The Truth Beneath The Rose

Почерк матери всегда очень нравился Корнелии — написанные им идеально ровные, острые, лишь самую малость наклоненные в сторону буквы часто вызывали у девушки сожаление о том, что у нее самой никогда не получалось выводить слова настолько красиво и изящно, как это получалось у леди Элизабет, даже если та просто делала какие-либо заметки по ведению домашних доходов и расходов. Однако сейчас, быстро пробегая глазами по строчкам пришедшего с утренней птичьей почтой письма, никакого удовольствия от лицезрения знакомого до каждой завитушки совершенного почерка юная Хейл не испытывала. Дорогая Корнелия, Конечно, правильнее было бы начать это письмо с вопроса о том, все ли у тебя в порядке и хорошо ли ты чувствуешь себя, живя при дворе. Однако, судя по тем слухам, которые до меня дошли, спрашивать у тебя все это просто не имеет никакого смысла. Ты прекрасно знаешь, что я не имею привычки верить различным сплетням, но известие о твоих отношениях с Его Высочеством мы с твоим отцом получили еще и от нескольких людей, в чьей честности у нас просто нет оснований не сомневаться, и потому мы, мягко говоря, пребываем в глубоком шоке и потрясении. Мне бы очень хотелось узнать об этом поподробнее от вас лично, юная леди, поскольку вы ставите всю нашу семью в очень неудобное положении и выставляете ее, опять же, довольно мягко говоря, в не самом лучшем свете. Нет ничего унизительнее для представительницы древнего и знатного рода, чем положение любовницы, причем открыто демонстрирующей свои отношения на публике, а именно этим вы, дорогая дочь, к огромному моему сожалению и разочарованию, сейчас и занимаетесь. Так запросто наплевать на все заветы и учения собственной матери, забыть о необходимости поддерживать репутацию семьи и о предстоящем в ближайшем будущем замужестве — у меня просто нет подходящих слов, дабы охарактеризовать столь легкомысленное и фривольное поведение! Скажи мне правду, Корнелия: принц Фобос приказал тебе стать его любовницей или ты согласилась на это добровольно? Не думай, будто бы я не заметила его повышенного интереса к тебе во время празднеств. Но даже попытайся он тебя принудить, ты должна была бы держаться достойно истинной леди! Какое бы высокое положение он ни занимал, это вовсе не означает, что ты должна становиться его наложницей и выполнять любые его прихоти. Однако зря я, видимо, надеялась на твое благоразумие и привитое тебе воспитание. Мои усилия пошли прахом, и мне больно осознавать, что… Далее все было примерно в том же духе: обвинения дочери в неподобающем леди поведении, возмущения по поводу того, что именно Фобос подтолкнул ее к этому, описание собственного разочарования и даже сетования на леди Айру, которая своей легкомысленностью и склонностью к внебрачным связям подала юной девушке ужасный пример для подражания. Вздохнув, Корнелия сложила письмо пополам: в принципе, она и предполагала подобную реакцию со стороны матери, так что сейчас ее радовало лишь отсутствие леди Элизабет рядом. Уж лучше прочитать все возмущения в письме, чем выслушивать их в живую. Однако кое-что девушку немного напрягло. В самом конце леди Хейл сделала заметку о том, что теперь они с отцом непременно постараются «как можно скорее забрать ее обратно домой», чего их дочь, само собой, совершенно не желала. Поэтому Корнелия решила показать это письмо леди Айре и посоветоваться с ней, каким образом лучше всего написать ответ матери, дабы та хоть немного успокоилась (хотя представить это было очень сложно) и оставила идею забрать девушку домой. Возможно, леди Малбек, как она сама когда-то обещала своей воспитаннице, черкнет пару строк старой подруге и постарается как-нибудь убедить ту сменить гнев на милость. Думать о рано или поздно предстоящей встрече с родителями, а в особенности с матерью, Корнелии пока что даже не хотелось. — Письмо от родителей? — с удобством расположившаяся на диване в углу кабинета принца девушка не сразу заметила, как Фобос, оторвавшись от подписи каких-то документов, подошел к ней и присел рядом. — Да, от матери, — вздохнула она, глядя на согнутый листок в собственных руках. — Она в ярости и очень хочет забрать тебя домой, верно? — Верно, — снова подтвердила Корнелия, положив голову на плечо Эсканору. — Так и знала, что она начнет возмущаться. Моя мать всегда неукоснительно следовала всем правилам приличия, и любые отношения без брака для нее — нечто из ряда вон выходящее. Чувствую, теперь она не успокоится. — Хочешь, я сам ей напишу? — с легкой усмешкой спросил Фобос, с позволения девушки взяв письмо у нее из рук и быстро пробежав глазами несколько строчек. — Думаю, она будет удивлена. — Не то слово, — представив возможную реакцию матери, Корнелия едва не прыснула со смеху. — Но толку от этого все равно не будет. Она твердо убеждена в том, что ты либо принудил меня стать твоей фавориткой, — она не произносила слово «любовница», потому что оно казалось ей чересчур пошлым и вульгарным. — Либо самым наглым образом воспользовался моими наивностью и неопытностью. — Разумеется, ведь именно так я всегда и поступаю с наивными и неопытными девицами, — с наигранной серьезностью кивнул Эсканор, дочитав письмо и вернув его девушке. — На самом деле, подобная ситуация происходила со мной уже не раз. И каждый раз вполне благополучно завершалась и забывалась, так что можешь не переживать: твоя мать еще не самая строгая женщина в этом мире, поэтому я более чем уверен, что со временем она смирится. Хотя леди Элизабет не особо-то жалует меня еще с тех пор, как я был маленьким мальчишкой, а она — фрейлиной моей покойной матушки. — Почему же? — полюбопытствовала Корнелия. — Как-то раз, лет двадцать назад, во время одной из торжественных церемоний я немного перестарался, пытаясь с помощью магии ярче зажечь свечи на праздничном столе, и в итоге поджег платье твоей матери, — ответил принц. — К счастью, моя мать с помощью обратного заклинания успела вовремя его потушить. После этого меня на неделю лишили сладостей и запретили применять свою силу где-либо, кроме уроков магии, а леди Элизабет начала меня недолюбливать. Это было весьма заметно по ее испепеляющим взглядам — в молодости она еще не умела так хорошо скрывать свои эмоции, как сейчас. — Неужели? — ахнула девушка и засмеялась. Представить эту картину ей было очень сложно, однако теперь она понимала, почему именно мать всегда поджимала губы и слегка хмурилась, когда в каком-либо разговоре речь заходила о принце или о чем-либо с ним связанном. — Да, именно так все и было, — с усмешкой кивнул Фобос, обнимая девушку. — А теперь, судя по всему, леди Элизабет и вовсе меня возненавидела — ведь я, настолько порочный и мерзкий человек, ужасный характер которого начал проявляться еще в раннем детстве, совращаю теперь ее невинную дочь, из которой она тщетно пыталась вырастить благоразумную и благовоспитанную леди. Что ж, видимо, у леди Элизабет это так и не вышло. Потому что сейчас, прижимаясь