Параллели

Чувствую губы Димы на своих и мне хочется себя ущипнуть, чтобы осознать, что это все не сон, а самая настоящая реальность. Реальность, в которой тот самый парень, о котором я даже мечтать не мог, просто целует меня в своем убогом старом гараже. Поцелуй совсем не такой как во сне. Нет того ощущения глупого волшебства: у меня не подкашиваются ноги и не летают бабочки в животе. Это вовсе не значит, что мне не нравится, как меня целует Звягинцев, это значит, что я циник и не верю во всю эту чушь. Но тем не менее, ведет меня неплохо. Мурашки бегут по всему телу, и я снова отчаянно краснею, поэтому и закрываю глаза. Видеть самоуверенную улыбку Димы, которая сейчас украшает его лицо, совсем не хочется. Он целует меня напористо и резко, так, как и должен. Нежностей и розовых соплей я от него и не ждал, честно говоря. Да и нужны ли они мне? Если бы мне хотелось ванильных признаний в любви и чувства полного превосходства над партнером, то я бы выбрал кого-то другого, очередного мальчика из своего окружения или же простого дурачка, который заглядывал бы мне в рот и исполнял любое мое желание. С Димой все по-другому. Он не требует от меня чего-то, не говорит, как хочет и как должно быть, он просто делает так, как считает нужным. Не спрашивая разрешения. И мне это чертовски нравится. Нравится, что он не борется со мной за лидерство, не пытается как-то меня сломать и констатировать факт, что он сильнее. Нет. Он дает мне понять, что его власть надо мной очевидна даже в этом поцелуе. С одной стороны, это унизительно и мне хочется его укусить за губу, оттолкнуть или же прижать к стене и показать, кто из нас главнее. Но еще больше мне хочется подчиниться ему. Подчиниться его напору и сдаться в его плен. Это не означает, что я поплыл окончательно и на задних лапках буду бегать, выполняя любое его поручение. Это означает, что я доверяю Дмитрию Звягинцеву и что мне не страшно уступить ему. Дима отстранился от меня лишь тогда, когда откровенно стало не хватать воздуха. Отошел на пару шагов и внимательно посмотрел на меня. В его взгляде явно читалось ожидание. Только вот чего? Моей реакции? А важно ли было ему мое мнение? Считался ли он с ним на самом деле? - Решил сделать мне подарок? – стараясь говорить как можно холоднее и отчужденнее, поинтересовался я, вот только голос все равно дрожал. Я не мог равнодушно относиться к этому человеку и не мог прохладным тоном общаться с ним, как бы ни хотел. Я прекрасно понимаю, что для Димы мои чувства и я сам – это всего лишь игра, понимаю умом, но ничего не могу с собой поделать. Меня тянет к нему. Тянет, как мотылька на огонь. - Почему это тебе? – нахально поинтересовался Звягинцев, проведя указательным пальцем по моей щеке. – У меня День Рождения, если что, а не у тебя. Соответственно, я решил порадовать сам себя. - О, вот оно что, - уже не с скрываемой обидой в голосе, выдал я. – И как, понравилось? Честно говоря, мне было очень неприятно. Если выразиться правильнее, то даже противно. А вот у Звягинцева все было просто. Он решил меня поцеловать – поцеловал, решит трахнуть, а потом втоптать в грязь - и спокойно сделает это. Но это если я позволю. Да, уже нет смысла скрывать, что я люблю его. Люблю безумно, ломко и болезненно. Только это не значит, что я сломался и сделаю все, что он захочет. Я лучше сдохну от своей мерзкой любви, чем позволю кому-то играть со мной и управлять мной посредством моих же чувств. - Слушай, Звягинцев, - я подошел вплотную к парню и схватив его за футболку, заставил посмотреть себе прямо в глаза, - Не нужно играть с моими чувствами. Не пытайся делать то, о чем потом пожалеешь. - Пожалею? – усмехнулся Дима. – С чего бы это? Ты даже не допускаешь мысли о том, что мне могло понравиться? И что поцеловал я тебя не из-за того, что поиграться с тобой хотел, а потому что… - Почему же? Воспылал ко мне внеземной страстью? - Нет, конечно, - улыбнулся Дима, - Я уже говорил тебе… Ты интересный. И определенно мне нравишься. Я хочу разгадать тебя, понять, что ты за человек, что ты чувствуешь, о чем ты думаешь и чем ты живешь. - Для чего тебе это? – насторожился я. – Чтобы понять, каков я, а после сломать или же высмеять меня перед своими дружками? - Зачем мне это? – серьезным и холодным тоном, поинтересовался одноклассник. - Ну как же, разве не хочется похвастаться перед своими дружками, что смог уничтожить всеми ненавидимого Данила Шевченко? Ты же еще большим королем будешь в их глазах. - Ты действительно веришь в то, что говоришь? – нахмурился Звягинцев. – Я по-твоему настолько мелочная и двуличная мразь, которая будет играть чужими чувствами ради удовлетворения своих личных амбиций? Так, да? - Я… - слов не нашлось. Я действительно не знал, что думать, не знал, что говорить и как себя вести рядом с Димой. Мне было страшно. Страшно окунуться в эту бездну. В бездну чувств, которые всегда были для меня невзаимными, да и такими остаются, как я думаю. Но еще страшнее было лишиться этого. Раньше – да, но не сейчас. Не после его губ на своих губах, не после требовательных, как будто высасывающих из меня