The Truth Beneath The Rose

Потоки ледяной магии обволакивали его со всех сторон, колючим ощущением холода пробирая до самого нутра — обладатель этой силы был совсем близко, необычайно близко. Спустя недели поисков, метаний между тремя материками и попытками поймать нужный след Хранитель наконец-то отыскал свою цель — чутье все-таки вывело его к врагу хозяина, и теперь тень неторопливо кружила в вечернем небе над местом пребывания жертвы. Это был какой-то огромный белокаменный особняк с несколькими небольшими башенками и просторным двором, выходящим в сад. Очевидно, огражденное высоким каменным забором имение было собственностью какого-то богатого лорда или рыцаря, и магия льда окружала это место плотной, незримой и неощутимой никем, кроме парящего над ней существа, стеной. Все входы и выходы тщательно охранялись вооруженными гвардейцами — вот только ни один из этих жалких людишек не сможет противостоять Хранителю Души, способному отправить их всех на тот свет одним лишь своим дыханием. Впрочем, это была бы быстрая и практически безболезненная смерть. Однако повелителю угодно, чтобы посмевший бросить ему вызов наглец умирал долго и мучительно, каждой клеточкой тела ощущая, как тень вытягивает его магическую силу, тем самым причиняя адскую боль.Что ж, Хранитель исполнит желание Эсканора, душу которого он обязан оберегать с самого появления этого человека на свет. Вот только теперь в царящей вокруг магии холода чувствовалось нечто едва уловимое и смутно знакомое — какая-то тонкая оборванная ниточка, за которую тени вдруг почему-то так отчаянно захотелось крепко ухватиться… Нет, его ничего не могло связывать с обладателем этой силы. А теперь пора было приступать к выполнению приказа. Сделав еще пару кругов над особняком, Хранитель резко спикировал вниз, стремительным вихрем пролетев мимо двух встрепенувшихся стражников. Растерянно оглядываясь по сторонам, эти глупцы даже не заметили, как темное существо, едва различимое в опускающейся на королевство ночи, пролетело к одному из широких, украшенных искусной резьбой окон, которое освещалось изнутри ярким пламенем свечей. Здесь, вопреки десятку крохотных огоньков, ледяная магия ощущалась еще сильнее, сдавливая тень со всех сторон — похоже, в комнате за окном находился и камень Эйрин, который нужно было во что бы то ни стало вернуть обратно в замок. Прижавшись к стене, острым зрением Хранитель наблюдал за сидящей в профиль у зеркала женщиной в светло-голубом платье, очевидно, именно той, кого он искал все это время. Она явно была еще молода и, судя по всему, очень красива. Девушка расплела косу и принялась расчесывать длинные, слегка завивающиеся светлые волосы. Каждое движение выходило у нее с необыкновенным, неестественным изяществом — поистине королевским. Затем, отложив гребень в сторону, девушка повернула голову к зеркалу так, что теперь Хранитель мог видеть каждую черточку ее лица, но при этом она никак не могла увидеть притаившееся и выжидающее за окном существо. Волшебница была не просто красива — нет, она была прекрасна. Бледное лицо с идеальными, будто бы искусно вырезанными из мрамора чертами одновременно могло как привлечь обычного человека своим совершенством, так и до смерти напугать тяжелым ледяным взглядом пронзительных голубых глаз. Но Хранитель, в отличие от людей, не был подвластен таким эмоциям, как восхищение или страх. И все же что-то заставляло его медлить, рассматривая девушку как можно внимательнее, пытаясь запомнить этот образ и связать его с сознанием своего хозяина. Повелитель точно никогда не мог видеть ее раньше, однако ее лицо почему-то казалось знакомым. Установив с ним контакт, Хранитель медленно и без особого труда — защитное заклинание, наложенное на комнату, никак не подействовало на него — просочился сквозь окно, замерев