к Эсканору, ощущая тепло его тела, Корнелия готова была послать все наставления матери в адское пекло и скорее умереть, нежели подчиниться ее воле и вернуться домой, к прежней серой, ничем не примечательной и пустой без Фобоса жизни. Нет, пусть мать думает, говорит и пишет, что хочет — ее дочь все равно не откажется от своего счастья, пусть даже оно не будет вечным. Об отце Корнелия, как ни странно, почти совсем не думала, хотя обычно именно отцовского гнева гораздо сильнее опасались в подобных ситуациях другие девушки. Почему-то она была уверена, что лорд Гарольд, несмотря на то, что он тоже наверняка был в шоке от полученного известия о старшей дочери, поймет ее чувства гораздо быстрее и отнесется ко всему этому весьма сдержанно. Таким уж человеком всегда был глава семейства Хейл — весьма спокойным, мягким и деликатным. Об этом как раз довольно красноречиво говорил тот факт, что даже отправленное письмо было написано не им, а его супругой. — Так что же? — похоже, девушка слишком глубоко погрузилась в свои размышления, поскольку Фобосу, очевидно, пришлось какое-то время ожидать, пока она что-либо скажет. — Мне точно не стоит писать твоим родным или общаться с ними? — Нет-нет, не стоит, — покачала головой Корнелия. — Я сама с ними разберусь. Тебе не стоит об этом беспокоиться, тем более, что у тебя полно гораздо более важных забот. Еще не получилось вызвать Истребляющих? Об этих существах и связанных с ними планах Фобоса девушка узнала совершенно случайно — просто-напросто увидела в его кабинете старинную книгу, открытую на странице с изображением и описанием созданных королем Денрисом воинах. Внимательно прочитав главу о них, пока принц ненадолго отлучился, она сразу же догадалась, что воссоздание подобной армии и было той самой его идеей, в успешности реализации которой он пока еще не был до конца уверен. Когда же Корнелия спросила у него об этом напрямую, Эсканор подтвердил ее догадку и рассказал ей о том, как собирался вернуть Истребляющих к жизни, поскольку создать новую армию спустя триста лет уже не было возможности, и именно для этого ему необходима была магия Орубе. — Нет, пока что ничего не вышло, — поморщившись от напоминания о неприятной теме, ответил Фобос. Корнелия уже успела понять, что его страшно злило и нервировало, когда у него что-то не получалось или выходило не так, как нужно. — Базилиадка совершенно не справляется со своим даром. Ее не успели научить контролю над такой огромной силой, а я ничего не могу с этим поделать. Будь у меня возможность забрать у нее эту способность и использовать ее самому, я бы уже сделал это. Однако такая магия слишком огромна — и если я объединю ее со своей собственной силой, а впоследствии с силой моей младшей сестры и Сияющей Короны, то могу просто этого не выдержать. Неприятно это признавать, но даже для меня это будет переизбытком магии, а такой переизбыток смертелен. Ну, а своим придворным магам я в последнее время не особо-то доверяю — и в подобных вопросах особенно. Поэтому остается только надеяться, что в ближайшее время у Орубе получится призвать Истребляющих, иначе я просто убью эту несносную девчонку! Ее язвительность и слишком длинный язык выводят меня из себя. — Она настолько несносна? — удивилась Корнелия. — На месте Седрика я бы не стал ожидать покушения с ее стороны и прикончил бы эту дикарку первым еще давно, — просто и совершенно равнодушно отозвался принц. — Но, к сожалению, обладательницей нужной мне силы является именно она. «Вот если бы я была обладательницей чего-то необходимого тебе — не беря в расчет мою внешность и прочие мало что значащие вещи — то тогда мне не стоило бы беспокоиться о том, что рано или поздно ты оставишь меня,» — с некоторой грустью подумала девушка, вновь вспомнив при его последних словах о своих опасениях перестать быть ему интересной. Потому что, как ни старалась она гнать от себя мысли об этом, они ни на день не переставали беспокоить и волновать ее. Как же жаль, что у нее, в отличие от Орубе, не было такого особенного дара… В этот момент Корнелию будто перемкнуло. Сжав рукой ткань камзола Фобоса, она подняла на него загоревшиеся внезапной идеей голубые глаза. — Если у Орубе не получается контролировать свою силу, — начала она. — То, быть может, это получится у меня? Я обучена магии лучше, чем она, и хотя еще продолжаю свое обучение, управлять своими способностями умею хорошо. Что если мне забрать ее дар и попытаться с его помощью призвать Истребляющих? Такого удивления во взгляде Фобоса ей не доводилось видеть еще ни разу. — Ты сейчас серьезно? — нахмурился он. — Абсолютно, — с самым что ни на есть уверенным видом кивнула девушка, несмотря на то, что эта мысль пришла ей в голову только сейчас. Да уж, в последнее время она все чаще начинала принимать весьма быстрые и спонтанные решения. — Я хочу помочь тебе удержать власть над Меридианом и одолеть всех, кто попытается у тебя эту власть отнять. И если для этого нужно использовать темную и древнюю магию, я готова. Какое-то время Фобос молчал, обдумывая ее слова и явно сомневаясь в этой идее. — Для того, чтобы забрать магический дар, — наконец заговорил он. — Необходимы, в первую очередь, добровольное согласие обладателя этого дара отдать его и желание получить его у того, кто собирается забрать эту силу. Думаю, Орубе быстро на это согласится — ее способности уже доставили ей немало проблем, и она наверняка рада будет от них избавиться. Но ты, Корнелия, даже не представляешь себе, что это за магия и как тяжело будет ее использовать и контролировать. Она связана с миром мертвых, и я, признаться, до недавнего времени вообще был уверен, что все это — просто глупый миф, поэтому мне и самому пока известно об этой силе не так уж много, как было бы нужно. Я, конечно, могу провести обряд передачи дара, и мне, не скрою, это будет только на руку, — пальцами он слегка приподнял подбородок девушки. — Но подвергать тебя столь большому риску я не хочу даже ради своих интересов. И хотя произнесенные им слова и весьма приятное признание на мгновение поуменьшили решимость Корнелии и зародили в мыслях девушки некоторые сомнения относительно внезапно родившейся в ее голове идеи, она тут же поспешила от них избавиться. — Но если это единственный способ? — возразила ему девушка. — Нужно ведь как-то призвать эту армию против вервольфов, пока они не поубивали всех мирных жителей! А вдруг они вдобавок ко всему объединятся с твоей сестрой — старшей из двух? Тогда остановить их будет еще сложнее. Ты сам говорил, что у меня очень большой магический потенциал — так почему бы мне не направить его в нужное русло? Я понимаю весь риск этой затеи, но я готова попытаться. А еще она готова была пойти на все что угодно, лишь бы быть нужной и необходимой Фобосу как можно дольше. Нет, конечно, спасти меридианцев от вервольфов тоже казалось ей правильной идеей, но все же на самом деле больше всего девушка хотела, чтобы ее связывали с Эсканором не