– Короче, Джинни сказала, что Пэнси передала Поттеру, что я сказал, что ты...
Тараторя, Блейз быстро шагал по школьному коридору.
Следя за эмоциональной жестикуляцией, присущей Забини, Гермиона силилась угнаться за его мыслями. И за ним.
В этом весь Блейз.
Ох, уж этот сосед!..
Нервничал, потому и тараторил.
Оттого и заламывал трагически руки.
И это было проблемой.
Неразрешимой.
Ведь если Забини нервничал... То всё априори пойдёт наперекосяк.
Он вообще любил творить всякую хрень.
Особенно усердно, если ему поручили что-либо ответственное...
– Так. Погоди, кто, кому и что сказал? – попыталась встряхнуть волосами Гермиона.
Просто, чтобы собрать мысли в кучу.
Обычно, это помогало.
Но сейчас, похоже, – всё против неё, начиная с нервного Забини.
И теперь волосы. Уложенные в прическу, словно залитую клеем.
И кто всему виной?
И в первом, и во втором случае – Джинни.
Кто ещё мог довести Блейза до подобного состояния?
Это ведь почти первое свидание для них.
Откуда Гермиона знала об этом?
Мерлин, да объяснить такое просто невозможно!
Предположение. Буквально пальцем в небо! Или..?
Нет. Скорее – озарение.
Отношения Джинни с Блейзом начались около двух недель назад, и соответственно...
Подождите-ка!
Гермиона глубоко вдохнула, собирая все только что всплывшие в голове факты.
Ну, конечно!
Полдня Джинни колдовала над её волосами.
Железобетонная укладка!
Да, так они обычно называли это чудо парикмахерского искусства.
Бал.
Рождественский бал!
Он всегда проводился в последний день семестра, перед отъездом студентов на каникулы.
А значит – сегодня сочельник.
Грейнджер не привела себе хоть сколько-нибудь здравых доводов, зачем ей знать, какой сегодня день...
Миг. И перед замутнённым взглядом проплыло несчастное лицо Джинни с красными, зарёванными глазами. Это было сегодня утром.
Что?.. Почему? Ради всего святого?!..
Коридор наполнил чёрный дым. Он скрёб по горлу, не позволяя сделать вдох.
И что-то упрямо сверлило голову: год назад, именно 24 декабря произошло нечто... Непоправимое. Страшное.
Боже. Вскрывавшее рану в груди, рваные края которой насилу удалось залечить хоть немного. Чуть-чуть.
Хотелось кричать. Выть и плакать, размазывая руками слёзы по щекам.
Пустить к чертям весь свой макияж!
Стереть своё фальшиво-счастливое лицо. Содрать кожу до мяса...
До кровоточащего нутра. Чёрт возьми, изуродованной души!
Чтобы видели... Все, как адски больно.
Невыносимо... Пытаться вспомнить. Хоть что-то о Сочельнике.
Просто прекратите эту пытку! Убейте. Убейте... Пожалуйста.
Выдох... Она снова в коридоре.
Смотрит в спину Блейза.
Что за дрянь лезла мигом ранее в голову?
Через какой из кругов преисподней она только что прошла?..
Гермиона осторожно утёрла изморось холодного пота, покрывшую лоб.
Всё хорошо. Господи.
Нихрена хорошего!
Руки тряслись, будто прямо на неё полз исполин-акромантул, а пальцы никак не нащупают древко волшебной палочки.
Но всё это – явные галлюцинации прямиком из недр воспалённого мозга...
Вместо монстров из ночных кошмаров, в коридоре только Забини.
Старый-добрый почти приятель...
Плечи которого отчего-то напряглись, и он оглянулся.
Так резко, что волнистая чёлка упала на синие глаза.
Гермиона поморщилась: она успела забыть, о чём он говорил секунду назад!
...Джинни сказала, что Пэнси передала... Что?
За его немного экстравагантной логикой и так-то угнаться почти нереально, а сейчас, когда Блейз дёргался от нервов – попросту невозможно.
Он почти с нескрываемым сочувствием проследил, как она, Гермиона, путаясь в подоле собственного тёмно-синего платья, пыталась семенить за ним на адски высоких каблуках.
Да уж, ну и парочка ущербов...
Старосты школы, блин!
