Сломанные сны

— Я… Кукла Вуду? Чего? Акабаяши не понял, она спрашивает или утверждает? Никки продолжала смотреть на танцплощадку, удивленно моргая, после чего вцепилась в перила, едва не свесившись станом вперед, после чего уже возбужденно протараторила: — Что за чертовщина?! Что могло ввести в подобный ступор племянницу молодого главы? Акабаяши и сам понял, когда нашел взглядом объект негодования, и тогда шок холодной сталью пронзил и его, заставив забыть о своей спутнице. Ведь вдоль танцплощадки легкой походкой ступала Кукла Вуду, скалясь привычной вульгарной улыбкой. Но как такое может быть? Он ошибся? Вспомнив о Никки, Акабаяши обернулся в её сторону, но Никки уже бежала в сторону лестницы. — Стой! — грубо окликнул он её, но Никки уже неслась на всех парах вниз. Поглощенная толпой извивающихся тел, Никки перебегала от одной стороны к другой, сквозь мигающий свет ища Куклу Вуду. Полностью потерянная в бликах искусственно меняющегося света диско-шара, она лишь растерянно оборачивалась, сталкиваясь с незнакомцами в полном хаосе, точно таком же, что сейчас царил в душе. Но остановилась, когда её обняли со спины, женская рука скользнула на талию, а над ухом прозвучал лукавый голос: — Мур-мур, лямур. Никки попыталась вырваться, но её грубо развернули, позволяя увидеть собственное отражение в черных озерах линз. — Ты! — Я! — патетично воскликнула Кукла, заключив пленницу в объятья танца, и лихо повела её. — Не подарите ли мне один танец, принцесса Авакусу? Уверена, любой парень мечтал бы о подобном! Абсолютно не похожие друг на друга девушки закружились в танце в такт музыке. Улыбчиво-безумная Кукла, вульгарная и экспрессивная, потешалась над, казалось бы, самой жизнью. Строго-хмурая Никки, расчетливая и серьезная, совсем не получающая удовольствия от сложившейся ситуации. — Я так давно мечтала об этой встрече, но представляла её совсем иначе, — Кукла наклонила девушку вниз, почти кончиком носа дотронувшись до её. В профиль они были полностью идентичны. — Не могу не согласиться, не совсем подходящее место для столь «неожиданной» встречи, — Никки парировал ход и заставила Вуду вернуться в вертикальное положение, заставив закружиться вокруг своей оси. — Что ты здесь делаешь? — Как что? Пришла дарить людям счастье! Разве не в этом предназначение «красиво сверкающей пустой оболочки»? Подобно сове Кукла наклонила голову набок, на что Авакусу скривила улыбку. — Не ерничай. Знаешь, я чувствую себя не в своей тарелке, когда меня окружают якудза. Кукла мимолётно нахмурилась и огляделась вокруг, заприметив несколько не совсем подходящих лиц для столь вольготного места. — О! Понимаю, мадемуазель! Особенно, когда за плечом вместо ангела-хранителя у тебя Алый Демон. Никки прижалась к Кукле ближе, обняв за плечо, и привстав на цыпочках из-за разницы в их каблуках, прошептала несколько строчек, ведомых лишь Кукле, что разразилась жутким раскатистым хохотом. — Пардон! Пардон! Но у меня совсем иные планы, я похищаю тебя! — Кукла отстранилась, шутливо щелкнув по носу Никки. — Похищаешь? — напыщенно расхохоталась юная Авакусу. — Ты это серьезно? Когда мы окружены столь недоброжелательно настроенными личностями в сторону «Куклы Вуду»? Никки попыталась юркнуть вглубь толпы, но Вуду заслонила путь, перехватив свою партнершу по танцу. — Хватит, Никки, пора закончить глупые игры. Я тебя забираю. — Нет! Не сегодня! Никки попыталась нанести удар локтем, но Кукла увернулась, перехватив руку, и вытащив нож, приставила его к горлу. Рядом танцующие люди заметно шарахнулись от парочки, уступая дорогу, и Кукла, не спеша, в обнимку с Никки, чинно