Психея

И только ночь ей верный друг. И сны — искажение лживой реальности. Хочешь ли ты уснуть со мной?

Чернота ночи кружит голову. Запах пепла и дикий жар огня. Темная луна горит алым. Багровая ночь. Ночь пролившейся крови и детских воплей. Душераздирающих, подавляющих. Стволы кривых деревьев цепляют тонкую ткань белой ночнушки. Рвёт, оттягивает нити. Острые ветви царапают тонкую, бледную кожу. И яркие языки пламени растворяются в глазах, разжигают, разъедают. Кричишь. Громче, желая дозваться, но огонь уже поглотил. Тянешь руки, тонешь, осыпаясь. Превращаешься в пепел, что унесется в небо, поднятый морозным ноябрьским ветром. Кожа покрывается волдырями. Ты горишь. Они горят. Они не хотели. Их не спешили спасать. Их забыли. Все забыли. И пробудилась. Сильная ненависть отразилась в глазах каждого. Боль вынуждает терять сознание. Черный дым засоряет легкие, оседает. Пальчики и ноги в саже. Пелена холодного мрака застилает. Они слышат, как кричат другие. Они чувствуют боль друг друга. Они лишь хотели быть вместе.

Этой ночью пролилась кровь. Этой ночью шум ветра сопровождался детскими воплями о спасении. Этой ночью начался Их поиск.

***

Ночь сочится сквозь оконные щели, чтобы проникнуть в плохо освещенную настольной лампой комнату. Три часа ночи, а Дилан по-прежнему ходит у доски. Ноги затекли, зрачки носятся по фотографиям. Он думает. Уже битый час не отходит, пытаясь что-то сообразить. Они носят головы животных. Перед тем, как похитить ребенка, обезглавливают его домашнего питомца. С какой целью? Есть ли в этом какая-то закономерность? Дилан кусает кончик маркера, щурясь. Переводит глаза на вырезанную статью из газеты с черно-белой фотографией. Первым был некий Рональд Вон. Тысяча девятьсот девяносто восьмой год. Март. Мальчик семи лет. Жил в обычной семье, уровень интеллекта выше среднего. Довольно сообразительный. Его попугая обезглавили, потом ночью того же дня он сам пропал. Минди Роуз. Девять лет. Двухтысячный год. Убийство лисенка, которого дома держала мать, затем пропажа ребенка через неделю. Карл Гойл. Пять лет. Две тысячи второй. Кошка. Пропажа через месяц. Лили Гэйс и Ник Гэйс. Двойняшки. Две тысячи третий. Домашняя сова. Пропали не вместе. Сначала Лили через день, затем Ник спустя восемь недель. И взгляд Дилана опустился ниже, застряв на следующей вырезке из газеты. Корнелия О’Брайен. Тридцать один год. Две тысячи шестой. Убийство пса. Через год — обезглавливание женщины. Был распорот живот и изъят плод не развившегося ребенка. Веки начали подрагивать. Парень грубо потер глаза, вздыхая. Глубоко глотает комнатный воздух, сутуля плечи. Вновь смотрит на доску, продолжая. Кассия Джейл и Роберт Вонди пропали в этом году. Две тысячи десятый. Девочке было восемь. Мальчику семь. Обезглавливание кота и пса. Да, пропаж не так много, но это дело до сих пор не раскрыто. Частота повторения не имеет логики. Так же неясно, почему одни дети пропадали на следующий день после убийства животных, а другие могли исчезнуть через месяц. Слишком много вопросов, неясности. И мало ответов. По какому принципу Они выбирают детей? И почему выбрали мать Дилана? Зачем Им нужна Рози? Голова кипит, а веревка на шее парня туже затягивается. Биение сердца отдается давлением в висках. Смотрит на все эти фотографии. Смотрит на лица детей, пытаясь понять, связать хоть что-то. Но в голове каша. Дилану необходимо перестать думать об этом. Ему нужен отдых. Ответа не найти таким образом. Парень поднимает глаза на надпись в центре доски. Гордон О’Брайен. Обвинен в преступлениях и в пропажах детей, но доказать его виновность не могут, поэтому уже который год держат взаперти. Буквально посадили человека в тюрьму без доказательств его виновности. Дилан делает шаг назад, задевая стул, который, чуть было, не падает на пол. Парень успевает схватить его. Ворчание со стороны кровати. Поднимает взгляд на Ронни, которая ерзает, хмуря брови во сне. Девушка вытягивает руки, сжимает и разжимает пальцы рук. Что-то бубнит, явно недовольно, но не открывает глаз. Дилан выпрямляется, поставив стул ровно. Теребит маркер в руках, смотря на ворчливую Ронни, которая никак не прекратит что-то шептать. Очень тихо, хрипя. И, кажется, тем самым приносит себе боль. О’Брайен изогнул брови. Кто бы мог подумать, что она такая «болтливая», когда спит. Правда, он не в силах разобрать слов. Дилан качает головой. Поворачивается к доске, откашливается, ведь в горле першит.

