sketches

Тихое теплое море, ласковые волны, белый песок. Ни единого камешка. Разбегаешься — и прямо в воду. Такое блаженство! Я опустилась на песок и начала его разрывать. Кто бы мог подумать, что в толще окажется ящик. Старый, растрескавшийся от времени, размокший от воды. Замок давно заржавел и поэтому легко поддался руке. Внутри ящика оказалась толстая тетрадь — пожелтевшая, влажная, с нервными страницами. На обложке я смогла разобрать чуть видные выцветшие буквы. Это был дневник некоего Кима Минсока. Забыв о великолепии море и вообще обо всем вокруг, я побежала домой. Я бережно переворачивала страницы. Они были бледные. На таких очень сложно различить слова. Дорогой дневник! Я родился 26 марта 1798 года. Сегодня мне исполнилось 17 лет. Чувствую что-то новое, какой-то сильный порыв души. Внизу у нас сидят гости и мать с отцом. И еще там сидит ОН. Может, это смешно, но мне кажется, что я… влюбился. Я не знаю, кто этот человек, не знаю, как его зовут. Извини! Меня зовут. Прощай! Он писал так, будто говорил, с такой простотой и искренностью, что я живо представила себе всё события и стала их частью. Вот уже месяц, как я тебя не открывал, мой дневник. Так летит время. Нет-нет, я не о том, что отцвели сады. Я о нем. Его зовут Исин! Но он слуга. Нет! Для меня это ничего не значит, но если о наших встречах узнают родители… Да, мы встречаемся. О, эти прекрасные минуты счастья. Я воспроизвожу их мысленно вновь и вновь. Я не могу без него, я буду с ним до конца жизни и…даже после. Люблю! Люблю! Люблю! Он интересный, несмотря на трудности жизни, неунывающий человек, приятный собеседник. И меня тоже любит. Далее многочисленные рассказы о счастье в любви, о вечной любви к Исину. Одна страница привлекла мое внимание больше остальных. Буквы расплывались, я думаю, из-за воды. Руки юноши дрожали, он плакал. Было из-за чего. За что? За что? О, горе мне! Ну почему мы не можем быть вместе? Почему люди не могут принять и понять чужого счастья? Оно запретно? Завтра его повесят… Я? Что я могу сделать? Их так много, они все злые, злые! Была бы матушка, но она умерла незадолго до моего горя. Она бы поняла меня. Она меня любила. Почему я не сказал ей сразу? Нет! Я не смогу без Исина. Он был последним светом в моей жизни. На этих словах записи Минсока кончились. Я сидела в недоумении и растерянности. Что произошло дальше? Как сложилась судьба бедного юноши? Медленно, в задумчивости, я маячила по комнате с дневником Кима Минсока в руках. Машинально убрала тетрадь в ящик и села на стул. Долго в мыслях перебирала строки дневника. Где? Где искать разгадку тайны? Что же стало с Минсоком? Может, тайна осталась в песке? Я помчалась на пляж, разрыла песок, но ничего не нашла. Почему меня так зацепила эта история? Что в ней? Безумная любовь? Искренность? Верность? Незаконченность! Мы привыкли, что все одинаково и однообразно, что все заканчивается хорошо, а здесь… С непонятной тоской и пустотой я вернулась домой. Вновь взяла дневник в руки и… увидела письмо в ящике. Я не заметила его в первый раз, увлекшись дневником, а теперь оно было передо мной. Я открыла его и с первых строк ничего не поняла. Дорогой сын, я знаю, что этот дневник — твои мысли, твоя душа, и верю, что теперь твой дух живет в нем. Конечно, поздно раскаиваться в своей ошибке. Я понял истинный смысл слова „люблю“, когда остался один, без жены и сына. Ты любил Исина, и я не имел никакого права разлучать вас, и не смог. Я помню каждую секунду того дня, когда ты сказал: „Ты не видишь всего того хорошего, что окружает тебя, и губишь это жестоко и безжалостно“. Сказал и проткнул себя кинжалом. Да, это было два дня назад… Я понял. Я больше не могу жить. Он повешен на виселице, ты — у его ног в луже крови. Через полчаса я умру. Яд подействует скоро. Моя последняя воля: это письмо будет положено в ящик вместе с твоим дневником и будет брошено в море. Пусть наши тайны, переживания и раскаяния умрут в пучине вод.