Три года назад...
«НАКОНЕЦ-ТО!» – кричал заголовок под колдографией, венчавшей обложку Вечернего Пророка.
«Сегодня, 5 августа 2000 года самая неожиданная пара '99, Гермиона Грейнджер и Драко Малфой, зарегистрировали отношения! Подробности о самой долгожданной свадьбе года на стр. 3 - 6» – сообщал подзаголовок.
Затянувшись горьким дымом, Герман прикрыл глаза.
Взвалив всё это на собственные плечи, он переоценил свои возможности.
Изначально.
Был слишком самоуверен, полагая, будто вытравив всё человеческое, сможет пойти на любые шаги.
Но вместо этого ждал!
Как идиот.
Искал возможности подступиться к ним.
На полном серьёзе верил, что рано или поздно подвернётся подходящий момент.
Дождался, чёрт возьми!
Сизый дым, как плотный туман завис над столиком в кофейне.
Вокруг сновали официанты... Вчерашние студенты Шармбатона, нужно полагать?..
Мерлин, здесь даже волшебники переняли маггловский стиль жизни!
В Британии, большинство студентов последнего курса предпочитали подавать документы для прохождения стажировки по желаемой специальности ещё до получения табеля ЖАБА. И уже на выпускном балу, почти все знают, чем будут заниматься после Хогвартса...
Здесь же всё наоборот!
Как-то расслабленно, по- европейски неторопливо.
Может быть, это связано с магической войной, не так давно отгремевшей в Британии?
Британские маги просто торопятся жить.
Или всё-таки менталитет?..
Гадать бессмысленно, однако в этой медлительности – неповторимая атмосфера города, в котором почему-то жаждет побывать большинство из глупеньких романтичных барышень Соединённого королевства.
Перед глазами в мгновение всплыло растерянное лицо Лаванды.
Вот кто был бы в восторге от Парижа!
Вероятно, она скупала бы все сувениры, пока не опустел её счёт в Гринготтсе, а потом болталась бы до изнеможения по Монмартру, любопытно заглядывая во все окна.
И позже, всю свою оставшуюся жизнь, вспоминала бы о поездке, как о самом главном моменте...
Глупышка.
Слишком смелая.
С самыми красивыми глазами на свете...
Чёрт!
Жаль нельзя применить заклинание Забвения к себе!
Не помнить, не верить в возвращение в маленькую квартирку на окраине Ливерпуля...
И не думать о Лаванде Браун каждую дьявольскую миллисекунду!
Герман с ожесточением перевернул газетную страницу, чтобы, как гласил долбаный подзаголовок, ознакомиться с подробностями.
Адовой свадьбы.
Которую он, в отличие от редакции Пророка, совсем не ждал!
Хотя, а чему, собственно, удивляться?
Он ведь не хотел марать свои руки, так?
Боялся, точно понимая, как ему будет жаль Гермиону Грейнджер!
Ведь она, кажется, счастлива с щенком из рода Малфоев.
Всё насмарку!
Каждое из титанических усилий по вытравливанию в себе человека полетело псу под хвост!
Потому что он, Герман, даже сейчас ощущал, какой силы сострадание бурлит там, где должно быть сердце.
Ну, или что-то схожее с состраданием...
Однако это крайне недопустимо: он должен был запретить себе чувствовать, и даже допускать каплю жалости к своей потенциальной жертве!
Не должен был.
Но, тем не менее, испытывал...
Поэтому медлил.
Оттого и ждал.
И, Мерлин, каким же кретином нужно быть, чтобы позволить себе не предпринимать ровным счётом нихрена, размазывая чёртовы сопли по столу, вместо хоть каких-то мало-мальски полезных действий?
Целый долбаный год потерян!
А если Грейнджер беременна, и поэтому вышла замуж?..
На миг что-то холодное противно скребнуло по рёбрам изнутри.
Дети в его планы не входили. Точно.