Забини задумчиво потёр кудрявый затылок, риторически вопросив:
– Уверена, что проскачешь до двух?
Не уверена.
Чёрт возьми. Ни в чём!
Не уверена даже, что всё это... То, что видят сейчас глаза – было. В её жизни!
Это просто пытка.
Самая настоящая.
А Забини заговорщицки подмигнул.
– Ладно, если что, я на подхвате, – он усмехнулся. – Но только – «если что»! – он изобразил «страшные глаза». – А то сядешь ещё мне на шею... Для двоих там места не хватит. Джин наверняка захочет покататься после бала.
Блейз буднично пожал плечами.
Но интонация, с которой была сказана последняя фраза – бесценна.
Он протянул её. С ноткой ехидства.
Засранец.
– Что? – заторможенно переспросила Гермиона.
С Забини по-другому нельзя: он как сфинкс¹.
В человеческом обличье.
– Ну, я имею в виду тот случай, если, скажем, моя малышка Джинни немного переберёт с пуншем, – он почти хищно улыбнулся.
Интересные же планы у коллеги по старостату!
Гермиона цыкнула и, ханжески осведомившись:
– Вы что, решили протащить на бал Огневиски? – опасно нахмурилась.
Отчего-то сомнения в положительном ответе не нашлось. Даже крошечного.
Блейз изобразил, будто оскорблен до глубины души.
Есть ли в магическом мире аналог маггловского Оскара? Гермиона никогда почему-то не интересовалась этим вопросом.
Однако подозревала, что в номинации «самый безупречный актер комедийного жанра» Забини победил бы, даже не напрягаясь.
– Да ты рехнулась, Грейнджер?! – театрально всплеснул он руками. – Я же Староста школы... И всё такое, – скромно сообщил Блейз.
Даже без тени улыбки.
Идеальный лицедей!
Но в следующую секунду он снова заговорщицки подмигнул.
Ох, и меткое же прозвище придумал ему Гарри! Шут.
И впрямь слизеринский шут-Забини. Самый натуральный.
Успокаивало всегда одно: он безобиден, в отличие от большинства бывших, будущих и настоящих представителей Слизерина.
– Вот именно, Блейз. Староста!
И губы Гермионы дрогнули. От едва сдерживаемого хохота.
Однако взгляд продолжил сверлить переносицу Забини, виновато пробормотавшего:
– Ну, только если совсем чуть-чуть...
Ну, да, конечно.
Гермиона уже во всех красках представила, как будет отдуваться после бала. Из-за кое-кого, кто налакается до поросячьего визга.
Даже сомневаться не стоит.
Кое-кто (Блейз) всегда поступал так, когда нервы немного отпускали его величество...
Боже, опять это чёртово «всегда»!
Как можно утверждать хоть что-то, когда...
Да, к дьяволу это!
Впереди Рождественский бал!
Да и пытаться менять что-либо, когда упёртый, как осёл, Забини вбил в свою взбалмошную голову очередную идиотскую авантюру, бессмысленно.
И поздно, видимо.
Посему – Грейнджер лишь показательно закатила глаза, и двинулась дальше, вслед за Блейзом.
И совсем некстати, в голове всплыло, как несколькими минутами раньше, она завязывала Забини галстук, подобранный точно в тон к синему костюму.
Виндзорский узел, видите ли, не его, Блейза, конёк!
Во всяком случае, так он объяснил, какого хрена не смог проделать это самостоятельно.
А потом ещё долго и громогласно возмущался из-за того, что Гермиона по чистой случайности чуть не задушила его этим адовым галстуком...
Мерлин, да они же опаздывали!
– И сдались же тебе эти сраные хлопу́шки! – вернуло в реальность раздражённое ворчание Забини. – Побольше алкоголя, и никаких фейерверков на хер не надо!
А если ещё больше спиртного, то и музыки не надо.
И бала. У каждого будет своя дискотека.
Однако Блейз никогда не был против подобного вида времяпрепровождения.
Но таланта к легиллименции он, слава Мерлину, не имел.
А посему, так и остался хмур.
Пробухтел ещё что-то о Джинни, каком-то придурке, Гарри с Пэнси, как бы невзначай пройдясь перед сплошной стеной три раза туда-обратно...
