***
Как бы сильно я ни хотела взглянуть на видеозаписи, полиция внезапно заявила, что они не могут сразу предоставить их нам. Это, конечно же, взбесило мистера Уанслера, и он накричал на сразу нескольких работников полиции, обвиняя их во всех смертных грехах. На вопрос «Почему не сейчас?» они отвечали, что это не по правилам, хотя час назад сами приглашали магната взглянуть на видеозаписи. Они также признались, что записи из нотариальной конторы ещё не пришли. После короткого яростного взрыва ругани горе-бизнесмена, они сообщили единственную хорошую новость: им удалось найти мой ноутбук и мою тетрадь. Я надеялась услышать историю о героях, которые вырывали эти две вещи из зубастой пасти макаронного монстра, но, как оказалось, мои вещички подкинули к дверям полицейского участка. И никаких отпечатков пальцев. После этого пыл магната поубавился, и после злого наставления о более эффективной работе, магнат вышел, а я хвостиком поплелась за ним, прижимая к сердцу ноутбук и тетрадь. И только после этого мы отправились домой.***
Уанслер ни с кем не разговаривал. Как только он вошёл в дом, то тут же отмахнулся от налетевшей мамочки и закрылся в кабинете. «Что это с ним?» — вопрошал до сего момента молчаливый отец, но в ответ получил не моё подробное объяснение, а клевету секретарши, что это я довела её сыночка до такого состояния. Я ничего не сказала и скрылась в комнате, предложив Джиму сыграть в карты. Но, раскрыв свой ноутбук, пока Джим мешал колоду, я обнаружила, что последние файлы со статьями о загадочном происшествии во Всемнужвеле удалены. Это заставило меня смачно выругаться, потому что сожаление о труде, который никто теперь не сможет оценить, ударило в голову сильнее мигрени. Я небрежно бросила ноутбук на кровать и распахнула тетрадку. Ну кто мог сомневаться, что даже наброски о последних событиях аккуратно вырваны. Я испытывала искреннюю ненависть к человеку, который мог такое сделать, тем самым оскорбив всех трудящихся журналистов на свете. Конечно, я была расстроена. Джим попытался как-то развлечь меня, но это были только тщетные попытки. Поэтому он вышел и отправился на первый этаж, не дав Бетти войти в мою комнату. Я пострадала какое-то время, но потом поняла, что мучить себя из-за этого не стоит, ведь любую испорченную работу можно сделать заново. Потратить кучу времени и, может быть, испортить нервы, но можно же всё исправить! С такой мыслью, натянутой до позитивного уровня, я решила спуститься в кухню и заварить себе чай. Я обнаружила, что была уже глубокая ночь, и застала дом в полной тишине. Из некоторых комнат доносилось сопение и храп, поэтому я шла на цыпочках. Спустившись по лестнице в кухню, я, под покровом ночи, стала искать выключатель. Мои безрезультатные попытки пролить свет на кухне вынудили меня прошипеть различные проклятия. После этого внезапно включился свет, а перед глазами появилось усталое лицо мистера Уанслера. Я, конечно, вскрикнула, но тут же зажала себе рот. — Выключатель располагается немного выше, — сказал он таким тоном, будто бы это знают все на свете. — Извините, мистер Уанслер, я случайно… — проговорила я виновато, опустив глаза. Он посмотрел на меня своим испепеляющим взглядом, но потом развернулся и отошёл в сторону: — Ладно, ничего страшного. Ты будешь чай или кофе? Или, может, что покрепче? Я уставилась на горе-бизнесмена удивлёнными глазами, но сказала, что пришла попить чаю. Он кивнул головой в сторону чайника, рядом с которым стояла открытая упаковка чайных пакетиков и, поправив галстук, подошёл к стеллажу с алкоголем. На