[флешбек]

Её молчание куда хуже бессмысленной болтовни. Комната озарилась тусклым светом. Парень ударил по выключателю, устало опустив руки. Девушка так и не изменилась в лице. По-прежнему хмурая и недовольная стоит на пороге, сложа руки. Ей всегда требуется особое приглашение? Но Дилан ничего не говорит. Проходит внутрь, бросая рюкзак и ключи на стол. Ронни хмуро смотрит в пол, переступая с ноги на ногу. В прошлый раз было легче. Почему? Из-за присутствия Тайлера? Именно. Находиться наедине с кем-то неуютно. И Ронни винит в этом себя, ведь, если бы могла нормально разговаривать, то эту тишину можно было бы разрушить разговорами и ворчанием, причина которому — это боль. У неё болит горло. Жжение на коже груди раздражает. Ронни делает шаги к кровати, чтобы сесть, но понимает, что её клонит в сон. Девушка опускается на край, вытянув ноги. Смотрит в стену перед собой. Дилан поглядывает на неё, хмурясь. Парень в какой-то мере помешан на чистоте. Он убирается в доме вместо Карин. Единственное место, которое он не приводит в порядок, — это его комната. Здешний хаос кажется ему нормальным. Так и должно быть. Все вещи стоят на своих местах. Ничего не нужно менять. — Кофта грязная, — выдавливает, опираясь спиной на стол. Складывает руки на груди, как и Ронни. Оба закрыты. Ронни бросает взгляд в сторону парня, хмуря брови. Что ей остается? Вещей больше нет. — В твоем рюкзаке есть вещи? — Дилан не отстанет. Закатывает глаза, падая на кровать, и лицо парня корчится: — Эта кофта в крови. Не валяйся в ней на моей кровати. Девушка тяжело выдыхает, прикрывая глаза. Не шевелится, не поднимается. Дилан щурит глаза, повторяя строже: — Не пачкай. Мою. Кровать. И чего он привязался? Так следит за чистотой? Или пытается грубостью скрыть ту неловкость, возникшую между ними? Ронни резко садится. Она поворачивает голову, всё так же хмурясь. Поднимается с кровати, направляясь к парню. Тот невольно сглотнул, ведь уже понял, что от этой молчаливой особы можно ждать чего угодно. Добрев останавливается напротив него, изогнув брови, как и парень. Тот напрягся, ожидая удара в челюсть, но этого не происходит. Ронни умеет «бить» по-другому. Касается бегунка кофты. Неожиданно, резко. Хотя Дилан должен был предугадать. Тянет вниз. И взгляд парня опускается вслед за бегунком молнии, а брови поднимаются. Нет, ему никогда не привыкнуть к этому. Ронни снимает кофту, растягивает губы в фальшивую улыбку и бросает вещь на парня, которая виснет на его голове. Девушка разворачивается, а Дилан рывком снимает кофту. Теребит в руках, смотря на Ронни, которая поправляет лямки черного лифчика, возвращаясь к кровати. И странным образом О’Брайен понимает, что это — не показатель её развязности. Парня преследует навязчивая мысль, что Ронни просто не видит в нём парня, что, по сути, не должно задевать. Ведь ему всё равно. Но, чёрт возьми, как так можно? Где её манеры? «Куда родители смотрят?» — спросила бы Карин. Но Ронни не меняется в лице. Она по-прежнему гордо держит подбородок, забираясь на кровать. Она не чувствует, что делает нечто «неправильное». У неё нет комплексов, но, кажется, даже мысли не возникает, что кто-то может смотреть на неё. А кто-то смотрит. О’Брайен встряхивает руками, чтобы с ткани кофты поднялась пыль. Поворачивается полу боком, делая