Не кончается пытка

       ...сложно остаться наедине после концерта. Сложно, а иногда страшно. Пропадает ощущение той силы, которую даёт сцена, и вот ты перед другими сам по себе, беззащитный и какой-то пришибленный. Вымотался? Выложил себя по полной на сцене... Вадим протянул руку к бутылке, предусмотрительно оставленной в номере горничной, но Эдмунд со своего кресла дал бутылке пинка, и она слетела на пол, разбившись с нежным звоном. - Хорошее было стекло. - с сарказмом сказал Эдмунд, прислушавшись к этому звону. - Хороший был коньяк. - буркнул Вадим, уже знавший, что спорить бесполезно. Он со вздохом достал сигареты и закурил, глянув поверх сигареты на Эдмунда. Тот продолжил иронично ухмыляться, и тоже закурил. - Что ты так печёшся о моём здоровье? Ты решил, что ты мой отец?. - через пару минут спросил Вадим, тоскливо глянув на золотистую лужу на ламинате. - Нет, я просто не хочу работать с неадекватным человеком. - спокойно ответил Эдмунд. - А ты, когда выпьешь, теряешь голову напрочь. Снова наступила тишина. Номер тихо погружался во мрак - летняя ночь неслышно окутывала город. Эдмунд встал, и медленно пошёл мимо расставленных возле стен подсвечников - непременное условие в райдере - щелкая зажигалкой и зажигая свечи. Вадим наблюдал за ним, втайне любуясь сухощавой фигурой, отбрасывавшей длинные тени на стенах. Он уже не раз ловил себя на том, что получает эстетическое удовольствие от движений Эдмунда в мягком полумраке свечного освещения, и поэтому никогда не был против свечей в номере. Как не был и против того, чтобы номер был один на двоих. Тёмные очки Эдмунда блестели красными бликами пламени, которое он зажигал. "Странно. Он так редко их снимает. Но как они ему идут!" - Вадим надеялся, что эти не совсем правильные - по отношению к другому мужчине - мысли никто не узнает, а Эдмунд в глубине души получал возбуждающее удовольствие от их чтения. Вернувшись в своё кресло, Эдмунд собрался с мыслями. Уже пора, как оказалось, совершить давно задуманное им дело. Вадим думал в правильном направлении, и его кровь достаточно чиста, чтобы было приятно попробовать её. Надо начать. Надо. - Вадим. - начал он как можно более спокойным тоном. - А? - рассеянно отозвался Вадик, погружённый в какие-то свои грёзы. - Вадим, мне нужно с тобой поговорить, серьёзно поговорить. - Я слушаю. Только, надёюсь, не о том, что я должен бросить курить? - пошутил Вадик, зная, что курящий Эдмунд никогда не заставит бросить кого бы то ни было. - Нет - засмеялся Эдмунд. - Не надо бросать. Что ты знаешь о вампирах? - решил он сказать прямо. - О вампирах? Ну... То же, что и все. Тень, отражение там. Солнечный свет, чеснок... - Вадик решил, что Эдмунд хочет как-то разнообразить их программу выступлений, и собирается проверить знания партнёра по теме. - Красивости разные. - помолчав, добавил он. - У меня есть тень или отражение? - Эдмунд, уже не оглядываясь, шёл напрямую. - Конечно. - Я что, чеснок не ем? Или солнце меня жжёт? - Эд, ты к чему? Нет, с тобой-то всё в порядке, вампиризма не замечал. - удивлённо пробормотал Вадим, мало понимая суть этих вопросов. Эдмунд подошёл к Вадиму, и наклонился прямо над ним, так, что бы быть лицом к лицу. Вадим на секунду подумал, что так вот в кресло он зажимал соблазняемых девушек, и сдавленно хихикнул от этой мысли. - А это что? - нежно улыбнулся Эдмунд, показывая идеально ровные челюсти, из которых неостановимо тянулись тонкие острые клыки. - Х-хуй знает...- икнул Вадим, в первый момент подумавший, что ему померещилось. Вот и белочка пришла, надо было раньше бросать бухло - пронеслось у него в голове. - Ну что ты материшься? - ещё нежнее упрекнул его Эдмунд. - я же столько раз тебя просил... Эдмунд стремительно менялся в лице, бледнея прямо на глазах. Он быстрым движением снял очки, и его глаза вспыхнули фиолетово-чёрным огнём, полностью потеряв где-то белки. Его тело будто молния прошила, и он на секунду сладострастно выгнулся назад с лёгким стоном и хрустом в позвоночнике. Вадим застыл на месте, одновременно с ужасом и интересом наблюдая за происходящим. Это было слишком фантастично, слишком прекрасно и страшно, чтобы быть реальным. Но он не спал. И это был не сон и не запоздавшая белка. Да, Эдмунд действительно преображался. Эдмунд слегка хрустнул шейными позвонками, и снова посмотрел в глаза Вадиму. Видимо, ему понравилась отразившаяся там гамма чувств, и он с улыбкой поддел подбородок Вадима пальцем, слегка приподняв. - Как ты, Вадик? - чуть хрипловато спросил он, опираясь свободной рукой на подлокотник кресла. Вадим вздрогнул от прохладного прикосновения и промолчал. - Испугался... Но я вижу, ты всё-таки в порядке, парень. - продолжал улыбаться Эдмунд, а его глаза полыхали тем странным огнём, что он сам же и воспел когда-то. Он нежно провёл рукой по щеке Вадима, и наклонился чуть ниже... Почти дотронувшись губами до губ Вадика. Тут Вадим наконец очнулся, и попытался отодвинуться. - Ты...ты... - придавленно зашептал он. - Ты... кто? - Я же сказал тебе, Вадик... - не отпуская Вадима, спокойно ответил Эдмунд. - И ты всё понял. - Я...Понял?.. - невнятно ответил Вадим. - М...может отодвинешься... Хотя бы. - Зачем? - Эдмунд наклонился ещё ниже, почти незаметно, и прикосновение его губ стало чувствительней. Тонкие и острые клыки лишь слегка выделялись под верхней губой, и легонько оцарапали губы Вадима, от чего тот нервно дёрнулся. Все ближе фиолетово-чёрные огни... Мир закрутился в глазах, и от лёгкого и нежного поцелуя Вадим потерял сознание. Эдмунд тихо рассмеялся, и нежно погладил Вадика по волосам. Как приятно было наконец его поцеловать... Это только начало игры, но этого начала Эдмунд ждал очень долго. Он присел на подлокотник рядом с Вадиком, и аккуратно поправил его длинные чёрные волосы на шее, отводя их назад. Наклонившись, он кончиком языка нащупал сонную артерию, и легонько провёл по ней, чувствуя сбивающийся пульс. Чуть выше, к мочке уха... Так... Так хорошо. Эдмунд ощущал горячую кровь сквозь тонкие стенки артерии, сквозь такую нежную на шее кожу, и сам слегка вздрагивал от удовольствия. Он остановился, поняв, что Вадим сейчас придёт в себя. Пальцем он проверил левый клык, и слегка опустив ресницы наблюдал, как Вадим медленно очухивается.