Финишная прямая

— Серьёзно, Мишель, — говорила Роза, помогая оттереть кровь с лица подруги. — Ты не можешь продолжать в том же духе! — Я этой драки не начинала, — ответила Мишель, поморщившись от боли в голове. И это была правда. Таро подошёл к ней за обедом — и, видимо, у него были дружки. Она снова отшила его, и с этого момента дела пошли плохо. — И он сам напросился. — Я не сомневаюсь, — вздохнула Роза, присаживаясь, чтобы оценить ущерб. Судя по боли, впечатляющих синяков было не избежать. — Не думаю, что что-то сломано, — добавила Роза. — Скорее всего, нет, — кивнула Мишель, тут же об этом пожалев. Судя по всему, она отделалась синяками и несколько дней всё будет болеть. Вмешательство Розы спасло её от более серьезных травм. И все же то, что Розе снова пришлось влезть в драку, было не по душе Мишель. — Прости, что тебе пришлось вмешаться, — сказала она. — Ну, я не собиралась просто сидеть и смотреть, как тебя избивают трое парней, — ответила Роза, приподняв бровь. Она стала счищать кровь с пореза на своей руке — явно от плетки охранника. Мишель скривилась, разозлившись на то, что даже не заметила рану Розы в суматохе своих собственных. Следовало быть более наблюдательной. — Так что же ты сделала? — Таро, тот, кто сбил меня с ног, — уточнила Мишель, и при воспоминании её лицо сверкнуло от гнева и досады, — не оставлял меня в покое. Он был в моей рабочей группе с утра и ему нужно было усвоить границы. Видимо, урок не пошёл на пользу, и он привёл с собой дружков. Роза кивнула с внезапным пониманием. — Ясно. — Она осмотрела руку и, очевидно удовлетворившись зрелищем, села на койку к Мишель. Её глаза смотрели серьёзно. — Но все равно ты должна беречь себя, Мишель! — А что я могла сделать? — спросила Мишель с раздражением. Направленным не на Розу конкретно, но на ситуацию в целом. Мишель не больше Розы любила впутываться в разборки. — Да я понимаю. Но когда-нибудь ты заставишь охранников переступить черту, и они забудут о своих приказах. Приказы. Те самые, что отделяли Розу и Мишель от остальных заключённых. То единственное, что уберегало их от того, чтобы разделить судьбу тех заключённых, которые попали в неприятности. Самое явное свидетельство того, что женщина продолжает влиять на их жизни и что она связана с этой тюрьмой. Розу и Мишель было приказано не убивать. Это служило облегчением, хотя, конечно, приказ не убивать не особо защищал их от других заключённых. Наоборот, заставлял некоторых ненавидеть их. Потому что охранники не гнушались убийством заключённого, или же могли допустить убийство просто чтобы добиться своего. Но Роза и Мишель были вне досягаемости. К счастью, многие заключённые не знали об этих приказах — даже Роза и Мишель не знали, пока кто-то из охранников не сказал об этом в пределах слышимости девушек. — Кто бы говорил, — ответила Мишель, не в состоянии сдержать слов и выдав свое собственное волнение. — Сколько раз ты пыталась сбежать? Роза вздохнула, одной рукой неосознанно коснувшись спины, где, без сомнения, ещё остались шрамы. — Вместе с тем разом на прошлой неделе, — семь. — Вот. Так что давай не будем делать вид, что я единственная, кто усложняет себе жизнь. — И правда, — вздохнула Роза, притянув колени к груди. — Думаю, мы просто пара хулиганок. — Судя по тому что ты мне говорила, — отметила Мишель, — я бы сказала, что у нас был хороший учитель. Роза тихо рассмеялась, но её глаза потемнели, как всегда, когда речь заходила о Докторе. Роза не говорила о нем постоянно и не сидела погружённая в переживания и жалость к себе. Как и Мишель, она держала свои эмоции под контролем, заставляя себя двигаться вперед, даже несмотря на всю эту боль. Но Мишель знала, что разлука с Доктором медленно убивала подругу. Мишель тоже скучала по нему. Даже хотя она недолго была знакома с ним, она чувствовала, что узнала его довольно хорошо, и удивлялась тому, насколько он стал важен для нее. Так что она могла только представить, через что приходится проходить Розе. Мишель было очевидно, что Роза волновалась за Доктора так же сильно, как и он за нее. И поэтому Мишель