The Truth Beneath The Rose

Дерек не раз рассказывал Корнелии о своем восхищении королевскими рыцарями и детской мечте однажды вступить в один из Орденов, однако сейчас, когда в тронном зале эта самая мечта исполнялась, особого счастья на лице молодого человека девушка вовсе не замечала. И хотя он упорно пытался изобразить самые радостные эмоции, буквально выдавливая из себя вопреки обыкновению широкую улыбку, искренности которой, впрочем, большинство присутствующих все равно верило, от юной Хейл все равно не укрылось его напряжение при этом. Оно казалось довольно странным и неуместным… Но, возможно, причиной тому была неожиданность подобного решения Фобоса. Корнелию оно тоже немало удивило: ведь еще совсем недавно принц буквально унизил Дерека, не посвятив последнего в Орден вопреки его блестящей победе на турнире. — По-моему, сир Дерек выглядит не очень-то счастливым, — осторожно шепнула на ухо стоявшей рядом леди Айре девушка. — Возможно, он просто ревнует, моя дорогая, — хитро улыбнувшись, тихо ответила женщина. — Но оно и понятно: ведь сегодня всем точно стало ясно, что ты — новая фаворитка Его Высочества. На мгновение Корнелия вспыхнула, но тут же поспешила взять себя в руки. До сегодняшнего дня об этом знали только леди Айра и Шела, а теперь данный факт наверняка стал понятен всем гостям и обитателям замка. Фобос (который покинул ее покои еще ранним утром) публично продемонстрировал его, когда незадолго до начала церемонии посвящения приветствовал некоторых своих самых приближенных, в числе которых вместе с супругами Малбек была и Корнелия. Недвусмысленно улыбнувшись, он негромко, но слышимо для стоявших рядом восхитился красотой девушки, а затем взял ее руку и поцеловал на глазах у придворных, прикоснувшись к нежной коже гораздо дольше, чем предписывали правила этикета. Однако Эсканора это вовсе не волновало: очевидно, он напротив желал продемонстрировать всем аристократам и в особенности тщетно пытающимся соблазнить его дамочкам, какая именно леди стала его новой избранницей. Что ж, если ему так хотелось, чтобы они знали, пусть знают — воспротивиться этому Корнелия не могла да и не собиралась, а потому с лучезарной улыбкой и уверенностью в голосе ответила на комплимент Фобоса. Но вряд ли это стало совсем уж неожиданной новостью: их ведь и раньше замечали вместе в саду, поэтому некоторые осторожные предположения на данный счет явно уже блуждали по замку. А сегодня дворцовые сплетники смогли порадоваться негласному подтверждению своих домыслов: девушка заметила, какое нескрываемое любопытство было написано на лицах наблюдавших за этой сценой знакомых и незнакомых ей людей. И даже во время церемонии она ловила на себе заинтересованные, но быстро отводимые, стоило ей только их поймать, взгляды придворных. Любопытство, удивление, ревность, зависть, негодование… Особенно видимые и ощутимые со стороны дам: не замеченных принцем, не сумевших его очаровать, переставших быть его фаворитками, когда интерес к ним с его стороны был безнадежно утрачен (ведь среди всех этих женщин таких тоже было немало), либо просто живущих с нелюбимыми и непривлекательными мужьями и оттого завидующих. Корнелия знала, что хотя все они без исключения делали вид, будто бы слушают клятву, приносимую Дереком, большинство леди и некоторых лордов гораздо сильнее привлекала возможность узнать побольше о новой фаворитке принца и понаблюдать за ней. От этого девушке, которой совсем недавно доводилось бывать в центре внимания на балах и турнире, стало все же несколько некомфортно, но она старалась никак этого не демонстрировать. В конце концов, она уже решила для себя, что общественное мнение никоим образом не будет ее волновать. А ревнивые дамы пусть хоть полопаются от зависти. — И даже не обращай внимания на всех этих гадюк, — словно прочитав мысли Корнелии, прошептала ей на ухо наставница. — Начнут шипеть и брызгать ядом — а они, несомненно, начнут — поворачивайся к ним спиной, и весь яд в итоге прилетит обратно к ним же. Но будь готова к тому, что хотя бы одна из них непременно в скором времени напишет твоей матушке. Однако не беспокойся слишком сильно, милая, — тут же поспешила успокоить свою воспитанницу женщина. — С Элизабет я сама все улажу, когда она узнает. Не «если», а «когда». Здесь леди Айра была права — этой действительно было всего лишь вопросом времени. В том, что отец будет в шоке, а мать — по меньшей мере в ярости, не было никаких сомнений, как и в том, что чувств своей дочери они никогда не поймут и понять даже не пожелают. Поэтому ей оставалось только надеяться, что раздувать из этого настоящий скандал они не станут. — Думаю, мама будет рвать и метать, — прошептала Корнелия. В отличие от большинства девушек она еще в детстве, совершая какие-либо шалости, всегда гораздо сильнее опасалась реакции строгой матери, нежели мягкого и деликатного отца. — Будет, — кивнув, подтвердила женщина. — Более того, окажись на месте принца Фобоса какой-либо другой мужчина, без скандала бы не обошлось и при ее сдержанности… Однако Элизабет умная женщина, и вступать в конфликт с Его Высочеством она не рискнет даже несмотря на все свои принципы и убеждения. И все же письма с гневными проповедями, а спустя какое-то время и личную встречу с матерью представлять Корнелии вовсе не хотелось. Придворные пусть судачат, что хотят, но мать… это совсем другое. Леди Айра еще раз ободряюще улыбнулась девушке и чуть отошла от нее, на пару шагов приблизившись к своему супругу и что-то зашептав теперь уже ему на ухо, при этом указывая на кого-то из рыцарей, окружавших возвышение, на котором находился трон Фобоса. Корнелия тоже взглянула в ту сторону, вот только ее интересовала не охрана Эсканора, а он сам — как всегда безупречный и величественный, сверху вниз взирающий на преклонившего колени Дерека и терпеливо выслушивающий очень долгую, но полагающуюся