только отношения, основанные на способном пропасть интересе и совместных ночах. Она вспомнила слова леди Айры о том, что женщина была с принцем до тех пор, пока способна была дать ему то, в чем он нуждался. И если сейчас Фобосу необходимо воскрешение армии Истребляющих, то девушка готова была принять опасный магический дар и сделать это, дабы стать для него не только желанной, но и полезной. Эсканор должен был понять, что она достойна его и значит куда больше, чем все те придворные дамочки и наложницы, которые были у него раньше. Возможно, тогда ей даже удастся стать для него единственной?.. — Седрик говорил мне, что когда Орубе впервые столкнулась с проявлением своей силы, она едва не потеряла рассудок, — произнес Фобос. — Видеть умерших, ощущать их, общаться с ними — это очень страшно и тяжело морально. Повторяю свой вопрос, ты точно уверена? — Точно. В отличие от Орубе, я уже буду об этом знать и потому окажусь готова. Эсканор долго и пристально вглядывался в лицо своей полной решимости фаворитки, прежде чем улыбнуться. — Я не перестаю поражаться тебе, Корнелия, — покачал головой он. — Ты готова пойти на риск, с которым еще никогда в жизни не сталкивалась и который совершенно не свойственен нежной юной леди — и ради чего, скажи честно? Неужели ради меня и моего к тебе расположения? Корнелия не ответила. Ему это, в принципе, и не было нужно. — Хорошо, — спустя еще какое-то время произнес Фобос. — Посмотрим, что из этого выйдет, хотя предупреждаю сразу: за последствия для тебя я ручаться не могу. И учти: если тебе удастся обрести этот дар, пути назад не будет. А я буду требовать от тебя максимум усилий, порой, возможно, даже в ущерб твоему самочувствию. Уверена, что хочешь и готова пойти на это? Тебе может стать настолько тяжело, что в конце концов ты можешь даже возненавидеть меня. «Никогда в жизни, — подумала Корнелия, подтверждая свое согласие. — Я возненавижу разве что саму себя, если не сумею оправдать твоих ожиданий.» *** Даже в одном из самых огромных и просторных залов Заветного города собравшимся поглазеть на внезапно объявившуюся принцессу Эльзу повстанцам едва хватило места — все они, плотной толпой окружившие небольшое возвышение, с которого перед ними обычно выступали их вождь и его приближенные, громко переговаривались между собой, время от времени бросая любопытные и вместе с тем настороженные взгляды то на Калеба, то на искусно вырезанные из камня входные двери, где вот-вот должна была появиться законная, по словам их главаря, наследница престола. К счастью Калеба, его товарищи никогда не испытывали ни тени сомнения в честности своего предводителя, а потому практически все они безоговорочно поверили подробному рассказу об Эльзе и ее способностях, причем даже из сомневавшихся повстанцев почти никто не решился оспаривать эти слова. Если их вождь сказал, что существует еще одна принцесса из рода Эсканоров, значит она действительно существует. К тому же, вернувшийся из замка Ватек доложил им, какую большую часть своих войск за последние дни Фобос отправил на север, где по слухам они должны были отыскать некую ведьму, обладающую ледяной магией, которая якобы посмела бросить ему вызов. А учитывая тот факт, что по словам юноши Эльза как раз-таки и была ведьмой, повелевающей льдом и холодом, правдивость истории о ней и вовсе переставала ставиться под вопрос — раз уж и сам Фобос занервничал из-за ее внезапного объявления… И, к немалому удивлению Калеба, большая часть повстанцев после его рассказа с огромным энтузиазмом поддержала идею сражаться на ее стороне в том случае, если она докажет принадлежность к королевскому роду и законность своих прав на престол. Он и не ожидал, что они согласятся на это настолько быстро, однако с другой стороны прекрасно понимал их — за пятнадцать лет эти люди устали сражаться непонятно за что и непонятно как, то побеждая, то терпя поражение, но при этом не добиваясь никаких особых изменений в своем бедственном положении. Его товарищи начинали выдыхаться от нескончаемой борьбы, и им просто необходимо было нечто, что побудило бы их биться дальше, веря в скорые перемены — а что могло бы побудить сильнее, чем присутствие рядом с ними законной наследницы престола, чье имя они скандировали бы перед началом нового кровавого сражения? И какая им, по сути, разница, что это будет за имя — Элион или Эльза? Ни одну из принцесс они еще ни разу не видели в лицо, но если Эльза старше Элион, значит и прав на трон у нее больше, а по древним законам Меридиана все его жители обязаны склонять головы перед законной королевой, какой бы она ни была. К тому же, любая из сестер Эсканор являлась бы так или иначе более законной правительницей, чем Фобос, и уже один только этот факт вселял в повстанцев капельку веры. Но хотя Калеб еще не был до конца уверен, стоило ли им предаваться такой радужной надежде, он пообещал своим людям связаться с Эльзой и передать ей их желание встретиться с ней — должны же они были все-таки своими глазами увидеть, что она из себя представляла. Повстанцы приняли предложенный их вождем план — согласиться на первоначальный союз с ней при условии: магический кулон (который Калеб одолжил у Ян Лин, дабы показать своим людям, а заодно и Эльзе, чтобы она не подумала, будто они блефуют) останется у них и у стражниц. Во время первой встречи девушка сказала ему, что если у него возникнет желание или необходимость встретиться с ней, ему стоит найти в столице сира Дерека Грендаля, через которого они и сумеют договориться об этом. На поиски рыцаря с огненным мечом, уже знакомого Калебу, юноша затратил около половины дня, пока наконец ему не посчастливилось столкнуться с оруженосцем Дерека, Коленом. Парнишка и привел повстанца к своему господину, а тот с необычайно наглой и довольной ухмылкой пообещал, что передаст просьбу «Ее Высочеству». Через час Колен доставил в условленное место записку, в которой Дерек сообщил удобное для Эльзы время и место встречи. И вот теперь все желающие повстанцы, а их было довольно приличное количество, с нетерпением и заинтересованностью ожидали появления так сильно заинтриговавшей и в то же время все-таки немного насторожившей их Эльзы. По словам Дерека, неизвестно откуда девушка прекрасно знала большинство ходов Заветного города, а потому должна была явиться в Главный зал через западный вход, со стороны леса — самое главное, чтобы часовые не смели ее задерживать, и Калеб приказал им сразу же пропустить гостью, когда она явится. Вместе с остальными товарищами ожидая Эльзу, юноша то и дело проверял наличие в кармане плаща рубинового кулона, словно бы опасался, будто кто-то выкрадет магическую вещицу у него прямо из-под носа. Этот артефакт по-прежнему внушал вождю повстанцев страх из-за связанных с ним воспоминаний о жутком ледяном Хранителе, но все же Калеб набрался храбрости вновь взять его в руки. Хотя, когда он прикасался к драгоценному камню на золотой цепочке, по телу все равно пробегали мурашки. Не