Неисчерпаемый источник

— Доктор, что я должна сделать? На руках у очередной мамы европейской наружности с японским гражданством возится ее сокровище. Очень капризное и шумное. Это некий Шинго Цукино двух лет от роду. С ростом и весом, которые не совсем аккуратно вписываются в пределы возрастной нормы, если сопроводительные документы не лгут. А еще мальчика одолевает просто кошмарная бессонница. Ребенок канючит, умудряясь практически одновременно плакать навзрыд, рваться из материнских объятий и требовать, чтобы снова взяли на ручки, стоит только несчастной маме поставить его на пол. Старшая сестренка ведет себя куда приличнее: она тихо и воспитанно сидит рядом с матерью, пожирая глазами последние три печенюшки, оставшиеся на блюдце. Спросив замордованную женщину, нет ли у ее дочери аллергии или еще чего-нибудь малоприятного, Джедайт разрешает девочке съесть одну. Конечно же, стоит ей протянуть к вожделенному печенью руки, как это замечает ее младший брат, которого несчастная мама удерживает из последних сил. Кажется. — Дай! Хочу! — Солнышко, я… Доктор, мне страшно неудобно вас просить, но это печенье?.. Когда через несколько секунд ее сын начинает засыпать как по волшебству, даже не доев печеньку, Икуко Цукино излучает благодарность такой силы, что Джедайт начинает жалеть о невозможности заготовить эту вкуснятину впрок. Столько ему не переварить. За раз. А последний носитель уже полон гадостью из стрип-клуба, вот, на шкафу лежит рядом с игрушечными зверушками жизнерадостных цветов, маскируясь под зеркальный шар. Жаль! Дочь смакует печенье и с интересом разглядывает здоровенного игрушечного кролика на шкафу. Ее довольно молодая американская мама рассказывает доброму дяде-врачу свою историю свистящим шепотом, боясь ненароком разбудить младшего. Видите ли, доктор, когда она вышла замуж и родила Усаги, молока у нее все равно не было, так что она продолжила работать, оставив заботы о дочке на свекровь. Большей частью. Да, ей было стыдно, и она чувствовала себя не самой хорошей, скажем так, мамой. Свекровь не упускала случая высказаться в том же ключе. Потом была вторая беременность, очень желанная, разумеется, доктор, пожалуйста, не подумайте иначе, только малыш родился беспокойным, и она стала домохозяйкой, оставила службу, принялась учиться готовить, но ее собственная мать давно умерла, она почти никого здесь, в Японии, не знает, а свекровь… Джедайт, регулярно кивая ей, делает вид, что листает историю болезни ее сына. И пытается не захлебнуться от сытости: до того щедра на желание отблагодарить его эта чудачка, зачем-то переименовавшаяся из Линды в Икуко лет семь назад. Не спугнуть, только не спугнуть такой стоящий источник! Да, но как объяснить, что помочь ее младшему ребенку было бы легче, окажись он максимум четырехмесячным? Не говорить же ей, что она сама виновата в непроходящей бессоннице сына, которая выматывает не только его, но и семью целиком? А ведь это действительно так. Потому что кое-кто вскакивал с постели и хватал тогда еще очень маленького Шинго на руки, стоило ему издать хоть какой-то писк. — Госпожа Цукино, думаю, всё решаемо, хотя еще минимум четыре посещения крайне желательны, так как фазы сна — тонкая материя. Кажется, именно так смотрят на супергероев женщины, вырванные из жадных лап суперзлодеев в голливудском кинематографе? — Разумеется, доктор. — Прогноз благоприятный, повторный прием желателен через неделю. Какое время подходит вам больше? Она вписывается в его график, продолжая благодарить. На словах и энергий. — Вот и отлично, мэм. До четверга. Усаги, возьми еще печенья, вижу, оно тебе понравилось. Хм. Первоклассница, которая уходит вместе с мамой и едва проснувшимся братом, по-детски запросто излучила благодарный заряд энергии за печенюшки Макото Кино. Две секунды назад. И это замечательно, хотя производит эдакий выплеск килоджоулей немного странное впечатление. Какое именно? Вкусное? Очень. Полезное? Чрезвычайно. Хотя есть в нем и что-то… Еще. Джедайт смотрит в окно своего кабинета и рассеянно гладит кушетку по розовым ушам, стремясь подобрать наиболее подходящее в данном случае определение. Но его мысли путаются. От всеобъемлющей сытости? Возможно. Он касается шеи, только не кушеточного слона, а своей собственной. Там, где ее мог проткнуть Зойсайт ледяным кристаллом, но почему-то не сделал этого. Вчера. Еще и вздрогнул, меняясь в лице, когда узнал, зачем его старшему брату вдруг понадобилось выкачать из родного отца сколько-то энергии. Для каких целей. — Это ее не спасет, Джедайт. В лучшем случае продлит жизнь на пару месяцев. Твоей дочери нужно средство посильнее. Так он сказал, превращая смертоносное оружие в капли воды. Безобидной и чистой. — А ты откуда знаешь, братишка? Я уже пробовал исцелить ее сам. У меня почти вышло. Зойсайт промолчал. Джедайту снова вспоминается наполовину человеческая девочка. Харука Тено. Когда он увидел ее, она спала в больничной палате, не выпуская из рук какие-то журналы с черно-белыми изображениями. Это что, манга? Кажется. На одной из страниц была героиня, чем-то очень похожая на нее саму. Только нарисованная девчушка выглядела намного здоровее, и на плече у нее сидел какой-то зверек, а текст рядом с ней сообщал о пророчестве, обещающем явление той, которая оседлает ветер и явится миру, чтобы спасти его, одетая в наряд цвета небес. Или еще как. Вроде бы там было что-то сказано о полях и ярко-желтых колосьях. Или золотых?