в паре метров позади девушки. — Вот она, хозяин. …Судорожно сжимая рукой край стола, Фобос пытался удержать внезапно возникший контакт со своим Хранителем, нашедшим наконец-то свою жертву. Не без труда совладав с дыханием, Эсканор все-таки сумел полностью слить свое сознание с сознанием тени, и теперь все, что видело существо, представало перед глазами принца так, словно бы он сам сейчас находился в той комнате. Заметив в отражении парящую позади тень, девушка так и замерла с протянутой к шкатулке рукой. Благодаря зеркалу он мог видеть ее лицо в этот момент. Оно практически не изменилось — лишь уголок рта как-то странно и едва заметно дернулся, однако в голубых глазах все же появилось напряженное и чуть испуганное выражение. И что-то в ней по неизвестной причине показалось Эсканору довольно знакомым… Хранитель не спешил нападать, ожидая дальнейшей реакции девушки и предвкушая дикий ужас, который всегда был для него главным наслаждением. Но к удивлению Фобоса, волшебница не растерялась и не ударилась в панику: она словно бы ожидала, что рано или поздно нечто подобное произойдет, однако похоже было, что тени все же удалось застать ее врасплох. Медленно поднявшись с табурета, девушка осторожно повернулась лицом к нежданному гостю, парящему в воздухе чуть выше пола. Ее красивое лицо оказалось теперь чуть ближе и попало под более яркий свет. Теперь принц увидел в нем то, что заставило его вздрогнуть, едва не потеряв при этом связь с Хранителем. То, чего ему совершенно не хотелось увидеть. Всего лишь на мгновение Фобосу показалось, что на него смотрела мать. *** Он жаждал ее смерти. Предчувствие не обмануло ее. Набравшись мужества, Эльза вызывающе вскинула голову, глядя в пустые глазницы Хранителя, которые, несмотря на отсутствие в них глаз, видели все и даже гораздо больше. Конечно же, защитные заклинания не стали препятствиями для него — большую часть из них он даже не ощутил, и ни одно не смогло бы задержать его, хотя попытаться все-таки стоило. Она знала наверняка, какой приказ отдал Фобос своей тени — убить ее самым изощреннейшим способом, какой только можно было вообразить, выкачать всю магию до последней капли и вернуть обратно в холодные подземелья замка не менее холодную реликвию королевы Эйрин. Единственным, о чем жалела Эльза, было то, что ее собственного Хранителя не было с ней вот уже несколько лет. Он бы непременно смог защитить свою хозяйку от темной силы сородича, явившегося убить ее. Но Эльза была одна. И сражаться за собственную жизнь ей тоже придется в одиночку. Девушка успела отскочить в сторону как раз за секунду до того, как темное существо сделало резкий выпад вперед в попытке схватить ее, гневно зашипев проклятие на древнемеридианском. С небывалой быстротой Эльза послала в Хранителя большую ледяную сферу, однако сгусток магии отскочил от него, попав в зеркало, с громким треском разбившееся на сотни мелких осколков, несколько из которых попали на ее оголенную руку. В ту же секунду тень сшибла волшебницу с ног, заставив ее громко вскрикнуть от неожиданности. Эльза оказалась лежащей на полу, а Хранитель Фобоса прижал ее своим телом из темного тумана, как оказалось, довольно ощутимым. Девушка попыталась вырваться, однако существо с силой сжало ее запястья, не давая своей жертве даже пошевелиться. Тень склонилась над головой девушки, шипя что-то неразборчивое. На лице этого существа не было ничего, кроме двух глубоких впадин, заменяющих глаза — и когда они сверкнули ярко-зеленым светом, Эльза ощутила, как ее сжатые запястья словно обожгло раскаленным железом, и до крови закусила губу, чтобы не закричать снова от невыносимой боли. Он собирался выкачать из нее всю магическую силу. Как раз в этот момент из коридора стал слышен громкий топот и чьи-то голоса, а через секунду дверь в покои