направилась в сторону выхода, но увидев несколько не вписывающихся в атмосферу фигур, свернула в сторону закрытых VIP-кабинок. Мужчины, что пытались не привлекать к себе внимания, ступали по разным сторонам от площадки, практически загоняя свою жертву в тупик. — Если зайти в одну из закрытых VIP-кабинок, можно сбежать через окно, — с видом знатока предложила Вуду. — Я настоятельно советую тебе придерживаться моего плана, — Никки покачала головой, подняв взгляд к верхнему ярусу, ища своего спутника, что исчез из поля зрения. — Но ты трусиха. — Замолчи! — Кукла сжала плечо Авакусу, чья улыбка натянулась струной. — Трусливая Кукла Вуду не может быть Куклой Вуду. Куклы — неодушевленные существа, не подверженные страху. Ведь они уже мертвы! — Замолкни! Хватит с меня этого! Грубо толкнув Никки в одну из закрытых VIP-кабинок, что представляли собой интимной атмосферы комнаты, Вуду прошла следом, заперев дверь пододвинутым столиком. Никки, даже не пытаясь оказать сопротивление или сбежать, лишь наблюдала за неуклюжими действиями Куклы в попытке разбить окно. Кажется, они установили ударопрочное стекло. — Авакусу Микия до сих пор жив, — то ли спросила, то ли констатировала Никки, смотря в тусклый свет лампочки. Но Кукла никак не отреагировала на, видимо, не лишенные смысла слова. — Я не могу исчезнуть именно сейчас, — не унималась Никки. — Не в Авакусу Микии причина, — непривычно серьезным тоном заметила Кукла, вплотную приблизившись к Никки. — Лезь, иначе буду вынуждена применить на тебе антихром. Не вынуждай меня! Кукла подтолкнула Никки к окну, приглашающим жеманным жестом указав на небольшую форточку. Но мерный стук, что разносило эхо комнаты, заставил вздрогнуть обеих девушек. Ручка двери задергалась в нетерпеливом движении человека за дверью. И после недолгого штиля, дверь едва не выбили с петель. Несколько мужчин заполнили комнату, в которой сиротливо гулял ветерок. Кукла Вуду, что притаилась со своей заложницей за диваном, юркнула в сторону двери, но путь ей преградил громилоподобный мужчина, что застыл в дверях. Кукла, резко подавшись вперед, схватила дверь, громко хлопнув прямо по носу мужчины и прокричав: — Уходи, дверь закрой, у меня теперь другой! И тем самым привлекла к себе вниманием других. Несколько наставленных пушек в обмен на приставленное лезвие к горлу племянницы главы все-таки сделали перевес в её сторону, и Вуду мистическим образом удалось удрать обратно на танцплощадку, ища план Б, а точнее выход, у которого её терпеливо ждали. Акабаяши, облокотившись о стенку в искусственном, едва пробивающимся свете, в которых сверкнули линзы очков, оттолкнулся о трость. При виде пистолета в его руках, красная улыбка дрогнула. — Бросьте, Алый Демон Авакусу, вы же не будете стрелять во внучку босса. Для Акабаяши эта фраза прозвучала более двусмысленно. Но все же он, как ни в чем не бывало, навел дуло. — Акабаяши-сан, постойте, она же меня так прирежет, — вмешалась Никки, но в голосе её почти не было страха. По крайней мере, точно не за свою жизнь. Скорее слова вырвались на автомате. — Отпусти девушку, и мы с тобой поболтаем, как и договаривались, но если ты продолжишь держать лезвие у горла внучки моего босса, буду вынужден пустить пулю в твое красивое личико. — Акабаяши-сан, не стреляйте, пожалуйста… Холодное лезвие у горла заставило Никки замолчать, елейное хихиканье над ухом прозвучало как маленькая победа. Кукла степенно отступала к черному выходу, в двух кристально-чистых линзах отражалось дуло пистолета, направленное прямиком в точку меж двух линз. Несколько шагов от двери. — Отпусти её, я не буду