«Луч света озарил мрачное поместье Малфоев!» – Герман брезгливо поморщился, прочтя пафосную до безобразной приторности фразу, вышедшую из под пера Блейза Забини.
Ну, конечно!
А кто же ещё мог вести репортаж прямо из сердца событий?
Насколько Герман успел заметить, этот тип залезет в любую щель, лишь бы получить нехилый гонорар!
И, конечно, как и любой дешёвый репортёришко, Забини не преминул возможностью запечатлеть себя любимого с главными виновниками торжества!
В самом конце статьи располагалась иронично скромного размера колдография Блейза в обнимку с молодоженами...
Розовый, чёрт подери, мир!
Которого никто из них (кроме, разве что, Грейнджер) не заслужил!
«– Я не стану рушить счастье Гермионы! Ни за что! Даже за все сокровища мира!» – прозвенел в голове голос Лаванды.
Герман вновь зажмурился: он тоже не стал бы браться за всё это... Ни за одно из сокровищ.
Если б только Грейнджер не решила связать свою судьбу с Малфоем.
И если кто и виноват в том, что случиться с ней в скором времени, так это – заносчивый ублюдок-Малфой.
А может, всё началось гораздо раньше?..
Невидяще, Герман скользнул глазами по лизоблюдским строкам, и остановил взгляд на колдо, изображавшем Гермиону.
Подол её расшитого жемчугом платья подхватили незнакомые ребятишки; некогда непокорные каштановые волосы уложены в идеальную высокую прическу, лишь один завитый локон мягкой волной спадал на открытое плечо, прикрывая одну из тонких ключиц.
Как она умудрялась так грациозно идти по насыпной дорожке на столь высоких каблуках?
Оставалось загадкой, и Герман невольно улыбнулся... Такой очаровательной казалась Гермиона.
Даже не верилось, что на колдо и впрямь она.
А в следующую секунду, сердце остановилось.
Когда он узнал в высоком рыжеволосом мужчине Артура Уизли, который через мгновение подхватил Грейнджер под руку и повёл к алтарю.
Семья Уизли спокойно отнеслась к этой свадьбе?..
Неужели мир и впрямь перевернулся с головы на задницу?
Похоже.
Потому что следующая колдо показывала, как Артур остановился, не доходя до алтаря всего пары шагов, по-отечески поцеловал Гермиону в щёку и, следуя древней традиции, вложил её ладонь в руку подоспевшего к ним Малфоя.
К слову, кажется, аристократические снобы поступились принципами, ведь церемония проходила по-маггловски. Во всяком случае, ни одна из традиций волшебной свадьбы не гласит о том, чтобы на торжестве присутствовала толпа девчонок в одинаковых платьях.
Подружек невесты.
Которыми, к немалому удивлению Германа, оказались Джинни Уизли, Луна Лавгуд и Пэнси Паркинсон, а шафер...
Отчаянно захотелось протереть глаза!
В прямом смысле.
Или побольнее ущипнуть себя, чтобы проснуться от ночного кошмара!
Нет, этого попросту не может быть!
Ведь шафером Малфоя оказался Гарри Поттер!
Мерлин, а его-то как угораздило принять участие в этом театре немыслимого абсурда?
Поттер ведь, вроде как, неглупый парень... Или ему казалось?
Честно говоря, это стало последней каплей, и Герман отложил газету, дабы вновь, не приведи Мерлин, не удариться в то безумие, что заставляло его жечь эти чёртовы статьи и наблюдать, как до тошноты счастливые лица сгорают в языках зелёного пламени!
Однако взгляд, то и дело, будто магнитом, притягивало колдо, на котором Малфой надевал на безымянный палец левой руки Гермионы кольцо, украшенное крупным бриллиантом в россыпи мелких сапфиров...
И их долбаный первый поцелуй под блеском золотых искр, выпущенных из палочки министерского волшебника, который регистрировал брак.
Теперь. Она. Его собственность!