девушки резко распахнулась. — Миледи! — воскликнул один из гвардейцев, первым вбежавший в спальню. Позади него стояло еще несколько человек. Услышав его голос, Хранитель отпустил руки Эльзы и медленно поднялся, выпрямившись во весь рост, будто бы демонстрируя стражникам свою мощь. Увидев жуткое существо, замершие с оружием в руках солдаты побледнели от ужаса и начали медленно пятиться назад, со страхом взирая на темное создание и, казалось, напрочь забыв о девушке. Тень тут же резко кинулась на них, вытянутыми вперед руками схватив двух первых гвардейцев за шеи и одним быстрым движением вывернув их. Остальным стражникам сбежать тоже не удалось: существо обдало их горячим дыханием, от которого все они мгновенно рухнули в коридоре замертво. За это время Эльза успела кое-как подняться на ноги, все еще чувствуя боль в сильно покрасневших, словно бы по-настоящему обоженных запястьях. В отчаянии она быстро прошептала одно заклинание, хотя прекрасно знала, что ничем оно ей не поможет. Когда Хранитель повернулся к ней, девушка быстро наколдовала магический барьер, напоминающий широкий купол, и попыталась сконцентрировать всю свою силу, чтобы удержать его. Тень сразу же послала в ее защиту большой сгусток темной магии, который заставил волшебную оборону задрожать. Эльза и сама начинала дрожать: руки по-прежнему нестерпимо жгло, а внутренности после короткого контакта с существом буквально свернулись в тугой узел, причиняя невыносимую боль, вызвавшую предательски хлынувшие из глаз слезы. И все же девушка до последнего старалась сдержать то и дело мигающий барьер, в который Хранитель посылал заряд за зарядом, пытаясь уничтожить. Это оказалось для него не так просто — значит, она все-таки имела еще достаточно сил. И все же волшебница лихорадочно соображала, что ей делать дальше, ведь держать магический щит очень долго все равно не удастся. Наконец, девушка решилась: резко убрав барьер, она отбежала в сторону кровати, едва увернувшись от очередной темной сферы. Каждое движение давалось ей с огромным трудом, все клеточки тела ныли от боли и перенапряжения, но, превозмогая их, Эльза собрала в кулак все свои силы и сумела отбросить Хранителя в сторону мощным энергетическим зарядом, отчего находившиеся поблизости вазы с цветами полопались, а несколько свечей упало, и их пламя перекинулось на ковер. Однако разгоревшийся огонь не стал препятствием для тени. Злобно зашипев, темное создание рванулось обратно к девушке, успешно избежав двух запущенных в него ледяных заклятий, и в одно мгновение оказалось рядом с волшебницей, споткнувшейся об осколок разбитого зеркала в попытке снова увернуться. Существо было гораздо мощнее и крупнее Эльзы — оно тут же схватило ее за плечи, отчего тело девушки пронзила новая порция боли, и со всей силы приложило ее головой о деревянный столбик кровати, а затем еще раз об ближайшую стену. Эти удары едва не вышибли из нее весь дух, однако их оказалось недостаточно, чтобы девушка лишилась сознания. Эльза застонала, без особой надежды пытаясь вырваться из цепкой хватки Хранителя и чувствуя, как по затылку на шею начало стекать что-то мокрое. Сил колдовать у нее теперь не осталось: на мощный заряд, которым она попыталась перед этим отбросить существо в сторону, волшебница потратила большую часть энергии, и такой боли, как сейчас, не испытывала уже много лет, а прикосновения тени к коже парализовывали и отдавались тысячами впившихся в тело игл. Это было невыносимо, однако у девушки не осталось сил даже на то, чтобы просто закричать, позвать на помощь. Хотя, даже если бы кто-то ее и услышал, то все равно не пришел бы на зов. И даже не из-за страха — просто здешние слуги всегда боялись и ненавидели ледяную ведьму, «околдовавшую» их лорда. Если бы у существа, прижимающего ее к стене и готовящегося