душу поцелуев. Не после того, как я прикоснулся к тому самому запретному плоду, о котором так долго мечтал. - Я думаю, что могу порадовать тебя еще раз, - улыбнулся я, подходя ближе к парню и целуя его в щеку, - Тем более, ты мне должен. Новый айфон в моем кармане так и не появился, знаешь ли. Понимаю, что слишком дерзко с моей стороны. Понимаю, что Дима может удивиться моему поведению или же обидеться. Но удержаться от этой реплики я не смог. Не смог снова сдержать себя и поступить правильно. Не смог послать его куда подальше и уйти. Я слишком слаб для этого. Но слишком силен для того, чтобы попробовать с ним. Попробовать несмотря на понимание того, что эти отношения разрушат меня. Разрушат нас обоих. - У тебя точно раздвоение личности, - хохотнул Дима, тем не менее, обнял меня за плечи, тем самым прижимая к себе плотнее. И снова поцеловал. Поцеловал так, как умел только он. Жарко. Напористо. И подчиняюще. Я опять поплыл, ощущая его язык, тщательно исследующий мой рот, чувствуя запах его духов, его горячее дыхание и его взгляд, который я сейчас ловил не в силах от него оторваться. *** Мы сидели на старом продавленном диване в гараже Димы и смотрели очередную тупую американскую комедию, которую я загрузил на своем планшете. Ну как смотрели… Я лежал на плече Димы и пялился в экран, даже не пытаясь вслушаться в реплики актеров и понять, о чем вообще фильм, а Звягинцев комментировал дурацкое поведение актеров, то и дело целуя меня в шею и широко улыбаясь. Честно говоря, меня пугало его поведение, потому что я отчаянно не понимал Диму. Не понимал его отношение ко мне, не мог осознать и принять его слова о том, что он хочет попробовать со мной. Попробовать что? Поиграть в любовь? - Шевченко, перестань так громко думать, тебе не идет, - фыркнул Дима, шутливо ткнув меня в бок. – Вот чего ты грузишься опять? - Я просто не понимаю почему все это происходит, - пожал плечами я, - Тебе всегда было наплевать на чувства людей. А тут после моего признания ты целуешь меня и… - Тебе точно запрещено думать, потому что ты несешь какой-то бред, - раздраженно сказал Дима, - Я никогда ни с кем не играю. Запомни это раз и навсегда. И на чувства других людей мне не наплевать. Я всегда делаю так, как считаю нужным. И если бы ты мне не нравился, то я бы послал тебя с твоей любовью. Да, жестоко, но это не значит, что я наплевал на твои чувства. Это значит, что я не хочу тебе врать. И легче сразу обрубить все на корню, чем давать тебе надежду. Но я тебя не послал. А это значит, что… - Как мило, я почти прослезился. - Заткнись, Шевченко, ты невыносимый говнюк, - фыркнул Дима, при этом улыбаясь, - Не мешай мне фильм смотреть. - О да, очень интеллектуальное кино, как раз для… - Моего уровня, - отмахнулся Звягинцев, - Да-да, я все знаю. - Дим… - неуверенно начал я, позвав парня. - М? – нечленораздельно выдал одноклассник, внимательно посмотрев на меня. - Расскажи мне про себя, честно говоря, я почти ничего не знаю про тебя. Ну, если не считать тот факт, что ты полнейший кретин и что вся школа выдохнет, когда тебя либо выгонят, либо же случится чудо и ты выпустишься из одиннадцатого класса. - Ты такой милый, Данечка, я прям млею весь, - с сарказмом сказал Дима, - Между прочим, у тебя обо мне самая основная информация. Больше и знать нечего. - Как хочешь, - кивнул я и театрально тяжело вздохнул, посмотрев на Диму с обидой и печалью. - Дань, неужели ты сам не знаешь, кто я такой? – без эмоций в голосе произнес Дима. – Обычная семья рабочих. Жили небогато, но хорошо. Детство у меня было счастливое, кстати. Пусть многое позволить себе не могли, но зато любили друг друга. Папа с мамой из кожи вон лезли, чтобы дать мне то, что было у других. Купили мне велосипед, один раз даже свозили на море, ходили со мной в зоопарк, в цирк. Тогда было хорошо… Хотя сейчас я понимаю, что это все ни к чему. Мне как будто бы показали конфетку, дали пососать, а потом отобрали и взамен кинули черствый кусок хлеба. Ведь сказка длилась недолго. Отец стал пить. Сначала по выходным, потом каждый вечер, потом беспробудно. Денег стало катастрофически не хватать, так как папашку на работу уже и не брал никто. Поэтому лет с четырнадцати я стал работать. Одна подработка, две, три – это все стало привычным укладом жизни. Я уже и не жаловался. Смирился. Ко всему привыкаешь, знаешь ли. А мой образ в школе – это моя защитная реакция. Я ведь не такой крутой, каким хочу казаться. У меня тоже много страхов и переживаний, много эмоций, которые я скрываю и которые выворачивают меня наизнанку. Но мне проще скрывать их. Проще быть холодным и сволочным ублюдком. Хотя я такой. Я уже стал таким. Не от хорошей жизни, конечно, но все-таки. И знаешь, я не ною, не прошу тебя меня жалеть, просто говорю, как есть. Чтобы ты не придумывал себе какого-то принца и не делал из меня революционера. Ну на плохих мальчиков часто западают такие, как ты. Только вот… - Хватит, Дим, - остановил я парня, снова положив свою голову ему на плечо и погладив его по жестким темным волосам, - Мы с тобой обязательно справимся со всем этим. Я тебе обещаю.