стрелять, — Акабаяши врал, и Кукла знала это, на что и фыркнула. Ногой, оттолкнув дверь, она остановилась в проеме, убрав холодную сталь от взмокшей шеи. Одно движение знаменовало бы два исхода: красный поцелуй на шее Никки или свободу. Но Вуду выбрала третий вариант, резко развернув нож рукояткой к шее, она нажала на скрытую кнопку, и невидимая игла выскочила из конца рукоятки, воткнувшись в кожу шеи. Глаза Никки расширились от легкого мимолетного укола, но внутри все сжалось в одно мгновение, а в другое взорвалось каскадом сладкого экстаза. Приятная истома словно оторвала её от земли, подняв в свои невесомые объятья, и тут же отпустила, отправив девушку в полет на грязно-сырой пол. — Никки! — последнее, что она услышала, перед тем как картинка перед глазами зарябила помехами, словно неисправный экран телевизора. Их действия застелила пелена, что туманной дымкой исчезла, и Никки оказалась укутанная в снежный покров. "Как хорошо", — пронеслась сладкая мысль, ведь на лицо падали съедающию кожу снежинки, а глаза слепило утреннее солнце. Рядом звучал жизнерадостный смех сестры, что швырнула в неё снежинку. — Никки! — Акабаяши не успел отреагировать, игла уже вышла из шеи девушки. Но он выстрелил. Пуля пронеслась мимо падающей Никки и врезалась в плечо Куклы. Алые брызги оросили стены и правую часть лица Авакусу, перед тем как она ничком рухнула на холодный пол. Истошный вопль, полный боли, вырвался из груди Вуду, что схватилась за пронзенное плечо. Влетев от удара пули в стену, оставив за собой кровавый развод, наркоторговка ринулась, несмотря на боль, на выход. Дилемма, вставшая перед Мизуки, заставила его заколебаться на мгновение, но он упал рядом с Никки, подхватив одной рукой, другой он легонько шлепал по окровавленной щеке, но стеклянный взгляд янтарных глаз закрылся. — Черт! Никки! Очнись! Мужчина тряс её, в тщетной надежде привести в себя, но Никки уже находилось далеко в смертельно-сладких грезах, далеко в своем маленьком счастье.

***

Хриплый стон вырвался из груди вместе с очередным гранатовым потоком крови. Кукла на дрожащих ватных ногах ступала по тротуару, оставляя кровавые следы. Неоновые фонари освещали её беспросветную стезю навстречу к предсмертному закату луны, что таким же серпом висела на небе, как наполовину отклеившийся шрам на шее. Ноги онемели так же, как руки. Но она продолжала зажимать рану. Пуля застряла в предплечье. Она чувствовала как свинец передвигается по её плоти, и из красного рта хлынул кровавый кашель. Нервный, отчаянный смех вырвался вместе со слезами. — И все-таки зря я ввязалась во все это безумие, дядя Адзума. Кукла зашлась слезами, кровавыми руками ударив по лицу. Отойдя как можно дальше от проезжей части, наркоторговка рухнула на колени. — Какая ирония, вас погубила ваша сестра, а меня — … Силы полностью покинули тело, и стан наклонился вперед, Кукла ничком упала в объятьях тонко покрывшейся снежной пленкой асфальта. — Снова снег. Кукла протянула руку вперед, на которую падали снежинки. — Снег, снег, погаси красный огонь Дракона. Хлопья снега покрывали черную фигуру, вокруг которой ореолом образовалась кровавая колыбель, погружая в свой сон «злодейку» города. Легкий дымок от сигареты уходил в небо. Сделав очередную затяжку, Шизуо перешел дорогу, направляясь с работы. Непривычно холодная погода заставила даже городскую легенду поежиться от назойливых снежинок. В столь прекрасный снежный вечер в Икебукуро ничего не могло случиться. Ничего такого, что могло выйти за привычный ритм района. Даже истекающая в собственной крови фигура, что перекрывала тротуарную дорожку. Шизуо