при вступлении в один из королевских Орденов клятву. Когда девушка смотрела на него, ее сердце по-прежнему замирало так, словно бы и не было последних двух ночей, и она до сих пор была влюбленной, страдающей от невозможности быть рядом с ним девицей. Впрочем, влюбленной Корнелия и правда являлась до сих пор — причем гораздо сильнее, нежели раньше. Чья-то маленькая теплая рука осторожно прикоснулась к ее запястью. Поначалу девушка решила, что к ней вновь подошла леди Айра, однако, повернув голову, увидела справа от себя Ирэн Орил, которая еще минуту назад стояла в одном из дальних рядов вместе со своей сестрой и ее женихом. На самом деле, передвигаться по залу во время церемоний всегда считалось признаком ну очень дурного тона, но некоторые придворные все равно время от времени то и дело старались как можно быстрее и незаметнее прошмыгнуть поближе к кому-то из друзей или знакомых, дабы шепотом обсудить чей-то внешний вид, неподобающее поведение или еще что-то в этом роде. И глядя на приторную улыбочку рыжеволосой приятельницы, Корнелия сразу догадалась, зачем той так срочно вдруг понадобилось пробиваться к ней через толпу — уж точно не просто пообщаться, чего они не делали уже очень давно. — Так значит, это все-таки правда, Корнелия? — без предисловий шепотом начала Ирэн. Глаза приятельницы горели нескрываемым удивлением и любопытством. — Ты теперь — новая фаворитка принца? Сама не зная зачем, Корнелия постаралась вложить в адресованный одной из близняшек Орил взгляд как можно больше высокомерия. В принципе, это вполне соответствовало ее новому «титулу». — Полагаю, ответ ты уже знаешь сама, — тихо произнесла девушка с не менее приторной и абсолютно неискренней улыбочкой. Ирэн, однако, вовсе не обиделась на такую завуалированную грубость, и понимающе кивнула. — Ну конечно, — подмигнула она. — Но знаешь, нам с сестрой, по правде говоря, казалось, что тебя интересует сир Дерек. «Потому что я сама хотела, чтобы вам так казалось, дабы вы от меня отстали,» — подумала Корнелия, вспомнив, как пыталась отвязаться от них в саду, прикинувшись, будто бы ищет рыцаря. — Сир Дерек — очаровательный и галантный мужчина, и я питаю к нему безграничную симпатию как к человеку, но не более того, — ответила девушка. — Разумеется, — протяжно прошептала Ирэн, обвивая своей рукой предплечье Корнелии, словно они были близкими подругами. — Знаешь, а я тебе даже немного завидую, — она посмотрела на Фобоса, вручающего Дереку знак Первого Ордена. — Двое таких бесподобных мужчин, — сестра Лайзы томно вздохнула. — И оба обратили на тебя свое внимание. Один сделал своей Королевой на турнире, а другой, — она хитро прищурилась. — Может сделать королевой Меридиана. Ты бы хотела этого? К чему был этот провокационный вопрос, Корнелия понять не могла, однако нотки зависти в голосе знакомой были слышны весьма отчетливо даже до того, как та честно в этом призналась. Впрочем, причина была вполне ясна: сестра вот-вот должна была выйти замуж, приятельница… теперь тоже не могла считаться одинокой, а сама Ирэн несмотря на все заигрывания со знатными мужчинами и всяческие попытки привлечь к себе их внимание, по-прежнему была одинока. И данный факт наверняка не просто огорчал ее, но и в какой-то степени злил. — Настолько же, насколько хотела бы и каждая вторая здесь присутствующая, — невозмутимо ответила девушка на вопрос леди Орил после недолгого молчания. — Но как мы обе прекрасно знаем, королевой — а вернее, принцессой — станет та, которую захочет видеть в данной роли Его Высочество. А ему в последнее время вовсе не до этого. — Само собой, — Корнелия не без удовольствия отметила, как губы приятельницы сложились в тонкую линию, что означало неудовлетворение услышанным. Тем не менее, спустя пару секунд молчания Ирэн легонько толкнула девушку локтем, едва заметным кивком головы указав на наблюдавшую за Фобосом и Дереком леди Малбек. — Моя тетушка всегда была очень падкой на мужчин, — леди Айру обе сестры Орил часто называли «тетушкой», когда она не слышала, хотя родство между ними было весьма отдаленным. Причем по словам самой наставницы, близняшкам она приходилась не тетей, а сестрой. — Ты только взгляни, как она наблюдает за Его Высочеством и сиром Дереком. Как будто хочет затащить в постель. Обоих сразу. Корнелия даже несколько удивилась прозвучавшему при этих словах ехидству, которого раньше никогда не замечала ни за одной из близняшек Орил. Эти девушки с первого же дня знакомства показались ей наивными и глуповатыми, вовсе не способными на сарказм и не умеющими его отличать. Что ж, похоже, как и большинство аристократов, Ирэн и Лайза все это время тоже умело пользовались выгодными для них масками юных дурочек. Во всяком случае, Ирэн точно. — К чему это ты? — спросила Корнелия, не заметившая в выражении лица леди Айры ничего, кроме привычной полуулыбочки, которая с него не сходила практически никогда. В глазах Ирэн промелькнуло нечто похожее на торжество. — Ах, ты же не знаешь, — покачала головой она, бросив еще один взгляд на свою «тетушку» и убедившись, что та даже не смотрела на них. — Ведь леди Айра года три тому назад была любовницей нашего принца. Услышанное на мгновение вышибло из Корнелии весь дух. — Неужели? — только и смогла прошептать она. — Не веришь — спроси у кого угодно из давних обитателей замка, — пожала плечами леди Орил. Конечно, с недавних пор Корнелия догадывалась о том, что в любовниках у ее наставницы побывала по меньшей мере половина мужчин, живущих при дворе принца… Но чтобы и сам принц?.. Хотя, если подумать хорошенько, ничего удивительного в этом не было по той простой причине, что даже в свои тридцать с лишним эта женщина привлекательностью превосходила многих юных девиц. А прибавив к очаровывающей внешности природное обаяние и способность расположить к себе любого человека… И все равно девушку это шокировало. Подумать