— М-м, напиток богов, — довольно резюмировал Учиха, щедро отхлебнув насыщенно-красной смеси из высокого стакана, из-за чего Наруто поморщился.
На его вкус подобное сочетание — редкостная гадость, которая едва назад не полезла после одного-единственного глотка. Да и вообще, любым экзотическим жижам альфа предпочитает ароматный черный чай с лимоном и бергамотом.
Укутанный в неприступный халат, омега царственно восседает за столом с ноутбуком, хмуро и внимательно вычитывая что-то со странички, судя по всему, медицинского раздела.
— В комоде, в нижнем ящике, пакет с твоими вещами, кстати.
Услышав мимолетное напоминание, Наруто удивился, даже не представляя, о чем Саске говорит, однако, заполучив в руки оный пакет, узнал родные шмоточки, которые специально принес в квартиру Учихи, дабы не заморачиваться ни с чем, когда с ночевками у него остается.
Пижамные оранжевые штаны, футболка с принтом «Южного парка», пара чистых трусов, а в отдельном пакетике — зубная щетка в пластиковом футляре и мочалка-пингвинчик. Ее Наруто заполучил в лотерее дурацких сувениров на первое апреля в том году. Шикамару с женой придумали оное развлечение, собрав у себя в гостях всю смену. Помимо мочалки Узумаки тогда обзавелся милыми розовыми носками, а Саске достались пищащая уточка для ванны и упаковка пупырчатых презиков, которые он деловито передарил Наруто. Неуемному «кобелю» подобное намного нужнее, нежели человеку со средними сексуальными потребностями, ближе к минимальным.
«С средними… Ближе к минимальными…» — иронично проскользнуло в мыслях Узумаки на фоне картинки возбужденного, обильно текущего Саске, голодного до сцепки и охотно подставляющего свой восхитительный зад. И отчего-то эта мысль скорее омрачила настроение, нежели отдавала каламбуром. Аккуратно сложив свернутую входную одежду в комод, альфа натягивает оранжевые штаны, оставаясь обнаженным по пояс. Падает на край дивана, безотрывно и все еще скептически глядя на Учиху.
Благодаря сцепке бурные феромоны омеги притихли, но это ненадолго: уже скоро Саске захочется еще. Его запах заметно смягчился, плавно переплелся с запахом Наруто, сформировав невероятно приятный шлейф. Тем не менее, после течки от этого дивного переплетения не останется и следа. Учиха сбросит с себя все лишнее, если, разумеется, его партнер будет непостоянным. Однако, по логике, запах покрытой омеги навсегда приобретет в индивидуальную гамму новинку в виде мускусной нотки не девственной особи. Если, конечно, Учиха не прекратит маскировать свою чувственную натуру химией.
Закрыв все вкладки, Саске, подумав, отключает ноутбук, погружая комнату в уютный розоватый полумрак ночной лампы, оперативно допивает «напиток богов» и откидывается к спинке компьютерного кресла.
— Знаешь, ты удивительный, — вдруг произносит Наруто, прожигая Учиху пристальным, необычайно заинтересованным взглядом.
— Это ты к чему сказал? — последний отозвался с крайне непонимающим видом, развернув кресло в сторону закадычного друга.
— Расскажи мне о себе.
Саске прыснул усмешкой, рукой ища по столу сигареты и пепельницу.
— Что тебе рассказывать-то? Ты и так обо мне все знаешь.
— Не заливай, хитрый засранец, — с досадой цедит альфа, — Это ты обо мне все знаешь. Я же «три Б», душа нараспашку. Почти одиннадцать лет имею общие дела с кирпичнорылым старшим лейтенантом Учихой, даже не подозревая, что передо мной темный ящик, где прячут совсем другого человека.
— Я не другой, — хмурится, — Такой, какой есть. Хочешь сказать, лейтенант Учиха — садист, который пихает кляп в рот своему натуральному «Я» и насильно закрывает его в темном ящике, дабы не мешалось? — настойчивый вопрос-ответ, даже с претензией. Кажется, Саске не понравилась аналогия Наруто.
Узумаки, утвердительно качает головой: — Ты донельзя правильно выразился. Более того, ты делаешь это осознанно. Не пойму только — зачем?
Помолчав несколько секунд, Учиха таки закурил тонкую ментоловую сигарету, как-то не вовремя спохватившись, что окно забыл приоткрыть, в итоге, махнул рукой, затягиваясь и угрюмо глядя в пол.
— Хочешь про Саске-омегу послушать?