серьезный вид. Краем глаза поглядывает на Ронни, рассчитывая, что та не заметит, что он посматривает. Но девушка и не думает об этом. Спокойно ложится на кровать, откидывает одеяло, забираясь под него. Дилан аккуратно вешает кофту на спинку стула, собираясь чуть позже отнести её в стирку. Напряженность увеличивается, когда Ронни отворачивается от него, удобнее располагаясь. Она уверена, что парень не сможет уснуть после случившегося, но понимает, что сон ему необходим, поэтому закатывает глаза, вновь поворачиваясь. Но ничего не говорит, ибо Дилан уже взял со стола маркер, повернувшись к доске. Принял фирменную позу: сложил руки на груди, постукивая кончиком маркера по губам, притоптывает ногами. Всё. Он окончательно ушел в себя, в свои мысли. Его лучше не трогать. А что Ронни хотела сказать? Спросить, будет ли он спать? Спать с ней в одной кровати, да? Это даже не смешно. Тяжело вздыхает, ложась на спину. Смотрит в светлый потолок, на который падает тень предметов, стоящих на столе. Моргает, кладя руку на подушку рядом с головой. Вновь поворачивает голову, смотря в спину высокому парню, который начал что-то писать на одной из досок. Он чешет маркером голову, треплет волосы, тяжко выдыхая. Будто чувствует, что она смотрит. — Чего? — поворачивает голову. Ронни ложится на бок, к нему лицом. Шевелит губами, но отдергивает себя, оставляя все вопросы не озвученными. Дилан хмурит брови: — Ты умеешь говорить, — произносит уверенно. Девушка так же хмурит брови. — Почему ты не разговариваешь? — это был простой интерес. Ответит Ронни или нет — не имеет значения. Добрев молча смотрит на него. Её не стесняет такой долгий контакт глазами с кем-то. И опять тишина. Гробовое молчание. Парню не нравится слушать собственное дыхание. Хочется создать какой-то шум. Не важно, что именно будет его источником. Ронни недолго смотрит в ответ. Она переворачивается на другой бок, спиной к парню, который ожидал подобной реакции, поэтому спокойно продолжил свой мыслительно-рассудительный процесс. Добрев смотрит в стену. Глазами изучает невидимый орнамент на обоях. Девушка никогда не задумывалась, в чём причина её молчания. Кажется, она всегда была такой. Просто, не любит трепать языком, так, почему другие этого не понимают?

[конец флешбэка]

Дилан рухнул на стул, поставил локоть на стол, начал потирать красные глаза. Вторая рука держится за спинку стула. Постукивает по ней маркером. Ничего толкового в мутное сознание не приходит. Или он плохо старается найти ответы? А разве возможно? Ему нужна помощь. Карин не отвечает, Тайлер, Дилан уверен, у своей матери на работе. Хлоя… Хлоя ищет защиты у Роя. Зубы заскрипели от злости, на лице проявилась нервная ухмылка. Ищет защиты у другого. Следовательно, считает, что О’Брайен не способен на это, что он недостаточно силен. Возможно, так оно и есть. Дилан нахмурился, переведя глаза на спящую Ронни. А от этой чего ожидать? Её всё равно, что нет. Не существует. Порой, парень вообще умудряется забывать о её присутствии. Он не виноват, что она такая… Никакая. Грубо? Да. Но так оно и есть. Дилан не чувствует Ронни. К тому же, она одна из подозреваемых. Сложил руки на столе, опустив на них голову. Не хотел засыпать, но голова тут же пошла кругом. Мысли окончательно спутались. И сон не заставил себя ждать.