только, леди Айра была близка с Фобосом! Корнелия вспомнила те советы, которые давала ей женщина перед первой ночью и которые заставляли ее смущенно краснеть. Она давала их, прекрасно зная, как доставить ему — лично ему! — удовольствие. Прекрасно зная вкус его губ, ощущения от его прикосновений, жар его тела — все, что сама Корнелия пока еще только открывала для себя. А женщине это было отлично знакомо уже давно. На секунду девушка представила леди Малбек в объятиях Эсканора, отвечающую на страстный поцелуй и медленно начинающую расстегивать его рубашку, но тут же поспешила отогнать от себя данную картину. Думать об этом было странно и весьма неприятно. Очевидно, размышления Корнелии каким-то образом отразились на ее лице, поскольку по-прежнему стоявшая рядом Ирэн едва заметно усмехнулась. — Мне тоже было трудно поверить, когда я только узнала об этом, — тихо проговорила она. — Принц Фобос и тетушка Айра… Она, конечно, до сих пор довольно привлекательна, но ведь больше чем на десять лет его старше! Впрочем, можешь не беспокоиться на этот счет — как видишь, Его Высочество давно к ней охладел. — И чем это было вызвано? — как можно равнодушнее спросила девушка. — Не знаю, — вновь пожала плечами леди Орил. — Наверное, надоела ему своей вечной бестолковой трепотней ни о чем. Однако если сравнивать с остальными женщинами, то с ней он был довольно долго… И все же его страсть к ней так или иначе прошла — насколько знаю, с ним так происходит всегда. И к тебе его страсть тоже вскоре пройдет — не уловить данного намека было просто невозможно. Почему-то вдруг Корнелии очень захотелось доказать и Ирэн, и всем остальным наверняка точно так же думавшим женщинам и мужчинам, что она сможет стать исключением из этого правила. Неизвестно, правда, как и каким способом — но почему-то очень захотелось. — Ладно, что-то я заговорилась, — притворно спохватилась приятельница. — Родители и сестра наверняка уже заметили мое отсутствие рядом с ними, так что после церемонии меня точно ждет лекция о том, как необходимо вести себя истинной леди. До встречи, Корнелия! Еще увидимся, — она быстро чмокнула девушку в щеку и тут же растворилась среди столпившихся позади придворных, вызвав тем самым их негромкие возмущения. Церемония окончилась буквально в один миг, так что Корнелия даже не успела этого заметить. Министры тут же окружили Фобоса, поочередно подсовывая ему подготовленные отчеты, часть придворных задержалась, чтобы поздравить нового рыцаря Первого Ордена, а остальные начали медленно расходиться, тем самым создав в дверях весьма длинную очередь. Корнелии очень хотелось бы остаться наедине с Фобосом, однако сейчас это вовсе не представлялось возможным, и потому она вместе со своей наставницей, оставившей супруга докладывать принцу о проделанной работе, сначала подошла к Дереку и поспешно поздравила его со вступлением в Орден, а затем направилась к выходу из тронного зала, к тому моменту уже освободившемуся. Как и следовало ожидать, со всех сторон ее сопровождали полные любопытства взгляды и тихие шепотки, однако девушка старалась с достоинством их игнорировать. — Ох, все-таки эти церемонии невероятно утомляют, — вздохнула леди Малбек, когда они вышли в холл. — У меня теперь так болит голова, что мне просто необходима чашечка травяного чая! И небольшая порция десерта, думаю, тоже лишней не будет. Разделишь ее со мной? Если раньше Корнелия очень любила оставаться на чай с десертом у своей наставницы и всегда встречала это предложение с ее стороны с большим энтузиазмом, то теперь ей почему-то очень этого не хотелось. — Конечно, — тем не менее, кивнула Корнелия. Но услышанное от Ирэн до сих пор не укладывалось в голове и не давало покоя. Пару дней назад она спросила леди Айру, была ли в жизни той настоящая любовь, и женщина ответила, что никакого значения это не имеет, поскольку ее все равно больше нет. Еще тогда реакция наставницы на заданный ей вопрос показалась девушке странной, а теперь она всерьез задумалась: а не врала ли подруга матери, отвечая на него? Быть может, любовь в ее жизни имелась и до сих пор? И вдруг ею являлся не кто иной, как Фобос? Если он и испытывал к этой женщине хоть что-то подобное, то с его стороны это уже прошло, а с ее… Прошло ли? Корнелия не могла с уверенностью сказать, какие чувства она теперь испытывала, глядя на элегантную и обаятельную женщину рядом с собой, ранее вызывавшую восхищение и желание в определенной степени стать такой же. Но эти чувства, а точнее чувство, неприятно скребло острыми коготками где-то в груди и вызывало желание развернуться и уйти как можно дальше, лишь бы не видеть ее. По крайней мере, в ближайшее время. *** В просторном полутемном помещении, куда Орубе притащили два лурдена, ее уже ожидал Фобос. Скрестив руки на груди, он не без любопытства рассматривал представшую перед ним девушку, которую буквально втолкнули в зал, и будто бы видел ее впервые. Один из монстров потребовал было, чтобы она опустилась на колени перед принцем, однако последний жестом дал понять, что церемонии ему сейчас были не нужны. Встряхнув головой, базилиадка уверенно выдержала его оценивающий взгляд и только потом заметила, что Седрик тоже был здесь. Так же, как и Эсканор, скрестив руки, лорд стоял чуть позади своего принца вместе с еще одной парой готовых в любой момент вступить в схватку стражников и неотрывно наблюдал за Орубе, отчего те остатки бодрости, которые она в себе отыскала, мгновенно испарились. Одно его присутствие напрягало базилиадку гораздо больше Фобоса с его планами на ее счет, стоящих за спиной лурденов и до зубов вооруженных воинов вместе взятых. — Любопытно, — бросив на девушку еще один, на этот раз пренебрежительно-насмешливый взгляд, лениво протянул принц. — Так ты, оказывается, избранница Кондракара? — он усмехнулся. — И чем же, мне интересно, его великие старейшины руководствуются, выбирая