находил себе места юноша и еще по одной причине. В миновавшую недавно ночь полнолуния, которую повстанцы благополучно переждали в подземных залах Заветного города, без вести пропал Дрейк. Еще с вечера он направился в одну из ближайших к столице деревень, где проживала его семья, поскольку получил известие от родных о том, что Дилан, его младший брат, заболел черной лихорадкой, и шансов выжить у мальчика практически не было. Эта болезнь была неизлечима и ежегодно даже в самые благополучные годы уносила жизни тысячи меридианцев по всей планете. Само собой, такое ужасное известие потрясло и шокировало Дрейка, и он сразу же, несмотря на уговоры Калеба пересидеть хотя бы ночь полнолуния и отправиться в путь поутру, наскоро собрался и бросился в родную деревню — по крайней мере, провести вместе с умирающим братом его последние часы и попрощаться. А ведь мальчику было всего девять лет! Однако на следующий день встревоженная мать Дрейка явилась в город и сообщила им, что ее старший сын домой так и не пришел. Услышав от захлебывающейся рыданиями женщины это известие, большинство товарищей с грустью попрощались с пропавшим без вести парнем и выпили по кружке эля за упокой его души — ведь и так ясно было: раз их друг не вернулся в родную деревню, значит стал одной из многочисленных жертв вервольфов. Однако Калеб, в отличие от них, отказывался верить в это и все еще не терял надежды, что Дрейк жив и в скором времени непременно объявится либо в Заветном городе, либо у себя дома и утешит убитую горем мать. Но вот с братишкой его друг, увы, так уже и не встретится. Потому что малыш Дилан скончался в ту же ночь полнолуния от очередного приступа лихорадки. Спустя какое-то время входные двери отворились снаружи, и в зал вошел Олдерн, который в этот вечер и был часовым. Вслед за ним двигались две фигуры, чьи лица были скрыты под капюшонами темных плащей. Вместе с Олдерном незнакомцы прошествовали прямо к возвышению, на котором стоял Калеб и несколько его ближайших сподвижников — предводителей лучших повстанческих отрядов, пользовавшихся наибольшим уважением и авторитетом. При этом все люди как по команде расступались перед «гостями», тихо перешептываясь и на всякий случай сжимая в руках заранее заготовленное оружие — излишняя осторожность и готовность при необходимости вступить в бой еще никогда не бывали лишними. Одна фигура была повыше и покрупнее — судя по всему, ее обладателем являлся мужчина. Он же и снял капюшон первым, продемонстрировав собравшимся широкое лицо с крупными, но приятными чертами и зелеными глазами. Это был не кто иной, как сир Дерек Грендаль, сразу же одаривший всех резко замолчавших повстанцев вполне дружелюбной улыбкой и кивнувший Калебу. Однако юноша ответным кивком решил ему не отвечать. — Приветствую вас в Заветном городе, — тем не менее, громко и весьма торжественно поприветствовал пришедших вождь повстанцев. — И думаю, не стоит нам ходить вокруг да около, времени не так уж много, поэтому сразу перейдем к делу. Мы условились с вами об этой встрече, дабы раз и навсегда решить, станем мы союзниками в борьбе против Фобоса или же мирно разойдемся, продолжив каждый свою войну и не мешая друг другу. Мы готовы будем дать вам наш ответ, но сначала нам хотелось бы убедиться, что леди Эльза действительно имеет на трон те права, которые она предъявляет. — Вечер добрый, дамы и господа, — рыцарь отвесил присутствующим шутливый поклон. — Что ж, раз вы настаиваете, переходим прямо к делу. Вы желали поприветствовать свою законную королеву? — слова о доказательстве этой законности он открыто проигнорировал. — Ну так позвольте же представить вам ее королевское высочество, принцессу Эльзу из рода Эсканоров! Выступившая немного вперед худенькая фигура в плаще откинула капюшон и тоже продемонстрировала повстанцам свое лицо, которое вызвало у Калеба немалое удивление и недоумение. Перед ними стояла невысокая девушка с жиденькими волосами мышиного цвета и тонкими, ни капли не привлекательными чертами лица. Предводитель мятежников озадаченно нахмурился: кто это? Где же настоящая Эльза, с первого взгляда поражающая своей красотой и сходством с покойной королевой Вейрой? Кого привел сюда Дерек? Наслышанные от своего вождя о роскошной внешности принцессы повстанцы начали тихо роптать: в самом деле, за дураков их что ли здесь держат? Однако, когда юноша заметил насмешливые полуулыбки, появившиеся на лицах рыцаря и его спутницы, он мгновенно обо всем догадался. И незнакомка подтвердила его догадку, щелкнув пальцами и встряхнув мышиными волосами, тут же превратившимися в длинную светлую косу, украшенную маленькими заколочками в виде снежинок. Под удивленные возгласы толпы изменилось и лицо девушки, чьи невзрачные черты преобразились в точеные аристократические, уже знакомые Калебу, а светло-карие глаза обрели холодный голубой цвет. Теперь юноша точно видел: перед ним стояла настоящая Эльза. Недоуменные и разочарованные взгляды повстанцев моментально сменились заинтересованностью, восхищением, а у некоторых мужчин загорелись плохо скрываемыми похотью и желанием — но оно и было понятно, ведь девушка, представшая перед ними, действительно была невероятно хороша собой. Со всех сторон вновь начали раздаваться шепотки, отражающиеся от огромных, подпирающих потолок зала изумрудных колонн. — Вы только гляньте! — А она красотка! Я за такой охотно пойду! — Ну точно копия покойной Вейры! — Значит она и правда законная принцесса и наследница! Некоторое время Эльза с явным удовольствием наблюдала за реакцией людей и, только когда их голоса немного поутихли, решила наконец заговорить. — Приветствую вас, храбрые воины! — громко начала она, обводя всех присутствующих ледяным взглядом голубых глаз, пробирающим до самых мурашек не хуже настоящей зимней стужи. — Думаю, от своего вождя вы уже узнали, что именно я хочу вам предложить и что именно могу пообещать взамен оказанной мне поддержки. У нас с вами общая цель: раз и навсегда свергнуть Фобоса, незаконно занимающего королевский трон и отравляющего Меридиан своей разрушительной темной магией. Вы верите в Свет Меридиана — законную наследницу престола, которая однажды вернет себе предназначенную ей Сияющую Корону, а вам — счастливую жизнь без войн, голода и постоянного страха. Так вот, друзья мои, у нас есть прекрасный шанс ускорить исполнение наших желаний. Поскольку хотя я и не обладаю той магией света, на которую так уповает большинство жителей королевства, но все же заявляю, что именно я являюсь законной наследницей меридианского престола. И доказать это, как и свою принадлежность к династии Эсканоров, могу вам прямо сейчас. Калеб ожидал, что после ее слов в зале поднимется гвалт голосов, одни из которых будут обвинять девушку во лжи, а другие наоборот — поддерживать, однако его обычно шумные и зачастую не умеющие удержать язык за зубами товарищи на этот раз почему-то молчали, не сводя с новоявленной принцессы внимательных взглядов. То ли