отобрать остатки ледяной магии, были бы хоть какие-то черты лица, то оно наверняка бы сейчас скалилось с удовольствием готовящегося полакомиться хищника. Вероятнее всего, точно так же сейчас выглядел и его хозяин. Что ж, похоже, Фобос добился своего, в отличие от самой Эльзы. Она все-таки переоценила свои возможности и недооценила его. И расплатой за это теперь должны были стать мучения, с которыми Хранитель и собирался прикончить девушку, медленно вытягивая из нее последние силы. В глазах у Эльзы помутилось, а хватка твари усилилась. «Ну что ж, похоже, я проиграла в самом начале игры,» — с каким-то отстраненным чувством горечи и разочарования подумала она, мысленно приготовившись умереть. *** Калеб четко осознавал, что находился сейчас в собственном сне, однако проснуться у него не получалось. Вокруг юноши не было совершенно ничего — лишь яркий белый свет, льющийся неизвестно откуда со всех сторон. В реальности повстанец уже наверняка ослеп бы от него, но во сне такое освещение не причиняло ему ни малейшего вреда, и Калеб спокойно мог видеть все окружающее его пространство, тянущееся куда-то вдаль. Вот только смотреть было не на что — окружала его одна лишь белоснежная пустота, и неизвестно, имеющая ли конец. В любом случае, стоять на месте, дожидаясь пробуждения, которое после тяжелого напряженного дня должно было наступить нескоро, было бессмысленно, и парень решил пройти вперед, надеясь, что там ему удастся найти хоть что-нибудь. Как ни странно, в этом сне он совершенно не ощущал тяжести рубинового кулона, к которой не удалось привыкнуть даже за несколько дней ношения. В последнее время Калеб даже спать ложился, не снимая этой магической вещицы из-за опасения, что кто-нибудь вроде Бланка может украсть у него столь ценный артефакт. Расстегнув верхнюю пуговицу рубашки и прикоснувшись к груди, повстанец не ощутил ничего — почему-то сейчас кулона на нем не было, и это показалось очень непривычным и даже посеяло в душе некоторые тревожные мысли. Чем дольше повстанец использовал снятую с убитого им человека вещь в личных целях, будь то сражения с лурденами или возможность подслушать дату и время новой городской облавы ради поиска мятежников, тем меньше ему хотелось с ней расставаться, и тем больший страх у него вызывала возможность потерять ее. Кулон действительно был незаменим — он уже несколько раз спас Калебу и его товарищам жизнь благодаря тем удивительным свойствам, которым наделял носящего его человека. И несмотря на странные ощущения, которые юноша неизменно испытывал каждый раз, надевая его, эта вещь уже стала для него огромной ценностью. С каждым шагом Калеб все сильнее чувствовал довольно знакомый холод — в точности такой же, какой всегда исходил от кулона. Чем дальше повстанец продвигался по светлой пустоте, тем более странным казался ему этот сон, от которого он никак не мог пробудиться. И хотя юноша уже начинал по-настоящему замерзать, какая-то неведомая сила, словно магнит, тянула его вперед, а он бездумно подчинялся ей, не останавливаясь ни на секунду. Быть может, кулон был где-то там, впереди, и чтобы проснуться, парню следовало просто забрать его? Калеб шел все дальше, пока резко и неизвестно откуда возникшее на пути в паре метров от него существо не заставило юношу остановиться, удивленно разинув рот. Фигура этого создания очень сильно напоминала человеческую, вот только оно было выше и значительно крупнее. Тело неизвестного существа казалось вырезанным из светло-голубого льда — много лет назад, когда Калеб был еще совсем ребенком, на Меридиане случилась одна настоящая снежная зима, поэтому снег и лед ему видеть довелось. Но самым жутким в стоящем прямо перед ним создании, пожалуй, являлось лицо: на нем не было ничего, за исключением двух пустых глазниц, взирающих на повстанца