***

— Гордон, — парень протянул руку девушке, которая растерялась, не пожав его ладонь. — Корнелия, — складывает руки, сковываясь.

От лица Ронни. Кажется, я не спала всю эту ночь. В глазах ощутимо давление, горло по-прежнему болит. Першит. Голова неестественно тяжелая. С трудом удается оторвать её от подушки. Передо мной стена. Узорчатые обои. Медленно поворачиваю голову в сторону двери. На неё падает солнечный свет, льющийся из окна, шторы которого не закрыты. Тихо. Даже слишком. Сажусь, сгибая колени. Игнорирую ноющую боль в груди, сжимаю веки, чтобы избавиться от песка в глазах. Поворачиваю голову к окну, что находится сбоку от кровати. Там же, у стены напротив, стоит стол. Удивленно хлопаю ресницами, рассматривая Дилана со спины. Он уснул? Такие, как он, умеют спать? Только утро, а у меня уже шок. Мне казалось, этот парень может ещё долгое время обходиться без сна. Поднимаю взгляд, щурясь от света. На часах пол девятого. Я проспала школу, но здесь, как и дома, находиться не хочу, поэтому медленно, осторожно, не создавая шума, поднимаюсь с кровати. Подтягиваю лифчик за края ткани, направляясь к двери. Нужно хотя бы умыться, чтобы окончательно проснуться. Спокойно выхожу в прохладный коридор. Меня встречает темнота. Иная. Не холодная, не мерзкая, не густая. Обычная. Совершенно не вызывающая отвращения. Не такая застывшая, как в коридорах особняка. Приходится постараться, чтобы включить свет. Приподнимаюсь на носки, тянусь рукой. Подпрыгиваю, хлопнув по выключателю. Свет в ванной комнате загорается. Подхожу к раковине, взглянув на себя в зеркало. Лицо не опухло, что уже хорошо. На коже груди крупная отметина темно-бордового оттенка. Я касаюсь поврежденной кожи пальцами. Поглаживаю, чувствуя колющую боль. Это нормально? Опускаю глаза на кулон. Подобная реакция — нормальна? Умывшись и хорошенько потерев и без того красные глаза, возвращаюсь в комнату. Но не успеваю переступить порог, как слышу сонное ворчание О’Брайена. Он прижимает телефон к уху, всё так же лбом касается стола. — Похер, при встрече я тебя придушу, — бросает, кидая телефон на стол. Ставит руки на локти, выпрямляется, трёт глаза, тяжело вздыхая. Поднимает взгляд на меня. Я вопросительно киваю, переступая порог комнаты. Парень с каким-то обречением смотрит на моё тело, отводит глаза, шепча: — За что? — Спрашивает пустоту перед собой. Я вновь поправляю лифчик, подтягивая его вверх, ибо сползает. — Тайлер звонил, — говорит, мельком посматривая на меня. Поднимаю руки, спокойно стоя к нему лицом. Собираю волосы, желая сделать хвост, но вспоминаю, что у меня нет резинки. — Сказал, что, — моргает, почесывает висок пальцем, смотрит на меня. Вот только не в глаза, даже не на лицо, а ниже. Намного. — Короче, мы должны подъехать, там у Джейн истерика, — выдавливает, заканчивая. Отводит глаза, поднимаясь со стула. Я хмурюсь, раздумывая над его словами. Кажется, Джейн сильно переживает за Рози. Что на этот раз случилось? Дилан шаркает ногами, выходя в коридор. Видимо, тоже в ванную