— Хочу. Желательно всё и с самого начала, — честно ответил Наруто, уловив, как мастерски его друг переводит стрелки, однако тут ничего не попишешь. Нет у альфы никаких полномочий давить на Саске, — Само собой, я тебе не допрос устраиваю, просто, ты не последний мне человек, и хочется узнать о тебе больше.
— Еще бы ты допросы мне устраивал, ага, — фыркнул.
Решил ли иронизировать, пошел ли на уступки, или же в очередной раз проявил доверие — Наруто точно сказать не мог, тем не менее, омега действительно начал свой рассказ с самого начала и в какой-то момент Узумаки решил, что сковырнул засохшую корочку с чужой раны, заставив кровоточить. Хотя Учиха не выглядел угнетенным, даже, наоборот, от него невероятно фонило энтузиазмом рассказчика. Говорил омега неторопливо, подробно, не выражая никаких бурных эмоций: ни признаков задетого самолюбия, ни едкую боль, которая могла бы сочиться от раненого душевно человека. Скупые факты из прошлого, так или иначе сформировавшие настоящее.
Оказывается, рождение второго омеги в патриархальной семье Учиха событием оказалось не самым респектабельным. Тем не менее, отпрысков-омег не обижали, но и не возлагали на них никаких великих надежд. В конце концов, сыновья-омеги даже род своей фамилии продолжить не смогут. Так, материал на выданье: зависимый, податливый, нуждающийся. По мнению Узумаки — глупость несусветная, но в чужом монастыре писаны свои законы, и их не всегда дано понять.
С нежностью Саске рассказывал лишь о брате, о том, насколько они близки с детства, радуясь своей схожести и абсолютной ментальной совместимости, которая позволяла им превосходно чувствовать друг друга духовно. По мере взросления родители нагружали старшего Учиху разными обязанностями, требуя от него и то, и это, и пятое, и десятое, будто пытаясь вырастить сурового альфу в омежьей шкуре. К младшему, в свою очередь, относились намного лояльнее. В итоге, Итачи не выдержал возложенной на него обязаловки. А в попытке поговорить с родителями, получил смачную оплеуху и погоны слабака, который просто не желает стараться… Омега — этим все сказано. Младший случайно оказался слушателем разразившегося в тот время спора между родителями и братом.
— Расстроился невыносимо, — сознается Саске, — Ведь мой брат никогда не был слабаком, его обругали несправедливо. А я даже повлиять на ситуацию никак не мог. Наверное, именно тогда на нас обоих снизошло озарение: Итачи взялся доказывать миру, что не стоит недооценивать омег, а я решил, что не хочу быть ведомым инстинктами, как зверюшка, тем более зависимым. Сам хочу быть опорой, иметь возможность постоять в этой жизни не только за себя, но и за брата. Понимаешь, Наруто? — черные глаза взглядом уставшего от жизни человека царапнули Узумаки, и альфе внезапно сделалось не по себе.
Безусловно, Наруто понимал. Возможно, понимал так, как никто другой бы не понял. Не потому что в его жизни случалось нечто похожее, а потому, что слишком проникновенно и вдумчиво слушал Учиху, переполненный волнением и радужными эмоциями. Ведь именно ему Саске доверяет такие личные, в какой-то мере, интимные моменты жизни.
Покинув удобное кресло, омега, будто паря белой тенью в воздухе, подошел к окну. Спрятавшись за занавеской, приоткрыл его, впуская в комнату промозглый осенний воздух. Судя по жестам, вновь хотел закурить, но внезапно вернул обратно на стол сигареты и зажигалку, так и продолжая подпирать поясницей подоконник.
С вселенской скукой на лице Учиха рассказывал и о том, как непросто проходили его школьные годы. Упорно и до боли приходилось бороться за свое мнение и интересы. Тем не менее, получалось, и выпускные классы Саске провел в престижном кадетском интернате, причем именуя те годы позитивными отзывами. Единственный недостаток — неравенство. Четкая сортировка альф, омег и бет.
— Знаешь, далеко не все там в военку метили, и их все устраивало, а меня, вот, не устраивало, — омега по-детски насупился, — Естественно, преподы поржали, когда узнали, на какую войсковую часть в дальнейшем я замахнулся. Альфачи из параллели подъебывали частенько. Но, до поры, до времени, пока я в их группу не перевелся на испытательный срок. Само собой, равного во мне не видели, несмотря на то, что я никому не уступал. Отвешивали вагоны пошлых комплиментов и предложений закрыться вечером в кладовке, от чего кошмарно тошнило. Мое тело и без того не соответствовало моему духу, а тут еще и запоздалое половое созревание явилось на огонек, пригласив в маленький омежий ад. В общем, это был славный, но тяжелый период, который я не намерен обсуждать с альфой, даже с тем, которому не раз вверял свою жизнь, — акцентировал Саске, явно желая закончить арку воспоминаний.
