Господин из Всемнужвеля

Ошеломляющее впечатление от пробуждения на мягкой двухместной кровати не позволило мне просто встать. Я должна была максимально растянуть момент наслаждения ярким и мягким светом солнца в комнате, заставленной красивой и элегантной мебелью. В огромном окне, старательно вымытом, была видна небольшая веранда, на которой в горшке росла маленькая трюфельная пальма. Мне кажется, единственная трюфельная пальма на всём квадратном километре. Трепет, восхищение, наслаждение — всё смешалось, и стало так хорошо и тепло на душе. Я ещё раз осмотрелась и выглянула за дверь: прямо около неё стоял Джим. — Доброе утро, — сказала я почти шёпотом, боясь нарушить прозрачную тишину спящего дома. — Да, — буркнул Джим. — Доброго дня. Я хихикнула и спросила, где мистер Уанслер, сказал ли он что-нибудь и что мне делать теперь. — Он поехал к прокурору, чтоб выяснить что-то по поводу невесты Джона Уайта, так как мисс Агата не может этим заняться. Он велел мне съездить с тобой на квартиру, чтобы забрать вещи. И не оставлять тебя ни на секунду. — Звучит очень заманчиво. Джим, ты должен знать, что мне очень страшно. И да, в доме кто-нибудь есть? — Нет, все на работе, кроме прислуги, конечно. Было неприятно слышать слово «прислуга», но я понимала, что за таким большим домом нужен хороший уход на высшем уровне нескольких десятков рук. Накинув на плечи всемнужку, чтобы было немного теплее, я села в джип на переднее сидение. Почётное пассажирское место. У меня всё ещё болели ноги, но весь ужас прошёл, и было не так страшно. Хоть Джим и не захотел разбавить и без того неловкую атмосферу каким-нибудь коротким разговором, я начала ему объяснять принцип построения сенсационных статей. Он кивал, что-то мычал в ответ, но не был уж искренне заинтересованным. Возможно, он просто не воспринимал меня всерьёз. Вы бы стали воспринимать всерьёз человека в пижаме и с всемнужкой на плечах, который втирал Вам какую-то дичь? Я бы тоже нет, поэтому ни капельки не злилась на Джима. Когда мы въехали в город, я не знала, что ещё меня здесь будет поджидать. Я приехала сюда разобраться с финансами, а сама чуть не была зарезана в собственной квартире. Просто неописуемый кошмар. Как я и предполагала, около подъезда моего дома стояли две полицейские машины. Соседи точно слышали мой крик и наверняка вызвали полицию. Но около подъезда также толпилось много людей, что заставило меня начать нервничать. Джим аккуратно припарковал машину рядом с полицейской и вышел вместе со мной. Когда я подошла к одному милому молодому сержанту, он тут же стал заваливать меня вопросами, как только узнал, что за мной была погоня и что я подняла такой шум. — Вы же та самая Делла Браун? — спросил он, заглянув в какой-то блокнот. — В смысле «та самая»? — опешила я. — Ну, — сержант насмешливо осмотрел меня с ног до головы, — это же вы должны давать показания по поводу сбитой женщины у соседнего дома? — Да, я. А в чём проблема? — Я очень удачно с вами встретился, — он вежливо положил свою руку мне на плечо и мягко толкнул, чтобы я шла вперёд. — Просто, как ни странно, вам всё равно придётся проехать с нами, потому что… Да что я вам рассказываю, сами всё увидите. Сержант Адамсон, Джим и я прошли в мою квартиру. И мне представилась ужасная картина: человек в чёрном лежал в гостиной. Я не успела задать какой-либо вопрос, потому что сержант успел сообщить мне, что этот человек убит. Мне удалось разглядеть его лицо. Лицо убийцы. Никогда прежде мне не довелось взглянуть в такие грустные, полные сожаления и ярости глаза, в которых угас огонёк жизни. Шрам через всю правую щёку, густые седеющие брови и пуля во лбу. В руке у него был нож, который совсем недавно должен был пронзить моё