***
Интересно, кто собирал сумку с вещами? Как ни старалась, Гермиона не могла даже предположить! Ей очень хотелось, чтобы неизвестный в конце концов оказался Роном, но… Интуиция подсказывала, что эти рассуждения — только мечты. Которые, скорее всего, так и останутся глупыми мечтами. Очевидно было лишь одно – этот человек (или, может быть, люди) знал о ней гораздо больше, чем сама она! Найдя в этой исполинской сумке журнал «Трансфигурация Сегодня», Гермиона открыла его на той странице, на которой, как снова подсказала интуиция, остановила чтение в прошлый раз. Но, пробежав глазами всего два абзаца, она вздрогнула от скрипа двери. Увидев неловко переступившего порог Гарри, Гермиона обрадовалась — ведь у неё скопилась уйма вопросов, на которые друг несомненно мог дать ответы! Но в следующий миг... Лицо, будто бы повинуясь условному рефлексу, скривилось в презрительной гримасе! Потому что в палату, точно вторя Гарри, вошла изрядно изменившаяся и очевидно похорошевшая со времени последней их с Гермионой встречи, и даже изобразившая приветливую улыбку... Но всё же — Пэнси Паркинсон! Весть о том, что эта слизеринская стерва каким-то непостижимым образом умудрилась женить на себе Гарри и так выбила Гермиону из колеи. Однако то, что чёртова Паркинсон вытворила секундой позже, после того, как зашла в палату — вызвало дикое, почти неконтролируемое бешенство! Без лишних сантиментов, и уж тем более без предупреждений Пэнси подбежала к изголовью кровати и порывисто обняла чуть не задохнувшуюся от негодования Гермиону, восторженно прошептав: — Мерлин мой, я так счастлива, что ты в порядке! Я… Я... Она замялась, очевидно осознав, что никаких ответных эмоций, кроме презрения, не получит, и, разочарованно вздохнув, опустилась на стул напротив больничной койки. Почувствовав на себе уничтожающе-гневный взгляд Гермионы, Гарри смущённо развёл руками, изобразив, будто совсем не предполагал подобных событий и, во избежание развития ещё более неблагоприятного сценария, с участием поинтересовался: — Как ты себя чувствуешь? — Мне было гораздо лучше, — неприязненно стрельнув глазами в сторону Пэнси, Гермиона угрюмо продолжила: — Вплоть до этой минуты, — она упрямо скрестила руки на груди и мученически закатила глаза. — Пэнси очень скучала по тебе, — предпринял слабую попытку Поттер. Слишком слабую. Как оказалось… — В гробу я видела твою Паркинсон! — беспощадно отрезала Гермиона, просверлив Гарри ещё более удушающим, чем обычно, взглядом. Проследив, как супруга, напряжённо закусив губу, опустила печальный взгляд зелёных глаз на носки своих туфель, Поттер поблагодарил всех обитателей небес за иногда совершенно необъяснимую способность Пэнс держать себя в руках в подобных идиотских обстоятельствах. Он бы, на её месте, не выдержал! Он бы точно сорвался! — Если мы всё выяснили… — протянул Гарри, придя к неутешительному выводу, что идея привести сюда Пэнси была провальной изначально. — Давай всё-таки поговорим о тебе, Герм… Ты узнала ещё что-нибудь во сне? — Кое-что… Не называй меня так! — возмутилась Гермиона. И Поттер вспомнил, как подругу бесило это милое сокращение её имени в школе. Гарри потребовалось немало усилий, чтобы проглотить и этот очередной свой кретинский прокол... Однако, к счастью, Гермиона не стала занудствовать, как случилось бы в бытность её студенткой, а всего лишь на миг недовольно насупилась и, смягчившись, продолжила: — Мне снилась библиотека в Хогвартсе! Помнишь, я почти всегда там занималась? — многозначительно усмехнувшись, Гарри кивнул. — Так вот, в этот раз, я встретила там Забини! Только сейчас я поняла, что он вполне вежливо общался со мной, и помимо того, что