***
Будто вынырнув из-под толщи воды, Гермиона надсадно вдохнула сухой и, казавшийся лишённым каких-либо запахов воздух больничной палаты. Быстрый взгляд на невзрачно-белый потолок наконец принёс облегчение: тяжесть и невыносимая боль в груди, которую только что пришлось пережить — оказались всего лишь сновидением! Тихо скрипнувшие дверные петли заставили обернуться, и губы почти против воли растянулись в улыбке: порог палаты переступил целитель Дэвис, в выражении лица которого отчётливо читалась напряжённая озабоченность. Прикрыв дверь, он заметил пробуждение пациентки и, изобразив лёгкую улыбку, произнёс: — Добрый день, мисс Грейнджер. — Рада вас видеть, — кивнула Гермиона, приподнявшись на локти. — А куда ушёл Гарри? Дэвис внимательно вгляделся в её лицо, отчего Гермиона почувствовала какое-то странное смущение. Казалось, будто целитель ищет в выражении её лица какой-то одному ему ведомый признак... Чего-то. — Мистер Поттер ведь не мог сидеть здесь всю ночь, — покачав головой, резюмировал Дэвис. — Вы потеряли сознание вчера, и ему пришлось покинуть палату. Отлично. Теперь, она, Гермиона Грейнджер, ещё и падает в обмороки, когда к ней приходят друзья. Что дальше?.. — Целитель Дэвис, — пробормотала Гермиона, не желая продолжать мысленный список кошмарных вещей, которые происходят с ней с завидной регулярностью. — Могу ли я называть вас по имени? — смущённо уточнила она. — Вы также можете называть меня Гермионой. Проследив милостивый кивок, Дэвис приподнял брови, поразившись, с каким успехом к Грейнджер вернулись прежние повадки. В истории болезни со слов её супруга ясно прописано, что Гермиона молниеносно меняет темы разговора, если они по каким-либо причинам её не устраивают, а затем, переворачивает дело так, будто разговор вёлся об этом изначально. — Хорошо, — кивнул целитель, — но сначала… Ответьте мне, Гермиона, неужели вы помните, как меня зовут? — Конечно! — закатив глаза, самодовольно хмыкнула она. — Вы учились в Хогвартсе, на факультете Рейвенкло, на два курса старше меня. Вы были капитаном сборной факультета по квиддичу, и зовут вас Роджер. Роджер Дэвис, — словно упиваясь победой, заключила Гермиона, повергнув целителя в шок. Имея почти десятилетний опыт работы с пациентами, страдающими подобными расстройствами, Дэвис мог с уверенностью предположить, что травма памяти в этом случае с вероятностью в девяносто девять процентов необратима. Физическое состояние можно улучшить, вплоть до полного восстановления, посредством лекарственных зелий и заклятий, однако память, как ни было бы обидно, должна вернуться сама. Либо не вернуться вовсе. А если брать в расчёт, что лаборанты так и не выяснили точную формулу заклинания, применённого к Гермионе — шансы на восстановление стремятся к нулю. Тем не менее, основательно «порывшись» в её мозге, Дэвис заметил одну странность: на протяжении всей жизни Грейнджер держала в голове настолько много ненужной информации, насколько вообще возможно. И посему — можно попробовать применить к ней методы классической психиатрии. — Роджер, скажи, — легко и непринуждённо перейдя на «ты», озадаченно пробормотала Гермиона, — а сны... Имеют какое-то значение? — Ну, смотря какого рода сновидения, — присев на стул напротив кровати, уклончиво ответил целитель. — Признаться, пока не могу оценить, насколько сон значим… И вообще, честно говоря, я не совсем уверена, что он не фантазия… — Гермиона нервно покусала губу. — Ты не знаешь, был ли в моей жизни человек... Слизеринец, – исправила саму себя она, – с серыми глазами?.. Всеми силами постаравшись не выдать удивления по поводу вопроса, Дэвис принял молниеносное решение: психотерапия спасёт её! По крайней мере, если Гермиона видит во сне что-то, пусть даже отдалённо похожее на прошлое, то — это, определённо, шанс. — Допустим... — осторожно проговорил Роджер, сделав отметку в истории болезни. — Он, этот человек, снился тебе? — Гермиона кивнула. — Как он выглядел? Что делал, или, может быть, говорил с тобой? — Очень высокий... Я не смогла разглядеть его лица... Но он наблюдал за ливнем за окном, а потом... — она болезненно поморщилась. — Схватил меня за плечи и просил вспомнить его. — Давай поступим так, — захлопнув папку с историей болезни, Дэвис поднялся на ноги. — Я принесу тебе тетрадь, в которую ты будешь записывать все сновидения и все те вещи, которые покажутся тебе значимыми, — Грейнджер хихикнула. — Согласна? — Конечно, — кивнула Гермиона, философски хмыкнув: — Дневник снов… Что может быть лучше?***