тело. Я только поморщилась. — Стреляли прямо с того места, где вы стоите, мисс Браун, — сказал сержант игриво. — Ничего не хотите рассказать? — Я только могу рассказать вам, что этот человек хотел меня убить. — Знаете, а ведь это отличный мотив для преступления, — усмехнулся сержант. — Вы что, подозреваете меня? — мой голос был пронизан нервными нотками. — Да, подозреваем, — ответил спокойно сержант Адамсон. — И имеем полное право вас задержать. — Но… Но погодите! Это же он преступник! — Мисс Браун, прошу вас, будьте благоразумны… — Как я могу быть благоразумной, когда меня обвиняют в том, что я не делала?! — вскрикнула я. — Соседи слышали выстрел и видели, как вы тут же выбежали из дома и исчезли в неизвестном направлении… — Выстрел? Но я не слышала никакого вы… — Мисс Браун, я должен задержать вас, — сержант достал наручники и хотел их нацепить на меня, но его остановил Джим, грубо схватив за руку. — Вы не смеете её задерживать, — сказал Джим громко. — Девушка невиновна. — То есть мистер Уанслер покрывает её, не так ли? — Сержант, вы неумолимы! Как можно так поступать?! Позовите своего начальника! Что за бардак, вашу мать, и я должна это терпеть?! — заверещала я и потопала в сторону входной двери. — Мисс Браун, подождите, стойте! Но как бы я ни старалась доказать свою невиновность, меня усадили в полицейскую машину и повезли в участок. Джим поехал следом, но его потом остановили. Я до сих пор была в пижаме и с всемнужкой на шее, но зато успела нацепить туфли в прихожей, когда сержант отвернулся, чтобы попрощаться с Джимом. А что мне оставалось делать? Я, конечно, могла попытаться напасть на сержанта, как-то сопротивляться его действиям, укусить за руку или пнуть его, но он бы тогда только приписал мне ещё одно преступление. Когда же он вёз меня в участок, то пытался выбить из меня признание, но я молчала. «Ох, что сделает с тобой Уанслер, когда узнает про то, что ты позволил себе такое поведение», — думала я и представляла, как этого гадкого работника полиции увольняют. В участке, маленьком и неухоженном, меня усадили в допросную. Явился лысый майор-качок и начал допрос. Я говорила искренне, до мельчайших подробностей, была готова расплакаться, только бы меня признали невиновной. — У нас нет улик против вас, — признался майор, растроганный моим рассказом. — Только показания жильцов дома. Я не вижу смысла вас задерживать. Только я очень хочу убить двух зайцев. Не могли бы сразу дать показания по поводу вчерашнего дела — сбитого человека? Я расслабленно выдохнула и рассказала всё, что помнила, тоже вникая в детали. — Мисс Браун, я знаю, что это не моё дело, но вы сказали, что Агата и вы расследовали какое-то важное экономическое преступление… Вам не кажется, что эти два ужасных инцидента связаны? Я сразу же согласилась с майором. — Простите за такое невежливое обращение сержанта. Он здесь новенький, совсем зелёный и бестактный, — виновато признался майор. Я вышла из допросной, но на пороге тут же встретила Джима. Он долго извинялся, что позволил «этим бестолковым истуканам» увезти меня. «Ничего страшного», — успокоила я его. Ещё через какое-то время мы вернулись в мою квартиру. Полицейские меня не трогали, труп человека в чёрном уже увезли. Мне было так неприятно находиться в собственной квартире, где я вчера пила чай и убиралась. Кстати, запах лимона ещё не выветрился, но не был едким, а только слегка щекотал нос. Джим взял два моих чемодана, я перепроверила все шкафчики, ящички и полочки и только тогда вернулась в чёрный джип, багажник которого был заставлен чемоданами и сумкой. — Мистер Уанслер просил меня заехать в офис, потому что он хочет сообщить что-то важное, — молвил Джим. Это была отличная новость, ведь я