магнате всё ещё был костюм. Я старалась не закатывать глаза, но подошла и молча сделала себе чай. Уанслер же дотянулся до верхней полки и достал оттуда массивную бутылку. Я поставила чашку на стол и уселась на табуретку, которая предательски скрипнула. Уанслер налил себе в стакан с толстым дном виски, сел напротив и поставил бутылку рядом. Я сделала глоток горячего чая, а горе-бизнесмен залпом опустошил первый стакан. — Как Вы, мистер Уанслер? — спросила я полушёпотом и посмотрела на него, пытаясь скрыть ласковый блеск собственных глаз. Магнат посмотрел на меня исподлобья и налил себе ещё один стакан. — Нормально, — буркнул он озлобленно. — Я немного волнуюсь за вас, — сказала я нервно, наблюдая, как Уанслер выпил ещё один стакан и налил другой. — Не надо, это глупо, — проговорил магнат странным тоном. — Не надо. — Я знаю, что это не моё дело, — начала я аккуратно, — но какие же у вас теперь планы? — Планы? — иронически повторил Уанслер. — Мои планы? — сказал он, как бы удивляясь значению такого слова. — Да, ваши планы, мистер Уанслер, — ответила я. — Просто мне интересно, что вы планируете делать дальше. Он ничего не ответил. Выпивая стакан за стаканом, магнат периодически делал порывы остановиться, но, видимо, его организм требовал опьянения. Со временем его взгляд сделался мутным, он тяжело и порывисто дышал, а плечи стали неестественно дрожать. Я сделала себе ещё чай, так как не могла оставить магната одного. — Как можно было так поступить? — периодически спрашивал Уанслер у самого себя (или у меня, но я не отвечала). Атмосфера сама по себе накалилась. — La fortune est une franche courtisane, — говорил магнат. — Mais rien… Admirable! Tout ça est bel et bon, mais il faut que ça finisse. Sacré nom! (Фортуна — настоящая распутница. Но ничего… Чудесно! Всё это прекрасно, но всему должен быть конец! Чёрт возьми! — фр.) — С вами всё хорошо, мистер Уанслер? — спросила я неуверенно. — Je me rends! — ответил Уанслер и умоляюще посмотрел на меня. — Я сдаюсь! Я вскочила с табуретки и подбежала к нему, чтобы успеть вырвать бутылку из его рук, когда он занёс её над собственной головой, чтобы допить остатки прямо из горла и чуть не уронил себе же на голову. Уанслер был пьян, при чём пьян по-аристократически: держал спину ровно и постоянно поправлял галстук, с которым всё было в полном порядке, стараясь не уронить собственную голову на стол. Мне сделалось мерзко от мысли, что придётся вести его до кабинета, но и оставлять его на кухне не хотелось. — Мистер Уанслер, — я аккуратно взяла его за плечо. — Может, вам лучше отправиться спать? — Сядь, — он икнул и ударил по столу. — Мы взрослые люди уже. — Да, наверное, — я послушно опустилась на табуретку и, сглотнув, стала ждать, что же произойдёт дальше. — Разве можно было мне такое сказать? — начал он, страдальчески вскидывая голову. — Твои обещания, твои обещания! Что это — мои обещания? — Мистер Уанслер, о чём вы? — Да-да, Делла, ты думаешь, что я ничего не вижу, но я всё вижу, — он запнулся. — Всё. Я смутилась и хотела уже начать собственные оправдания, но вовремя остановилась, потому что магнат продолжил: — Я с самого начала знал, что ты помогаешь Лораксу! Ты специально пришла и стала помогать ему! Работала против меня! Ну как же так можно? — Мистер Уанслер, вы что! — я не знала, что делать, если честно. — Я же не для этого сюда приехала? — А для чего ты приехала? — продолжил он издевательски. — Ну, по просьбе вашего крёстного… А потом, — я подбирала нужные слова. — А потом решила вам помочь, да и материал для статей подобрать… — Статьи, статьи… Как