Узумаки недовольно хмыкнул, подтягиваясь с подушкой к подлокотнику. Поведанная история ему не шибко понравилась, причем запросто не определишь — какая именно ее часть хуже: та, где семья Учиха внушила сыновьям глупую идею о том, что быть омегой плохо, провоцируя их на революцию… Или же та, в которой какие-то уроды отвешивали Саске пошлости, предлагая секс в кладовке.
Прочистив горло, Наруто деловито уставился на омегу, стараясь изо всех сил скрыть свое развернувшееся негодование.
— Неужто тебя даже некому поддержать было в те годы?
— Ну, если поддержкой можно назвать уговоры, предупреждения и запреты, с которыми мне приседали на уши, то, вероятно, ее таки оказывали. А через месяц после выпуска представили мне какого-то высокомерного холеного дяденьку в костюмчике от именитого дизайнера и сообщили, что я выхожу за него замуж.
Из-за услышанного большие синие глаза Наруто шокировано округлились. Альфа и сам не понял, отчего пустое известие из прошлого обожгло ударом плетки по мирному подсознанию. Проверенный друг, важный человек, омега, с которым разделили общую постель, должен был достаться кому-то другому? Вновь мысли мечутся, как раненые птицы, чьи мертвые тушки пожирают эмоции, ясная картина восприятия смазывается, и срочно потребовалось выведать все подробности безобразия, как будто Узумаки понятия не имеет, чем на деле все закончилось вместо замужества.
— И… Что же было дальше? — с невозмутимо кирпичной физиономией полюбопытствовал Наруто, примостившись обратно на край дивана, надзирательски напротив Саске.
— А что дальше? Истерил, как сука. Устроил родителям скандал, метал молнии, плевался огнем, покуда меня не успокоил брат, предложив один нехитрый план. Итого: провстречался я с тем хмырем почти две недели. Две недели терпел его убойный отталкивающий запах, отвратительные высокомерные замашки и херь в виде: «Детка, ты еще такой глупенький, совсем жизни не знаешь, но ничего, я открою тебе этот ебаный мир во всей красе…» — Саске выговаривал таким голоском, от которого даже тайно негодующего Узумаки силком прошибло на смешок, — А в очередной раз, когда он пригласил меня на ужин, я заявился в ресторан с жутко подавленной физиономией, под руку с братом. Признался, якобы честно пытался переключиться на другого, завести нормальные отношения, хуё-моё… Но все тщетно, ибо люблю только родного брата, даю только ему, и беру только его. Такая ирония… Итачи тоже эмоционально и слезливо поддакивал, вешался на меня, напоследок поведав о том, что у нас еще третий партнер есть. Ну… И если мой потенциальный муж серьезно влюблен, так и быть, примем четвертого. Короче, через месяц я, как и мечтал, уехал на службу Родине.
— Скорее, сбежал на службу Родине, — поправил альфа, скрыто одобрив идею про инцест с групповушкой, но вида не подал, нет, — Я смотрю, ты до армии прям востребованной «невестой» был, Учиха.
— Да я и после армии ей оставался в определенных кругах, — ухмыльнувшись, внёс ремарку омега, отчего Наруто почувствовал себя безрогим быком на родео. А Саске напротив стоит, одетый в блестящий латексный костюм тореадора. Развернул красную тряпку и проорал на всю арену: «Захлебнись ядом, сука!».
Кулаки альфы невольно сжались, сминая хлопковую простынь. Вспышка внезапной ярости обдала по нервам болезненным разрядом. Наруто не мог определить, что именно его так взбесило: «Определенные круги», на которые бы он не отказался посмотреть, а лучше потрогать, кулаками по лицу, или же надменная физиономия Учихи, с коей он этими кругами похвастался.
Оторвав задницу от дивана, Узумаки вплотную подошел к Саске. Упираясь ладонями в выступ подоконника, оцепил омегу с обеих сторон, читая в чужом лице изумление и некий дискомфорт. Можно ли такого, как Учиха подавить своей энергетикой — альфа не знает, тем не менее, собственная сущность пыталась именно подавить. Неважно: действенно, или в холостую, это как неконтролируемый рефлекс, и если перевести его на язык невербального общения альфы и омеги — синдром собственника, на чью территорию пытаются внедриться чужаки.
— И чего ж ты, такой востребованный, вместо своих хитрых кругов прибег к бестолочи, которую даже в дела свои не посвящаешь? — сурово выцедил Наруто, вглядываясь в удивленное лицо Саске.