Гермиона Грейнджер – собственность Драко Малфоя!
В каком из кошмарных снов это могло привидеться?
Уму непостижимо!
– Вот дьявол! – зашипел Герман от пронзившей мгновенно боли.
Его собственная палочка, покоившаяся рядом, на столе, взорвалась снопом ярко-красных искр, обжегших руки.
– Добрый вечер, – прозвучало неожиданно, и Герман поднял недовольный взгляд.
Вне сомнений, девушка, которая только что поприветствовала его, видела этот позор...
Как теперь она будет относиться к нему?
Если его же собственная волшебная палочка совсем отбилась от рук!
Однако розовые губы блондинки изогнулись в непринуждённо-светской улыбке, а выражение надменного, хоть и весьма кукольного, лица ясно сообщало: девчонка не смутится и, тем более, не испугается сейчас даже дьявола, реши тот внезапно вылезти из преисподней...
Не то что какого-то идиота, не способного управлять своими собственными эмоциями.
Признаться, она до умопомрачения напоминала Нарциссу Малфой (если представить ту на двадцать лет моложе).
Должно быть, именно поэтому её и выбрали когда-то в невесты балбесу-Малфою.
Астория Гринграсс...
Завидная невеста, богатая наследница.
В прошлом.
– Чем могу быть полезна, мистер..? – светлые брови приподнялись, чуть-чуть сморщив казавшийся фарфоровым лоб.
Лично Герман не встречался с этой барышней ни разу.
Однако чуть больше двух лет назад, запомнил её лицо по колдографии, иллюстрировавшей невзрачную заметку о депортации семьи Гринграсс во Францию по решению Визенгамота.
На той колдо Астория выглядела растерянной, испуганно жалась к матери и старшей сестре – Дафне, но сегодня можно было сделать вывод: она – дама совсем не робкого десятка, какой, очевидно, изо всех сил желает показаться.
Интересно, а она когда-нибудь задумывалась, насколько несправедливо повернулась её судьба?
Сестры Гринграсс наказаны ни за что!
За грехи своих родителей...
– Герман. Приятно познакомиться, мисс Гринграсс, – полностью переняв светскую манеру красавицы, кивнул он. – Кофе?
Поведя плечом, Астория покосилась в сторону окна, из которого открывался изумительный вид на Эйфелеву башню, украшенную иллюминацией к какому-то маггловскому празднику.
И, кажется, девчонка до конца сомневалась, стоит ли принимать его, Германа, приглашение на встречу.
Ещё бы!
Благовоспитанным девочкам не пристало встречаться с незнакомцами.
Тем более вечером, в чужом городе.
– Не откажусь, – изобразила Астория улыбку, дёрнув уголком своих кукольных губ. – В письме вы упомянули, будто желаете обсудить со мной нечто важное...
– Конечно, – подозвав официанта, вновь вежливо кивнул Герман, и когда они снова остались один на один, уточнил: – Вы ведь в курсе последних событий в Британии?
Она вновь тоскливо смотрела в окно, и лишь короткое движение волн пшеничных волос, дало понять – нет. Очевидно, помимо депортации, её семью наказали ещё и информационным голодом.
– Мы не получаем газет из Британии, – вздохнула она, полностью подтвердив догадку Германа. – Случилось что-то... Ужасное?
И в кукольных голубых глазах впервые промелькнула эмоция.
Кажется, это был страх.
Неподдельный.
Такой, как описывают в бульварных романах, которые она, как и следует светской даме, читала, должно быть, тоннами.
– Ну, решать вам, Астория, – усмехнувшись, пожал плечами Герман. – Кое для кого событие стало счастливым, – он брезгливо подвинул вечерний выпуск Пророка через столик.
Признаться, эта девчонка держалась!
Истинная слизеринка.
Гордая, надменная.
Держалась!
Явно из последних сил.