была как никогда готова воссоединить этих двоих. — Где ты была? — наконец спросила она, пытаясь прервать наступившее неловкое молчание. — За обедом. Я тебя не видела. — Разговаривала, — сказала Роза. — У знакомого была кое-какая информация. Мишель тотчас же поняла, что Роза говорила о своём контакте, держащем её в курсе того, что происходило в тюрьме. Роза не раскрывала его имени даже Мишель, да та и не спрашивала. Мишель пару раз видела этого человека краем глаза, но держала это в секрете. Она была сильно впечатлена тем, что Роза смогла завести подобные связи с кем-то из заключённых. Мишель с трудом удавалось даже заводить союзников, а Роза установила контакт с кем-то в стенах тюрьмы. Это было поразительно. И судя по ее впечатлению от Доктора, Мишель чувствовала, что Роза переняла это от него, хотя частично это было просто в ее натуре. — Что он сказал? — Что кто-то влиятельный приезжает в тюрьму, — пожала плечами Роза. — В качестве посетителя. — Что ж, это было необычно. — Чтобы забрать заключённого, как думает мой контакт, хотя я и не уверена, знает ли он это наверняка. Мишель внимательно посмотрела на Розу, пытаясь понять, как та отреагировала на новости. Считала ли она, что это как-то связано с Доктором? Если быть абсолютно честной, считала ли так Мишель? Она не была уверена. Было заманчиво думать так, как заманчиво было цепляться за любую возникающую надежду. Но у них было уже столько ложных сигналов в прошлом. Не то чтобы Мишель сдалась, потому что она абсолютно отказывалась это делать. Она уже была на самом дне и нашла оттуда выход. Она отказывалась принять то, что это был конец. Они смогут выбраться, Доктор и Роза будут вместе, а Мишель… ну, Мишель не была уверена в том, что будет с ней, когда все это закончится. Но она знала, что будет на стороне Розы и Доктора до конца. — Думаешь, это может быть как-то связано с Доктором? — осторожно спросила Мишель. — Я не знаю, — призналась Роза. — Я правда не знаю. Она плотнее обхватила колени руками, словно пытаясь создать стену защиты против мира. В таком виде она казалась совсем юной. — И… Я чуть ли не больше боюсь того, что это значит, если это как-то связано с нами. — Она закрыла глаза. — Я имею в виду, что пока мы здесь, мы вместе с остальными заключёнными. На нас лично не сосредоточено много внимания. И мы вдали от неё, а это то, чего хотел Доктор. Она была права, Мишель это знала. — Но в то же время, — продолжила Роза, — я не знаю, сколько ещё я смогу это выдержать. Быть здесь… вдали от него… — Она покачала головой, словно пытаясь прояснить мысли. — Мы просто сидим здесь, занимаемся стиркой и моем полы, а он страдает от пыток какой-то сумасшедшей, и мы ничего не можем с этим поделать. Мишель понимала, что вынужденное бездействие донимало Розу не меньше, чем её саму. — Нам просто нужно ждать, — сказала она, пожав плечами. — Это единственный способ выяснить так или иначе. — Да, — сказала Роза. Время тянулось. Роза погрузилась в молчание, и Мишель чувствовала, что подруга была не в настроении для беседы. Мишель не настаивала, позволяя повиснуть тишине. Боль в голове и конечностях не утихала, и Мишель не могла не подумать о том, можно ли было избежать этой драки. Потому что Роза была права. Если они будут и дальше ввязываться в драки и рисковать, в конечном счёте одна из них зайдёт слишком далеко. Они уже несколько раз были на волоске от опасности, и когда наступит катастрофа — всего лишь вопрос времени. И все же Мишель отчасти впечатлило то, как быстро Роза ринулась в драку, хотя она и желала больше всего на свете, чтобы это не понадобилось. — Спасибо, — сказала она наконец, поразив Розу. — За что? — За то, что вмешалась. За то, что защитила меня. Роза слабо улыбнулась. — Ты бы сделала для меня то же самое. Когда их — уже так давно — привезли сюда, Мишель знала Розу только несколько дней. И большинство из этих дней она провела с Доктором, не Розой. Она слышала, как он говорил о Розе, но почти ничего не знала о самой девушке. Обстоятельства были не самыми благоприятными для начала дружбы. Обе они еще не отошли от своих