— Вообще-то, я, прежде всего, «бета». Забыл? Не комильфо мне невестой быть.
Язвит, засранец. И жестко дразнит, высвобождая вкусный нарастающий запах, пленяя им и завораживая взглядом. Наруто, хоть и имея своеобразную привязанность к Саске, никогда раньше не придавал значения его восхитительным глазам, в тьму которых можно вглядываться бесконечно, охотно поддаваясь чарам их обладателя, или же не поддаваясь…
— Я тебе вопрос задал, Учиха, — прорычал Узумаки, прекрасно дав понять, что без ответов он не намерен оставаться.
— Критерии отбора у меня высокие. Как омега, я не ведусь на кого попало, — признается с нескрытой досадой. — Видишь ли, меня заводят настоящие альфы, а не жалкие, понтующиеся кобели. Истинные самцы: надежные, брутальные, располагающие к абсолютному доверию. Такие, с которыми даже тренировочный спарринг возбуждает. Само собой, я падок на симпатичных и аппетитно пахнущих. А еще дресс-код обязателен: отглаженная военная форма с погонами равными моим. Оперативное обмундирование и автомат за плечом тоже сойдет. Меня заводят опасные игрушки, — приложив палец к губам и прищурившись, омега продолжает прикидывать по личным стандартам, - Ах, да, остро выраженная индивидуальность. Я ведь — эксклюзив, и альфа мне нужен такой же, эксклюзивный, поэтому согласен только на «Три Б». Доходчиво ответил, надеюсь?
Суровый шепот опаляет губы альфы, и ком, смешанный из непонимания, ревности, влечения и желания сильнее давит на грудь, угрожая пробить ее с треском. Слишком много разномастных эмоций, им тесно вместе, и Узумаки хочется злостно кричать, ощущая, как беспощадно они изводят его изнутри.
Чертов Учиха…
Резким небрежным движением руки альфа обнимает Саске поперек талии, прижимает к себе, второй рукой вцепляется в его волосы и самозабвенно целует бархатные губы, властно и страстно трахая рот омеги своим языком. Их с Саске нынешняя ситуация всё больше напоминала Наруто опасную игру, правила которой ему неизвестны. Но кто-то из них двоих определенно играет с огнем…
Немного успокоив собственные порывы, альфа сжимает омегу в крепких объятиях, целует его бледное запястье, а где-то на периферии, совсем близко, звонко трещат фундаменты тонких граней, отделяющих образ лучшего друга — беты от образа чувственного омеги. Узумаки потихоньку путается в них, как мушка в паутине, ибо разум распознает одно, а заложенные инстинкты в противовес видят совсем другое.
— Тебе вредно много думать, Узумаки, — будто читая чужие мысли, угрюмо напоминает Учиха, а Наруто едва не охнул, проморгав простецкий боевой захват, коим его мощную тушу омега опрокинул на диван, наваливаясь сверху и хитро улыбаясь.
Редко Наруто на своем веку встречал по-настоящему хищных омег, но таки хоть на йоту похожих на Саске не встречал никогда, как пить дать. Прямо до сладкой дрожи в теле.
Теплые бархатные губы совсем неожиданно и невероятно приятно накрывают губы альфы, и Узумаки охотно притягивает Учиху ближе к себе, оплетает его объятиями, позволяя солировать в поцелуе. Наслаждается, подставляя губы для игривых укусов, податливо раскрывает рот, дав юркому языку омеги хозяйничать в нем. Поцелуй хоть и длился недолго, но щедро подлил масла в огонь возбуждения.
Скинув халат, омега трется об Наруто своим горячим чувственным телом, впивается губами в жилистую шею альфы, необузданно вплетает пальцы в растрепанные светлые волосы, немного дрожит, дышит рвано и шумно. Дай волю — сожрет своего самца и не подавится. Такого сочного и благоухающего Учиху незамедлительно хотелось взять и отыметь, в то же время обнять и приласкать, нашептать нежности. От сладкой близости и восхитительного омежьего аромата, член стоит колом, упираясь в настырную руку Саске через штаны
— Хочу тебя, — в сладкой горячке нашептывает Узумаки, пытаясь сгрести Учиху в охапку, но тот ловко ускользает.
— Жадный кобель, — язвит, стаскивая с Наруто штаны вместе с трусами, обнажая загорелые бедра.
— Ненасытная сучка, — парирует альфа. — Иди сюда.