Воспитание, данное родителями не позволяло показать разочарование, грусть. Или любую другую эмоцию, подходящую ситуации.
Однако, наблюдая за Асторией, Герман заметил, как румянец постепенно исчез с её щёк, а пухлые розовые губы подёргивались, будто от раздражения или брезгливости.
Но ни того, ни другого она не испытывала!
Даже близко.
Конечно, Герман рассчитывал на подобную реакцию от восторженно-сладкого творчества Блейза Забини.
Но когда Астория прочла статью до конца, отложила газету и вновь печально воззрилась на Эйфелеву башню...
Герману стало по-человечески жаль её.
Совсем немного.
Потому что по побледневшим щекам Астории, скатываясь к мягкой линии челюсти, струились горькие слёзы.
Непритворные. Не театральные.
Настоящие слёзы обиды.
– Зачем?.. – сипло шепнула она, даже не взглянув в сторону собеседника. – Я жила здесь спокойно... Без теней прошлого. Но явились вы с этой... Газетёнкой!
– Чувствуешь себя преданной, а, Тори? – вкрадчиво поинтересовался Герман.
И Астория обернулась.
Гораздо более резко, чем того требовалось.
Вонзив острый, как бритва взгляд в его переносицу.
– Только семье позволено так обращаться ко мне! – возмущённо сообщила она. – И ему... Драко называл меня так.
Астория горько всхлипнула, зажмурившись, и Герман, поняв, что типичная девичья истерика может привлечь ненужное внимание к их столику, протянул ей платок.
– Нет смысла плакать, – с сочувствием произнёс он. – Вместо этого предлагаю возможность отомстить. Ведь теперь, когда я открыл тебе глаза на этого недоноска, наши цели могут быть схожими, так?
Астория брезгливо фыркнула.
И маска «благовоспитанной леди» окончательно испарилась.
В ней бурлила адская ревность.
И боль.
Однако понять, почему Астория отчаянно прятала её, Герман так и не смог.
– Ты ведь хочешь отомстить ему? – буднично уточнил он, словно рассуждал, скажем, о куске голландского сыра.
Но Гринграсс раздражённо закатила глаза, должно быть, в попытке успокоиться.
Только в планы Германа это не входило!
Наоборот: ему было необходимо побольнее зацепить её чувства, и посему он участливо продолжил:
– Ты ведь думала, что «милый Драко» вернётся к тебе после окончания Хогвартса. Он же обещал, да? – Астория гневно закусила губу. – Вы ведь были помолвлены... Ты так ждала, любила, а он взял, да и женился на какой-то грязнокровке...
– Прекрати...те..! – пискнула Астория.
Хотя в действительности, Герман поставил бы всё своё состояние на то, что ей хотелось кричать от горя и сжигавшей изнутри обиды.
– Не нужно больше говорить об этом! Прошу вас!.. – отчаянно качнув головой, она всхлипнула. – Я не могу... Не хочу...
– Слышать о нём? – саркастично хмыкнул Герман. – Не переживай, девочка, Малфой ещё сто раз пожалеет о своём выборе.
– Что?.. – Астория растерянно хлопнула мокрыми ресницами. – Что вы намереваетесь сделать?
Бедная-бедная девочка.
Несчастная. Тори.
– Тебе пока ничего не нужно знать, – вновь тошнотворно-участливо проговорил Герман, погладив её тонкое предплечье. – Просто подумай пока. Над всем этим.
Он указал взглядом на газету, так и оставшуюся лежать рядом с расстроенной девчонкой, и поднялся на ноги, бросив на столешницу несколько золотых монет.
– Всего доброго, мисс Гринграсс.
***
Стрелки настенных часов звучали как метроном.
– Спасибо за столь оперативную реакцию, – начал Роджер, напряжённо оглядывая всех собравшихся в своём кабинете.
Гарри Поттер, Драко Малфой и Блейз Забини – всё они, кажется, немного перебрали с алкоголем сегодняшним вечером.