все они верили Эльзе на слово, полагаясь вместе с тем на ее сходство с умершей королевой и относительное доверие к ней их вождя, то ли так гипнотически действовал на них холодный взор ее глаз, но ни одно возмущение или недовольство вслух высказано не было. «Да уж, если она умеет так влиять на людей, то королева из нее действительно выйдет сильная,» — невольно подумал Калеб. В это время один из его самых надежных и авторитетных командиров, Лейнар, высокий молодой мужчина из расы гальготов с темно-коричневой кожей, покрытой причудливыми черными полосами, выступил вперед, оказавшись между юношей и Эльзой. Пожалуй, он был единственным в Главном зале, кто смотрел на девушку с недоверием и даже некоторой враждебностью. — Говорите-то вы красиво, миледи, — протянул Лейнар, грозно сверкнув оранжевыми глазами, в моменты вспышек гнева и ярости, которые случались у него нередко, напоминавшими два ярких дико пляшущих огонька. — Да вот только разве можем мы поверить одним лишь вашим словам? Можете доказать свое происхождение прямо сейчас? Ну так докажите! Мы ведь должны убедиться, что вы говорите правду. Верно, Калеб? — спросил он это, скорее, для приличия, нежели из-за зависимости от мнения вождя. Ни для кого не было секретом, что Лейнар и сам очень хотел бы однажды занять место Калеба, хотя вражды между ними по этой причине никогда и не возникало. Даже напротив, несмотря на иногда возникающие распри, в целом они относились друг к другу со сдержанным, но от того не менее искренним уважением. — Верно, Лейнар, — в данный момент юноша был полностью согласен с гальготом. Будет лучше и надежнее, если девушка и правда продемонстрирует им доказательство своих прав на трон — хотя бы того же Хранителя Души. — Миледи, вы уже доказали свое происхождение мне, однако у остальных пока еще нет оснований полностью вам доверять. Быть может, вы им эти основания дадите? Эльза едва заметно улыбнулась, в то время как ее верный рыцарь, судя по брошенному им на Лейнара испепеляющему взгляду, хотел по меньшей мере удушить повстанца за прозвучавшие довольно резко в адрес волшебницы слова. — С превеликим удовольствием, — произнесла она. Жестом девушка попросила Калеба и тех его товарищей, которые стояли на возвышении рядом с ним, отступить немного назад и тем самым дать ей побольше свободного места. Затем она кивнула Дереку, и тот сразу же достал из-под плаща уже заготовленный кинжал и протянул его Эльзе. Вместе со своими людьми юноша, затаив дыхание, наблюдал, как волшебница поднесла острие к своей левой руке и начала медленно водить им по коже, вырезая переплетающиеся кровоточащие линии и громко произнося при этом длинное заклинание на древнемеридианском языке. И Эльза, казалось, совершенно не чувствовала боли, поскольку ни один мускул на ее словно бы из мрамора вырезанном лице даже не дрогнул. Калеб догадался, что таким образом она призывала своего Хранителя, дабы продемонстрировать его повстанцам, однако последние словно бы вдруг очнулись от какого-то магического транса и потому восприняли действия девушки как угрозу для себя. Со всех сторон зазвучали полные страха и негодования голоса. — Что она делает? — Ведьма! Она решила нас проклясть! — Хватайте ее, пока она не уничтожила нас! Услышав первые угрозы в адрес своей госпожи, Дерек мгновенно вскинулся и выхватил из ножен свой меч, лезвие которого моментально загорелось настоящим пламенем, дабы при необходимости защитить ее от опасности. Калеб, Олдерн и некоторые другие повстанцы, во всем и всегда на него полагавшиеся, стали призывать возбужденную толпу к спокойствию и молчанию, жестом приказывая уже приготовившим для борьбы оружие мужчинам и женщинам утихомириться. Эльза же, судя по всему, не видела и не слышала абсолютно ничего вокруг себя, полностью погрузившись в чтение заклинания и завершение кровавого узора на своем предплечье. А потому она, в отличие от юноши, даже не заметила, как один из мужчин, стоявших в задних рядах, нацелил на нее арбалет и уже приготовился выпустить арбалетный болт. Однако, к счастью, прежде чем он успел это сделать, на него навалился кто-то из ближайших товарищей, в котором Калеб узнал отца Олдерна, и успел выбить оружие из рук повстанца, при этом на всякий случай хорошенько съездив неудавшемуся убийце по лицу. Волшебница тем временем закончила выводить на своей руке причудливый рисунок и, наколдовав небольшой кубок, начала собирать в него струйками стекающую кровь. А затем все вдруг резко замерли и вновь уставились на девушку широко распахнувшимися от шока глазами, разом забыв об оружии и гневных угрозах. Потому что, когда кубок наполнился почти до краев, Эльза поднесла его к губам и начала из него пить. Пить собственную кровь, даже не морщась при этом от отвращения. Хотя за годы сражений Калебу доводилось видеть и более мерзкие вещи, он все равно ощутил подступивший к горлу комок, едва не вызвавший у него приступ рвоты. Юноша почувствовал, как стоявший рядом Олдерн ухватился за рукав его плаща, а когда взглянул на друга, то увидел, что от природы зеленое лицо парня позеленело еще сильнее. В толпе послышались удивленные вздохи и возгласы, несколько женщин громко вскрикнуло, а одна даже потеряла сознание, но никто больше не пытался помешать действиям волшебницы. Из всех присутствовавших только Дерек сохранял абсолютное спокойствие, с легкой улыбкой наблюдая то за Эльзой, то за пораженными людьми, но при этом на всякий случай все же не пряча своего огненного меча. Когда девушка выпила последнюю каплю крови, ее тело вдруг странно дернулось, словно бы кто-то в самом деле выпустил в нее стрелу, а затем нанесенные кинжалом раны в виде тонких линий у нее на руке, из которых, к удивлению, кровь больше не текла, на глазах начали затягиваться, и спустя мгновение от них не осталось и следа. Шумно вздохнув, Эльза прикрыла глаза и повторила заклинание в последний раз, после чего вокруг нее образовалась стена плотного тумана, на несколько секунд скрывшая волшебницу ото всех присутствующих. Но когда этот туман рассеялся, рядом с принцессой появился голубоватый энергетический сгусток, медленно начавший принимать человеческие очертания. И когда он окончательно обрел свой облик, Калеб поневоле вздрогнул и сам крепко сжал рукав рубахи Олдерна. Перед ним вновь возник ледяной Хранитель Эльзы, едва не убивший его однажды и теперь, очевидно, обреченный навсегда стать одним из главных кошмаров юноши. Но, судя по всему, не только его кошмаром, поскольку остальные повстанцы, увидев это существо, с которым им никогда в жизни еще не приходилось сталкиваться, разразились громкими и не на шутку перепуганными возгласами. Хранитель же, не обращая на них никакого внимания, протяжно зашипел, взмыл в воздух и описал широкую дугу над головами людей, а затем вернулся на прежнее место рядом со своей хозяйкой. Толпа непроизвольно отступила от возвышения на шаг назад. Товарищи, находившиеся рядом с Калебом, тоже. — Полагаю, едва ли кому-то из вас