давно не видела магната и вообще хотела пожаловаться на работу полиции. Но все мои желания в сфере жалоб улетучились, как только я вошла в его кабинет. Магнат сидел в своём кресле и читал какую-то очередную важную бумагу, держась за галстук. Когда он поднял глаза, то его лицо приняло испуганно-недопонимающее выражение. — Расскажи про похождения девушки в пижаме, — усмехнулся он и отложил бумагу в сторону. Я стянула всемнужку с шеи и уселась на стул, стараясь не смотреть магнату в глаза. Мой рассказ был не таким ярким, каким бы я хотела его преподнести, но нужно было довольствоваться и этим. Мистер Уанслер не пришёл в ярость, а только выдал: — Ну, они просто выполняли свою работу. Я разберусь. Кстати, я же сегодня встречался с прокурором, — его интригующий тон заставил меня затаить дыхание. — Невеста Джона Уайта призналась, что ему угрожали, насильно заставили уехать из города, но он не согласился. Тогда он поехал на встречу с этим человеком и, конечно же, не вернулся. Невесточку запугали, и она смылась. Сама с этим человеком не встречалась, не говорила, он только присылал ей письма. В общем, теперь понятно, что всё это было хорошо спланировано. — Знаете, мистер Уанслер, надо всё это как-то связать, — сказала я и забегала глазами по столу в поисках ручки и бумаги. Я взяла ручку и листок бумаги, лежавший у Уанслера под носом, и расписала все происшествия. — Итак, — я сделала глубокий вдох, чтобы говорить дальнейшее без остановки. — Исчезновение Джона Уайта и появление загадочного человека, который делает так, чтобы исчезали ваши деньги. Пока что всё предельно понятно. Далее за дело берётся Агата, которую сразу же сбивает машина. Кто-то узнает о моём участии в деле и пытается меня устранить. Но тот, кто должен был это сделать, не выполнил поставленную задачу, поэтому сам был убит. Я сделала паузу, увидела довольное лицо мистера Уанслера и продолжила: — Я бьюсь об заклад, что человек, который всем этим заправляет, до сих пор где-то в городе, возможно, в здании главного офиса, но… это всё так понятно и непонятно одновременно. — А мотив? — вдруг спросил мистер Уанслер. — Какой может быть мотив у этого человека? — Вы — один из богатейших людей мира, — слова лести всегда заставляли мистера Уанслера улыбаться. — Ваши деньги, связи… Но я, честно говоря, не догадываюсь, что делать дальше. — Я тоже, — признался Уанслер и тяжело вздохнул. — Я близок к разорению. — Хотя, мистер Уанслер, подождите, — меня затрясло от пришедшей в голову идеи. — Мы же можем обратиться за помощью в полицию. — Не люблю я это, — усмехнулся горе-бизнесмен. — Но если нам удастся доказать, что человек, переводивший деньги, причастен к последним двум преступлениям, то нам могут предоставить доступ к камерам видеонаблюдения в банке и нотариальной конторе, — ответила я. Лицо мистера Уанслера засияло то ли злой, то ли хитрой улыбкой, отчего я покраснела. — Ты гениальна, Делла, — сказал он. «Ах, что бы я отдала, если бы ты говорил мне это каждый день», — подумала я грустно и уставилась в пол. — Что ж, теперь о хорошем, — сказал внезапно магнат и откинулся на спинку кресла. — Раз уж есть какой-то сдвиг в положительную сторону, можно и отвлечься. Вчера вечером мне пришло приглашение от одного чешского предпринимателя. Он устраивает приём. Для меня была бы честь пригласить тебя в качестве, — он запнулся, — спутницы. «Как же ты хорош и хитёр», — пронеслось у меня в голове. — А для меня была бы честь принять это приглашение, — сказала я и мило улыбнулась, стараясь выглядеть незаинтересованной, но у меня не получалось. — Отлично! — мистер Уанслер стукнул по столу ладонью и объявил, что завтра же мы летим в Прагу. Но его настроение тут же испортилось, когда я