остановился, опешив на мгновение, но тут же преодолел расстояние, нахмурившись, как только наклонился над поглощённой мраком фигурой, из уголка рта которой стекала струйка крови. Хейваджима присел на корточки, аккуратно перевернув девушку и зажав сигарету меж зубами, удивленно взметнул бровями. Кукла Вуду. И что делать? Позвонить в скорую? Или еще и полицию? Шизуо потянулся уже за мобильником, когда любопытство заставило его потянуть руку к злополучным очкам, скрывающим истинную личину головной боли города Токио. Но хитро замысловатая конструкция оказалась не так проста. Повозившись с ней, Шизуо понял, что очки прикреплены к волосам, которые оказались всего лишь париком. Стянув их, бармен замер. Сигарета выпала из губ, упав на снег. — Ты ведь… — единственная удивленная фраза, вырвавшаяся из уст. Спешные шаги приближались к загадочной паре у тротуара, которую сомкнул полукруг якудза, что пришли по душу Куклы. — Эй, парень, это наша добыча. — Лучше тебе пойти домой и забыть то, что ты видел. Но на их слова не последовало никакой реакции. Хейваджима лишь выпрямился, размяв шею, от хруста которого мужчины вздрогнули, ведь они вспомнили о городской легенде… Снег продолжал окрашиваться в благородный алый под растрепанными каштановыми прядями, чьи кончики горели алыми язычками.

***

"Что такое счастье?" — вопрос автоматом стучал в голове, отдаваясь феерическими вспышками-фейерверками, что каскадом застилали глаза. В висках пульсировало, по венам расходились микроскопические иголки, от которых на губах всплывала истерично-счастливая улыбка. — Счастье, хочешь его испытать вновь? — вторил голосом диктора давно забытый безликий наркодилер. Длинные наращённые алые ноготки впились в ткань чьего-то пиджака. — Сны — ты можешь получить свое счастье в снах. Тебе лишь нужно принять Хром. Неоновая вспышка перед глазами отдалась глухим свистом по барабанным перепонкам. Холодный пот стекал по бледному лбу, застревая в темных ресницах. И как только монотонно-деловитый голос диктора исчез, по телу разлилось приятное легкое чувство, наполняющее теплом. — Никки! — звонким колокольчиком зазвенел детский голос. Завеса из темных ресниц приоткрылась, черный зрачок максимально расширился на янтарных глазах. Ребенок, невинной чистой красоты, чьи сверкающие утренним рассветом глаза улыбались шире, чем покусанные губы. — Сестренка, пойдем играть! Зимний ветер откинул в сторону темно-каштановые волосы, вместе с белесым покровом на ветвях деревьев, и детская улыбка скрылась за локонами отдаляющегося ребенка, что мчался к недолепленному снеговику. Воздушные снежные хлопья опускались с ясного неба, покрывая уютный двор, где две миниатюрные девочки, похожие как две капли воды, лепили снеговика. Близнецы, которых не отличить порой даже самым близким людям. Девочки полностью копировали мимику, голоса, повадки и привычки друг друга, как запрограммированные роботы, они одновременно скатывали снежный шар и равняли его бока. Но одна девочка вздрогнула, когда услышала родной голос матери. — Никки, Мики, обед сейчас остынет. Девочка захлопала пушистыми ресницами, меж которых застревали снежинки. Женщина приближалась, неся на лице ласковую улыбку вульгарно красных губ, но почему-то девочка бледнела с каждым её шагом. С каждым её шагом она теряла свое счастье, несмотря на ласковые слова: — Никки, Мики, время принимать витаминки. И две синие таблетки на ладони заставили отдать глухие удары о грудную клетку. Отчаянно развернувшись, девочка прокричала имя сестры и кинулась к ней, но та стояла неподвижно в неестественной позе, запрокинув голову. Ветер унес