комнату. Я чешу кожу груди, поворачиваясь к шкафу лицом. Вещей у меня нет, а одежда парней уж больно удобная, так что… От лица Дилана. Кожа начинает гореть. Ледяной водой умываюсь, поглядывая на себя в зеркало. Лицо опухло, глаза, такое ощущение, сейчас вытекут. Вот оно — утречко. Беру полотенце в руки, раздраженно ворча: — Интересно, хоть какая-нибудь извилина в её голове есть? — Говорю вслух. Опять. Часто рассуждаю в голос, попадая в нелепые ситуации. Но, чёрт возьми, эта Ронни. Какой надо быть «далекой»? Интересно, перед сколькими парнями она в таком виде щеголяет? Хорошо вытерев лицо, бросаю полотенце в раковину. Разворачиваюсь, выходя из ванной. Ронни ещё и свет за собой не выключает. А платить за него, кто будет? Иду в комнату, но, сделав всего шаг за порог, торможу. Как идиот. Будто перед тем, как войти мне нужно постучать и спросить разрешение. А вот Ронни ничего не смущает. Она спокойно стоит у открытого шкафа, поднимается на носки, разглядывая вещи на полках. — Эм, — это всё, на что мой разум способен. Ибо эта баба нарушает все возможные границы нормального поведения девушек. Но дальше «лучше». Ронни подпрыгивает, чтобы рассмотреть вещи на верхней полке. Пристрелите меня. Хотя бы за то, что смотрю. Смотрю на ЭТО ВСЁ. Окей, чем быстрее найдет вещи, тем скорее прекратит выставлять себя на показ. Подхожу к шкафу. Ронни делает шаг в сторону, пока роюсь на полках, ища что-нибудь маленького размера. Но, видимо, девушке нравится, когда одежда висит на ней, словно мешок, поэтому она выдергивает из моих рук черную футболку с белой надписью «HATE YOU». Идеально. Как ещё я могу это прокомментировать? Хлоя предпочитает вещи, которые наоборот обтягивают, тем самым подчеркивая фигуру. А «эта» что? Смотрю на Ронни, которая натягивает большую футболку. А это какое-то непонятное «существо», не имеющее комплексов, но носящее «мешки». Не замечаю, как девушка кивает мне, молча спрашивая, в чём дело. Отвожу глаза, почесав висок: — Тебе нужна кофта? — Так нравится опустошать шкаф? Идиот, вскоре вещей у тебя не останется, если продолжишь быть благодетелем. Ронни поправляет волосы, кивая. Она осматривает пол, ища свои кеды из тонкой ткани. Я вытаскиваю с полки кофту. Хлоя никогда не носила мои вещи. Интересно, как она бы в них смотрелась. Смотрю на Ронни, которая начинает нервно дергать ткань футболки. Уж точно выглядела лучше, чем она. Девушка кивает мне, поворачиваясь спиной. Несколько ниток футболки зацепились за застежку лифчика. Ронни ещё раз смотрит на меня, и понимаю, что она хочет от меня. Цокаю языком, подходя ближе. Мешкаю, не зная, как снять нитки. Касаюсь пальцами её спины. И обжигаюсь. Кто бы мог подумать, что у неё такая горячая кожа. А вот Ронни вздрагивает, ведь умывался я холодной водой. Откашливаюсь, выдергивая нитки, опускаю ткань футболки. Отхожу. Ронни благодарит кивком, спокойно садясь на край кровати. Кажется, мне придется переодеться в ванной комнате. Ронни с не принуждением смотрит на меня. Да. Вздыхаю с обречением. Пошел я в ванную.