доводилось когда-либо видеть это существо, — бросив быстрый взгляд на парящего не слишком высоко в воздухе Хранителя, заговорила Эльза. — Но также полагаю, что все вы слышали историю о Хранителях Души — магических существах, защищающих представителей рода Эсканоров, которых способны вызывать только члены королевской семьи. И, как мне кажется, то, что на ваших глазах я прямо сейчас призвала это существо с помощью магии крови, уже служит достаточным доказательством моей принадлежности к династии правителей Меридиана. Не так ли? — Это действительно так, — с молчаливого позволения Калеба вперед выступил худощавый и довольно бледный мужчина, проседь в темных волосах которого говорила о немалом количестве прожитых им лет и испытанных потрясений. Это был Марк, близкий друг отца юноши, являвшийся одним из самых старших и уважаемых командиров повстанцев, а потому проявленное им доверие Эльзе могло довольно быстро передаться людям. — В тот день, когда произошел роковой дворцовый переворот, друзья мои, я сражался в замке и своими собственными глазами видел, как королева Вейра призвала точно такое же существо ради того, чтобы защитить своих детей, хотя это стоило жизни ей самой. А потому у меня, пусть я и вижу эту леди впервые, нет никаких сомнений в том, что она действительно одна из Эсканоров. Но вот имеет ли она больше прав на престол, чем Фобос или отправленная на Землю принцесса — это уже другой вопрос. — Миледи Эльза утверждает, что они с Фобосом — брат и сестра близнецы, — добавил Калеб, стараясь не смотреть на Хранителя. Он услышал, как при этих словах кто-то в толпе усмехнулся, однако усмешка прозвучала довольно нервно и не очень уверенно. — Быть может, вы поведаете нам, как так получилось, что принцесса Меридиана выросла вдали от королевского замка и предъявляет свои права на трон только сейчас? Среди повстанцев раздались возгласы одобрения этой просьбы, однако все они, очевидно, ввиду присутствия жуткого вида ледяного защитника волшебницы, казались несколько подавленными и приглушенными. Люди боялись, некоторые из них до конца доверяли, однако все они были весьма заинтригованы. К тому же, многим мужчинам явно приглянулась очаровательная, хоть и несколько пугающая своим взглядом и способностями девушка, а некоторые женщины не менее сильно заинтересовались ее статным и хорошо сложенным спутником-рыцарем. Хранитель что-то прошипел и дернулся, вглядываясь куда-то в толпу, однако Эльза одним лишь жестом заставила его замолчать и застыть без малейшего движения. — Что ж, разумеется, вы имеете право знать об этом, — согласно кивнула она. — И я поведаю вам свою историю. Как вы знаете, двадцать пять лет назад королева Вейра родила своего первенца, принца Фобоса, которого вы теперь так ненавидите и свержения которого так жаждете. Вот только есть здесь один маленький секрет: на самом деле королева произвела на свет двойню — мальчика и девочку. Однако принцесса родилась слабой и больной, из-за чего скончалась спустя всего пару часов после рождения. В кроватке ее обнаружили уже мертвой. Королева и принц-консорт были так опечалены смертью наследницы, что не стали объявлять во всеуслышание даже о ее появлении на свет. Поэтому вам, простым подданным, было известно лишь о рождении принца. — Однако кое о чем еще не знали не только вы, но и сами Вейра с Зейданом, — продолжала Эльза, неспешно прохаживаясь по возвышению из стороны в сторону. — А именно о том, что их дочь вовсе не умерла. Более того, она родилась крепким и здоровым ребенком, обладающим очень сильным и редким даром, обладатели которого не появлялись на свет в этом мире вот уже почти тысячу лет. И прожила бы эта девочка свою жизнь в замке, вместе с родителями, братом и и младшей сестрой, и стала бы рано или поздно королевой Меридиана… Если бы за несколько лет до ее рождения мать не причинила бы зло одной ведьме, которая с тех пор жаждала мести. И эта самая ведьма, имя которой было Альфора, решила отомстить королеве, используя для этого силу ее дочери. И в день рождения принцессы ей удалось ловко похитить малышку, подменив ее мертвым ребенком. После этого Альфора стала терпеливо растить девочку и ожидать, когда магия наследницы достигнет своего пика, чтобы отобрать эту магию и использовать для мести королеве, — при этих словах губы девушки тронула легкая, однако немного пугающая улыбка. — И она дождалась этого дня… Вот только он стал для нее последним. Больше эта ведьма никогда и никому отомстить не сумеет. Калебу даже не хотелось знать, как именно расправилась волшебница с женщиной, похитившей ее в раннем детстве и лишившей счастливой жизни. — И этой самой похищенной девочкой были вы, — произнес он вслух уже очевидный факт. — Да, ею была я, — подтвердила Эльза. — Что скажете, друзья мои? Вы ведь сами сразу же признали, что я похожа на свою родную мать — королеву Вейру. И это, заметьте, мой настоящий облик — маскировку я сняла с помощью магии на ваших глазах. — Похоже на красивую сказку, — насмешливо протянул Лейнар. — Красивую, но какую-то неправдоподобную. — Ее Высочество никогда не опустится до такой низости, как ложь, — процедил до сих пор молчавший Дерек. Огненный меч в его руке на мгновение угрожающе вспыхнул. — Поосторожней с такими опрометчивыми выводами, повстанец. Ответом Лейнару от самой волшебницы, в глазах которой, как показалось Калебу, на мгновение вспыхнул гнев, стал полный холодного презрения взгляд. Юноша едва заметно, но ощутимо толкнул товарища в бок и шепотом приказал тому заткнуться. Лейнар нехотя и с недовольством, но все же подчинился. — Миледи, — раздался голос одного из мужчин, стоявших в первых рядах. Калеб узнал говорившего — много лет назад этот человек был бандитом, грабившим аристократов на дорогах. К повстанцам он присоединился, по его собственному мнению и признанию, из-за того, что занимались они, по сути, в основном тем же самым. — А не могли бы вы еще раз назвать имя ведьмы? Уж больно знакомым оно мне показалось. — Альфора, — повторила Эльза. — И я вовсе не удивлена, что оно кажется вам знакомым. Думаю, те из вас, кто старше, хорошо помнят банду Нортона-Красавчика, в течение многих лет будоражившую королевство своими преступлениями и казненную только-только взошедшей на престол королевой Вейрой. И вы наверняка слышали о некой ведьме, которая была пособницей и любовницей Нортона. Ее-то и звали Альфора. — Точно! — воскликнул тот же самый бывший бандит. — Я, кажется, даже встречал ее когда-то в молодости. Черноволосая такая, красивая девка была… Да вот только разве ж не умерла она во время родов в то самое время, пока на площади голову ее любовничку отрубали? — Так думали все, — ответила Эльза, явно довольная тем, что правдивость ее слов подтверждалась все больше и больше. Количество неверящих ей подобно Лейнару, и без того небольшое, постепенно уменьшалось. Сам Калеб ловил себя на мысли, что тоже начинал доверять ей все больше и больше. — Но на самом деле умер только рожденный ею