улыбку так же, как кровавое зарево унесло утреннюю росу. С потрескавшихся губ сестры стекала кровавая линия, что тянулась с подбородка до грязного цемента. — Мама, — прохрипел в судорогах детский голос. — Не трогайте маму… Призрачно появившееся лезвие полоснуло по детскому горлу, открыв скалящуюся рану, откуда хлынул алый поток, брызнувший в глаза Никки. На шее зиял порез, из которого фонтаном хлестала алая струйка. Девочка кинулась к упавшей на снежный ковер сестре и зажала кровоточащую рану, из потресканных губ булькали кровавые пузыри. И хрупкое миниатюрное тело погрузилось в багряное озеро. Никки содрогалась над холодеющим с каждой секундой телом сестры, рухнув на колени, дрожащие руки зажимали зияющую серпом рану. Все погрязло в крови. — Мики! Мики! Не умирай! Пожалуйста! — Никки! — мужской голос, как отрезвляющая пощечина, заставил Никки вздрогнуть, она продолжала тщетные попытки остановить кровь, хрипя от слез. — Никки, очнись! — Я не хочу, верните меня обратно к сестре, к маме и папе! — детский плач вырвался из груди вместе с крупинками горьких слез. Но ледяной поток воды, что подобно лавине, обрушившейся с горы, заставил пальцы пройти сквозь шею сестры и зависнуть в пространстве. Хриплый стон вырвался из груди. Сознание в лице старухи-скряги выронило только что собранную чашу, что вновь разбилась на еще большее количество частичек. Никки продолжала хватать воздух пальцами, будто ища кровоточащую рану. Стеклянные глаза смотрели в никуда, а из груди вырывалось хриплое имя Мики. — Никки, посмотри на меня! Только после легкого удара по щеке юная Авакусу наконец смогла сфокусировать взгляд. Напротив сидел Акабаяши, крепко держащий её за руки, из-под ногтей кровоточили раны. Они находились уже не в клубе. Незнакомая комната, большая кровать, в углу на прикроватной тумбе стоял графин. Только сейчас племянница босса ощутила прилипшие локоны ко лбу — значит, содержимое графина пожертвовали на неё. В пересохшем рту стоял приторно-сладкий привкус, от которого скручивало все органы, игольчатая пульсация все еще терзала виски, не говоря уже о дрожи по всему телу. Никки вновь попыталась зажать пальцами все еще стоящую перед глазами рану, но от собственной беспомощности девушка заревела во весь голос. — Мики! Я не могу ей помочь! Она умирает! Акабаяши был искренне больно смотреть на эту картину. Эффект Хром, отнюдь, принес не только счастливый лепет, которым ворковала Никки первый час, пока он пытался привести её в чувство, и за это время доставил к себе на квартиру, но и жуткие кошмары. Обезумевшая девушка все еще не пришла в реальность, нечленораздельно охрипшим голосом зовя Мики. — Никки, посмотри на меня, — Алый Демон Авакусу заставил девушку повернуть голову в его сторону, но стеклянный потухший взгляд смотрел сквозь него. — Ты все еще спишь, но тебе нужно проснуться. Просто возвращайся в реальность, постарайся. — он провел большим пальцем по щеке, стирая очередную мокрую дорожку. — Кукла! Никки тут же смолкла, словно по переключателю. Акабаяши замер, слова застряли в горле, но все же, проскрипев зубами, как можно спокойнее он продолжил: — Вспомни о настоящем. О своем дяде, об Акане, тебе ведь нужно её завтра проводить на тренировку, я прав? Словно протрезвев, Никки тут же одними губами прошептала: «Отвести Акане на тренировку». Акабаяши понял, что ухватился за нужную ниточку. Возможно, для Никки Акане была параллелью Мики. — Да, Акане твоя сестра. Она очень расстроится, если ты не придешь завтра. Поэтому ты должна взять себя в руки ради неё. — Сестра, — повторила Никки. — Хром. Юная Авакусу наклонила голову