Однако Учиха не торопится выполнять просьбу нуждающегося, ухмыльнувшись, грубо разводит коленом его ноги, дабы устроиться между ними поудобнее, предоставляя взору Наруто воистину волнующее зрелище: наклонившись, упокоил руки на бедрах альфы, погружая его член в недра своего горячего рта. От раскрепощенности Саске захватывало дух, и внезапное напряжение овладевало всем телом. Нервно выдохнув, Узумаки не издал ни звука, облизал вмиг пересохшие губы и прикрыл глаза, перед которыми хаотично заплясали разноцветные мошки. Подобного номера Наруто от Учихи точно не ожидал.
Задав медленный темп и расслабив горло, омега плотно сжимает член альфы губами, стараясь взять как можно глубже, даря невыносимо приятные ощущения. Язык Учихи старательно скользит по стволу, обрисовывает выступающие вены, а потом губы сжимают сочную, алую головку, где стремительно набухают сосуды, формируя пока еще небольшой узел. Громко застонав, Узумаки прогнулся в спине, отрывая ее от влажной простыни, смотрит на Саске, все еще не веря в то, чем они тут вместе занимаются. Ощущения уходят на второй план, и Наруто просто любуется тем, как бледные скулы Саске окрашиваются румянцем, как к его губам приливает кровь, а кромка густых длинных ресниц заблестела от проступившей на его глазах влаги.
— Расслабься, — внезапно командует омега, отстранившись и смерив Наруто строгим взглядом. — Как будто дереву отсасываю, право слово.
Ну вот, теперь альфа тихо ржет, повалившись обратно на диван и закрывая глаза рукой: ему и смешно, и неловко одновременно, а еще невыносимо приятно, от ощущения скользящего под уздечкой языка, вверх к головке, и омега вновь усердно работает ртом, параллельно лаская рукой себя.
Таки расслабившись, Наруто жадно глотает воздух, сжав в кулаке копну волос Учихи. Рефлекторно хочется толкнуться в упоительную глубину рта этого беспредельщика, но альфа буквально из последних сил сдерживает себя, хотя до конца не понимает — зачем? От изобилия приятных ощущений накатывает настоящая эйфория, назревший узел слишком чувствителен, надо бы отстраниться, но Наруто попросту не успевает этого сделать, с вымученным стоном кончая в рот Саске, и омега не перестает удивлять, покорно глотая. Ни капли брезгливости или смущения.
Окончательно приходит в себя Узумаки спустя несколько минут. Саске лежит рядом, под боком, рвано дышит, пристально разглядывая большое разморенное тело, резко контрастирующее теплым медовым оттенком с холодной матовой бледнотой. Напрягается от неожиданности, когда Наруто обнимает его, зарывшись носом в черную макушку, но Саске не спешит откликнуться объятиями на объятия, лишь покорно упирается головой в мощное плечо. Так и лежат, прежде чем альфа переворачивает омегу на подушки животом вниз.
Пока узел не спадет, черта с два засадишь в эту аппетитную задницу, но это же не повод не приласкать омегу, у которого стоит так, что, наверное, больно. Да и блестящее от обилия смазки отверстие пульсирует, требуя наполненности. Вероятно, тяжело переносить капризы организма в виде чудовищной жажды траха без возможности нормального насыщения, иначе ведь вряд ли бы Учиха вот так запросто решился угнетать собственную природу столько времени?
Тихий протяжный стон раздается в подушку, теша слух Наруто, стоит провести языком вдоль раскрытого сочащегося входа, ощущая специфический сладковатый вкус смазки. Проталкиваясь языком в чувствительное нутро, альфа вылизывает тугие гладкие стеночки, здесь присущая омегам сладость немного иная, горчит. Всё-таки, от вкуса кожи, вязкой смазки, и запаха Учихи по-настоящему сносит крышу. Были у альфы опыты с течными омегами, но чтобы вот так — ни разу. Забуриться на пару-тройку дней вместе, отдать всего себя не просто физически, но и эмоционально, охотно принимая то же самое взамен, вместо голого, пресного траха ради траха. Внезапно на все становится наплевать. Ничего вокруг не существует, кроме Саске, инстинктивно хочется дарить ему кроме оргазмов искреннюю ласку, тепло, заботу. Позже смотреть в его надменное, но раскрасневшееся лицо, и чистить для него зеленое яблоко, отвешивая пошлые шуточки и выслушивая далеко не обидные подколы.