***

*** Джейн не смогла уснуть этой ночью. Девушка бродила по комнате, выглядывала в окна дома, заходила к Рози, проверяя, как она. Девочка отреагировала на случившееся не так эмоционально, что вынуждает сильнее тревожиться за сестру. Родители не стали вызывать полицию. Хотя Джейн пыталась им объяснить необходимость. Она почти убедила мать, а вот отец наотрез отказал ей. И этого Джейн не понимает. Сегодня Рози осталась дома, с бабушкой. Джейн отправили в школу. Она отпиралась, притворяясь болеющей, но ничего не помогло. Теперь Рид кусает локти. Она приехала к первому уроку, но никого из друзей не увидела: ни Ронни, ни Тайлера, ни Дилана. Хлоя даже не желает говорить об этом, она быстро уходит, спеша за Роем и его компанией, чтобы быть среди тех, кто, по её мнению, способен защитить её. Джейн не злится на неё. Она понимает, что всё происходящее сводит с ума, но Рид ждёт поддержки от её лучшей подруги. Но, ничего не добившись, девушка звонит тому, кто уже через десять минут приезжает на парковку школы. Тайлер — сонный, немного хмурый и уставший — вылезает из машины, сунув телефон в карман джинсов. Он проспал все предметы и явно не хотел бы лишний раз приезжать в школу, но звонок поступил не от кого-то, а от Джейн. Пози позвонил Дилану. Если уж страдать от бессонницы, то вместе. От лица Ронни. Мне не хочется домой, но приезжать в школу так же не охота. Мой дедушка будет зол, когда узнает, что я пропустила уроки. Хотя, мне кажется, что от него уже перепадет. Меня не было несколько дней дома. Он будет не просто зол. Он будет в ярости. Дилан крутит руль — и машина выезжает на парковку. Всю дорогу молчим. А вот мой живот всячески дает понять, что я голодна. Но кушать у кого-то дома не могу, хотя, признаюсь, Дилан предлагал. Мне не нравится кушать у кого-то на виду. На виду у чужих людей. Солнце шпарит, но изо рта выходит пар. Мороз. Кожа оголенных ног покрывается мурашками. Господи, здесь погода меняется чаще, чем моё настроение. Выходим на улицу. Тяну край кофты вниз. Легкий ветер режет кожу щёк. Вижу Джейн и Тайлера. Они как-то скованно общаются, хотя парень больше открыт девушке, чем она ему. — И опять ты одета по сезону, — Дилан и сарказм. Сарказм и Дилан. Закатываю глаза, ускоряясь, чтобы поскорее уйти от него. Ну, и чтобы согреться, конечно. Джейн начинает широко улыбаться, когда мы, наконец, подходим к ним. Кажется, она чувствует себя куда спокойнее, когда вокруг много людей. Но глаза девушки становятся больше. Она осматривает меня, обеспокоено шепча: — Господи, тебе не холодно? Кручу головой, слыша смешок Дилана за спиной. Он резко проник пальцем под край моей кофты, немного отдернув капюшон. Коснулся моей кожи, заставив продрогнуть от холода. Раздраженно смотрю на него, всячески ругая про себя. — Так, в чем же дело? Меня разбудили, так что я раздражён и хочу кого-нибудь побить, — О’Брайен посмотрел на Тайлера, который усмехнулся, поняв «тонкий» намёк, поэтому начал вместо Джейн: — Вчера их домашнюю кошку обезглавили. Джейн передернуло. От слов. Я перевела на неё глаза. Девушка переступила с ноги на ногу, оказавшись возле меня. Сложила руки, слегка касаясь своим плечом моего. Хочет быть ближе? Я не понимаю таких людей. — Вы сообщили в полицию? — выражение лица Дилана изменилось. Он явно напрягся. — У меня получилось уговорить мать, но отец настоял на обратном. Он был против, и я не знаю, почему, — Джейн качает головой. — Если бы они только видели то, что видели мы. Но и рассказать не вариант. — Да, — Тайлер сложил руки на груди. — Они лишь у виска покрутят пальцем. — Тогда, какие предложения? — О’Брайен всё больше терялся. — Я не хотела затрагивать эту тему, но, — Джейн взглянула на меня, но не с осуждением. Скорее, ища в моих глазах