сказала, что надену своё белое платье. — Нет, нет и нет! — он выглядел раздражённым. — Тогда это не будет сочетаться. Не волнуйся, завтра же всё купим в молле. — Завтра? Купим? — переспрашивала я, словно забыла значение этих слов. — Да. Не волнуйся, мы полетим туда всего на пару дней. После приёма сразу же вернёмся. — Но туда же лететь семь часов! — Семь с половиной, — поправил меня Уанслер и посмотрел на меня прищуренным взглядом. Я не стала ничего говорить, а только грустно посмотрела на своего собеседника. — Просто я не хочу оставлять тебя одну, — сказал магнат и отвёл глаза в сторону. — Даже на такое короткое время. Я боюсь, что Джим не уследит за тобой. И вообще никто не уследит за тобой. — Приятно это слышать, мистер Уанслер, — ответила я. — Не знаю, что и сказать. «Я люблю тебя», — подумала я и расплылась в блаженной улыбке. Уанслер посмотрел на меня смущённо, но ничего не сказал. Я была готова броситься ему на шею, но здравый смысл вовремя остановил поток сумасшедших желаний. Он что-то загадочно пролепетал на французском и поднялся с кресла. — Что Вы сказали? — спросила я. — Что сегодня чудесная погода, — сказал он уверенно, но выглядело это так, что он врал. — Ты же едешь домой? Мы вышли из кабинета и направились к чёрному джипу, который ждал нас около входа. Я опять нацепила всемнужку на шею и ждала приезда домой.

***

Ужинать пришлось в компании всей семейки Уанслера. Мамочка, тётя Гризельда, братья-близнецы, бывшие у него в офисе швейцарами, и отец — человек маленького роста с седеющими волосами на самой макушке. Все они молчали в течение сытного ужина, а Уанслер только умоляюще смотрел на меня, только бы я ничего не сказала. Такое развитие событий мне совсем не понравилось, но я старалась вести себя естественно. Ещё мне предоставили личную служанку. Мне сделалось страшно от мысли, что эта пожилая женщина будет следить за каждым моим шагом, ведь я точно видела и даже слышала, как мамочка Уанслера просила её об этом. «Простая девушка в доме неженатого мужчины! — восклицала служанка Бетти. — Это, право, позор! Стыд! Срам! Если кто-то узнает!» И так далее. Меня это так взбесило, что я решила совсем не впускать Бетти в свою комнату, даже когда она вежливо предложила мне чашку пунша. Всё это сделалось таким противным. Я даже не могла до туалета спокойно добраться, потому что видела, что из-за угла выглядывает неуклюжая Бетти, следящая по приказанию за каждым моим шагом. Но я, дабы не мозолить ей глаза, скрылась в своей комнате и решила открыть и разобрать чемоданы. Как только я откинула крышку, то тут же с ужасом отпрянула от чемодана. Там творился хаос: вся моя одежда и другие вещи были смешаны, перепутаны и помяты, будто кто-то с яростью что-то искал. Я вывалила всё содержимое на пол, пересчитала, проверила все мелкие кармашки. Как мне казалось, ничего не пропало. Но там и не было ничего ценного. Открывать второй чемодан совсем не хотелось, потому что только мысль о том, что кто-то рылся в моих вещах, заставила меня сильно нервничать. Я распахнула второй чемодан и прикрыла рот рукой, чтобы не начать материться вслух. Моего ноутбука там не было. Как и блокнота, в котором я подробно расписала последние события. Я начала рыться в вещах и в сумке, пересмотрела каждую футболку или платье в надежде найти ноутбук там, но всё было тщетно. Значит, убийца ушёл не с пустыми руками. Я решила сообщить это мистеру Уанслеру, но не хотела попадаться на глаза Бетти. Когда я шла по коридору в кабинет мистера Уанслера, то встретилась с одним из братьев-близнецов. Он посмотрел на меня пустым взглядом и прошёл с гордо поднятой головой, не сказав ни слова. «Неужели меня здесь так не любят?» — подумала я с грустью и постучала в нужную