Скользнув рукой по влажной промежности омеги, Наруто сжимает в руке его член. Аккуратно ведет по твердому стволу, ненароком опасаясь навредить чрезмерно резкими действиями. Скудная горячая влага бьет в ладонь, и Саске при этом не издает ни звука, тяжело дыша, и измотано вытягиваясь на простыне, как большая тряпичная кукла. То, что засранец уснул, Наруто понимает, заглянув в умиротворенное лицо, наполовину влипшее в мягкую подушку. От этой очаровательной картины губы невольно растягиваются в улыбку: как Саске умудряется быть таким брутальным, надменным, сексуальным и до чертиков милым одновременно? Альфа легонько гладит его по щеке, всматриваясь в ставшие родными за столько лет черты, и улыбаться уже совсем не хочется. Для пресытившейся и удовлетворенной сексом омеги вот так упасть и вырубиться — явление нормальное. Опять же, Узумаки известно об этом исключительно из учебника по физиологии человека. Наверное, кто-то другой на его месте гордился бы собой. Довести до кондиции породистую омегу не каждому альфе дано, а все, что чувствует сейчас Узумаки — тяжеленный сгусток нежности и жалости, застрявший у сердца.
Должно быть, Саске действительно тяжело совладать со своей натурой. Трудно сознательно сковывать себя цепями, консервировать темперамент и чувственность, дарованные в наследство природой. А она, коварная, вылепила из Учихи воистину особенную и, как ни крути, восхитительную омегу.
* * *
Прохладный утренний душ бодрит, секс в душе бодрит еще ярче. А потом Учиха, переодетый в чистую футболку и домашние штаны, колдует около навороченной плиты. Жарит большую пиццу в сковородке, Узумаки тот еще любитель вкусно отъесться. Сегодня Саске намного больше похож на себя повседневного: угрюмый, не шибко сговорчивый. Типичный Учиха, сам себе на уме. Альфа безотрывно наблюдает за каждым его действием, пытаясь вычленить хоть долю той энергетики, коей Саске раздаривался вчера, но, не обнаружив ничего такого, сник, начищая в плоское блюдо яблоки и странные маленькие апельсинчики с пестрыми прожилками в цедре и красным нутром. На вкус кисло-сладкие, приятные.
Закончив со своим занятием, Наруто больше не может спокойно усидеть на месте. Подойдя к Саске, крепко обнимает его со спины, уткнувшись носом в основание омежьей шеи, туда, где под тонким слоем кожи прячется заветная жилка, не знающая клейма альфы. И когда Учиха внезапно, будто с опаской, отстраняется, прикрыв рукой ту самую точку на шее, Узумаки чувствует себя облитым ледяной водой, стоя на ветреной местности.
— Эй, ты чего? Не съем же я тебя, в самом деле, — хмурится, таки осторожно обняв омегу за талию.
— Извини, — успокоившись выдыхает Саске, и альфа готов урчать, как довольный кот, получив, вроде как, откат в виде приятного поцелуя, — Хочешь вина? — как-то не в тему интересуется Учиха с полуулыбкой на губах.
— Ай-ай-ай, какой плохой омега, бухает во время течки, — картинно негодуя, заметил Наруто, все еще не желая выпускать Учиху из объятий.
— Я тебе выпить предлагаю, а не бухать, дубина.
— С утра — не комильфо. Может, на вечер оставим? Если ты, разумеется, меня не выгонишь, — прищурившись, заметил Наруто, как бы невзначай состроив невинную физиономию.
— Ладно, оставим на вечер, — согласился Саске, приподняв кому-то настроение.
Запоздалый завтрак протекал на удивление энергично. Вместо того, чтобы молча поесть, Учиха расспросил Наруто о том, что там нового на работе происходит, в итоге развернулись эмоциональные дебаты с афоризмами и смехуечками, как следствие, Саске поперхнулся чаем.
Ближе к двум часам позвонил Итачи, и, дабы не смущать курящего на подоконнике омегу с аппаратом под ухом, Наруто слил в комнату, бесцельно разглядывая содержимое стеллажа у центральной стены.
Верхние полки забиты книгами: научными, фантастикой, антиутопическими романами, сборниками стихов и мифов, даже кулинарные издания имеются. Учиха тот еще эрудит. Несколько винтажных сувениров, покоятся, скорее, ненужным барахлом, а еще немногочисленная парфюмерия, коей Саске маскирует свой природный запах. Самая большая достопримечательность деревянных полок — фотографии в серебристых рамках.
