Семь кругов Гриффиндора

      — Профессор! Профессор! Одним холодным ноябрьским утром Гермиона внезапно решила внести разнообразие в очередной нудный урок истории магии. Её громкое восклицание подействовало на класс не хуже кружки горячего чая, пролитого на колени. Те, кто до этого мирно спал на парте или плече друга, мигом встрепенулись и теперь испуганно переглядывались между собой, пытаясь понять, что, Мерлин побери, происходит. Те же, кто был занят своими делами, просто удивлённо подняли головы. Даже Драко, привычно отсиживающийся на задней парте, замер, занеся перо над тетрадью. Профессор Биннс тем не менее продолжал свою монотонную речь о Международной конвенции волшебников и прервался только тогда, когда Гермиона громко и выразительно покашляла. — Вы хотели что-то спросить? — с нескрываемым недовольством поинтересовался он. — Профессор, не могли бы вы рассказать нам… о Тайной комнате? — произнесла Гермиона, после чего по классу пронеслась волна встревоженного шёпота. Целый месяц в Хогвартсе царила напряжённая атмосфера. Все только и говорили что о Тайной комнате, устрашающей кровавой надписи в одном из коридоров и оцепеневшей миссис Норрис, кошке Филча, которая, как полагал Симус, была лишь предупреждением. О том, что будет дальше, шептались все и везде. В коридорах, на уроках, в спальнях и за обедом в общем зале. Один лишь Малфой не проявлял к происходящему никакого интереса. Даже когда троица неожиданно зажала его с трёх сторон в Большом зале, он сохранял полную невозмутимость, разглядывая колдографию на первой полосе свежего «Ежедневного Пророка». Гарри и Гермиона уселись по обе стороны от мальчишки, а Рон перекрыл Драко возможность улизнуть через стол, сев напротив. — И что это ты тут делаешь? — Уизли выхватил из рук Драко газету и тут же принялся внимательно её изучать, словно пытаясь найти среди строк тайный смысл. — Ты что себе позволяешь? — гневно зашипел Малфой, выхватывая газету обратно. — Это «Ежедневный пророк», дубина, что, никогда не видел? Гермиона, сидевшая по левую руку от Драко, аккуратно заглянула мальчику в лицо и нахмурилась. — Что с тобой происходит? — тихо спросила она. Малфой медленно повернул голову в её сторону, и девочка тут же отпрянула назад. — Я хочу почитать газету. В тишине. Неужели это слишком сложно для вашего понимания? Драко резко поднялся из-за стола. Свернув газету трубочкой, он перешагнул через лавку, окинул напоследок гриффиндорскую троицу невозмутимым взглядом и направился прочь из зала. — Я же говорил! — До ушей Драко донёсся приглушенный голос Поттера, после чего кто-то раздражённо шикнул. Малфой лишь ухмыльнулся, открывая дверь. Возможно, поначалу он повёл себя немного… неправильно. Испугался окровавленных рук, петушиных голов и всей этой суеты вокруг кошки Филча, которую нашли оцепеневшей рядом с посланием на стене. Потом всю ночь отмывал руки и мантию в Чёрном озере, лишь чудом избежав встречи с Филчем или ещё кем-либо. Ему колоссально повезло, что всех учителей созвали на срочное совещание, иначе его бы точно нашли, и кто знает, чем бы всё закончилось. До самого рассвета Малфой мёрз во дворе школы, не решаясь идти в спальню, чтобы не навести на себя подозрений. А за завтраком чихал и хлюпал носом так выразительно, что МакГонагалл велела ему немедленно отправляться в больничное крыло к мадам Помфри, где Драко провёл несколько часов, ожидая, пока подействует противопростудный бальзам. Всё это время дневник Реддла был с ним. Малфой не мог определиться, чего же ему хочется больше: наброситься на жёлтые странички с расспросами или как можно скорее сжечь тетрадь. К вечеру интерес победил. «Том, что это было? Что случилось? Я ничего не помню». Малфой быстро окинул взглядом гриффиндорскую гостиную — он по-прежнему был один, остальные отправились на ужин, а значит, его никто не потревожит. Надпись предательски не исчезала несколько минут, и Драко даже успел подумать, что он сошёл с ума и всё случившееся ему просто почудилось. Но немного погодя тетрадь всё же «проглотила» сказанное, а ещё через мгновение Том ему ответил. «Разве это важно? Ты молодец, Драко! Ты был великолепен. Твой отец может гордиться тобой. Это только начало. Вместе мы сможем очистить Хогвартс от тех, кто не достоит изучать магию». — Очистить Хогвартс… — вслух повторил Малфой. Он тут же вспомнил разговор Дина и Симуса за ужином спустя пару дней после происшествия. Дин был уверен, что скоро обо всём узнают его родители и точно заберут его из школы. «Если это продолжится, грязнокровки испугаются, разбегутся как тараканы, и в школе останутся только настоящие волшебники!» — подумал тогда Драко и даже усмехнулся, но тут же оцепенел, встретившись глазами с Поттером. Он пристально смотрел на Малфоя, не моргая, как будто пытался высмотреть мысли в его голове. Он явно что-то подозревал. Драко решил, что хватит прятаться по углам. Мысль о великой миссии придала ему сил и уверенности. Теперь он не шарахался от гриффиндорцев за завтраком, даже от Гермионы, которая, как назойливая пикси, регулярно оказывалась где-то неподалёку. Но когда речь заходила о Тайной комнате, Малфой лишь пожимал плечами. — Меня это не волнует. Это должно волновать грязнокровок, — однажды высказался он, когда Симус поинтересовался, чего это Драко такой спокойный. Зато потом его мнением никто не интересовался. «Ты можешь больше, чем они, Драко». Пока профессор Биннс привычным занудным тоном рассказывал второкурсникам легенду о Тайной комнате, Малфой привычно общался с Томом. Он давно перестал интересоваться, кто этот таинственный собеседник и откуда он ему пишет. Драко даже было безразлично, как и чем он помогает своему новому другу. Ему просто нравилось быть частью чего-то великого. «Ты прав, Том. Я могу».

