Слаще мёда

Но этот миг был нещадно прерван воплями с улицы, грохотом прилавков, злобными ругательствами стражи. Мужчины замирают и направляют свой взгляд только на арку в ожидании появления кого угодно, и не дай бог ассассина из братства. В подтверждении их догадок в люк на крыше кто-то спрыгивает, с грохотом падая на пол бюро. Альтаир вскакивает, напрягается всем телом и достает меч. Он готов защитить это место любой ценой, Малик тоже достает меч, и они медленно направляются в дверной проем. Из комнаты слышно лишь недовольное кряхтение и бурчание нового гостя. Арабы одновременно запрыгивают в комнату готовые обороняться от кого угодно, но только не от самого большого недоразумения в их жизни. К глубочайшему изумлению опытных ассассинов, их сладострастный момент прервал и вызвал все эти вопли и неразбериху на улице совершенно неопытный, новенький ассассин, который по внешнему виду напоминал грязное, пыльное нечто. Одежда была выпачкана донельзя. Когда то она была белоснежная, а сейчас больше напоминала песочно-коричневую, покрытую сантиметровым слоем пыли и грязи обмотанную вокруг тела ткань. Кисти рук были подраны, речи о перчатках и быть не могло. Сапоги были немного стоптаны, на штанах виднелись дырки и потертости. Оружия не было в помине, ведь это нечто могло им случайно пораниться или не дай бог убить кого. Лица не было видно: капюшон был настолько велик и спадал так, что новенькому приходилось очень высоко поднимать голову, чтобы увидеть хоть что-то вокруг себя. Сказать, что они были шокированы, означает не сказать ничего. Руки, державшие мечи безвольно опустились вниз, а лица, на которых отображалась безумная злость из-за прерванного процесса, стали медленно вытягиваться толи от ужаса, толи просто от нервного состояния, когда хочется просто упасть в обморок. Рассудок помутнел и отключился. Вероломный нарушитель столь сладкого момента соизволил неуклюже встать и отряхнуться, стряхивая всю грязь с себя на спальные ковры и подушки, после высоко задрав голову, чтобы увидеть дорогу, наткнулся взглядом на двух полуголых мужчин с распирающими штанами. Воцарилось неловкое молчание. «Убью, убью, убью» это все, о чем сейчас мог думать Малик. Мысли Альтаира были куда более разнообразными и расписными: «Расчленить, вырвать глаза, язык и оторвать уши, Аль-Муалим недосчитается одного свежеиспечённого бедолаги - не велика беда». В следующий момент он уже прижимал мальца за ворот в стене, да так, что тот дрыгал ногами в воздухе, лишившись опоры. Ассассин кипел от ярости и это прекрасно читалось в его глазах. Смерть обещала быть мучительной. -Кто ты такой?!- лучше бы он орал, ведь тихий, злобный, пропитанный ядом голос обещал мальцу много «веселых» и «радостных» дней. В ответ на него из под капюшона уставились огромные, шокированные глаза. Но вот чего в них точно не было, так это испуга или хотя бы капельки страха. Поняв, что ответа не будет, Альтаир хорошенько стукнул мальца о стену, давая понять, что время не ждет. Но каков же был его шок, когда вместо ответа его хорошенько укусили за руку очень остренькие зубки. Секундное замешательство, в это время мозг пытался понять правда ли то, что сейчас ему сообщают нервы и глаза, что этот дикаренок вцепился в его руку, что было само по себе дико и абсурдно - кусающийся ассассин. -АУЧЬ! – он в шоке вскрикнул сбрасывая мальца с руки, как бешеного пса, от чего Малик сначала вздрогнул, а потом впал в ступор «Его сейчас действительно укусили?» - Ты разве не видишь что он меня укусил! Бешенный! – в ужасе завопил Альтаир, находясь в каком-то странном состоянии, напрочь забыв о выдержке, каменной маске и готовый просто убить это неизвестное им создание. Малик зашелся диким смехом, понимая, что вместо экстаза и оргазма он получил невероятное шоу. -Чтобы Альтаир орал и прыгал от злости? Да кто ты такой? Это незабываемое зрелище, но все же ты сейчас находишься в моем бюро, а здесь мои правила и сюда можно только членам братства. А ты не наго совсем не похож. Скорее на неведому зверушку.- Малик был безумно заинтересован гостем, ведь кроме него, никто не мог заставить Альтаира орать и злиться. И он никак не мог оторвать взгляда от стоящей в углу персоны. -Это непростительно грубо и дико, так обращаться с девушками! БАБАХ… Время замерло. Казалось, что сегодняшний день уже никак не мог их удивить и уже ничего не мог испортить. Но девчачий голос, хрупкая фигурка на которой висит самая маленькая одежда и это яростное сопротивление Альтаиру доказывали одно… Перед ними действительно стояла девушка, скорее всего попавшая в орден по какой-то УЖАСНОЙ случайности. А если взять во внимание ее необычайно светлую кожу для здешнего мира, невнятный говор по-арабски и возмутительное неповиновение мужчине, со смелостью можно было сказать, что она точно не отсюда и теперь становилось совершенно не ясно, какими проклятыми ветрами ее задуло в это злосчастное бюро. Малик мысленно стал молиться, чтобы она не оказалась послана ему сюда в наказание, но никаких других вариантов в голову не приходило. Ведь посыльный из нее точно никакой, раз она так долго и мучительно добиралась из Масиафа в Иерусалим. Да и вряд ли ее приняли в орден наравне с мужчинами. Это было каким-то дурным сном. Для Альтаира все складывалось куда более скверно, ведь он чуть не убил девушку, орал на нее, она его укусила и вообще он при ней не смог держать себя в руках. Казалось, что эта бестия послана сюда в наказание ему, а не главе бюро. И если когда-нибудь ему случиться за ней присматривать или учить, он добровольно спрыгнет с башни мимо стога сена. Это он себе пообещал. Молчание царившее в комнате затянулось, а Малик явно побледнел и был готов упасть, в ожидании вынесения приговора. Это неожиданное «чудо» выбило его из колеи. И испортило им с Альтаиром единственный свободный вечер в ближайшее время. Это злило его, но в данный момент все уже было испорчено и ни о каком возбуждении уже нельзя было говорить. Оставалось одно: узнать как она сюда попала и зачем. Кому из них с Альтаиром в наказание. А если все решится в пользу Малика, остается убить и закопать ее труп где-нибудь подальше.