Вот Саске со старшим братом милейше улыбаются на камеру, отсиживаясь в каком-то ресторанчике с шампанским. Вот они же в компании какого-то низкорослого чувака с неестественно красными волосами. На другой Итачи как-то совсем не по-братски обнимает своего младшенького, наряженного в штабную форму. Ну и венец коллекции — знаменитый групповой снимок их отдела, на котором вся необъятная команда пафосно выстаивает — морды тяпками, разодетые в парадные кители. На скамье, впереди, отсиживается старший офицерский состав, за ними гордо выстаивает младший, среди которого ярким бельмом справа красуется физиономия Узумаки, а слева Учиха выстаивает рядом с Нарой, и оба на диво ненавязчиво улыбаются в объектив. Надо же, фотографии два года, а такое ощущение, будто еще вчера вот так выстроились ровными рядками, а потом с шумом и смехом свалили на банкет. Альфа прищурился, глядя в смазливое учиховское лицо на фото.
После нового года омегу собираются повысить до капитана, на пару с тем же Нарой. И, если засранец встанет на ступень выше Наруто, то конкретно загоняет своего самца «Три Б» по каптерке. Узумаки прищурился, представляя себе данную картину. Пахнуло жестким БДСМ, а там и до «четыре Б» недалеко. Большая белобрысая бестолочь — боттом. Не самая выдающаяся перспектива.
Вообще-то, Наруто тоже могут повысить, но сомневаются, ибо он не так давно накосячил: игнорируя приказ лидера команды, полез на рожон, рискуя своей задницей ради спасения влипшего новичка. В этом весь Узумаки. Взбалмошный временами, тем не менее, надежный, никогда не пожалеет себя ради товарища. Вновь глядя на снимок Учихи в форме, лицо Наруто внезапно утопает в суровой гримасе. С такой он обычно вламывается в осажденные здания либо держит сукиных детей на мушке, стреляя, потом перезаряжая, и еще раз стреляя.
Смешно и грустно одновременно, когда башка подсовывает неоспоримые доказательства полной самодостаточности Учихи как солдата, ненавязчиво намекая, что ты ему не указ в случае чего. А инстинкты альфы визжат, поспешно перестроившись на Саске-омегу. И Узумаки осознает, что совершенно не готов подвергать жизнь Саске-омеги риску, с которым они раз от раза имеют дело. Более того, озвереет, если это попытается сделать кто-то другой.
В комнату Учиха пробирается тише воды, ниже травы, оттого Наруто вздрагивает, когда его хватают за бока.
— Ты чего завис, Узумаки? Опять думаешь?
Альфа на это ничего не ответил, лишь сгреб Учиху в объятия, падая с ним на незастеленный диван.
* * *
Утренняя ледяная маска Саске оказалась ложной. По-видимому, то был лишь результат временного насыщения перед пиком течки. Чувственность Учихи воистину восхищала, сводила с ума. Узумаки то и дело поражался — откуда в нем, вроде не породистом альфе, столько сил на этого характерного, строптивого омегу? С другой стороны, Наруто понятия не имеет никакого о своей наследственности, и, может быть, неспроста Саске потянуло именно на него.
За день они проделали друг с другом все, что хотели и где хотели, и теперь Узумаки долго еще будет вспоминать по ночам раскрасневшегося Учиху, ласкающего себя в кресле. Смесь изящности и брутальности — пожалуй, самая выдающаяся изюминка в этом человеке.
Вечером, как и договаривались, отвлеклись на вино и на сокровенно интимные разговорчики.
— А помнишь, как мы должны были взорвать арсенал, но перепутали здание? — лыбится Наруто, прикрытый по пояс одеялом и с фужером в руках, и Учиха, на сей раз, едва не подавился сигаретным дымом со смеху, отсиживаясь нагишом в кресле. Да, да, в том самом кресле.
— Мы чудом тогда отделались, — припомнил Саске, стряхивая пепел с сигареты.
— Слушай, можно тебе нескромный вопрос задать? — решившись, Наруто хитро лыбится, поедая Саске взглядом.
— Ну? — непринужденно отзывается тот.
— Давно ты грезишь постельным турне со мной?
— С тех пор, как ты, ползая раком по казарме, намывал полы, распевая — какие все сволочи и пидарасы. Ходят в увольнительные, а тебя — такого милого, ласкового, нежного и удивительного, некому в них забирать.
— Блин, я же серьезно спрашиваю, — обиженно пропел Узумаки.
— Не знаю, — честно и мрачно признался Саске.
Под дудку поднятой темы Учиха вспомнил, как спустя два дня после исполнения придурком той самой песни подошел к нему и вместо очередного мордобоя пригласил в эту самую увольнительную, зная, что того отпустят. В тот месяц Итачи приехал на сутки, навестить брата в части, в итоге скромненько отрывались втроем. Хоть Узумаки и чувствовал себя ужасно неловко, тем не менее, остался доволен. Собственно, с того дня, можно сказать, и сдружились.
— Саске?
— Чего тебе? — тихо отозвался омега.