себе учеников? Я-то думал, Оракул и его свита поразборчивее. — Может быть, вы скажете сразу, что вам от меня нужно… Ваше Высочество? — Орубе особенно четко выделила обращение к Эсканору, хотя столь открытое выражение неприязни и презрения сейчас ничем не могло бы ей помочь, а скорее, наоборот. Но тем не менее, удержаться от этого она не могла. Однако Фобос лишь коротко рассмеялся: — Я смотрю, твоя наглость так никуда и не делась. Седрик, — теперь он обращался к лорду. — Когда я отдавал тебе эту девчонку, то был абсолютно уверен, что ты сумеешь ее приструнить. Однако знаменитый базилиадский темперамент оказался настолько силен, что даже ты этого не смог. — Не смог, Ваше Высочество, — спокойно подтвердил Седрик, слегка склонив голову. В выражении лица не было ни следа ярости на Орубе, никакой реакции на неприкрытую насмешку в голосе Фобоса — удавалось ли кому-нибудь хотя бы раз в жизни с точностью угадать, что было на уме на лорда? В этом девушка сильно сомневалась. — А помимо этого, — продолжил Эсканор, заложив руки за спину и сделав несколько шагов в сторону. — Скрыл от меня кое-какие весьма любопытные факты о ней, — он продолжал говорить об Орубе так, словно бы ее здесь и не было. Выражение ответной неприязни? Скорее всего, именно так. — Впрочем, я прощу тебе это, если твоя прелестная наложница — теперь уже бывшая — окажется мне полезна. Он бегло осмотрел девушку, как и в тот день, когда ее привели к нему в тронный зал, и задержал взгляд на браслетах, по-прежнему сковывавших ее запястья. Губы Фобоса тронула легкая улыбка. — Но для того, чтобы изучить ее способности, мне необходимо отсутствие всякой защиты, сдерживающей ее магию. И поскольку наша очаровательная и в то же время непредсказуемая гостья по-прежнему в твоей власти, друг мой, только ты можешь эту защиту снять, — принц кивком головы указал Седрику подойти к базилиадке и снять с нее браслеты. Вопреки огромному желанию, Орубе не сдвинулась с места ни на шаг, когда лорд приблизился к ней. На секунду встретившись с ним взглядом, она не смогла увидеть в нем еще что-либо, кроме сосредоточенности, и очень надеялась, что в ее взоре Седрику тоже не удалось ничего заметить. Наплевав на гордость, девушка поспешно опустила глаза — смотреть на лорда дольше было выше ее сил. И дело здесь было вовсе не в страхе — в данный момент она почему-то совершенно его не ощущала. Когда пальцы Седрика сомкнулись на браслетах и приподняли ее опущенные руки, при этом самую малость коснувшись кожи рядом с ними, базилиадка слегка вздрогнула. Вызванное этим прикосновением воспоминание о позапрошлой ночи, когда он едва не прикончил ее, на мгновение все же воскресило испытанный тогда леденящий кровь ужас, но оно тут же сменилось другим, прямо противоположным. Орубе и сама не понимала, почему вдруг вспомнила о единственной ночи, в которую сама позволила Седрику прикасаться к себе и совершенно не сопротивлялась его действиям. Ни одно из которых, по правде говоря, не принесло ей ни боли, ни отвращения… И тогда быстро промелькнувший ужас вытеснило не менее быстро прошедшее сожаление. Пока все эти мысли проносились в голове девушки, Седрик шепотом произнес какое-то неизвестное ей слово, после чего оба браслета на мгновение вспыхнули золотистым светом и тут же с громким стуком упали возле ее ног. Лорд сразу же поспешил вернуться на свое прежнее место позади принца, а Орубе глубоко вздохнула, почувствовав, насколько легче ей стало дышать. Как ни странно, пока браслеты были на ее руках, базилиадка вовсе не ощущала их воздействия, за исключением того, что не могла воспользоваться своей силой. Однако стоило только освободиться от них, и сложилось впечатление, будто бы они все это время сковывали не только запястья, а все тело какой-то невидимой туго стянутой вокруг него цепью, после спада которой к ней начала медленно, по маленькой капле возвращаться магия. — И даже не пытайся использовать свою магию против меня, — от попыток прислушаться к своим ощущениям ее оторвал голос Фобоса. — На этот зал, как и на многие другие в моем замке, наложены мощные защитные заклинания — любой вред, который ты попытаешься нанести мне своей силой, вернется к тебе в троекратном размере. Если пожелаешь проверить, можешь послать в меня или кого-либо из здесь присутствующих энергетический заряд, вот только последствия вряд ли покажутся тебе очень приятными. Разумеется, Орубе и не собиралась проделывать что-либо подобное — если она все-таки и была дурой (в чем в последнее время была очень уверена), то все же не настолько. — А теперь подойди ближе ко мне, — приказал Эсканор, и девушке не оставалось ничего иного, кроме как подчиниться. — Не шевелись и смотри мне в глаза, не отводя взгляд, — велел он, когда она приблизилась к нему почти вплотную. — Сейчас узнаем, какой силой ты обладаешь и на что способна. Орубе поморщилась, когда пальцы Фобоса крепко впились в ее плечи, заставляя держать голову прямо и смотреть прямо ему в глаза. Они ей очень не понравились еще в тот день, когда она только попала в этот мир: их взгляд буквально впивался в тело подобно острым иголкам, особенно если их обладатель слегка прищуривался, и держал в непрерывном напряжении, приковывая к месту. Должно быть, несладко приходилось тем слугам и приближенным, которые вынуждены были встречаться с этим взором ежедневно. Но когда глаза принца загорелись ярко-зеленым огнем, базилиадка ощутила, что какая-то незнакомая сила по-настоящему парализовала ее, не давая возможности даже моргнуть. И потому как бы девушка не хотела отвести взгляд, который от слишком яркого света уже начала застилать пелена слез, она никак не способна была это сделать, а тем временем темная магия Эсканора уже принялась постепенно отгораживать ее от остального мира плотной душной стеной. Хватка меридианского принца стала еще крепче, а ноги Орубе начали дрожать и слегка