так пристально, словно бы даже без глазных яблок они способны были видеть. Юноша замер прямо перед монстром, от потрясения будучи не в силах сдвинуться ни на шаг. Он многое повидал в своей жизни, в особенности чудовищ, но такое видел в первый раз. И хотя парню встречались твари даже более ужасающего вида, чем эта, почему-то именно она сейчас внушила ему гораздо больший страх, нежели все остальные, когда-либо виденные им. И от этого создания исходило то же самое ощущение холода, что и от рубинового кулона. Монстр хищно зашипел, выгибая спину — похоже, он готовился к прыжку. Времени на то, чтобы узнать, могла неизвестная тварь причинить вред во сне или же она являлась просто иллюзией, у Калеба не было, как, впрочем, и желания это проверять. Поэтому у юноши, не имеющего здесь к тому же никакого оружия, не оставалось никаких других вариантов, кроме как резко развернуться и броситься обратно со всех ног. Однако он не успел пробежать и пары метров, когда на его спину со всей силы обрушилось нечто тяжелое и повалило наземь, при этом обдав шею ледяным дыханием. Существо навалилось на него всем своим телом, не только внешне, но и по ощущениям от соприкосновения напоминающим глыбу льда. Кое-как перевернувшись под его весом на спину, Калеб начал яростные попытки освободиться из крепкой хватки твари, при каждом движении дрожа от невыносимого холода. Но создание было гораздо мощнее: шипя, оно только сильнее сдавило тело юноши, перехватив его руки и тем самым лишив последней возможности оттолкнуть напавшего. Когда повстанец не смог более пошевелиться и осознал, что теперь деваться ему было некуда, монстр склонился над лицом Калеба, и глубокие впадины на месте его глаз загорелись ярко-голубым светом. Похоже, кем или чем это создание ни было, убивать парня оно не собиралось. Испустив еще один тяжелый вздох, от которого возле того места, где должен был быть рот, образовалось едва заметное облачко пара, существо прошипело всего одну короткую фразу на старом языке. И несмотря на то, что Калеб никогда не изучал древнемеридианский, некоторые слова все же были ему знакомы, и произнесенные существом входили в их число: — Выпусти меня отсюда. *** Одним лишь жестом погасив подбиравшееся к ним пламя, Хранитель перехватил голову едва не теряющей сознание Эльзы за подбородок и тем самым заставил ее смотреть в его пустые глазницы, вновь вспыхнувшие зеленым светом. Что-то тихо прошипев, он начал распространять по телу девушки еще больший жар, чем раньше, параллельно с этим выкачивая из нее последние крупицы холода, все это время кое-как позволявшие своей обладательнице держаться. На этот раз Эльза все-таки закричала — ей казалось, будто пламя начинало раздирать ее изнутри, быстро расползаясь по всему телу. Она знала, что не выдержит этой пытки — огонь был противоположен самой ее сущности и являлся для нее смертью. И без того помутневший взор теперь застлала пелена из слез, и девушка зажмурила глаза, хотя уже и так не могла ни видеть, ни слышать, ни ощущать что-либо, кроме подчинившей ее себе боли и исходящего от тени пламени. Единственное, чего она хотела — чтобы эта пытка прекратилась как можно скорее. И внезапно она почувствовала некоторое облегчение — Хранитель вдруг прекратил вытягивать из нее магию, тут же вернувшуюся обратно, и значительно ослабил хватку. Будь у нее хоть немного больше физических сил, Эльза могла бы воспользоваться этим и попытаться вырваться, однако сейчас она все-таки была слишком измождена для этого. Тяжело дыша, волшебница несколько раз моргнула и рискнула снова перевести все еще замутненный взгляд на темное существо. Оно издало что-то среднее между рыком и хрипом, взором горящих глаз впившись в лицо девушки, словно желая увидеть в нем нечто скрытое. Хранитель смотрел на нее так около минуты, показавшейся