дверь. Оттуда послышался одобрительный возглас и я, поняв, что Бетти уже стоит за углом, быстро скрылась за дверью. Эта комната была гораздо больше кабинета магната в главном офисе, поэтому я сначала растерялась при виде огромного гардероба и книжного шкафа во всю дальнюю стену. Мистер Уанслер сидел за длинным столом и пил что-то из кружки. Его пиджак и галстук висели на напольной вешалке, которую я чуть не уронила, цилиндр расположился на верхней полке, а сам мистер Уанслер торопливо стал поправлять ранее поднятый воротник белой рубашки. — У меня хорошие новости, Делла, — сказал он и жестом пригласил меня сесть в одно из кресел, обитых дорогой тканью. Сам магнат поднялся и сел в соседнее кресло, сделав ещё один глоток из кружки. — Я отправил запрос на записи видеонаблюдения. В полиции сказали, что во всём разберутся через пару дней. — Как раз к нашему возвращению, — протянула я мечтательно, но тут же вспомнила, зачем пришла. Я решила не тянуть и сразу же рассказала о пропаже ноутбука. — Это немыслимо! — устало вздохнул мистер Уанслер и добавил, — надеюсь, что он найдётся. Я кивнула и уже хотела встать и уйти, но что-то удержало меня. Я посмотрела на Уанслера, который уже казался мне не таким недоступным, и мысли о том, что я живу у него дома, сижу с ним в кабинете, а сам он разговаривает со мной довольно открыто, разбудили в моём сердце, требующем взаимной симпатии, светлую надежду. — У вас очень красивый дом, мистер Уанслер, — сказала я вежливо и посмотрела на шкаф с книгами. — Да, спасибо, — ответил он неуверенно и с каким-то отвращением. — Хочешь выпить? Я чуть не подавилась собственной слюной, но Уанслер, не дождавшись моего ответа, поднялся с кресла и подошёл к стеллажу, где, как я смогла разглядеть, хранился алкоголь. Я попыталась достучаться до него, что не являюсь фанатом выпивки, но он уже через секунду протягивал мне начисто вымытый бокал с бледно-золотистой жидкостью. Судя по приятному играющему запаху, это было дорогое белое вино. Уанслер сел в кресло и успел сделать несколько глотков, расхваливая чудесный вкус сего напитка. Он произнёс длинное название на итальянском и сделал ещё пару глотков. После этого он уставился на меня в ожидании того, что я хотя бы попробую благородный напиток. Я с неуверенностью посмотрела на бокал, и в голове тут же пронеслись воспоминания с какой-то студенческой вечеринки, когда я напилась, прости господи, в хлам, и проснулась на следующее утро в клумбе в обнимку с каким-то первокурсником, который пытался стянуть с меня ковбойские сапоги (откуда они тогда взялись...) и отобрать скотч (зачем он был мне нужен...). С того дня я очень плохо относилась к алкоголю, потому что прекрасно знала, что могу потерять контроль над собой от одного лишнего бокала. Но, дабы не разочаровать мистера Уанслера, смотрящего на меня уже не одну секунду, я сделала пару глотков. — Такое бархатистое, — протянула я, понимая, что вино пришлось мне по вкусу. — Я рад, что тебе понравилось, — усмехнулся мистер Уанслер и расслабленно вздохнул в кресле. Слово за словом, глоток за глотком, бокал за бокалом. Время пролетало незаметно, разговор был таким непринуждённым о какой-то ерунде. Я понимала, что уже несу какую-то несвязную несуразицу, но продолжала подносить бокал к губам и чувствовала, как что-то тёплое разливается по всему телу, затуманивая мой взгляд и мысли. Мистер Уанслер понимал это и тоже старался выглядеть полупьяным, но я видела, что он абсолютно трезв, а взгляд у него ясен и чист. Кажется, мы говорили о политике… или о вязании… Я точно не помню. Но могу сказать, что в какой-то момент он подошёл ко мне сзади и, перегнувшись через спинку моего кресла, чтобы нависнуть над моей головой, сказал: — Делла, да ты пьяна, — он произнёс это очень странным тоном, то ли довольным, то ли удивлённым, но определённо не разочарованным. Я запрокинула голову, чтобы взглянуть в его глаза, но он уже успел отойти и подошёл ко мне с другой стороны. Я мотнула головой, пытаясь как-то отогнать от себя окрыляющий туман пьяного бреда, но сделала только хуже. Я уже в тот момент представляла, как мне будет стыдно завтра утром осознавать, что Уанслер видел меня пьяной, но все эти предположения мешались с другими мыслями, превращаясь в кашу в моей голове. Пробубнив что-то себе под нос, я сделала героическую попытку подняться с кресла, но через мгновение плюхнулась на место, после чего услышала, как мистер Уанслер прыснул в кулак. Как обыкновенно случается у выпивших людей, в голове что-то щёлкнуло, я внезапно вскочила и хотела что-то возразить, тыкая указательным пальцем в воздух, но тут же потеряла равновесие и, качнувшись, хотела свалиться обратно в кресло, однако почувствовала, как Уанслер подхватил меня сзади за локти. Не реагируя на мои сопротивления, которые были больше похожи на брыкания недобитой белки, Уанслер медленно повёл меня в сторону двери. Я готова поклясться, что в какой-то момент почувствовала его дыхание и прикосновение губ на собственной шее. Но, возможно, это было моё же воображение. Испуганное бормотание Бетти, негодующие возгласы братьев-близнецов и, наконец, тихий смех Джима сопровождали меня до моей комнаты. Я слышала, что Уанслер оправдывался и сам посмеивался, но я решила молчать, бездумно водя глазами из стороны в сторону и наслаждаясь случайными соприкосновениями тела Уанслера с моей спиной. Когда же я почувствовала, что лежу на кровати, то перевернулась и уставилась на Уанслера, который уже отходил в сторону двери. — Ты куда?! — всхлипнула я, стараясь сопротивляться пьяному духу внутри меня. — А поцеловать на ночь? Приближающийся силуэт магната взбудоражил меня, и я старалась остановить свой взгляд на одной точке, но мои попытки были тщетны. Он провёл своей рукой по моим волосам и поцеловал в лоб. Я же, переполняемая чувствами удовлетворения и обыкновенного детского счастья, очередной раз всхлипнула, обессиленно упала на подушки и сразу же уснула.

***

Я была уверена, что всё это мне приснилось, пока не встретилась глазами с Бетти, которая перед своим появлением в моей комнате пыталась обругать меня за дверью. Когда она вошла, чтобы разбудить меня, я поняла, что всё произошедшее вечером, казавшееся таким далёким и ненастоящим, было вполне себе реально, отчего мне сделалось тошно и стыдно. Но тот факт, что Бетти принесла мне целую бутылку воды и стакан, заставил меня на пару мгновений быть бесконечно благодарной этой женщине. Она спросила, что я желаю на завтрак и приготовить ли мне ванную комнату. Я, опустошив один стакан воды, пояснила, что мне срочно нужна ванная и что я не буду завтракать. «Пожалуйста», — добавила я, заметив недовольное лицо Бетти. Пытаясь прогнать из головы образ Уанслера, целующего меня в лоб, я вновь почувствовала винное послевкусие во рту и выпила ещё пару стаканов воды, не оставляя и капли на дне. Мне было так стыдно и неловко, что я хотела выпрыгнуть из окна и бежать куда-нибудь подальше от этого дома. Но нужно было возвращаться с небес на землю. Джим, встретивший меня в коридоре, добродушно посмеялся над моим вчерашним состоянием и напомнил мне о вылете в Прагу в тот же вечер. Я драматично положила ладонь на лицо, показывая свою забывчивость и рассеянность, и постаралась доказать, что совсем не готова туда лететь. Морально, конечно же. Но Джим только пожелал мне удачи и попросил собрать вещи к приезду мистера Уанслера. «Боже, как же мне стыдно!» — думала я, закрывая роскошную