***

      Было только одно место, где все сплетни и разговоры о Тайной комнате уходили на второй план — это школьный стадион. Во время первого в сезоне матча трибуны гудели, как один огромный пчелиный улей. Львиная его половина единогласно скандировала имя Поттера, а змеиная изо всех сил старалась сбить юного ловца Гриффиндора с толку оскорблениями и дразнилками. Школьники наконец-то смогли отвлечься. Драко тоже решил сходить на матч, чтобы немного развеяться. В отличие от одногруппников, надрывающих горло, он молча сидел на лавке и кутался в мантию. В морозном воздухе витало напряжение: факультеты играли вничью, и теперь всё должен был решить снитч, за которым как раз гонялся звёздный ловец Гриффиндора. Правда, минут десять назад за ним увязался назойливый бладжер. Мяч буквально следовал по пятам за Поттером всюду, куда бы тот ни летел. В какой-то момент Гарри даже бросил преследовать снитч и попытался сбить мяч-вышибалу с толку, но всё было зря: тот носился за ним, как заколдованный. Это заметил не только Драко, но и Уизли. Достав из кармана волшебную палочку, он нацелился прямиком на Поттера, видимо, намереваясь что-то предпринять. Палочка его выглядела как после схватки с горным троллем: сломанная пополам, чем-то перемотанная и не внушающая никакого доверия. — Эй, Уизли! — крикнул Малфой и тут же пожалел, что вообще решил заговорить с ним. Рон обернулся и с удивлением уставился на него. Обернулась и Гермиона, которая стояла рядом. — Чего тебе, Малфой? — не скрывая раздражения, спросил Рон. Драко указал пальцем на палочку в его руках. — Что ты хочешь этим наколдовать? Пару сломанных шей? Уизли сжал губы так сильно, что они превратились в ниточку. Но прежде чем он успел хоть что-либо выкрикнуть в ответ, Гермиона внезапно положила ладонь поверх руки Рона и заставила того опустить палочку. — Но он прав, Рон, даже с целой палочкой это очень опасно, ты можешь попасть в Гарри, — произнесла она дрогнувшим голосом. Малфой только хмыкнул. Надо отдать Гермионе должное: хоть она и не рождена в волшебной семье, всё же соображает получше того же чистокровного Уизли. В конечном итоге, матч закончился поимкой снитча, уверенной победой Гриффиндора и уничтожением приставучего бладжера. Гермиона Грейнджер героически выбежала на поле и разнесла «вышибалу» в щепки каким-то заклинанием. Драко ушёл со стадиона сразу по окончании матча и о том, что Гарри в итоге угодил в больничное крыло с полным отсутствием костей в правой руке, узнал уже от одногруппников за ужином. Как жаль, что Драко пропустил это грандиозное зрелище! До самой ночи Малфой сидел в гостиной Гриффиндора, ожидая, что Том напишет ему хоть что-то, но страницы были пусты. И лишь к полуночи, когда мальчик уже забрался в свою постель, в дневнике появилась свежая запись. «Нельзя откладывать наше великое дело на потом. Если ты хочешь войти в историю, нужно действовать». Малфой окинул взглядом мирно спящих гриффиндорцев и принялся писать ответ. «Скажи мне, что делать, Том, и я помогу тебе». Перед тем, как мир перед глазами мальчишки снова принялся кружиться, он успел увидеть короткий ответ в тетради: «Доверься мне».