— Бросай уже курить, а. Хотя бы передо мной. Уж я-то теперь знаю, кого лейтенант прячет в темном ящике.
— Скоро брошу, — поспешно отвертелся.
* * *
Уже в начале последующего дня, от темперамента течной омеги не осталось и следа, а вот смешанный запах все еще при нем, и какая-то снисходительная полуулыбка, когда Наруто, сидя рядом с ним, целовал его руку, глядя в красивое бледное лицо своими бездонными глазами.
Почти вечер, но Саске гостей не гнал, а Наруто и не торопился уезжать. В пять звонил Киба, напомнил про тренажерку, но Узумаки слил тренажерку в унитазе. Вместе с Кибой. Успеется еще.
— Давай не будем ходить окольными тропками. Ты же не думаешь, что я вот так запросто продолжу относиться к тебе, как к бете и ничего не попытаюсь вытворить, лишь бы не позволить тебе рисковать собой и своим здоровьем на наших заданиях? — напрямую высказал Наруто, сжимая руку Учихи на его бедре. А тот лишь глубоко вздохнул, будто стараясь держать себя в руках.
— Это излишне. Будет лучше, если ты вообще не станешь соваться в эти дела.
— Но это же глупо, — обыденно спорит, — Сам подумай, по нашей специализации омеги не работают, потому что уровень нагрузки не тот. Притворяться бетой, с учетом того, что химия тебя убивает, ты больше не сможешь. Но оно и к лучшему.
Учиха грустно усмехнулся, высвобождая руку из хватки руки Наруто, поднявшись, вновь направился за стол, поближе к сигаретам.
— Послушай, Наруто, прежде чем тащить тебя в постель, я пообещал: после нашего эротического турне все будет точно так же, как было раньше. Пообещал ведь?
— И? — альфа нахмурился, отсиживаясь на диване в выходной одежде.
— У меня плановая операция в конце нынешнего месяца. И к тому времени, как выйду на работу, стану настоящим бетой. Поэтому не стоит в себе ничего менять на мой счет. Все будет, как и было. Мы так же будем вместе выезжать на задания, встречаться за пивными посиделками, дружить и тусить компанией. Разве что с небольшим сувениром на память в качестве минувших пары дней.
— Погоди! — сурово пресек Наруто жестом руки и просто мертвенно замолчал на несколько минут, усиленно обмозговывая что-то, — Я тебя только прошу, скажи, пожалуйста, что я идиот и несу сейчас всякую ересь несусветную: ты же не хочешь сказать, что, прости, совместно проведенной течкой решил проводить в последний путь свои омежьи придатки?
— Ты никогда не был идиотом, Наруто, — коротко ответил Саске, закурив, глядя в неопределенную точку на столе.
В том, что минувшие выходные расшатают ему нервы, альфа уже практически не сомневался. Еще минуту назад грелся под лучами нежности, будто на райском острове, а теперь остров накрыло едкое чернильное море, оставив за собой ужасную пустоту. Подорвавшись со своего места, альфа ошарашено уставился на Учиху сверху вниз, опустив ладони ему на плечи. Встряхнул, как будто это должно привести омегу в чувство.
— Это ты так безбожно стебешься надо мной, Учиха, или вправду псих?
— Не стебусь, не имею моды, — спокойно и безэмоционально откровенничал омега, — И тема данная не подлежит обсуждению ни с тобой, ни с кем бы то еще.
— Ты с ума сошел? — в равнодушных глазах Саске Наруто все еще отчаянно пытался найти намек на скверную шутку, но вопреки надежде, ничего подобного в них не мелькало, — Но… Нельзя же так. Я против.
— Мне не требуется твое благословение, или проклятие. Наруто, прошу тебя, если не хочешь закончить приятные выходные скандалом, закрываем тему, либо уходи! — злостно и одновременно с отчаянием прорычал Саске, тараня альфу леденящим душу взглядом. И вердикт его поверг Узумаки в абсолютный нокаут, обездвиживая и лишая способности слова молвить.
Прекрасно проведенное время, дележка постели, миллионы эмоций, подаренных друг другу за какие-то ничтожные сорок восемь часов, Учиха-омега, желающий превратить себя в калеку… Петля на шее Узумаки затянулась слишком туго. Может, его действия и выглядели хладнокровными, но на деле, он ничего не соображал, механически прихватив с тумбы ключи от джипа и исчезнув в темной прихожей из поля зрения омеги.
Саске слышал тихую возню и звонкий щелчок дверного замка, неприятно царапнувший умиротворенную тишину. Наруто перебесится. Ведь, так или иначе, все должно стать, как прежде.