ванную комнату на замок, чтобы никто не смог войти. После получаса, проведённого в ванне, я смирилась со своим существованием и даже придумала короткую речь извинений перед мистером Уанслером, объясняя своё поведение вином и собственной глупостью. Мне казалось, такая речь должна была его растрогать. Выбежав из ванной, я пронеслась через коридор и больше не выходила из комнаты. Заглянув в чемодан, я опять расстроилась, что там не было ноутбука, и, дабы не мозолить себе глаза, стала собирать сумку. В конце концов, поездка продлится только два дня, зачем брать много вещей. Но мои сборы нарушил звонящий мобильник, и я с огромным нежеланием поздоровалась в трубку: — Привет, мам, — сказала я устало и тут же сообразила, что не звонила матери целых три дня. — С тобой всё в порядке? — вопрошал грустный голос на другом конце провода. — Ты давно мне не звонила. — Прости, мамуль, тут такое происходит! — сказала я интригующе и нагло соврала, что мы уже почти разгадали, кто преступник. — Понятно, — ответила мама уже более весёлым голосом и спросила, как долго я планирую там быть. — Мама, ну я же тут только три дня… — протянула я и посчитала на пальцах. — Кстати, завтра мы летим в Чехию. Мне пришлось долго объяснять маме, что всё будет хорошо, но она всё равно начала волноваться. А потом она драматично сказала, что она рада, что я не скрыла это от неё. Я виновато поблагодарила её за понимание и обрадовалась тому, что не сказала ничего лишнего. Ведь мне просто не хотелось, чтобы мама нервничала. Недлинный разговор закончился, и я, попросив передать привет всем родственникам, продолжила собирать вещи. Казалось, делать больше было нечего, поэтому я немного повозилась с другими вещами и, гонимая желанием что-нибудь сделать, отправилась на поиски Джима. Но долго его искать не пришлось, потому что я нашла его в гостиной, на первом этаже. Он раскладывал пасьянс, беседуя с самим собой. Мне показалось это забавным, и я позволила себе некую свободу, хотя Джим своей изысканной учтивостью и молчаливостью явно хотел оградить себя от моих попыток фамильярности, но согласился сыграть со мной партию дурака. Третья партия, пока ничья. Затем он попытался научить меня играть в покер, но это было плохой-плохой идеей. Потом я предложила ему исследовать библиотеку, которая занимала большую часть первого этажа. Джим долго упирался, но мне-таки удалось затащить его в помещение, будто сделанное только из книжных полок. Мне не верилось, что семейка Уанслера поклонялась литературному искусству, и я высказала догадку, что это либо для красоты, либо для прислуги. Взяв пару книг с четвёртой полки, я поняла, что они совсем не новые. Им будто было больше двадцати лет, потому что страницы были пожелтевшие и очень тонкие, но это не помешало мне восхититься хорошо сохранившейся обложкой. Я взяла какой-то самоучитель по ведению бизнеса. В другой руке — терминология экономики. Я даже открывать не стала, а только поставила книги на место. Большинство книг были связаны с экономикой. Мне с трудом верилось в это, но, вероятно, Уанслер действительно прочитал их. И, судя по всему, ни в одной из этих книг не было пожелания не захлебнуться в мании величия… Но это уже, как говорится, личный выбор каждого. Джим, облокотившись на дверной косяк, читал какую-то большую книгу, похожую на словарь. Я же, дабы скоротать будущее время, нашла какой-то детективчик прошлогоднего издания и, пригласив с собой Джима, отправилась в гостиную. Читать было невыносимо трудно только после возвращения мамочки Уанслера домой. Она меня люто ненавидела, и эта аура злого и гадкого чувства заполнила всю комнату, когда она только заглянула в неё, чтобы поздороваться. Я дружелюбно ответила ей, но она, даже