Однако известие, вне сомнения, шокировавшее всех без исключения, явно немного привело в себя каждого.
И Роджер был уверен, Малфой рыдал бы так же безутешно, как Пэнси Поттер, уткнувшаяся в плечо супруга, не держи он себя в руках из последних сил!
Аристократия всё ещё поражает своей сдержанностью.
А ещё больше – противоречивостью.
Памятуя реакцию Малфоя в прошлом, когда Гермиона только попала в отделение, Дэвис до конца сомневался, стоит ли писать ему в столь поздний час и, тем более, с крайне плохими новостями.
Ведь в прошлый раз Драко смог усмирить только директор больницы...
Но не сегодня.
Очевидно, поняв всю серьёзность положения...
Малфой примчался меньше, чем через час после отправления письма, притащив с собой ещё и «группу поддержки», как выразился Блейз Забини, едва перешагнув порог.
И, как ни странно, Драко до сих пор не проронил даже слова с тех пор, как вошёл в кабинет...
– Состояние Гермионы критическое, – с сожалением продолжил Роджер.
И вдруг отметил, что бледный, как полотно Малфой вот уже несколько минут к ряду сверлил взглядом его пальцы, сцепленные в замок.
Только ещё одного обморока не хватало для полного счастья!
Смех-смехом.
Но за всё время своей практики в качестве целителя, Дэвис видел инциденты и похуже.
А когда он спрятал руки в карманы своего халата, то почти выдохнул с облегчением: Драко подал признаки жизни, подняв взгляд.
И кажется, даже готов был воспринимать остальную информацию.
– Гермиона, как вам известно, впала в кому. Причиной этому, по моему мнению, явилась книга, которую вы, мистер Малфой, положили в сумку с её вещами, – строго продолжил Дэвис.
– Ради Мерлина! – хрипло возмутился Драко. – О какой книге речь? Я складывал только пару последних выпусков журнала «Трансфигурация Сегодня», чтобы Гермионе не было скучно... Она любила почитать научную литературу, в качестве разминки для мозгов, – скорбно добавил он.
– Справочник по Астрономии... – задумчиво произнёс Роджер.
Кажется, обвинять Малфоя во всём только из-за сварливого характера не лучшая тактика.
Забини с Поттером озадаченно переглянулись...
Видимо... Они так же понятия не имели ни о каких справочниках!
Но кто, ради всех богов, в таком случае подкинул чёртову книжку?!
Неужто в больнице найдётся хоть один сотрудник, способный навредить здоровью пациента?
– Видите ли, в последние два дня Гермиона много рассуждала о звёздах и Блэках... – печально вздохнул Роджер и передал уменьшенный в несколько раз справочник по Астрономии Малфою. – Виной этому явилось зелье, обостряющее интуицию, которое принимала Гермиона. Оно должно было помочь ей быстрее восстановить память, но в итоге... Косвенно, из-за злосчастного снадобья она теперь и в коме. Я пытался отвлечь её от Блэков и их звёздных имён как только мог, но...
Скорее рефлекторно, Драко раскрыл обложку справочника, и, не сдержавшись, ахнул: жёлтые страницы пропитались кровью Гермионы.
Кажется, к такому повороту событий Малфой готов не был.
Проклиная себя последними выражениями, Дэвис метнулся к Драко, чтобы забрать эту чёртову книжку, однако реакция, сидевшего рядом Забини оказалась быстрее: заметив, как руки друга нервно затряслись, он буквально молниеносно выхватил справочник.
Короткий взмах палочкой – и книжка растворилась в воздухе.
– Благодарю, – кивнул Роджер и продолжил: – Гермиона нашла в этом справочнике информационную статью о созвездии Дракона... В которой, к сожалению, указывалось его название на латыни. Ваше имя, мистер Малфой. Затем, она потеряла сознание... Пролежала на полу, истекая кровью, пятнадцать минут...