ребенок. Вот тогда Альфора и захотела отомстить королеве за смерть любимого и сына. И решила использовать для этого меня… Испортив мне тем самым все детство. — Однако теперь я собираюсь забрать то, что принадлежит мне по праву рождения как старшей дочери, — добавила она. — А именно Сияющую Корону Меридиана. Но как можно править огромным миром, не имея поддержки среди его жителей? Властью и насилием, подобно Фобосу? Но я не хочу тирании, не хочу держать своих подданных в страхе и отчаянии. Я хочу, чтобы они наконец-то вспомнили, что значит счастливая жизнь, что значит — любить своего правителя, а не презирать и ненавидеть его. Я выросла среди простого народа, и потому мне прекрасно известны все ваши нужды, заботы и проблемы, которые я сумею разрешить, если вы поддержите меня и выступите против Фобоса не как кучка озлобленных крестьян, а как опора и сильная армия его сестры — законной королевы. Да, сражаться вам придется в любом случае, однако вы и так вынуждены драться с солдатами моего брата ежедневно, а когда я приду к власти, необходимость постоянной борьбы исчезнет. Вы сможете зажить в покое и достатке. Речь была проникновенной, несмотря на то, что произносилась ровным и прохладным, никаких эмоций не выражавшим голосом, и наверняка была заготовлена еще давно, однако эффект производила должный. Глаза большинства повстанцев загорелись чем-то ранее неведомым — не гневом, не злобой и не яростью. Надеждой. И когда девушка щелкнула пальцами, после чего колонны зала тут же овили удивительной красоты голубые розы, лепестки которых были покрыты не тающим в тепле волшебным инеем, эта надежда разгорелась еще ярче. Эльза говорила долго, спокойно и более чем убедительно, отвечая на все задаваемые ей вопросы, но при этом избегая слишком уж подробных рассказов о своем прошлом. Однако вызвано было подобное нежелание говорить о нем явно не столько попыткой скрыть нечто темное и способное подпортить репутацию, сколько просто-напросто множеством неприятных и болезненных воспоминаний, перебирать которые заново означало для нее вскрывать старые, так до конца и не затянувшиеся раны. Калеб прекрасно видел и понимал это, поскольку и у него самого имелись такие воспоминания — взять хотя бы битву у Серого леса и гибель отца, а теперь еще и исчезновение Дрейка… Но тем не менее, с каждой минутой его люди выглядели все более расположенными к неожиданно объявившейся принцессе и если даже все еще не полностью ей доверяли, то, по крайней мере, очень хотели верить. Эльза действительно обладала удивительным даром убеждения, и повстанцы внимательно выслушивали ее, ловя каждое произнесенное ею слово и, судя по всему, начисто позабыв о той принцессе, которая находилась на Земле и за которую они сражались все эти годы, считая истинной наследницей. Но осуждать их за такую резкую перемену взглядов юноше вовсе и не хотелось: в конце концов, Элион эти люди не видели ни разу в жизни, а Эльза стояла сейчас перед ними, демонстрируя огромную магическую силу, рассказывая о планах своей борьбы за трон и последующего за этой борьбой правления и выставляя себя в их глазах полной противоположностью Фобоса — а уже одного лишь этого им было достаточно. В среде повстанцев давно действовал негласный закон: тот, кто против Фобоса — их друг и соратник. А по Эльзе и Дереку невооруженным глазом было видно, что их отношение к тирану было не намного лучше, чем у всех здесь собравшихся. Продемонстрировала девушка с помощью магии толпе и своих ледяных воинов — их было уже пятеро. Калебу показалось, что с того момента, как он увидел этих монстров во время первой встречи с Эльзой, они стали еще крупнее и страшнее, хотя черты их лиц вроде бы приобрели больше человеческого и выглядели теперь менее уродливо. И все-таки вид наколдованных девушкой солдат произвел на повстанцев огромное и — чего греха таить — пугающее впечатление. Хотя с какими только чудовищами за годы непрерывной войны им не приходилось сталкиваться! — Вот та армия, которая создана моей собственной силой и подчиняется каждому моему слову, — заявила Эльза. — И эти пятеро — всего лишь крохотная ее часть. От вас я такого подчинения требовать не стану — достаточно будет того, чтобы наши действия были согласованы и направлены против одного противника. Мои воины станут вам прекрасными союзниками в борьбе, ведь вы сами видите по одному только их облику, на что они могут быть способны. Но хочу предупредить сразу, не тая: если попробуете каким бы то ни было образом помешать моим планам или же пойдете против меня, они уничтожат вас всех. Потому что я не терплю врагов или предателей. Я готова поклясться, что своим союзникам, которые помогут мне получить Корону, дарую прекрасную жизнь и щедрую награду, но тех, кто желает мне зла, я буду уничтожать. Она прошептала что-то своему Хранителю, и после ее слов тот резко взмыл вверх, вызвав тем самым немало удивленных и испуганных возгласов. К удивлению Калеба, существо выискало в толпе того самого мужчину с арбалетом, который целился в девушку, пока она была занята магическим обрядом, и угрожающе нависло над ним, склонив безликую голову и что-то хищно шипя. Неудавшийся убийца смертельно побледнел, его забила мелкая дрожь, а стоявшие рядом с ним люди поспешно поотскакивали в стороны, оставляя вокруг возможной жертвы много свободного пространства. Однако Хранитель не спешил ничего делать с упавшим на колени и бормочущим что-то сквозь слезы страха мужчиной, а юноша, в свою очередь, не торопился идти последнему на выручку — потому что он едва не совершил подлое убийство безоружной в тот момент девушки, которая, к тому же, по сути являлась сейчас их гостьей в Заветном городе. И это было бы нарушением всех древних законов служащего им домом священного места. — Так что если вы подумаете, что я не увижу или не узнаю о готовящемся против меня заговоре, — теперь Эльза заговорила тише, однако ее голос, эхом отдающийся от сводов высоких потолков, все равно хорошо был слышен каждому. — То будете очень наивны. И хотя сегодня я буду милосердна к этому человеку, желавшему меня убить, знайте: в следующий раз я не прощу подобного никому, — она махнула рукой, и Хранитель вернулся к ней, оставив до ужаса перепуганного мужчину облегченно переводить дух. — Понимаю, мои слова шокируют вас, однако все, сказанное мной сегодня, начиная от истории моего рождения и заканчивая этим предупреждением — чистая правда. Как верно заметил сир Дерек, я никогда не опускаюсь до лжи. Я честна с вами и жду от вас честного ответа на мое предложение. Калеб понял, что пришла пора ему наконец огласить принятое ими еще до этой встречи решение. Сжав лежащий в кармане плаща кулон, вождь повстанцев обвел взглядом своих людей, задавая немой вопрос: отвечать ли ей то, на чем мы почти единодушно сошлись? Зная это выражение лица юноши, значительная часть его товарищей, все еще несколько озадаченная всем увиденным и услышанным, все же кивнула. Находившиеся рядом с ним лидеры, за