась, но зубы до сих пор стучат. И мы с Хлоей дергаемся, когда парень размахивается, ударив по боковому стеклу. То не трескается. Хлоя хмуро смотрит на Дилана. О’Брайен откашливается, обращаясь ко мне: — Ты согрелась? Киваю головой. — Хорошо, — шепчет, прикрывая глаза от морального истощения. — Отвези меня домой, — жестко просит Хлоя. — Знаю, — так же отвечает Дилан. Они не переглядываются. Парень берется за руль, но не давит на газ. Хмурится, опуская руку. Роется в кармане джинсов, вынимая телефон. Смотрит на экран. Я поддалась вперед. Это сообщение? Дилан открывает его, читая. Выражение его лица слабеет, но злость отражается в глазах. Я осторожно тыкаю пальцем ему в плечо. Парень ничего не говорит. Просто, показывает мне экран телефона. Да, это сообщение. От Тайлера. Читаю: «Нам нужна помощь».