Remember me (Вспомни меня)

      Спустя всего полчаса после окончания допроса Нотта, Гарри получил официальный вызов на аудиенцию к Министру магии.       Что, чёрт возьми, может быть ещё хуже?       Памятуя всё, что умудрилось случиться во время трогательной беседы с Теодором, Поттер мысленно готовил себя к подаче рапорта об увольнении.       Ведь, если взглянуть правде в глаза — он совершил оплошность, недопустимую для старшего аврора!       И Кингсли, имевший опыт оперативной работы ещё во времена Войн, мягко говоря, не оценит его, Гарри, поступка.       — Привет, — сухо прозвучало после скрипа двери, поодаль от входа в кабинет Министра. — Сэр Бруствер ждёт тебя, можешь зайти, — бесстрастно сообщил Перси Уизли.       А потом, даже не взглянув в сторону Поттера, к которому, собственно, и обращался, прошёл дальше, в сторону лифтов.       Гарри не удивился подобному тону.       После гибели Рона все оставшиеся в живых братья Уизли общались с ним в схожей манере. Все они считали виновным в свалившихся на семью несчастьях его, Поттера, хоть конечно, никто ни разу не высказал этого вслух.       Однако Гарри мог бы подписаться под каждым из пунктов обвинения собственной кровью.       — Добрый день, Министр, — переступив порог кабинета, бесцветно поздоровался он, а Кингсли, с укором (как показалось) взглянув на него, указал на стул для посетителей.       Стрелки часов над камином за спиной Министра ползли издевательски медленно, будто намекая, что занимать пост старшего аврора ему, Поттеру, осталось ничтожно мало.       Всего несколько минут.       Однако в следующий миг, отложив какой-то исписанный пергамент в сторону, Кингсли задумчиво произнёс:       — Я вызвал тебя, чтобы получить отчёт о продвижении твоего дела.       Мысленно Гарри стыдливо вжал голову в плечи.       — Нападение на Гермиону случилось почти две недели назад, — сурово добавил Министр. — Однако, насколько мне известно, никаких изменений в нём нет, так?       Бросив обречённый взгляд на циферблат часов, Поттер виновато кивнул, прекрасно осознавая собственную профнепригодность.       По крайней мере, в глазах сэра Бруствера и остальных, имеющих хоть какое-то представление о расследовании.       — Возможно, тебе требуется помощь? — строго уточнил Кингсли. — Мы можем снять с дела секретность и официально подключить к расследованию остальные департаменты…       — Думаю и того, что по Министерству ходят слухи вполне достаточно, — тихо парировал Гарри. — Хозяйственники явно в курсе «успеха» моего следствия… Но, Кингсли, я лично обшарил весь Косой переулок в поисках улик! Свидетелей нет! Будто бы все посетители... Прости, Мерлин! Вымерли именно в тот час, когда Гермиона находилась там! Сегодня я вызвал Нотта, появление которого в Британии показалось мне подозрительным. Однако он не причастен, а значит свидетелей, как и подозреваемых, всё так же нет. И выход только один — ждать, пока целители в Мунго приведут память Гермионы в порядок. Возможно, она вспомнит, кто напал на неё.       Сэр Бруствер, явно не разделяя эту неуверенную версию, вновь пробежал глазами какой-то документ и, раздражённо постучав пальцами по крышке стола, кратко резюмировал:       — Перспективы не радужные.       Он поднялся из кресла, а потом, задумчиво померив шагами кабинет, сурово сообщил:        — Однако это никак не оправдывает того, что сегодня в допросной номер «пять», помимо тебя и Теодора Нотта находился ещё и Драко Малфой!       Скромно желая испариться, Гарри намеренно изучал носки своих туфель.       И, когда пронизывающий взгляд Кингсли почти осязаемо чиркнул по лицу, он, к своему ужасу услышал:        — Не желаешь объясниться?       И Поттер внезапно пришёл к выводу: кроме Пэнси, во Вселенной есть ещё один человек, который внушает нешуточный страх.       Господин Министр.       — Я сам позвал его… — чувствуя, как краска заливает лицо, буркнул Гарри, не отрывая взгляда от носков туфель. — Это Малфой нашёл отчёт о въезде Нотта… Он приложил немало усилий для следствия, и я ему благодарен… К тому же, Драко общался с Ноттом в школе. И я рассчитывал, что бывшие одноклассники смогут договориться. Поверьте, Кингсли, я не предполагал, что дело обернётся так… Так…       Паршиво.       Как, впрочем, и всё это чёртово расследование!       — Ты должен иметь в виду разные сценарии развития событий! — строго отрезал Министр. — Послушай, я понимаю, что дело сложно для тебя в первую очередь потому, что Гермиона — твоя близкая подруга. Однако, ты должен разделять личное и рабочее! Ты согласился вести это расследование, значит — обязан относиться к этому как профессионал, а не как сопливый мальчишка!       — Прошу прощения, — понуро отозвался Поттер.       И, конечно, Кингсли тысячу раз прав!       Однако, если отбросить лишнюю браваду... Личное иногда слишком больно царапало душу, хороня под собой рабочие моменты.       — Ты должен понять это Гарри, — будто прочитав мысли подчинённого, пробасил Министр. — Поскольку пока ты и твоя группа утыкалась в тупик, в Ливерпуле случилось похожее преступление.       — Что? — выпалил Поттер, мигом отбросив самобичевание. — Кто?.. Я имею ввиду…       — Ночью в Ливерпуле было совершено нападение на женщину, ровесницу Гермионы. Маггловская полиция уже прочесала место преступления, но найти что-либо им не удалось, а значит… Дело явно в нашей юрисдикции.       Какое-то жуткое предчувствие сковало лёгкие, а мысль о том, что он, Гарри, перепугавшись выговора, забыл взять на аудиенцию блокнот с самопишущим пером, показалась самой глупой из всех, когда-либо посещавших голову.       — Женщина погибла, Гарри. В данный момент, её тело обследуют в патологоанатомической лаборатории Мунго. Её звали Лаванда Браун, — вкрадчиво проговорил Кингсли. — Ты был с ней знаком, не так ли?       Лаванда?!..       — Мерлин, — только и смог выдавить Поттер.       И чувство жалости к недалёкой Лаванде захлестнуло сознание. Ради всего святого, она-то кому могла помешать?       — Нужно проверить квартиру на наличие следов тёмной магии, — с детективным азартом, внезапно блеснувшим в глазах, резюмировал Министр. — Далее, когда твоя группа закончит с изучением, думаю, тебе придётся навестить место преступления лично.       — Вы уверены? — тяжело сглотнув, протянул Гарри.       Вся информация, полученная здесь, отчаянно не желала укладываться в голове, однако на силу проанализировав её, Поттер пришёл к выводу: это убийство рано ставить в один ряд с нападением на Гермиону, а значит — если удача будет-таки на его, Гарри, стороне, — он сможет спихнуть расследование на кого-то другого!       Поттер всей душой не желал браться ещё и за это дело.       В основном — по моральным причинам.       — Всё точно, Гарри, — понимающе кивнул Кингсли. — Можешь приступать прямо сейчас.

***

      Стрелки наручных часов показывали ровно семь, когда Малфой постучал в дверь кабинета Старшего целителя Дэвиса.       Признаться, по прошествии нескольких часов, радость от того, что целитель жены снизошёл до разговора с ним, сменилась раздражением и опасением.       Почему-то Драко решил, будто просто так Дэвис не стал бы приглашать его: видимо с Гермионой произошла какая-то беда.       Ведь некоторые решения, связанные с больными, имеют право принимать только близкие родственники, единственным представителем коих Малфой теперь и являлся.       — Входите, — раздалось по ту сторону двери.       Тяжёлое напряжение висело в воздухе, и Драко отчаянно пытался не перенять его: ведь сейчас не самое удачное время для панических припадков.       — Добрый вечер, целитель, — буркнул он, только секундой позже осознав, насколько неприветливо прозвучала фраза.       Однако, Дэвис, что-то быстро писавший в неизвестной папке, очевидно, этого не заметил, холодно указав в сторону дивана.       — Итак, — отложив перо на край своего стола, начал Дэвис. — Когда Гермиона поступила в отделение, я обещал, что приглашу вас, как только в её состоянии будут какие-то изменения...       — Что с ней? — выпалил Драко, заметив какие-то странно-скорбные нотки в голосе целителя.       Но тот, вопреки надуманным предположениям, дружелюбно улыбнулся и, успокоив:       — Не нервничайте, с вашей супругой всё хорошо, — извлёк из ящика стола какую-то тетрадку.       В пору было мысленно закатить глаза или горько усмехнуться!       Ради Мерлина!       Как с Гермионой может быть «всё хорошо», если память так и не вернулась к ней и, кажется, даже не собирается?       — Взгляните, — Дэвис протянул эту странную тетрадку. — И скажите мне, насколько написанное соответствует реальности.       Малфой удивлённо моргнул, подумав было, что целитель несёт чушь. Просто отборную!       Однако в следующую секунду до него дошло!       Это он, Драко – идиот.       Совсем ведь недавно! Пару дней назад, Поттер говорил что-то о Дневнике снов!       Листая страницы, исписанные аккуратным убористым почерком Гермионы, Драко не верил глазам!       Мерлин, она и впрямь вспоминает!..       Тяжело и болезненно. Но вспоминает о важных моментах, без которых, Малфой был уверен, она никогда не стала бы встречаться с ним, не говоря уж о том, чтобы выйти за него замуж.       Сердце замирало от осознания, что её ладонь скользила по этим страницам.       