мы занимали посты Старост школы, мы подружились или что-то в этом роде… Cупруги Поттер напряжённо переглянулись. — Конечно же, это очень странно, но «я» из сна воспринимала всё это как должное! — задумчиво добавила Гермиона. — Блейз извинялся за пропуск дежурства, а потом, оправдался, что во всём виноват какой-то придурок. Я не расслышала имени, — она печально вздохнула. — А затем, Забини испарился. Просто! Я искала его поблизости, но… Гермиона растерянно развела руками, а затем, дёрнув уголком губ в подобии слабой улыбки, она тихо пробормотала: — А после, ко мне за парту подсел тот самый сероглазый Незнакомец! Честно говоря, изначально, я испугалась, но потом, этот чёртов… Слизеринец испортил моё сочинение, и естественно, я возмутилась, когда на пергаменте не осталось ничего, кроме огромных клякс, оформившихся через секунду в слова: «Вспомни меня». На мгновение в палате повисла гнетущая тишина, но в следующий миг, Пэнси жалобно всхлипнула, а Гермиона угрожающе-медленно перевела на ту всё тот же уничтожающий взгляд. Наблюдая эту сцену и в полной мере осознавая, что ничего хорошего она не сулит, Гарри попытался вставить хоть слово... Но было уже поздно. — Что, Паркинсон, жалко стало грязнокровку, да?! — сквозь зубы прошипела Гермиона. Ошеломленно похлопав ресницами, Пэнси беспомощно глянула на Гарри, но затем вновь собралась и подчёркнуто спокойно парировала: — Нет. Не жалко, — губы Гермионы скривились в торжествующей усмешке, до дрожи напомнившей подобные злорадные ухмылки в исполнении Малфоя. — Я... Я просто сочувствую своей подруге, попавшей в беду… — Подруге?! — злобно покосившись на Поттера, выпалила Гермиона. — Ну уж нет, Паркинсон! К твоему сведению, я не дружу с теми, кто ради спасения своей чёртовой задницы способен был выдать Гарри на растерзание Волдеморту и его никчёмным прихлебателям! На красивом лице Пэнси застыла маска ужаса: очевидно, только сейчас до неё дошло то, чего так опасался Гарри. Девятнадцатилетняя Гермиона Грейнджер из параллельного мира слишком сильно отличалась от той Гермионы, к которой они привыкли! На ней больше не было ответственности за семью. Она даже не помнит о её существовании... И сообщи Гермионе, что теперь она — леди Малфой — она умрёт. Скорее всего, от стыда. И, конечно же, то, о чём говорила «леди Малфой» являлось бредом. Её же собственного искалеченного заклятием воображения. Чёрт подери, кто же этот сукин сын, отнявший у Гарри, Пэнси и Малфоя — да и у всего магического сообщества — одну из самых всепрощающих, самых понимающих девушек во всем Мире?! Что за ублюдок мог сотворить с ней такое? — Знаешь, — помогая подняться супруге, пробормотал Поттер. — Вижу, Гермиона... Сегодня ты совсем не в настроении. И мы, пожалуй, пойдём. В последний раз с душераздирающим опасением глянув на подругу, Пэнси нерешительно пошла вслед за мужем. — Подожди! — услышал Гарри, когда его рука лежала на дверной ручке, а через секунду, Гермиона уже смотрела в его глаза. Всемогущий Мерлин!.. Её взгляд был совершенно пустым и пугающе безжизненным. Поттер мог бы поклясться всем своим имуществом, женой и будущими детьми, что, смотря в карие радужки... Он видел склеп! И от этого стало по-настоящему жутко… — «Грязнокровка», — так же безжизненно выдохнула подруга.