все еще ощущавшей боль Эльзе вечностью, и с каждой секундой ярость, казалось, начинала закипать в нем все сильнее и сильнее. Он зашипел на хорошо знакомом девушке наречии — и эти слова, несмотря ни на что, очень удивили ее. — Я не могу. А в следующее мгновение он резко схватил ее за запястье и, едва не вывернув его, со всей силы швырнул обессиленную девушку на пол, прямо на осколки от разбитых ваз и зеркала. Нагнувшись к ней, Хранитель опять попытался выкачать из нее крупицы ледяной магии, отчего Эльза вновь ощутила себя в разгорающемся пламени, однако на этот раз все продлилось лишь несколько секунд. Тень молниеносно отпрянула, и ярко-зеленый свет в ее глазах также быстро потух. Еще пару мгновений глядя на девушку сверху вниз, существо прошипело последнюю фразу, после чего попыталось было броситься к разбитому зеркалу, к стоящей возле него на столике шкатулке с камнем Эйрин, однако по каким-то причинам так этого и не сделало. Обернувшись черной дымкой и снова просочившись через окно, оно стремительно покинуло комнату и оставило ослабевшую волшебницу посреди собственных разгромленных покоев неподалеку от двух трупов с вывернутыми головами. Все закончилось так же быстро и неожиданно, как и началось. С трудом переведя дыхание, Эльза слегка приподнялась на локтях, тут же ощутив острую боль в левой руке. Приподняв ее, девушка обнаружила, что почти половину покрасневшего от прикосновений тени предплечья пересекала длинная кровоточащая полоска, оставшаяся, очевидно, от одного из крупных осколков. Таких порезов у нее теперь было несколько, а к ним добавлялась рана от удара головой и еще не до конца отпустивший ее тело жар, досаждающий, пожалуй, больше всего остального. Другой рукой девушка осторожно провела по ноющему затылку, отчего на пальцах осталось небольшое красное пятно. Поморщившись, Эльза застонала от неприятных ощущений, а перед глазами у нее все еще стояли горящие глазницы Хранителя Фобоса, едва не прикончившего ее всего пару минут назад. Однако вспомнив и осознав последнюю оброненную им фразу, девушка вдруг громко и искренне захохотала, не обращая внимания ни на собственную боль, ни на разбросанные по спальне осколки и остатки сгоревших свечей, ни на лежащие совсем рядом тела мертвых стражников. Со стороны она могла показаться совершенно безумной — и, вероятнее всего, в данный момент пережившая мучительную боль и страх смерти Эльза именно такой и являлась. Он все-таки не смог убить ее. А ведь она уже успела мысленно приготовиться к гибели… Но раз Боги сохранили ее жизнь, значит, она им еще нужна. Да, волшебница едва ли не обезумела — от радости, что все обошлось, и что она по-прежнему могла дышать, а терзающее ее пламя постепенно начинало угасать. Тем не менее, всего через несколько мгновений внезапный приступ радостного смеха прошел. Ослабленную девушку вновь пронзила боль от полученных ран, и, медленно закрыв глаза, Эльза все-таки потеряла сознание. *** Резко распахнув глаза, Калеб подскочил на кровати, непонимающе и испуганно оглядываясь по сторонам. К счастью, опасность, если она была настоящей, миновала: он по-прежнему находился в своей небольшой комнатушке в Заветном Городе, и, кажется, никогда еще не бывал ей так рад, как сейчас. Опустив ноги на пол, отчего жесткая койка под весом его тела противно заскрипела, еще не до конца пробудившийся повстанец выпрямился и попытался кое-как привести спутанные мысли в порядок. В голове плотно засел образ ледяного существа, едва не задушившего его во сне, и ощущение ужасного холода, которое до сих пор не отпускало юношу. До сих пор… Кулон. Спохватившись, парень мигом сорвал с себя проклятую вещицу и, все еще ощущая липкий страх от свежих воспоминаний о твари, запустил ею в противоположную стену. Со звонким стуком ударившись о неровные камни, кулон