набок к руке Акабаяши, мышцы рук расслабились, но Мизуки пока не спешил ослаблять хватку. — Почему она так с нами поступила? — глаза почти прояснились, но Никки все еще не пришла в себя до конца. — Пожалуйста… Никки всем станом подалась вперед и уткнулась лбом в плечо мужчины, содрогаясь всем телом. — Пожалуйста, на оставляйте меня сейчас одну. Мне так страшно. Мне страшно закрывать глаза. Если я усну… Акабаяши отпустил её руки, и приобнял одной руку, ласково проведя по влажным волосам. — Не волнуйся, дядюшка никуда не идет, — в шутливой манере ответил Акабаяши. — Спасибо. Никки вцепилась одной рукой за ворот рубашки, другой обняв мужчину, все еще сотрясаясь от слез и головокружения. Но попытки сохранить ясность не увенчались успехом, юная Авакусу потеряла сознание прямо в руках мужчины, обмякнув безвольной куклой. Алый Демон Авакусу уложил девушку на подушки, присев рядом. Рубашка была в клочья исцарапана и промочена слезами. Но мужчина, не обращая внимания на мелкие проблемы, сжимал кулаки. Неприкрытая, жуткая и опасная аура будто сочилась вокруг этого человека, горькая усмешка всплыла на губах. — Кукла, значит.

***

Кишитани Шинра спешно собирал медицинские инструменты в чемоданчик первой помощи и, еще раз взглянув на пациентку, что тяжело дышала, сжимая в пальцах простыни, направился на выход, где столкнулся с Акабаяши, что только что отпустил всю охрану. — Как она? — Никки нужен сон и постельный режим как минимум еще три дня, но она должна прийти в себя в течение суток. Когда это произойдет, сразу вызовите меня. — Слова подпольному доктору давались с трудом, что говорило о том, что он явно не договаривал важную информацию. Встретившись с устрашающим взглядом и натянутой улыбкой, Кишитани нервно сглотнул и сконфуженно проговорил: — Я хотел сказать это лично Никки, но думаю, что и вы сможете передать. Ей не желательно принимать Хром еще раз. — К чему вы клоните? — Если она примет Хром еще один раз… — Шинра не знал, как сказать это как можно тактичнее. — То может умереть. — Вы хотите сказать, что она наркоманка? Кишитани нервно вздохнул, явно чувствуя себя так, словно балансировал на канате между жизнью и смертью. — Это будет слишком громкое заявление. Боюсь, что меня не простят за него. Но да, Хром она принимала уже не один раз. И сейчас её организм выработал привыкание. Если она продолжит приемы, всё может закончиться летальным исходом. Акабаяши казалось, что комната закружилась перед глазами. За один вечер столько информации, а самое главное — новых проблем. И создал их, казалось, самый что ни на есть невинный человек. Телефон Шинры зазвонил, и он, извинившись, поспешно ответил, пока Мизуки прошел в комнату, где в лихорадки грез Никки продолжала звать сестру. Из прихожей доносился голос Кишитани. — Алло, Шизуо? Что-то случилось? Понял. Сейчас подъеду. Ох и ночка, давно не было столько вызовов за один час. Акабаяши-сан, я заеду еще завтра проверить как Никки. — Да, конечно, — на автомате ответил якудза, проводив спешащего на помощь доктора. Густая ночь стояла над многоэтажным домом, в лифте которого поднимался подпольный доктор, доставая электронный ключ от двери, но, увы, тот ему не понадобился. Дверь квартиры оказалась открытой, но, даже заметно насторожившись, молодой врач не подал виду и спокойно прошел внутрь. У многих его пациентов были свои запасные ключи. Но он не помнил, чтобы давал ключ пациенту, которого увидел на пороге квартиры. Взъерошенный, немного потрепанной и непривычно строгий Шизуо, прижав к груди, держал истекающую кровью незнакомку, чье лицо полностью скрывали спешно наложенные бинты.