не услышав, ушла в сторону кухни. Мне не хотелось портить свои и без того натянутые отношения с ней, поэтому я сочла нужным уйти в свою комнату, извинившись перед Джимом, который продолжал читать англо-чешский словарь. Как я выяснила потом, он пытался выучить хоть несколько слов, чтобы понимать разговоры местных в Праге. Вечерело, и я решила перепроверить свои вещи. Всё происходящее казалось мне таким странным и необъяснимым. Я с отвращением вспоминала свои отношения с Уанслером полгода назад, когда я была в него влюблена, а он был наглым, высокомерным, бесчувственным, бестактным и слепым эгоистом, который никогда со мной не соглашался и заставлял морально мучиться. Но теперь что-то произошло с ним, и мне не давало покоя любопытство и простое желание узнать, в чём же кроется истинная причина перемены душевного строя горе-бизнесмена. Иногда мне в голову приходила мысль, что что-то произошло со мной за эти полгода, и я стала видеть мир по-другому. В любом случае, я чувствовала, что скоро я найду ответ на свой вопрос. А, может, и не найду. Ровно в половину восьмого вечера в мою комнату постучался Уанслер, чтобы я уже спускалась на первый этаж с вещами. Я никогда так быстро не вскакивала с кровати. Но это не помешало мне провозиться с какой-то мелочью и застать магната в состоянии, граничащего с лютым гневом. Возможно, я перегибала палку, поэтому извинилась. Всю дорогу на машине он со мной почти не говорил, потому что заснул. Видимо, у него был тяжёлый день. Джим периодически рассказывал какие-то анекдоты из прошлого века, и я из приличия смеялась, но с трудом догоняла их суть. За окном пролетела пара рощиц трюфельных пальм, которых осталось совсем-совсем немного, и я свыклась с мыслью, что, возможно, я уже ничем не смогу помочь Лораксу, который внезапно всплыл в моих воспоминаниях. Было совсем темно, когда мы подъехали к небольшому «авиационному пункту». «Мой личный самолёт», — с гордостью в голосе пояснил Уанслер, как бы отвечая на мой вопросительный взгляд, направленный на небольшое лётное судно, освещаемое светом ярких фонарей. Иногда мне просто хотелось остановиться и спросить саму себя: «А что я тут делаю?» Но потом я вспоминала, что это всё не просто так, и, войдя в шикарный, но небольшой салон самолёта, спокойно заняла своё место у окна. Уанслер сел напротив меня, а Джим расположился за моей спиной и продолжил читать англо-чешский словарь. Я всё ждала удобного случая, чтобы извиниться за своё поведение перед магнатом, но судьба сама за меня всё решила: он вновь предложил мне выпить. Я уставилась на него удивлёнными глазами и вежливо отказалась, объясняя это своим вчерашним поведением. Уанслер только закатил глаза и позвал стюарда, который был ответственным за еду и напитки. В этот момент раздался звук проснувшегося двигателя, и самолёт покатился по взлётной полосе. Я с нескрываемым любопытством прилипла к окну и смотрела в него довольно долго, пытаясь разглядеть что-нибудь в кромешной тьме. Джим и Уанслер начали что-то обсуждать с таким интересом, что горе-бизнесмен даже встал и пересел ближе к Джиму. Я, немного обиженная таким разворотом событий, достала книжку и погрузилась в мир собственного воображения. Как назло, героиня детективной истории страдала от безответной любви, и я чуть не разорвала книжку на части от разочарования, когда её предмет обожания раскрыл свои истинные любовные чувства другой девушке. В этот момент я резко повернула голову в сторону магната, но он уже спал, поэтому не видел моего яростного взгляда. «Всё в порядке?» — спросил очнувшийся на мгновение от дремоты Джим, но тут же продолжил тихо храпеть. Я шёпотом подозвала стюарда и попросила принести сока. Мне нужно было дочитать книгу.