подкашиваться от неприятных ощущений. Это очень напоминало ей тот день, когда за проявленную дерзость Фобос едва не задушил ее своей магией. И сейчас ситуация повторялась — тьма, исходящая от него, не позволяла девушке глубоко вздохнуть, постепенно сжимая воздушное пространство вокруг нее. Любые звуки доносились до базилиадки будто бы из-под толщи воды, она перестала видеть что-либо кроме зеленых огней, в которые превратились глаза Эсканора, а все ее ощущения свелись к дрожи от проникновения его силы в каждую клеточку тела. Девушка не знала, сколько именно длилась эта пытка и каким образом ноги до сих пор продолжали держать ее в стоячем положении, вот только чувство удушения, не покидавшее ее ни на мгновение, продолжало усиливаться и сдавливать горло. Она уже не могла терпеть это, судорожно пытаясь вдохнуть хоть немного воздуха, но ничего у нее не выходило. В глазах начинало мутнеть. — Мой принц, мне кажется, она сейчас задохнется, — знакомый голос прозвучал как будто бы откуда-то извне, хотя говоривший находился всего в паре метров от нее. И в ту же секунду завеса тьмы вместе с ощущением удушья исчезли, словно ничего этого и не было, а обессиленная Орубе мгновенно свалилась на пол, в последний момент успев выставить руки перед собой, чтобы не упасть лицом на твердый мрамор. Ее по-прежнему била мелкая дрожь, и она судорожно дышала, пытаясь одновременно восстановить дыхание и вдохнуть как можно больше прохладного воздуха, который в этот миг был для нее ценнее любого сокровища. Похоже, пытка не продлилась и минуты, однако и такой короткий промежуток времени стал для базилиадки целой вечностью. Наконец найдя в себе силы поднять голову, она встретилась взором с неотрывно наблюдавшим за ней Седриком, и ей показалось, что в его глазах промелькнуло нечто похожее на беспокойство. Да, наверняка просто показалось — иначе быть не могло. — Ладно, пока что достаточно и этого, — только сейчас Орубе заметила, что находилась практически у самых ног Фобоса. Тем не менее, подняться она пока еще была не в состоянии. — Признаюсь, ты меня удивила, — тут же добавил он, и в его голосе при этом ясно послышалась заинтересованность. — Весьма удивила… Один из лурденов подошел к девушке и рывком поднял ее на ноги. С большим трудом она все же смогла удержаться и не упасть снова, благо постепенно начала приходить в себя. Теперь базилиадка видела лицо Эсканора, задумавшегося над чем-то и, кажется, даже несколько озадаченного. Нахмурившись, он взглянул на собственные руки, еще недавно сжимавшие плечи девушки, как будто бы они сохранили на себе отпечаток столь сильно интересующей его магии. — Похоже, зря я не обратил должного внимания на твою магию, когда впервые тебя увидел, — произнес он после недолгого молчания. — Всегда был уверен, что сила избранников Кондракара ничтожно мала и практически ничего особенного из себя не представляет. Что ж, либо я жестоко ошибался, либо ты — исключение из правил. — Полагаю, что первое, — не удержалась от колкости Орубе, но Эсканор в ответ лишь усмехнулся. Затем он заставил девушку в мельчайших деталях рассказывать о пройденном обучении в Кондракаре, о своей наставнице Любе и ее способностях, о том, чему она и другие мудрецы обучали своих учеников, и какими методами. Хотя ей очень не хотелось говорить об этом, вороша прошлое и связанные с ним не до конца зажившие раны, Орубе все же понимала, что до необходимой ему информации он сможет докопаться через ее разум с помощью собственной магии, познавать которую в третий раз у нее было еще меньше желания. Поэтому она отвечала на все интересующие его вопросы, подробно описывая те моменты, которые он требовал, что заняло довольно продолжительное время. Но больше всего Фобос расспрашивал о появлении Прайта и о том, что последний ей говорил и какую сделку предлагал. Орубе рассказывала об этом принцу, чувствуя на себе пристальный взгляд Седрика, которого данная сделка касалась как раз-таки напрямую, и стараясь не смотреть в его сторону. О Дарлен и ее ребенке она умолчала. — Ну надо же, становится все интереснее, — когда девушка замолчала, ответив на последний вопрос, произнес Эсканор. — Значит, к тебе время от времени могут являться те, кого уже нет в живых, и ты способна их видеть и контактировать с ними? Что ж, прямо сейчас мы это проверим, — чуть повернув голову, он кивнул стражникам, и те сразу же приблизились к девушке и встали по обеим сторонам от нее. По всей видимости, ее вновь собирались куда-то вести. И действительно, вслед за Фобосом она вынуждена была направиться прочь из этого зала в сторону, противоположную той, где находился спуск в тюрьму и откуда ее привели сюда. Позади Орубе шумно топали лурдены, время от времени тихо рыча и буквально дыша ей в спину, а по бокам четким, отученным за долгие годы службы шагом маршировали солдаты человеческой расы, держащие руки на эфесах мечей и готовые в любой момент вступить в сражение, защищая своего господина. Впрочем, меридианский принц и сам был в состоянии уничтожить ее при малейшей попытке нанести ему вред, так что они здесь были, скорее, просто для подстраховки и как положенное в подобных случаях дополнение. Замыкал эту небольшую процессию Седрик, который также вполне мог и в одиночку обеспечить безопасность Эсканора, если бы возникла такая необходимость. Спускаться в эту часть тянущегося под замком подземелья пришлось гораздо дольше, чем в ту, где находилась тюрьма. Чем ниже они оказывались, тем влажнее и холоднее становилось вокруг, а пламя от висящих на стенах факелов почему-то начинало казаться более слабым и тусклым. Орубе едва не поскальзывалась на старых, местами потрескавшихся или стершихся ступеньках лестницы, в то время как Фобос ступал быстро и уверенно, почти не глядя себе под ноги. Похоже, ему был знаком здесь едва ли не каждый камешек — неужели принц так часто ходил по столь мрачным, сырым и совершенно