Перебирая всевозможные газетные вырезки, ориентировки, документы о въездах и выездах из Британии разных волшебников, находившихся под надзором Международного и департамента Магического Правопорядка, Гарри пытался найти хотя бы одну, пусть даже самую тонкую нить, потянув за которую, он смог бы разгадать тайну о произошедшем с памятью Гермионы. Стоит ли упоминать, что за без малого две недели подробностей о нападении так и не прибавилось? Резко распахнувшаяся дверь, с грохотом захлопнулась, а в кабинете появился разъярённый и злой, как чёрт, Малфой. — Поттер, лукотрус тебя раздери! — он порывисто проследовал к рабочему столу. — Как это понимать, а? — он прошил Гарри ледяным взглядом. Изо всех сил сдерживая язвительный комментарий, Поттер проследил все нервные метания и, когда Драко наконец уселся на неудобный стул для посетителей, приподнял брови, побудив бывшего школьного врага к продолжению. — Ты присылаешь своего идиотского оленя, — раздражённо всплеснул руками Малфой, — с сообщением, что моя жена очнулась... Но я, чёрт возьми, снова не могу навестить её, потому что она умрёт! Как это понимать?! Неужели ничего так и не изменилось?.. — Ну, я же кратенько, — поняв бесполезность перебирания всей адовой шелухи из газетных вырезок и прочей дребедени, Гарри отодвинул документы в сторону. — Только по сути дела... Продолжив сверлить его своим фирменным дьявольски-дементорским взглядом, Малфой всем видом требовал подробностей, и Поттер сделал вывод: сейчас ему придётся либо уступить, либо получить по роже — одно другого не лучше. — Ну?! — нетерпеливо рявкнул Драко. — Я слушаю! По сути, — Гарри отчётливо услышал, как у того заскрипели зубы. — Как ты выразился, я уже узнал от твоего рогатого животного. Меня не пускают к жене, Поттер! А я имею право знать какие-нибудь подробности, не находишь? — Не будь гандоном, хорошо? Приди в себя, — дружелюбно начал Гарри, обезоруживающе улыбнувшись. — Я знаю не многим больше тебя! Целители так и не поняли, какое заклинание было применено к Гермионе... И она по-прежнему не помнит ни тебя, ни событий, связанных с тобой… Мне, правда, очень жаль. — Жаль... — тяжело вздохнув, повторил Малфой, но затем, подняв на Поттера взгляд, полный надежды, спросил: — А о детях она вспомнила?.. Угрюмо покачав головой, Гарри сглотнул: он прекрасно понимал, каково Драко было слышать всю эту жестокую правду, но раз уж начали неприятный разговор… В конце концов, Малфой и впрямь имеет право знать настоящее положение вещей! — Выяснилось, что... В общем, ты для неё не существуешь. Совсем, — медленно, почти по слогам проговорил Гарри, а Драко прикрыл ладонью лицо. — Гермиона уверена, что ей девятнадцать... Думает, что помолвлена с Роном. С беспомощной злостью грохнув кулаком по рабочему столу, отчего все бесполезные бумажки разлетелись по кабинету, Малфой поднялся на ноги и в явном приступе истерики, так и норовившей перерасти в настоящую панику, вновь принялся метаться по помещению, как сбрендивший лев по клетке. — Чёртов Уизли! — шипел Драко, нервно жестикулируя. — Даже через пять лет!.. Мерзавец! Даже из могилы умудрился влезть в мою семью! Нет, серьёзно... Я с огромным удовольствием убил бы его, не сделай Сивый этого раньше! Как ни странно, Гарри совсем не удивило, что прозвучавшее было абсолютно искренним. Возможно, он реагировал бы так же, случись подобная катастрофа с его благоверной. Но, ради Мерлина! Малфой — чиновник Министерства, насилу отмывший репутацию, а теперь... Приехали! Поттер хотел было напомнить, что за подобные фразы в присутствии старшего аврора можно запросто схлопотать пять лет в Азкабане без права переписки, но вместо этого совершенно спокойно поинтересовался: — В Международном нет более подробной информации о передвижениях волшебников? Фактический отец-одиночка наконец прекратил свою безумную беготню и, остановившись посреди кабинета, зыркнул на Гарри как на умалишённого. Совсем как Гермиона днём ранее в ответ на вопрос о возрасте... — Я тебе в Ми-6 что ли работаю? — всё же подал голос Малфой. — А если б даже и работал, неужто ты всерьёз думаешь, что разведка располагает всеми сведениями о перемещениях подданных Британии? — он угрюмо насупился и, ещё раз пройдя туда обратно по кабинету, задумчиво предположил: — А может, и правда подключить этих магглов из Ми-6? Может, они действительно способны хоть на что-то?.. — Наверное, я сильно удивлю тебя, но Аврорат и так сотрудничает с Ми-6 и Ми-5, как и со всем Интеллиджент сервисом Соединённого Королевства... — Драко разочарованно вздохнул. — Но никакой ценной информации мы так и не получили... Будто действовал мертвец! Прости... — с сожалением разведя руками, проговорил Гарри. — Больше нам не к кому обратиться. Мне очень… Жаль... — Знаешь, Поттер, — вновь опустившись на свой любимый стул для посетителей, перебил Драко. — Мне больше всего жаль моих… Наших с Гермионой детей. Когда она выйдет из Мунго, то не вспомнит их, а они слишком малы, чтобы помнить её! А ведь она могла бы дать им гораздо больше, чем я… Замогильный тон Малфоя мог значить только одно: он сдался, однако подобная перспектива совсем не устраивала Гарри, поэтому он ободряюще произнёс: — Малфои ведь не… — Да я и не собирался! Ведь мы, Малфои, не сдаёмся! — перебил Драко и, горько усмехнувшись, пожал плечами. — Просто страшно, Поттер. Страшно, что после всего пережитого, я так бездарно потеряю её, — скорбным шёпотом закончил он.