И мысли, вложенные в слова действительно идут в правильном направлении...       — Чёрт!..— выдавил Драко, закончив чтение.       — Можете как-то прокомментировать?       Что он, Малфой, мог сказать?       Особенно в этот миг, когда он еле сдерживался от того, чтобы закатить такой же цирк с рыданиями, как для Поттера.       Да и что, ради всего святого, можно сказать, когда в Дневнике снов любимой, фигурируешь как «Незнакомец»?       — Здесь описана моя жизнь, — скорбно констатировал Драко. — Вернее, некоторые эпизоды… Без которых, скорее всего, моя судьба точно сложилась бы иначе.       — Насколько эти эпизоды могут быть важны для Гермионы? — тревожно уточнил Дэвис. — Мне нужно понять, стоит ли продолжать работу по выбранной методике…       — Что за методика? — нахмурился Малфой, эгоистично опасаясь, что целитель вполне способен найти в памяти Гермионы слишком много… Много того, что никому из живущих в магическом сообществе знать не полагалось.       — Классическая психология, — Дэвис пожал плечами и буднично продолжил: — Мои лаборанты готовят для Гермионы зелье, обостряющее интуицию, посредством чего ей и снятся эти эпизоды из прошлого. Каждый день мы обсуждаем эти сновидения, проводим небольшой анализ увиденного, а затем, ваша супруга записывает всё в Дневник снов, чтобы закрепить новые сведения. Однако я не могу знать, насколько они достоверны... — проследив, как лицо собеседника приобрело ещё более недоверчивое выражение, Роджер успокаивающе добавил: — Мистер Малфой, хочу напомнить: я целитель, а не репортёр. Поверьте, все сведения, которые я получаю от Гермионы и надеюсь получить от вас, останутся только в моей голове.       — Хорошо, — фыркнул Малфой. — Однако вы должны знать: у моей семьи всегда на подхвате отличные юристы!       Дэвис как-то нехорошо усмехнулся, явно усомнившись лишней браваде.       Признаться, Драко сейчас, как и в день первого их общения, не мог решить: нравится тот ему или нет.       Роджер слишком походил на профессора Снейпа: такой же закрытый, непонятный и, скорее всего, такой же не по́нятый.       — Её сны имеют чёткую хронологию, — решился продолжить разговор Малфой. — Однако они не захватывают всех деталей… Например: в эпизоде про библиотеку. Сочинение, которое я испортил, (за что в следующую секунду получил толстым учебником по голове), — Драко усмехнулся, вспомнив эту свою пакость. — Писалось для профессора Слизнорта, по Зельеварению.       — Очевидно, принадлежность к определённому предмету для Гермионы не была так уж важна, — пожал плечами Дэвис, вновь что-то отметив в папке.       — А почему тогда ей не снилось, как я…– Малфой брезгливо поморщился. — Как я называл её грязнокровкой, или как издевался над их троицей? Неужели это тоже неважно? — Рождер кивнул. — Не может такого быть! Раньше Гермиона при каждом удобном случае припоминала мне это...       — Видите ли, мистер Малфой, насколько я успел выяснить, ваша супруга достаточно разумна, чтобы разделять детство и сегодняшний день, — сообщил Дэвис.       Намерено опустив факт, что в памяти Гермионы упомянутый момент и впрямь «отмечен» как важный. Однако все эти мелочи, с участием Малфоя были заблокированы неизвестным заклятием.       — Вы действительно думаете, что замужняя женщина с двумя детьми станет держать это в памяти? Поверьте, Гермиона давно простила это, ей ведь не пятнадцать!       — Слава Мерлину, — вновь раскрыв Дневник, пробормотал Драко. — Да, целитель, эти воспоминания важны. Для меня и для неё… Жаль только она не может ассоциировать их со мной, как с реальной личностью.       — Для этого ещё слишком рано! Мы не можем даже идентифицировать заклинание, примененное к ней. Лаборанты варят зелье, отталкиваясь только от внешних, поверхностных проявлений... Я, к сожалению, не могу сказать, каким образом проклятие может подействовать чисто органически… — печально вздохнув, констатировал Дэвис. — Могу ли я задать ещё один вопрос? — строго произнёс он, и когда Малфой опасливо кивнул, продолжил: — Как в сумке вашей супруги могли оказаться детские носочки?       Драко ошарашенно покачал головой, всем своим видом показав полное неведение, и когда он растерянно пробормотал:       — Может быть они попали в сумку случайно? Мы с матерью и Поттерами собирали её вещи впопыхах. Ведь Гермиона могла очнуться в любой момент.       Дэвис окончательно понял: Драко Малфой не причастен к вопиющему нарушению индивидуального режима подопечной.       Но кто в таком случае?..       Ведь Роджер солгал: медсестры не трогали вещи миссис Малфой.       — Хорошо. Вы можете идти, — проговорил целитель, твёрдо решив установить охранное заклятие на палату Гермионы.