отблеск понимания: — Никто не исключает то, что особняк, твоя семья как-то связаны с этим. Я пойму, если тебе не хочется говорить об этом… Я перебиваю, отрицательно качнув головой, поэтому девушка продолжает более уверенно: — Может, нам исследовать комнаты, вещи твоей бабушки, — она видит, что я хмурю брови, поэтому мельком поглядывает на парней, ища поддержки. — Возможно, мы сможем что-нибудь найти там, — потирает ладони. — Ну, хоть что-нибудь, ибо я схожу с ума. Мы не продвигаемся. Мы только и делаем, что бегаем от них, но моя сестра может пострадать, поэтому я не собираюсь продолжать их салочки, — мнется. — Я не хочу играть с ними. Тайлер бросил взгляд на Дилана. Тот вздохнул. Опять. Будто он — мученик. И все перевели на меня глаза. Поначалу, я даже забылась, растерялась от такого внимания, но потом поняла, что всё зависит от меня. От моего позволения. Убираю локоны волос за уши, пожимая плечами. Киваю головой. Если Джейн это поможет успокоиться, то хорошо. — Тогда, — Дилан стучит кулаком об кулак. — Я не против поехать прямо сейчас, ибо на нас вот уже пять минут пялится секретарь директора из своего окошка. — Джейн, — звонкий голос Хлои звучит уж слишком неожиданно. Я даже напряглась. Холод продолжает сковывать тело, поэтому появление девушки злит. Мне бы поскорее сесть в салон автомобиля и согреться. Джейн удивленно хлопает ресницами, когда Хлоя тормозит возле нас, не здороваясь с парнями: — Привет, — обращается ко мне. И меня окончательно сбивает с толку её хорошее настроение. — Идемте, — она берет Джейн за руку. Та мнется, хватая меня за локоть: — В чем дело? Мы торопимся, — пытается не грубить. — Всего пару минут, — Хлоя улыбается. — Вас кое-кто зовёт, — оглядывается. Я с интересом смотрю вперед. У машины чуть дальше толпятся люди. Парни, девушки. Я даже понятия не имею, кто это, а вот Джейн явно напряглась. Она нервно улыбнулась: — Не стоит. — Он хочет поговорить, — дергает её руку Хлоя. — О чём? — Рид пытается сдерживать тон голоса. — Узнаешь, это не займёт много времени, — девушка смотрит на меня. — И ты тоже, — тянет — и мы поддаемся. — Сейчас, — Джейн оборачивается, бросая Дилану и Тайлеру, который переглянулись, вновь уставившись нам в спины. Я плохо понимаю, что происходит, но позволяю Джейн держать меня под руку. Хлоя отпускает ладонь Джейн, подбегая на каблуках к Рою. Тот обнимает её. Джейн явно чувствует себя неуютно, поэтому держится ближе ко мне. Я узнаю среди парней того лысого, который учится со мной в одном классе. — Привет, Джейн, — один из парней, что был выше остальных, улыбнулся Рид. Та лишь тяжко вздохнула, откашливаясь: — Привет, Дон. Хлопаю ресницами, как идиотка. Кто-нибудь посвятит меня в суть происходящего, пока мои ноги окончательно не онемели? — Я знаю, мы разошлись не… — хотел начать парень, но Джейн перебила. И довольно грубо: — Давай не при всех. *** Тайлер нервно переступал с ноги на ногу, не мог стоять на месте. Дилан изогнул брови, наблюдал за поведением друга, поставив руки на талию: — Чувак, это… — Всё в норме, — Пози складывает руки, предварительно покусав костяшки. — Это просто тот самый Дон, — нервно усмехается, становясь рядом с Диланом. Тот прищурился, задумавшись: — А, это тот тип, за которым Джейн бегала? — он даже не пытался взглянуть в сторону компании, ведь там был Рой. И Хлоя. И они всячески прижимались друг к другу. — Напомни, — О’Брайен оперся на машину Пози. — Почему они разошлись? — Они не расходились. Даже не встречались. Он просто опозорил её, — Тайлер явно начинал злиться, видя, что Джейн слегка улыбается Дону. — Как у него совести хватает говорить с ней? Дон наклоняется, коснувшись рукой плеча Джейн. И Тайлер делает резкий шаг вперед, стиснув зубы. Дилан вовремя среагировал, выставив