можно работать журналистом? Постоянно ходить по пятам за всеми, чтобы разузнать какую-нибудь пакость и рассказать всем об этом! Меня это очень оскорбило: — Я пошла в журналисты не для того, чтобы ходить за кем-то по пятам. И вообще, я не хочу говорить на эту тему, — сказала я и поджала губы. — Да, не хочешь. Ты много чего не хочешь. Все мы чего-то не хотим. Я вот не хотел, чтоб у меня были проблемы. А они появились. — Ну, мистер Уанслер, в этом же есть и ваша вина. Но я не знаю, как вы к этому относитесь. — Как я отношусь? Да я просто в ужасе! — Ну, я ничем не могу помочь… После этого мы долго молчали, пока я не спросила, что имел в виду Лоракс, говоря про обещание. — Ах, это! — Уанслер поморщился. — Да так. Долгая история. Не хочу её рассказывать. Я много давал обещаний и все исполнял. Это обещание я исполнить не смог. Потому что оно было неисполнимо. — Что же это за обещание? — Глупое. Тебе не нужно про это знать! — Ладно, мистер Уанслер. Может, вам пора идти спать? — Нет, не пора, — сказал он по слогам и подложил руку под подбородок. — Я совсем не хочу спать. Я должен поговорить о чём-нибудь. Например, о ценах на нефть. Я считаю, что всё это неправильный ход мыслей президента… И он начал нести какую-то чепуху с абсолютно серьёзным лицом, будто преподавал мне урок, а я в это время смотрела на него и не могла налюбоваться. Чтобы он не останавливался, мне приходилось кивать, что-то мычать в ответ и не давать себе зевать. Было уже поздно, и мне хотелось спать, но я сидела перед зелёным пятном и периодически вздыхала. Далее он перескакивал на другие темы, обсуждая различных мировых политиков и предпринимателей с мировым именем. Я пропускала всё мимо ушей, пока не услышала знакомую фамилию: — А вот Хавэль Дворжак, — начал Уанслер, заставив меня резко раскрыть глаза, — совсем-совсем не пользуется своими связями. Он уверен, что весь бизнес строится на честных экономических отношениях и взятках. Его дочь придерживается мнения, что в элиту попадают через постель. И она права. Я поморщилась, когда услышала последнюю фразу. Я совсем не хотела слушать то, что говорил горе-бизнесмен, но мне пришлось. Какой раз я уже так говорю? — Я бы даже сказал, что она гораздо умнее своего отца в этом плане. Она-то точно знает, как заводить себе связи. Когда Эм поссорилась с Хавэлем из-за своей карьеры, то я тогда устраивал раут. Она приехала сюда, ничего не сказав отцу, и я протолкнул её в шоу-бизнес. — В прямом смысле слова? — вырвалось у меня, но я продолжала невозмутимо смотреть на магната. Он нахмурился, но продолжил говорить: — Наверное. Она хороша в ублажении мужчин, всегда знает, что, куда и как. В шоу-бизнесе она сама себе проложит путь, — и он икнул. — Как же можно переспать с кем-то, не испытывая никаких чувств? — возмутилась я, потеряв контроль из-за внезапно появившегося гнева и ревности, будто меня должна волновать его личная жизнь. Хотя она волновала. — Очень просто, — магнат ещё раз икнул, уничтожив все шансы на эффектность сказанной фразы. — Я переспал с ней, она переспала со мной, затем я рассказал своему знакомому, как она хороша, и он тоже с ней переспал. И по совершенной случайности этот знакомый оказался продюсером. — Звучит отвратительно. — Это жизнь, — проговорил Уанслер. — Даже слышать ничего больше об этом не хочу, — сказала я и скрестила руки на груди. — Я понимаю, что у вас там всё так устроено, но мне это противно. — Я и не сомневался, что тебе это не понравится, — сказал он. — Это глупо с твоей стороны. — Да вы почти все мои решения считаете