– А как же сигнализация, целитель Дэвис?! – сквозь слёзы воскликнула Пэнси. – Я слышала, что вы поставили в её палате систему безопасности, которая...
– Сработала с опозданием на пятнадцать минут, – пробормотал Роджер.
Мерлин, кто же мог подстроить всё это?
Кому выгодна смерть Героини Войны?
Поттер покосился на Малфоя, и тот, будто телепатически обменявшись мыслями с оппонентом, подозрительно кивнул.
Кажется, аврорская проверка больнице обеспечена.
Ну... И слава всем богам!
– Пока я не могу точно сказать, придёт ли она в себя...– продолжил Роджер, – Скорее нет, чем...
– Целитель Дэвис, – решительно подал голос Забини впервые за всё время пребывания в кабинете. – Если прогноз на последующие несколько часов не совсем... – он опасливо покосился на ещё больше побледневшего Малфоя. – Не совсем радужный. Может Драко увидеть её?
Роджер с сомнением взглянул в заблестевшие глаза Малфоя.
Признаться, в психологическом плане, его состояние – то ещё.
Однако если рассуждать здраво – просьба Забини и впрямь вполне выполнима.
Да и жаль парня...
Дэвис был прекрасно осведомлен, что Драко ошивался рядом с палатой Гермионы каждый вечер, борясь с сумасшедшим желанием зайти.
– Вы уверены, мистер Малфой? – уточнил Роджер, тот непонимающе вытаращился, будто всерьёз не понимал смысла вопроса. – Ваша супруга сейчас не в самом лучшем виде... Вы действительно хотите увидеть её?
– Всегда, – коротко отозвался Драко, поднявшись с дивана. – Я всегда хочу видеть её. Неважно, как она...
– Ну, хорошо, – вздохнул Дэвис. – Прошу, – он отворил дверь кабинета, выпуская Малфоя в тёмный коридор.
***
Когда тускло освещённая дверь палаты оказалась в поле зрения Драко, сердце его застучало о рёбра, будто после дальней пробежки на высокой скорости.
Мерлин!
Как же он жаждал зайти в эту палату.
Просто.
Для того, чтобы убедиться, что Гермиона в порядке... Что с ней всё хорошо.
И почему, ради всех святых, его долбанные желания имеют свойство сбываться?
Рано или поздно. Так или иначе.
Настолько жестоко судьба ещё не шутила никогда: конечно, буквально через секунду он зайдёт к жене...
И что?.. Что, чёрт возьми, произойдёт?
Гермиона очнётся, как спящая красавица из маггловской сказки?
Смешно.
– Целитель Дэвис, – прислонившись к стене прямо у входа, выпалил Малфой. – Прошу вас, скажите правду. Гермиона... Она будет жить?
– Шансы есть, – сдержанно отозвался тот. – Неужели, вам не важна теперь её память?
– Да чёрт с ней! – буркнул Малфой и, конечно же, сам не веря в свои слова, продолжил: – Сейчас главное, чтобы она осталась жива, так?
– Верно, – скептически пожал плечами Роджер. – Если сделает правильный выбор – выживет, – туманно добавил он, нажав на ручку двери.
Так и не поняв суть фразы целителя, Драко проследовал вслед за ним.
И когда раздался щелчок дверного замка...
Горло сжали ледяные пальцы адской жалости!
Гермиона...
Как же... Как же так?
Малфой ведь предлагал любые деньги, чтобы её положили в приличную палату, подобную той, в родильном отделении!
Его супруга не заслуживала эту обшарпанную унылую комнатушку, едва ли не в три раза меньше их общей спальни в мэноре!
Эта чёртова палата до боли напоминала камеру предварительного заключения на самом нижнем уровне Министерства магии... В которой Драко имел сомнительное счастье побывать в далёком прошлом.
Множество трубок, через которые вливались зелья в кровь Гермионы приводило в ужас.