— Это то, что вырезано на моей руке, — она указала на тыльную сторону своего левого предплечья. Которое, к слову, оказалось абсолютно чистым — ни царапинки, ни даже крошечной родинки! — Гермиона!.. — всхлипнула Пэнси, когда та, оценив кожу своего предплечья, осела на пол, зарыдав в беззвучной истерике. — Но… Но я ведь помню!.. — сбивчиво пролепетала Гермиона, захлебываясь слезами. — Беллатриса Лестрейндж… В огромном, мраморном зале какого-то незнакомого мне замка или большого особняка… Эта чёртова ведьма пытала меня! Опустившись перед подругой на корточки, Гарри отчаянно пытался сообразить, о каком из эпизодов своей жизни Гермиона пытается рассказать. — Беллатриса вырезала на моей руке слово «Грязнокровка»… — скорбным шепотом добавила она. — И я… Я не понимаю, куда пропал шрам! Он ведь не мог... Зажить? Осторожно, в попытке успокоить, гладя каштановые волны её волос, Гарри предположил, что слова Гермионы описывали один из самых ужасных вариантов развития событий в Малфой-мэноре во время Войны. Неужели её память настолько искалечена?! Всё в её голове перевернулось с ног на голову! В отличие от подруги, Поттер помнил совсем иное: после того, как их схватили и отправили в мэнор, Драко, жутко удивив обоих, намеренно «не узнал» их, а Люциус, предпочтя не рисковать вызовом Волдеморта, приказал егерям переправить пленников в Министерство Магии до выяснения обстоятельств. Да, старший Малфой всего лишь спасал свою шкуру. Но это явилось настоящим спасением! По дороге, Гарри с Гермионой почти без осложнений скрутили не блиставших талантами егерей, и отправились восвояси… — Всего этого не было, так?.. — ошарашенно спросила Гермиона. — Да, — кивнул Гарри, ободряюще сжав тонкие нервно подрагивающие плечи подруги. — Я понял, о чём ты. Сейчас, я расскажу, как было на самом деле…***
Четыре года назад… «Сегодня 25 июня 1999 года состоялся очередной выпуск школы чародейства и волшебства Хогвартс! Редакция Ежедневного Пророка от всей души поздравляет ребят и желает им не сбиться с пути, ведь, как все мы знаем, всего лишь один неосторожный шаг — и талантливый волшебник в секунду может превратиться в Тёмного мага, способного разрушить наш хрупкий мир. Редакция также отмечает, вероятность того, что наши предостережения окажутся сколько-нибудь обоснованными, стремится к нулю, ведь сегодняшний выпуск наредкость богат на выдающихся и в перспективе — великих светлых волшебников! Дипломы об окончании среднего магического образования получили сегодня: Невилл Фрэнк Лонгботтом и Джиневра Молли Уизли, награждённые по итогам Войны орденами Мерлина второй степени за выдающиеся заслуги перед магической Британией; Гермиона Джин Грейнджер и Гарри Джеймс Поттер — являющиеся обладателями орденами Мерлина первой степени и званиями Героев магического мира. Эти и многие другие выпускники, будучи в столь юном возрасте, уже осознали, какой разрушающей силой явилась ужасная теория Сами-Знаете-Кого, и с вероятностью в сто процентов придут в наше сообщество одними из самых выдающихся волшебников (колдографии выпускников и их спутников на странице 5,6).» Устало потерев глаза, молодой человек раздражённо шлёпнул газету на крышку письменного стола, за которым сидел. Мерлин… Во что превратился Ежедневный Пророк? Старушка Скиттер, должно быть, совсем заскучала, раз решила выпустить в номер подобную статью! Всё это ощутимо пахнет плесенью! То ли дело раньше: то одного убьют, то другого! Вот это были новости! А сейчас? Не пресса, а скука зелёная! Ширпотреб! С непонятной злобой, молодой человек пролистнул газету до указанных страниц и едва сдержал поток проклятий от дикого гнева на редакторов, Скиттер и на весь мир в целом: на первой колдографии был изображен Гарри Поттер, приобнявший за стройную талию невысокую красивую брюнетку в изумрудном платье в пол. Надпись под колдо гласила: «Гарри Поттер и Пэнси Паркинсон, выпускница факультета Слизерин, младшая дочь осуждённого Пожирателя смерти Томаса Паркинсона. Мистер Поттер признался, что счастлив в отношениях с мисс Паркинсон. Пара встречается