исключением Лейнара, едва заметными жестами подтвердили свое согласие. Под пристальными взглядами Эльзы, Дерека и остальных повстанцев Калеб вышел вперед. О находившихся неподалеку ледяных гигантах и Хранителе Души он старался не думать. — Мы всегда ценим честность, миледи, — повысив голос, чтобы его слышали все, начал юноша. — И отвечаем на честность тоже честностью. Мы согласны заключить с вами союз, но при определенных условиях. Я говорю от лица всех нас, повстанцы, поэтому если среди вас есть те, кто возражает против этого, выскажитесь прямо сейчас. Однако никто и не подумал возражать — даже Лейнар спокойно промолчал, либо наконец приняв сторону большинства, либо просто побоявшись идти в одиночку против всех. А в особенности против Эльзы и ее нагоняющих страх ледяных тварей. — Хорошо, — продолжил Калеб. — Итак, наше первое и самое главное условие: вы сдержите данную вами клятву вознаградить нас за оказанную помощь, когда станете королевой. Второе: вы будете помнить, что мы — ваши союзники, но пока еще не ваши подданные, а потому мы не станем подчиняться абсолютно каждому вашему слову и будем сами выбирать методы борьбы, разумеется, согласовывая свои действия с вами. И наконец последнее наше условие: кулон, который вы так долго искали и в котором был заточен ваш Хранитель, останется у нас и у стражниц как залог того, что вы нас не предадите. Не поймите неправильно, леди Эльза, но у вас есть могущественная магия, с помощью которой вы способны покарать нас, если мы вдруг вас предадим. И в таком случае будет справедливо, если у нас тоже будет некий залог, защищающий, в свою очередь, от предательства с вашей стороны. Сейчас этот кулон у меня, — Калеб достал его из кармана и поднял над головой, демонстрируя всем присутствующим. От него не укрылось, как нахмурился при виде кулона Дерек, которому так и не удалось найти эту вещицу первее юноши, как напрягся Хранитель, долгие годы пребывавший в заточении внутри рубина, и насколько непроницаемым осталось лицо Эльзы. Интересно, что-нибудь вообще могло растопить те ледяные стены, которые она возвела вокруг себя? — Мы будем готовы использовать его для той цели, которую вы назовете, — добавил Калеб, опуская руку, но на всякий случай сжимая кулон крепче — мало ли, вдруг волшебница сейчас плюнет на все договоренности и попытается отобрать его силой? — Но делать это будем сами. Что скажете, миледи? Устаивают вас такие условия? Некоторое время Эльза молчала, не сводя с вождя повстанцев пристального взора, и, хотя ее лицо по-прежнему не выражало никаких эмоций, юноша догадывался о том, насколько тщательно под этой маской ледяного спокойствия и безразличия сейчас были скрыты холодный гнев и недовольство. На такое девушка явно не рассчитывала, и потому ей было очень неприятно, что не все правила игры могла диктовать она одна. Тем не менее, легкая улыбка тронула ее губы — кажется, принцесса все-таки оценила столь необычную, но вполне разумную меру предосторожности. — Вполне устраивают, — наконец ответила она. — Что ж, это будет справедливо. Я согласна на все эти условия, включая сохранение кулона в ваших руках. Но помните: данная вещь очень опасна. Особенно для тех, кто не обладает собственными магическими силами. — Мы справимся, — заверил ее Калеб. — Тем более, что на нашей стороне стражницы Завесы. Но, быть может, вы просветите нас, для чего именно вам понадобится магия кулона? Исследовавшая кулон Ян Лин рассказала ему, что у этой вещицы немало полезных свойств: она способна придавать своему носителю силу и ловкость, в чем юноше уже довелось убедиться лично, долгое время сохранять внутри рубина какую-либо мощную магию, исцелять раны, в несколько раз увеличивать магию волшебника, который наденет ее на свою шею, и еще много чего полезного и вместе с тем опасного. Однако наверняка были у кулона и какие-то другие, скрытые достоинства и недостатки, определить которые было более затруднительно. И вновь где-то с минуту Эльза молчала, будто сомневаясь, стоит отвечать на поставленный вопрос или нет. — Для контроля над вервольфами, — произнесла она. — Которые тоже перешли на мою сторону. Так вервольфы — ее союзники? Калеб опешил, а по толпе прошел взволнованный шепот. Неужели те убийства, которые оборотни совершили в полнолуние, были приказом этой девушки? — К тому, что произошло в прошлую ночь, я никакого отношения не имею, — словно прочитав его мысли, добавила Эльза. — Они запланировали это задолго до того, как вступили со мной в союз, так что вешать на меня их грехи не стоит. Вервольфы хотели отомстить за себя и своих товарищей, убитых три года назад, и я не стала им в этом препятствовать. Если и вы захотите с кем-то поквитаться, то вам я тоже мешать не стану. — Если бы я знал, что с помощью этого кулона можно контролировать их, — юноша с сожалением посмотрел на переливающийся у него на ладони рубин. — То не позволил бы им расправиться с таким количеством людей… К тому же, из-за них мы, возможно, потеряли одного из нас. Наш товарищ, Дрейк, пропал без вести в ночь полнолуния, — при мыслях о друге руки парня сжались в кулаки, и на него вдруг огромной волной нахлынула ярость. — И если вервольфы убили его, то клянусь, они за это ответят! — Не стоит горячиться, Калеб, — все присутствовавшие в зале резко повернули головы в сторону входных дверей, в проеме которых незаметно для них появилась еще одна фигура в темном плаще с капюшоном. Вождь повстанцев нахмурился: небольшая сутулость незваного гостя и его голос показались юноше смутно знакомыми. — Дрейк жив и вскоре будет в полном порядке, за это я могу поручиться. В полнолуние он действительно попался стае, и она его малость покалечила… Однако через день, максимум — через два его превращение завершится, и Дрейк станет одним из вервольфов. Одним из нас. — Кто ты такой? Покажи свое лицо! — прежде Калеба, не перестававшего непонятно зачем вглядываться в силуэт незнакомца, воскликнул Лейнар. — Он — вервольф, — ответила ему вместо незваного гостя довольно улыбнувшаяся Эльза. — И пришел со мной, дабы вы увидели, что среди моих сторонников уже немало хорошо знакомых и весьма близких многим из вас людей. Она кивнула мужчине, и тот откинул капюшон, тряхнув сильно отросшими темно-каштановыми волосами и показав свое лицо, заставившее одних повстанцев пораженно вскрикнуть, а других — неподвижно застыть с разинутыми от удивления и шока ртами. Встретившись взором с зелеными глазами вервольфа, Калеб ощутил, как начали подкашиваться его ноги, а громкие удары учащенно забившегося сердца, отдававшиеся в висках, вытеснили из головы юноши все посторонние звуки. Окружающее пространство стало медленно расплываться, растворяться в невесть откуда появившемся перед глазами тумане, оставлявшем четким лишь образ мужчины, которого молодой вождь повстанцев уже никогда не рассчитывал увидеть. — Отец?.. — только и вымолвил Калеб, глядя на самого родного ему человека, более полугода назад погибшего в битве у Серого леса.