руку. Схватил друга. Пришлось хорошо напрячься, чтобы удержать его на месте. — Эм, что же ты собрался делать, если не секрет? — О’Брайен давит, заставляя его встать ровно. — Остынь, — его тревожит то, что Пози так легко вышел из себя. Обычно парень сдержан. — Какого черта, — Пози вновь начинает нервно покусывать побелевшие костяшки, из-подо лба смотрит на компанию впереди. Дилан вздыхает, сунув руки в карманы джинсов. Тоже всё-таки переводит глаза. Смотрит на Хлою, которая улыбается, находясь в крепком объятии Роя. Тот всё время отвлекается от беседы, оставляя поцелуи на её шее. Дилан закатил глаза, перевел взгляд на девушек, которые заставляли себя ждать. Ронни явно холодно. Чего стоять и терпеть это? Она тянет кофту вниз, потирает ногу о ногу, стараясь согреться. Дилан слегка усмехается, когда девушка начала слегка подпрыгивать. С ноги на ногу, дергая Джейн. Та кивает, вновь что-то говоря парням и Хлое. А Тайлер сходит с ума. От неизвестности. Что этому ублюдку нужно? Чего он так улыбается Джейн? Ронни мельком поглядывает назад, замечая недовольные взгляды парней, ждущих их у машин. Она виновато сжимает губы, вновь повернув голову в сторону незнакомцев. Девушка не стесняется и смотрит в ответ на лысого парня, который открыто рассматривает её ноги. — Не холодно? — задает вопрос, но Ронни не отвечает, вновь дергая Джейн, которая гордо держала подбородок, слушая Дона и Хлою. — Вечеринка в эти выходные. Буду рад видеть тебя, — Дон добавляет, переведя глаза на Ронни. — Вас. — Вам вчера было мало? — щурит глаза Рид. — Перестань, Джейн. Тебе нужно расслабиться, — Хлоя встряла, поглаживая пальцами щеку Роя. Джейн закатила глаза: — Мы подумаем, — выдавливает. Она могла бы отказаться, но. Но, почему согласилась подумать? Возможно ли, что у неё остались чувства к Дону? Ронни тянет Джейн за собой. Парни прощаются, а вот девушки спокойно уходят от них, ничего не сказав. Добрев стучит зубами, ускоряясь. Она готова свалиться, натянув кофту на ноги. Ступни болят от холода. — Извините, — Джейн виновато, но уже более расслабленно улыбается парням. — Что ж, поехали? Вот только те как-то поникли. В особенности Тайлер. Но он скрыл это, улыбнувшись в ответ: — Я не знаю дорогу, — смотрит на Ронни. — Ты поедешь с нами? Ронни кивнула. Она и сама хочет немного отдохнуть от тяжелой «компании» с Диланом, который понял, что поедет один. К тому же, он уже знает дорогу, следовательно, никаких трудностей у него не должно возникнуть. Ронни подошла к машине Тайлера. Пози открыл дверцу, не смотрит на Джейн, которая уже садится на заднее сидение. Дилан равнодушно проходит мимо. Вот только грубо берет Ронни за капюшон, одевая его на голову. Девушка пыхтит, выглядывая из-под него. Сверлит спину О’Брайена, садясь в машину. Тайлер улыбается: — Он просто не хочет ехать один, — оправдывает друга, заводя машину. — Мы постараемся особо не отрываться друг от друга, так что скучать ему не придется. Ронни складывает руки на груди, прикрывая глаза. Поправляет волосы под капюшоном, подняв глаза на дорогу, когда машина трогается с места. В полицейском участке творилось полное безумие. Телефонные звонки, толпы каких-то людей со своими проблемами. Полицейские просили всех покинуть здание и встать в очередь. Бумаги слетают со столов под давлением ветра, проникающего через приоткрытые окна. Настоящий «душный» хаос. Карин в напряжении. Она пытается принимать все звонки, но не справляется, поэтому ей нужно отойти. Уйти в туалетную комнату, чтобы принять лекарство. Но звонок мобильного телефона не позволяет. Она отвечает, прикрывая от усталости глаза: — Слушаю, — и тут же широко распахивает веки, когда слышит встревоженный голос, который чуть ли не шепчет в трубку: — Тело ребенка пропало.