не подходящим для особ королевской крови местам? Раньше она почему-то была уверена, что Его Меридианское Высочество дальше своих парадных залов никогда не заходил. Внизу им пришлось остановиться перед высокой массивной дверью, оказавшейся при ближайшем рассмотрении двумя огромными каменными плитами, которые, очевидно, должны были разъезжаться в разные стороны. Находясь вместе, они образовывали вырезанный прямо на них рисунок в виде большой распустившейся розы — герб рода Эсканоров, как успела за это время узнать базилиадка. А стоило только Фобосу произнести короткое заклинание на незнакомом ей языке, как плиты мгновенно «разорвали» розу на две симметричные половинки, разъехавшись в стороны с глухим стуком, эхом отразившимся от стен. Фобос сделал пару шагов в сторону, освобождая проход для девушки. — Прошу, миледи, — указав рукой на образовавшийся проем, ведущий внутрь, насмешливо протянул он. С трудом заставив себя промолчать и не ответить ему какой-нибудь грубостью, Орубе как можно увереннее прошла вперед. Стоило ей только сделать шаг в темный зал, как в нем тут же магическим образом вспыхнули зеленоватые огни и осветили близлежащее пространство, хотя полностью разогнать царившую здесь черноту не смогли. Оглядевшись по сторонам, девушка в первую очередь обратила внимание на высокие колонны, подпирающие невидимый снизу потолок, настолько высокий, что свет никаким образом до него не доходил. Только потом она заметила, что все это огромное помещение было буквально заполнено не чем иным, как каменными скульптурами, расположенными на некотором расстоянии друг от друга, позволяющем свободно передвигаться между ними. Пройдя еще немного, Орубе остановилась неподалеку от одной из ближайших к входу статуй. При внимательном рассмотрении это оказалось мраморное изваяние улыбающейся женщины с приподнятой рукой, в которой она держала вырезанную из камня розу. Но если вся скульптура была молочно-белого цвета, с редкими синими прожилками, то бутон цветка, очевидно, был сделан не из мрамора, поскольку имел ярко-желтый цвет и, казалось, даже слегка светился в полумраке. Окинув взглядом статую с головы до ног, девушка заметила выгравированную у ее основания надпись. — Сесилия Эсканор, — вслух прочитала Орубе. — Годы жизни: 652-706 П. Э. — очевидно, данные инициалы означали «Правление Эсканоров». Она уже знала, что летоисчисление на Меридиане традиционно шло от прихода к власти первого Эсканора. — Годы правления: 689-706 П. Э. И тогда Орубе окончательно убедилась в своей догадке, что все статуи в этом зале являлись не чем иным, как усыпальницами членов королевской династии. Ее привели в фамильный склеп Эсканоров. — Здесь похоронены все члены вашей семьи? — спросила она, обернувшись к Фобосу. Тот уже стоял в паре метров от нее. — И зачем вы меня сюда привели? — Да, все верно: здесь погребены все представители моей семьи, — обведя подземный зал безразличным взглядом уже хорошо знающего здесь все человека, ответил принц. — И мне было бы очень интересно проверить твои способности именно в этом месте. В твоей магии я действительно уловил нечто уникальное, какую-то тонкую нить, связывающую тебя с потусторонним миром. И раз уж эта нить дает тебе возможность видеть мертвых, души которых не могут обрести покой… Мне бы очень хотелось, чтобы ты определила, кому из моей дражайшей родни вот уже сотни лет не удается покинуть этот мир окончательно. Значит, ему нужно, чтобы она увидела призраков его предков, если таковые здесь присутствуют. Но зачем? Тем более, что ни одного в поле ее зрения пока не появилось. — И зачем вам это? Хотите через меня пообщаться с родственниками? — усмехнулась Орубе. — О нет, такого желания я не имею, — хмыкнув, покачал головой Фобос. — Хочу лишь окончательно убедиться в наличии у тебя способности контактировать с мертвыми и пронаблюдать за ней, так сказать, в действии. Видишь вблизи себя хоть одного призрака? — Нет, — пока что она действительно не видела ни одного. — Тогда пройдись дальше, в любую сторону, куда пожелаешь. И говори мне о каждом призраке, которого увидишь. — А если здесь нет ни одного? — спросила базилиадка. — Если им всем удалось обрести покой? Эсканор вновь покачал головой: — Королям и королевам, прожившим слишком уж беспокойную жизнь, не обрести покоя даже после смерти. Особенно, если у них остались незаконченные дела или чересчур тяжкие грехи — а в моем семействе подобное не редкость. Иди. Орубе послушно двинулась вперед по самому широком проходу между статуями, ведущему прямо в противоположную от входа сторону. Фобос и Седрик медленно шли за ней (стража осталась дожидаться их у лестницы), стараясь держаться чуть позади, но не сводя с нее пристальных взглядов — она буквально чувствовала их на своем затылке. Кроме того, девушка ощущала еще и ужасный холод, заставивший ее обхватить себя за плечи в тщетной попытке хоть немного согреться. Тонкое платье совершенно от него не спасало, однако принцу на это было совершенно наплевать. Он терпеливо выжидал, пока она укажет ему на первую неупокоившуюся душу. И Орубе увидела ее очень скоро, ощутив при этом еще более сильный холод. Это был русоволосый широкоплечий мужчина средних лет, сидевший прямо у подножия собственной статуи и точивший внушительных размеров меч продолговатым плоским камнем. Он делал это с каким-то остервенением, не отрываясь от своего занятия ни на секунду, хотя оружие, как показалось базилиадке, и без того было очень острым. Она остановилась напротив призрака, и то же самое сделали чуть позади нее Фобос и Седрик, хотя они его и не видели. На первый взгляд, мужчина мог бы показаться живым человеком, однако, присмотревшись к нему внимательнее, Орубе заметила, как и в прошлый раз с Прайтом, что через его грудь можно было немного разглядеть надпись с именем и датой жизни, которую он закрывал своей спиной. На самой же груди в области