глупыми! — усмехнулась я. — А завтра будете жалеть о сказанном. — Нет, не буду. «Эх, хотела бы я знать Уанслера до того, как он утонул в "чудесах" светской жизни», — подумала я с грустью и поднялась. — Эй, ты куда это собралась? — Я хочу спать, — сказала я устало. — И вам бы тоже советовала уже идти. Уанслер сразу же встал со стула. — Это нечестно. Я тебя провожал до комнаты, когда ты напилась. — Вообще-то это вы меня напоили тогда, — я всё-таки закатила глаза. — Ты могла и не пить, — хмыкнул Уанслер и вышел из кухни. — Не умеешь отказывать что ли? Ты так совсем пропадёшь… — Ничего не хочу слышать, — сказала я и легонько толкнула Уанслера в спину, чтобы вывести из кухни. Уанслер что-то бубнил в ответ, но я испытывала только отвращение. Не к самому Уанслеру, а к пьяному духу, который охмурил его. Его никак нельзя было изгнать из магната, а сам горе-бизнесмен с трудом волочил ноги, даже когда я придерживала его за плечи. Это усложнило подъём на второй этаж, но после ругани с Уанслером и проклятий последней ступеньки мы всё-таки добрались до коридора. Я толкала дрожащую спину и старалась не наступать на ноги горе-бизнесмену, а это было проблематично. В общем, после долгих мучений я-таки завела его в кабинет, и он облокотился на шкаф. — Довольна, да? — сказал он с насмешкой в голосе. — Вы довели до комнаты меня, а я довела вас. Мы квиты, — сказала я тихо и уже хотела скрыться за дверью, но магнат отошёл от шкафа и размеренным шагом подошёл ко мне почти вплотную. — Как ты можешь быть такой заботливой? — спросил он. — Я не понимаю… — Ну, ты вся такая добрая и скромная… Как ты живёшь вообще? — говорил он, смотря на меня сверху вниз. — Так-то и живу, — ответила я и нахмурилась. — Зачем вы так говорите? — Мне так нравится, когда ты злишься, — сказал магнат неожиданно для самого себя и взял меня за подбородок. Я с каким-то упоением уставилась на него. Пытаясь найти искренность в его глазах, я на мгновение замерла, и тут же почувствовала его вторую руку на своём плече. В голове пролетела тысяча мыслей, но одна была самой верной: я ждала этого поцелуя так долго. Говорит он искренне или нет… Какая разница? Из-за непристойной горячности, окутавшей всё моё тело, я закрыла глаза и подалась вперёд. На мгновение мне удалось коснуться его губ, но тут же я почувствовала боль в нижней губе и в плече и невольно вскрикнула, вырвавшись из рук магната. Он укусил меня за нижнюю губу до крови, а плечо сжал так сильно, что я подумала, как бы на следующее утро не выскочил синяк. Я прикрыла рот рукой, на миг зажмурившись от боли и неприятного привкуса крови во рту. Уанслер уставился на меня недоумевающим взглядом, а я то краснела, то бледнела, но продолжала стоять перед ним и смотреть на его галстук, который находился в нескольких сантиметрах от моего лица. В какой-то момент мне захотелось поднять голову, но я не посмела, а только пожелала спокойной ночи и вышла, оставив магната наедине с его мыслями. Как тень, праздная и унылая, я ходила по коридорам, а под утро тайно ото всех разревелась, вдавливая лицо в подушку в собственной комнате. Неужели всё возвращается? Он будет говорить мне гадости, а я буду сходить с ума от безумной и абсолютно беспричинной любви к нему? Но в этот момент я вспоминала, что перед этим он напился, и на время успокаивалась, но до сих пор болевшее плечо начинало болезненно ныть, и очередной порыв слёз подступал к горлу. Гонимая страданиями собственного организма, я уснула на мокрой подушке, держась за больное плечо. Может, Лоракс был прав? Чёрная дыра в душе магната действительно бездонна?