уже более полугода, и в ближайшее время Гарри предстоит знакомство с родителями Пэнси». Дочь Пожирателя. Уму непостижимо! Любимая младшая дочка встречается с Поттером?! На месте сэра Паркинсона, он, молодой человек, не нашёл бы сил для несказанной «радости»! И дело было бы даже не в семейной гордости или… «Нет, — взорвалось в голове молодого человека, когда он перевёл взгляд на страницу номер «шесть», и все посторонние мысли, о семействе Паркинсон в частности, вылетели, словно по мановению волшебной палочки, — Не может быть!». Колдография, которая так взволновала этого молодого человека, изображала вполне обычную, на первый взгляд, пару счастливых выпускников. Но только не для него! С колдо прямо на молодого человека смотрели карие глаза Гермионы Грейнджер, на самой поверхности насмешливого взгляда которых плескалось настоящее неприкрытое счастье. Она заливалась смехом от сказанных на ухо слов абсолютно неподходящего ей Драко Малфоя! Чёртова. Драко. Малфоя! Такого же благодушно смеющегося, как и она. Гермиона. Чёртов змееныш!.. Его же предупреждали. И не один... Мать его! Раз!.. Чёртов Малфой всё же добился своего, судя по надписи под колдо: «Самая неожиданная пара! Гермиона Грейнджер и Драко Малфой, выпускник факультета Слизерин, сын осуждённого Пожирателя смерти Люциуса Малфоя. Молодые люди поделились с нашим корреспондентом, что встречаются уже более полугода и в ближайшем будущем планируют жить вместе в одном из особняков Малфоев в Лондоне. Оба уже подали документы для прохождения стажировки в департаменте Международных отношений Министерства магии.» Медленно вдохнув в скромной попытке прогнать приступ ярости, молодой человек перевёл взгляд на продолжавшуюся статью: «Пример героев выпускников может быть поучителен всем и каждому: эти совсем молодые ребята победили ещё в одной войне, терроризировавшей волшебное сообщество во все времена — войне предрассудков и крови! Напомним, что Гарри Поттер по своему происхождению является полукровкой, а Гермиона Грейнджер — магглорождённой! Война, закончившаяся в мае 1998 года в действительности перевернула мир, раз эти выпускники решили связать свои жизни с настолько противоположными по мировоззрению и воспитанию людьми. Ну, а мы, редакция Ежедневного Пророка, в который раз хотим пожелать выпускникам 1999 года личного счастья и, конечно же всяческих успехов в…» Когда война закончилась… Вернее, когда Гарри Поттер прекратил бренное существование психа Тома Риддла, предпочитавшего пугавшее всех безмозглых людишек имя Волдеморт, Скиттер определённо должна была выпить яда, чтобы умереть достойно, а не перебиваться паршивыми почеркушками, каким, по мнению молодого человека и был прочитанный им материал. После второго мая прошлого года не вышло ни единой сколько-нибудь стоящей статьи! Ни одной строчки, способной хоть чуть-чуть заинтересовать адекватного человека. Всё это мусор! Бесполезная макулатура! Но только не для него. Молодой человек смог рассмотреть крошечный проблеск выгоды в этих статьях, конечно, в том случае, если они будут выходить регулярно. В виде постоянной рубрики, подобной колонке светской хроники «Звёздные Сплетни», выходившей до войны… Поживём-увидим… А пока… Молодой человек смял газету, вложив в это действие всю свою злобу и ненависть ко всему миру, а затем — короткий взмах волшебной палочки — и выпуск вспыхнул, как спичка. Теперь молодой человек чувствовал немалое облегчение, смешанное с каким-то гипертрофированным злорадством, когда наколдованное им странное изумрудно-зелёное пламя постепенно, с садистским удовольствием пожирало дьявольски счастливое лицо Гермионы Грейнджер и её чёртовы смеющиеся глаза.