А дико бледное, будто залитое воском лицо жены внушало самые жуткие мысли...
Казалось, она уже мёртва.
И никогда.
Никогда больше не окинет его взглядом своих карих глаз.
Пусть укоризненно...
Как угодно!
А с бледных губ никогда больше не сорвётся ни слова...
– Мистер Малфой! – обеспокоенно окликнул Дэвис.
И Драко только понял, что его собственная рука, потянулась к одной из тысячи трубок, впивавшихся в вены Гермионы.
Господи...
Он.
Сходит с ума!
– Прошу прощения...– шепнул Малфой. – Можно я посижу с ней?
Целитель вновь задержал на нём взгляд полный сомнения.
Во вменяемости.
– Обещаю, больше я ничего не трону, – ляпнул Драко первое, что пришло в голову. – И вы можете выгнать меня, когда... Будет необходимо.
– Хорошо, оставайтесь, – вздохнул Роджер, после минутной паузы. – Только если что-то случится... – он поморщился, будто против воли представил,
что может произойти. – Сразу бегите в мой кабинет. Если меня по каким-то причинам не будет на месте, обратитесь на сестринский пост. Прямо, по коридору.
Драко кивнул вместо ответа, не в силах оторвать глаз от Гермионы.
Он забыл о вежливости, благодарности, и вообще – обо всем на свете.
Потому что в голове вертелось самое страшное воспоминание: о том, как он, Драко, нашёл её в таком же состоянии возле лавки «Флориш и Блоттс».
Возле горячо любимого ею магазина, в котором Гермиона хотела прикупить себе парочку книг, чтобы не заскучать в отпуске...
После отдыха она хотела выйти на работу, а он, Малфой, ворчал каждый раз, как поднимался этот вопрос.
Дети маленькие... Что-то ещё.
Какими же мелкими были их ссоры?
Да пусть выходит! Пускай хоть Кингсли подменяет на его посту!
Лишь бы только выжила.
– Как тебе повезло, Гермиона, – Малфой опустился на хлипкий стул в изголовье кровати. – Как же тебе повезло, дорогая, что ты не помнишь того кошмара. И не видишь себя сейчас.
Он коснулся тонкой руки Гермионы, покоившейся на её груди.
Мерлин!..
Ладонь оказалась холоднее, чем лёд!
Однако зрачки под закрытыми веками двигались, будто Гермиона просто спала.
«Просто спит,» – уверил себя Драко, заметив до боли знакомый Дневник снов, лежавший на прикроватной тумбочке, рядом с цветами.
Букетом белых роз, которые Гермиона так любила.
– Надеюсь, ты не будешь против? – почти осознавая, что обращается, скорее, к себе, спросил он, и раскрыл тетрадку.
И когда Малфой прочёл последние строки, то почувствовал, будто кто-то вонзил раскалённую спицу прямо между рёбер.
Потому что она, Гермиона, вспомнила.
Писала, что Незнакомец сегодня – её муж...
Зачем, ради всего святого, ей понадобилось анализировать эти чёртовы звёзды?
Ведь и так память почти вернулась!
Гриффиндорка...
Истинная.
Отец всегда говорил, что эти дамы лезут на рожон, совершенно не заботясь о собственной жизни.
Так и вышло.
– Прошу, Гермиона, – прошептал Малфой, перебирая в руке её холодные пальцы. – Вернись ко мне.
В ответ – тишина.
Казалось, Гермиона даже не дышала.
– Ты самое дорогое, что у меня есть. Самое...
Но хриплое:
– Драко... – сорвавшееся с едва шевельнувшихся губ жены, заставило замолчать.
Нет. Заткнуться!
И прислушаться к очередной порции тягучей тишины.
Однако ни через минуту, ни через пять – ничего не произошло, и Малфой только с сожалением пробормотал:
– Я с тобой, моя девочка, – будто бы в ответ, на её хриплый шёпот.
С упорством безумного надеясь, что она услышит.