потерь, обе оказались брошены в ситуацию, где им пришлось приспособиться или умереть. Но при всем этом — потерях, боли и страхе, — они смогли вырастить дружбу, которая стала большим, чем почти все остальное, что испытала Мишель. Шум снаружи камеры ошеломил их обеих. Мишель почувствовала, как сердце забилось сильнее. Это было что-то необычное. Снаружи раздались шаги, много шагов. Роза и Мишель одновременно вскочили на ноги. Роза — как показалось Мишель, подсознательно, — схватила её за руку. Мишель была скорее рада возможности за что-то держаться. Когда они гадали, имели ли к ним отношение новости, которые узнала Роза, в тот момент Мишель осознала, что она не ожидала ничего, кроме еще одной ложной тревоги. Не думала в самом деле, что это приведёт к чему-то. Но, как только охрана оказалась в поле зрения, Мишель поняла, что это не ложная тревога. Что-то происходило. Дверь их камеры распахнулась, и вошли четверо охранников. За ними в коридоре, как увидела Мишель, стояла группа других людей. Они были одеты в незнакомую форму, и Мишель почувствовала, как Роза сильнее сжала её руку. Мишель напряглась, готовясь драться, если будет необходимость. — Что вы хотите? — спросила Роза, и ее голос прозвучал ровно и спокойно. Вместо ответа один из охранников взглянул на тех людей, что стояли в коридоре. — Эти двое? — спросил он тоном, который подразумевал, что он уже знал ответ и вопрос был простой формальностью. — Да. На этих словах двое охранников шагнули к девушкам, оторвав их друг от друга. Мишель неохотно подчинилась, понимая, что у неё не было шанса противостоять стольким из них сразу. — Что вы делаете? — спросила она схвативших её. — Что происходит? — Заткнись, — ответил один из них. Прежде чем она смогла отреагировать, один из них схватил её, вывернув так, что она оказалась прижата спиной к другому охраннику, и в то же время нагнул ей голову, обнажая затылок. Мишель попыталась вырваться, но его хватка только усилилась так, что стало больно. Краем глаза Мишель увидела, что то же самое происходило с Розой. Внезапная боль пронзила шею Мишель прямо там, где, как она знала, был вживлён чип. Она подавила крик боли, чтобы не доставлять им такого удовольствия. Роза ахнула, но это было её единственной реакцией. — Все, — сказал один из них, и тот, кто её держал, разжал руки. Мишель отшатнулась, прижав руку к шее. Она ничего не нащупала, но эти люди определённо что-то сделали. — Что вы сделали? — спросила Роза, пытаясь подойти к Мишель. Охранники остановили её. — Чипы деактивированы, — сказал один из них, поворачиваясь к людям в коридоре. — Они ваши. С этими словами они вытолкнули Розу с Мишель из камеры. Прежде чем Мишель даже смогла отследить происходящее, их передали незнакомому человеку. На их запястьях защелкнулись наручники, сковывая руки за спиной. — Знакомое чувство, — сказала Роза. — Ага. Думаю, ответ на наш вопрос получен, — сказала Мишель. — Заткнись, — снова приказал один из людей. Роза перехватила её взгляд, и Мишель увидела там тысячу эмоций. Страх, надежда, паника, гнев, адреналин… Мишель чувствовала все то же самое. — Шевелись! — приказал один, толкнув Мишель так, что она чуть было не упала. — Осторожней! — запротестовала Мишель, восстанавливая равновесие. — Куда мы идём? — спросила Роза, подходя ближе к Мишель. — Увидишь, — сказал солдат. — Давай, иди. Их чипы были деактивированы. А это могло означать только одно. Они направлялись прочь из тюрьмы. И это могло произойти по единственной причине. Мишель ждала, что что-то подобное случится, вот уже семьдесят четыре дня. Проводила каждый день в надежде, что это был тот самый день, когда что-то изменится. Когда они выберутся из этой тюрьмы. И она знала, что Роза чувствовала то же самое. Но сейчас, когда этот день настал, Мишель заново осознала, что выбраться из тюрьмы не обязательно означало, что все изменится к лучшему для неё, Розы или Доктора. Единственной причиной, по которой их бы выпустили из тюрьмы таким образом, мог быть приказ женщины, так как это она поместила их сюда. Должно быть, они ей для чего-то понадобились. Но для чего?