сердца темнело огромное кровавое пятно. — Здесь я вижу мужчину, — когда она заговорила, призрак замер и поднял на нее абсолютно равнодушный взгляд холодных серых глаз, но затем тут же вернулся к своему прежнему занятию, будто бы вновь перестав ее замечать. — Он сидит у подножия своей статуи и не прекращает натачивать меч. — Принц Шермон, супруг королевы Келис, — даже не смотря на надпись, назвал его имя Фобос. Судя по всему, он знал своих предков и их усыпальницы наизусть. — Был выдающимся воином своего времени. Командовал королевским войском во время подавления мятежа, однако за несколько часов до начала решающей битвы его обнаружили с кинжалом в груди в собственном шатре. Убийцу так и не нашли. Полагаю, именно это и не дает ему обрести покой, хотя того человека уже давно также нет в живых. А теперь опиши мне, как мой предок выглядит — но не по статуе, а так, как ты его видишь. — У него длинные русые волосы, до середины спины, — начала описывать Орубе, вглядываясь в мертвого принца. — Короткая борода и серые глаза. На левой щеке родинка. На груди, в области сердца — пятно крови. Видимо, туда его и ударил кинжалом убийца. Она обернулась к Фобосу, и тот удовлетворенно кивнул. Все было верно. Теперь Эсканор смотрел на нее с заметно меньшим скептицизмом и недоверием. — Принц Шермон говорит что-нибудь? — поинтересовался он. — Дает какой-либо знак или что-то в этом роде? Мужчина не проявлял к ним совершенно никакого интереса, продолжая натачивать меч. — Он даже не смотрит на нас и продолжает точить свой меч, — ответила Орубе. — Желаете сами сказать ему что-то? — Полагаю это излишним, — покачал головой Фобос, глядя прямо на то место, где сидел его предок, однако не видя его. — Осмотрись еще. Видишь кого-нибудь? — Вижу, — чуть дальше, возле другого ряда статуй, стояла и неотрывно глядела на них совсем молодая светловолосая девушка, сразу чем-то напомнившая базилиадке Дарлен. Серебристое платье мертвой родственницы Фобоса в сочетании с ее невероятно бледной кожей создавали впечатление, будто она светилась изнутри. Такой же сияющей казалась и роза, которую девушка почему-то судорожно сжимала в тонких пальцах, словно опасаясь, что кто-то отберет у нее цветок. Подойдя к призраку чуть ближе, Орубе описала его Эсканору. — Это принцесса Марисса — наследница престола, так и не ставшая королевой, — проговорил принц. — Скончалась в возрасте девятнадцати лет, якобы от лихорадки… Хотя есть версия, что ее отравила младшая сестра, которая впоследствии и заняла трон. Эта история весьма известна в нашем мире — легенды о том, что призрак Мариссы блуждает по коридорам замка, ходят по Меридиану едва ли не с самого дня ее смерти. «Элис отобрала у меня то, что должно было принадлежать мне по праву рождения! — неожиданно пронзительно, что никак не вязалось с ее нежным и хрупким внешним видом, воскликнула принцесса, тряхнув вьющимися волосами и еще сильнее сжав в бледных руках свою розу. — Скажи ему это! — она указала рукой на Фобоса. — Скажи ему, что он — выродок отравительницы!» — Она говорит, что какая-то Элис отобрала у нее нечто, принадлежащее ей по праву рождения, — произнесла базилиадка. Почему-то Эсканор слегка улыбнулся: — Элис — это и есть ее младшая сестра. Значит, как я и полагал, верна все-таки вторая версия. Вполне в духе моего семейства. — А еще она сказала, что вы — выродок отравительницы, — как бы невзначай добавила Орубе, с трудом сдержав при этих словах улыбку. Насчет выродка она, в общем-то, была с покойной принцессой полностью согласна. — Весьма мило с ее стороны, — протянул Фобос, ничуть, однако, не удивившись весьма нелестному о себе мнению родственницы. — Но я надеялся на что-то более оригинальное — выродком меня называют по сто раз на день… Впрочем, не будем терять времени. Иди дальше. Марисса проводила потомка своей младшей сестры полным ненависти взглядом. Удивительно, что души этой самой сестры в склепе не наблюдалось — похоже, отравительница, в отличие от ее жертвы, каким-то образом покинула мир живых совершенно спокойно, несмотря на столь тяжкий грех. По всей видимости, раскаяние в содеянном королеву Элис, погребенную неподалеку от Мариссы, так и не настигло. Как оказалось, неупокоенных душ в королевской усыпальнице действительно было очень много, хотя и значительно меньше, чем тех, кто сумел обрести покой. И почему-то у Орубе создавалось впечатление, будто ни одна из них, в отличие от Прайта и Дарлен, лишь изредка появляющихся в этом мире, вовсе не покидала места своего погребения. Словно бы они все были чем-то привязаны к своему родному замку, и именно эта привязанность не позволяла им покинуть его раз и навсегда. Девушка очень сильно замерзла, проходя между статуями Эсканоров и высматривая в этом подобии лабиринта призраков, но Фобос заставлял ее идти все дальше, а сам следовал за ней. Седрик шел буквально нога в ногу с принцем, но делал это так тихо и бесшумно, не произнося ни единого слова, что Орубе пару раз даже успела позабыть о его присутствии. — И все-таки, зачем именно вам это нужно? — поинтересовалась базилиадка, когда они прошли чуть дальше. Фобос так и не ответил. Большинство призраков, как ни странно, просто молча взирало на непрошенных гостей и не произносило не единого слова — похоже, желания общаться со своим потомком и его сопровождающими особого желания у них не было. Хотя некоторые из них все же бросали какие-то туманные и малопонятные девушке фразы, которые она бездумно передавала Фобосу, не стремясь вникать в их смысл. И тем не менее, кое-что общее в них ей уловить удалось. Предки принца говорили о том, что он не сможет удержать власть над Меридианом в своих руках. А загадочная черноволосая женщина по имени Эйрин, один взгляд синих глаз которой пробирал до мурашек, едва заметно улыбаясь, добавила, что совсем скоро ее сила вновь подчинит себе этот мир. И это злило Фобоса, хотя виду он