упал на пол, но яркий рубин, будто бы насмехаясь над новым хозяином, продолжал заманчиво блестеть во мраке. Неприятный холод тут же сошел на нет, и юноша испытал необычайное облегчение, не решаясь подбирать брошенный артефакт. Несколько минут вождь повстанцев сидел словно в трансе, тупо уставившись на лежащий в паре метров от него кулон и размышляя об увиденном. Монстр, появившийся во сне, явно был связан с этой вещью, и, думая о нем, Калеб все еще ощущал пробегавшие по телу мурашки. Он попытался убедить себя в том, что-то был просто глупый, хотя и жутковатый сон, вызванный постоянными размышлениями о кулоне, однако удалось ему это не очень хорошо — слишком уж реальным до сих пор казалось загадочное существо, его хватка, блеск глаз и даже голос. Парень поморщился, вспомнив вдобавок ко всему жуткое хищное шипение монстра. Выпусти меня отсюда. Что это могло означать? Откуда выпустить? И причем здесь вообще был он, Калеб? Понимая, что все эти размышления ничего ему не дадут, а снова заснуть в любом случае уже не удастся, повстанец наконец поднялся с кровати и рискнул подобрать кулон. Двумя пальцами нащупав в темноте прохладную золотую цепочку, Калеб приподнял вещицу на уровень глаз, зачем-то пытаясь вглядеться в алые грани рубина, слабо сияющие и хорошо видимые даже в темноте. Прикасаться к самому драгоценному камню у юноши не было никакого желания — он не хотел испытывать те ощущения заново. Кулон слегка покачивался из стороны в сторону, и парень глядел на него несколько секунд, повторно воскрешая в памяти все произошедшее с ним во сне, включая образ ледяного существа, впечатавшийся в память до мельчайших деталей. И вдруг совершенно внезапно в голову Калеба пришла довольно странная мысль. А не могло ли то существо быть заточено в этом кулоне? *** Перед глазами Фобоса по-прежнему стояло ее лицо: бледное, красивое, шокированное и до странности знакомое, хотя он точно знал, что никогда ранее не мог ее видеть. Все остальное, что ему довелось разглядеть глазами Хранителя, словно бы потерялось в каком-то густом тумане, а затем отдалилось, очень быстро забывшись. Как он ни пытался, ему не удалось вспомнить ни обстановки комнаты, ни цвета формы стражников, по которой можно было бы вычислить их господина или госпожу — все детали ускользали от него, будто ничего этого и не было. За исключением девушки, чем-то напомнившей мать. Хранитель не справился с поставленной задачей. Не смог убить человека, посмевшего бросить вызов его хозяину, не сумел забрать камень Эйрин — девушка успела привязать кристалл к своей магии, выкачать которую ему также не удалось. Ночное небо за окном стало чернее, а замок утонул в негромком монотонном гуле — высунувшись из любимых укрытий-роз, шептуны начали беспокойно перешептываться: повелителем вновь овладел гнев. Сжав в руке только что подписанный им документ о даровании народу некоторых послаблений и тут же смяв его, Фобос отрешенно подумал о том, что не видать этих послаблений черни, пока он жив, параллельно с этим упорно воскрешая в памяти образ девушки. Светлые волосы, голубые глаза, молочно-белая кожа, изящные движения… И странное ощущение, возникшее в тот момент, когда тень попыталась отобрать ее магическую силу. Словно какая-то давно разорванная напополам нить начала медленно, но болезненно срастаться, через огромное расстояние связывая его с этой девушкой. Это было очень неприятно… Но как будто именно так и должно было быть. И теперь Фобос точно знал причину, по которой Хранитель не смог убить ее. Он догадывался о ней с недавних пор, хотя до последнего момента его не покидала надежда, что это не станет препятствием для тени в свершении задуманного. Однако все сложилось иначе. Это действительно оказалось то, что теперь бессмысленно было отрицать. Слишком близкое родство.