***

      В этот раз наутро Драко проснулся в своей постели, а не где-то в туалете. Но стоило ему только открыть глаза, как в подсознании тут же всплыло странное воспоминание — поблескивающая в свете луны чешуя чудовищной змеи, медленно ползущей мимо него. Мальчик тряхнул головой, в попытках избавиться от этой картинки. Ничего не вышло. Но минутку. Это ведь ему только приснилось. Конечно, только приснилось. Как иначе? Разве может настолько огромная змея незаметно ползать по замку? Её бы уже давно кто-то заметил. Убедив себя в логичности своих же аргументов, Малфой решил, что, в целом, ничего не произошло, и он может спокойно отправляться завтракать. Когда ученики собрались в Большом зале, стало понятно, что школу захлестнула новая волна паники. Кто-то ночью прогуливался по коридорам (естественно, без ведома учителей) и заметил, как в больничное крыло относили оцепеневшего первокурсника Гриффиндора с фотоаппаратом в руках. Слухи разнеслись молниеносно. Гриффиндорцы были твёрдо уверены, что это определённо связано с Тайной комнатой, ведь, как быстро выяснилось, первокурсник был из маггловской семьи. Драко отрешённо ковырял завтрак, не особо вслушиваясь в разговоры за столом. Он чувствовал себя просто ужасно. Голова гудела, как пустой медный котел, пальцы на руках онемели и плохо его слушались. Но самое странное творилось где-то глубоко внутри. Малфой чувствовал злость. Такую сильную, всепоглощающую ненависть. Не к кому-то или чему-то конкретному. Это была просто злость. Такая чистая, искренняя, от которой перехватывало дыхание. Он чувствовал её, но не испытывал сам. Это словно были чужие чувства, которые Драко носил в себе. От того, насколько сильной была эта ненависть, мальчишку даже слегка подташнивало. Бросив попытки отправить в рот хотя бы кусочек скрембла, Драко собрал со стола свои учебники и побрёл на уроки. Сегодня первым в расписании стояло Зельеварение. Может, профессор Снейп сжалится, увидев состояние Драко, и не будет грузить его варкой дурацких снадобий? Уже на подходе к подземельям вдруг кто-то резко потянул Малфоя за капюшон мантии. Через мгновение он уже впечатался лопатками в стену, а прямиком в лицо ему ткнулся кончик волшебной палочки. Проведя по ней взглядом, на другом её конце Драко обнаружил… Гарри Поттера. — Мы знаем, что это твоих рук дело, — самым серьёзным и суровым тоном произнёс Гарри, глядя Малфою прямо в глаза. — Признавайся сам или будет хуже. Драко перевёл взгляд за спину Поттера — там ожидаемо топтались Грейнджер и Уизли. Все трое были полны уверенности и с вызовом смотрели на Малфоя. Драко хотел было что-то возразить всей троице, но уже через пару секунд они расплылись в три чёрных мутных пятна, устремились куда-то вверх, а после и вовсе растворились в темноте перед глазами.