старался не подавать. Орубе не смогла да и не пыталась запомнить всех Эсканоров, которых видела — уж слишком велико для этого оказалось их число, так что в память ей врезались лишь несколько самых, пожалуй, выделяющихся на фоне остальной своей родни призраков. Мрачный и угрюмый король Ларгет, смеривший ее брезгливым взглядом и пробормотавший что-то о «диких базилиадских кошках»; весьма вульгарная рыжеволосая королева Джанет, в довольно вызывающей позе раскинувшаяся подле собственной статуи; миниатюрная десятилетняя королева Лиана, которую подло убил для получения власти родной отец — принц-консорт — и которому спустя десять лет после гибели девочки жестоко отомстил за это ее младший брат, взошедший на трон… Пожалуй, именно это и поразило Орубе гораздо больше всего увиденного и услышанного: насколько же часто представители королевской династии Меридиана убивали друг друга ради того, чтобы прибрать к своим рукам Сияющую Корону! Исходя из слов Фобоса, едва ли не каждая вторая неупокоенная душа стала в далеком прошлом жертвой кого-то из близких родственников: братьев или сестер, отчимов или мачех, дядей или теть, а порой даже собственных отцов или матерей… Одно можно было сказать с полной уверенностью: история рода Эсканоров была написана кровью с самого момента возвышения его прародителя и, судя по всему, продолжала писаться ею и по сей день. Орубе вдруг вспомнила о младшей сестре Фобоса, за которой с недавних пор следил на Земле Седрик — главном препятствии на пути старшего брата к полной и неограниченной власти над этим миром. Интересно, собирался ли принц продолжить семейную историю кровью этой девочки? Он явно был на это способен. — А теперь остановись, — когда Орубе обошла уже едва ли не половину зала, Фобос приказал ей остановиться напротив двух расположенных очень близко друг к другу статуй. — Здесь присутствует кто-либо из них двоих? Даже не глядя на выгравированные надписи с именами и датами жизни, Орубе сразу же поняла, кем именно являлись при жизни эти люди. Похожее изваяние женщины находилось в саду королевы Вейры, где девушка нередко бывала до своего заточения в темницу, а значит не могло изображать никого другого, кроме матери Фобоса. Ну, а мужчина, похороненный рядом с ней, соответственно, являлся не кем иным, как принцем Зейданом — мужем королевы и отцом ее детей. — Ни королевы, ни принца здесь нет, Ваше Высочество, — Орубе не лгала ему: духов почившей королевской четы вблизи она действительно не наблюдала. — Уверена? — прищурившись и внимательно глядя на нее, словно пытаясь обнаружить ложь, спросил принц. — Их действительно здесь нет… Или они просто не желают говорить со мной через тебя? — Я не лгу вам — их здесь нет, — абсолютно спокойно ответила ему базилиадка. Казалось, будто Фобоса это весьма сильно удивило — очевидно, он очень рассчитывал увидеть родителей и получить от них какую-то нужную информацию или знак. С минуту он пристально вглядывался в мраморные лики своих умерших отца и матери, будто бы рассчитывая, что те оживут и заговорят с ним, однако ничего подобного, само собой, так и не произошло. При этом было в его взгляде, устремленном на изваяния родителей, еще что-то, что Орубе наблюдала за принцем впервые. Что-то, удивительно похожее на обыкновенную тоску по родным людям. Но как бы то ни было, стоял возле места погребения Вейры и Зейдана их сын совсем недолго. Резко развернувшись, он направился обратно в сторону выхода из склепа, сделав Седрику и Орубе знак следовать за ним. — На сегодня достаточно, — уже на ходу проговорил Эсканор, не оборачиваясь. — Что ж, твое счастье, Орубе, — он впервые за весь вечер назвал ее по имени, и даже презрения к ней в его голосе заметно поубавилось. — Что я не зря потратил на тебя эти несколько часов. Твоя магия действительно уникальна… И думаю, может хорошо послужить мне. О желании самой девушки использовать собственную силу в его личных целях, разумеется, он даже не спрашивал. Но, по крайней мере, это означало, что казнить ее уже не собирались. Во всяком случае, в ближайшее время уж точно. — Завтра проверим, на что еще ты способна, — проговорил Фобос после того, как плиты за их спинами вновь съехались, закрыв проход в подземный зал с неупокоенными душами умерших Эсканоров. — А я уверен, что способна ты и на гораздо большее, чем просто видеть призраков. — И какой вам от этого толк? — спросила Орубе, успевшая изрядно замерзнуть за это время. Просто чудом будет, если на завтрашний день она не заболеет. — От большой магической силы всегда есть какой-либо толк, если ее правильно использовать, — ответил принц. — Седрик, — обратился он к лорду. — Проследи, чтобы ей выделили отдельные покои в западном крыле и тщательно их охраняли. Пусть ее отведут туда и не выпускают, пока я не прикажу. — Будет исполнено, мой принц, — учтиво поклонился Седрик. Он был на удивление немногословен в этот вечер. Похоже, принцу действительно нужна была эта сила, раз он не отправил ее обладательницу обратно в сырую и грязную тюремную камеру. Голодная, ослабленная и замерзшая, она вряд ли смогла бы хоть как-то использовать свой дар. Затем Фобос наколдовал девушке новые браслеты, блокирующие способность применять магию, более широкие и массивные, чем те, которые ей приходилось носить раньше. Никаких рисунков или драгоценных камней в виде змеек на них не было — Седрику она больше не принадлежала и теперь была в полной власти Эсканора, а значит только он мог снять их с нее. — Ах да, еще кое-что, — первым поднявшись на пару ступенек вверх, Фобос обернулся и одарил Орубе легкой, но очень неприятной улыбкой. — Можешь забыть о своем самом сокровенном желании. Ни на Базилиаду, ни в Кондракар ты больше никогда не вернешься. «Марисса абсолютно права, — подумала девушка, ответив принцу молчанием и полным ненависти взглядом, прежде чем начать подниматься вслед за ним. — Выродок. Просто выродок.»