Гермиона даже думала снова поторопить, ведь создавалось впечатление, будто Забини снова впал в нервную истерику.
Однако, когда всего через миг в каменной кладке показалась лаконичная дверь, он угрюмо сообщил:
– Я сейчас, – и скрылся за ней.
А Грейнджер вновь осенило...
Мерлин, она ведь так и не проснулась! В своей палате.
Роджер даже не знает, что...
Ей же снится всё это, так?
Да.
Так почему она не может проснуться?
– В общем, знаешь что? – деловито и с претензией начал Забини.
Но споткнулся о порог Выручай-комнаты.
И петарды, которые он едва удерживал в руках, раскатились по полу.
Вполне рядовой случай для Блейза, если задуматься...
– Больные лукотрусы! – выругался он. – Скажи своему долбаному Финнигану, что в следующий раз... Акцио, сраные хлопу́шки! – взмах волшебной палочки, и петарды собрались в кучу к ногам Забини. – Пусть разбирается сам со своими игрушками! Или прячет их, блин, поближе!
Он уменьшил фейерверки и суетливо распихал по карманам пиджака.
– Блейз...
– Нет, всё, Грейнджер! Я пас! Честно, ваши гриффиндорские прибабахи... Вот уже где! – чиркнул он по горлу.
– Блейз! – требовательно окликнула Гермиона, вновь почти бегом торопясь за ним.
Господи, эти долбанные каблуки убьют её раньше Гарри...
А Гарри должен убить её?
За что?
Снова чужая мысль!
Чёрт возьми! Как научиться контролировать это?
– Да что?.. – продолжил трагически причитать Забини, – Какую ещё дрянь нужно забрать? Откуда? О, нет-нет! Молчи. Дай угадаю: клыки Василиска?.. – Гермиона возмущённо фыркнула. – Или, блин, тараканьи усы?!
Откуда в его голове возникают подобные рассуждения?
Тараканьи усы... Господи.
Но эти измышления ещё ничего. Они были почти ожидаемы.
То ли дело около часа назад, когда Гермиона пыталась заставить Забини собираться быстрее, ну или хотя бы надеть на ноги носки, он с апломбом заявил...
Что хорошие мальчики натягивают носки, а плохие – девочек.
И настоятельно порекомендовал задуматься.
Грейнджер чуть не рухнула в обморок от таких пошлых комментариев. Честно!
Но в этом, как ни прискорбно, весь Блейз. Ни больше, ни меньше.
Грубиян, каких поискать. Но с ним, и впрямь, почти всегда бывает весело.
Откуда, Мерлин... Откуда она, Гермиона, знала это?..
– Слушай, я просто хочу, чтобы ты ещё раз объяснил, кто там что сказал насчёт бала, – вылетая за ним на лестничную площадку, рвано воскликнула Гермиона.
Забини мученически вздохнул.
А потом обернулся, и во взгляде снова читалась жалость.
Ну, почти.
С лёгким привкусом жёлчи.
– Слушай внимательнее, Грейнджер, а то я уже немного сомневаюсь в твоей гениальности! – Гермиона еле-еле подавила желание показать ему язык. – Значит, Джинни сказала, что Пэнс передала Поттеру, то, что я «типа придумал». Должно выгореть!
Он просиял. Немного натянуто. Нервно.
Господи, почему они оба так волнуются?
– Я снова ничего не поняла, – сконфуженно призналась Гермиона.
– Да что за?.. Тебя снова фестрал покусал? Скажи мне, где такие водятся? Я тоже хочу покайфовать! – раздражённо прошипел Блейз, нервно взглянув на наручные часы. – Грейнджер, блин!.. Мы опаздываем, как... Как я не знаю кто, а ты тут... Решила пострадать провалами в памяти, да?
Ещё какими, блин.
Если б ты только знал, Блейз...
Как горько.
Гермиона застыла, почти с мольбой глядя в озорные глаза Забини.
– Гоблин тебя раздери, Грейнджер! Ты что же, правда забыла, что выдумала моя личная белобрысая заноза в заднице? – она растерянно кивнула, а Блейз, явно удивившись, продолжил: – Ну, то, что Джинни должна сказать Пэнс, а та передать Поттеру... Так, ладно. Забей. Джин прикончит меня... – добавил он обречённо.
Оторвал взгляд от пустых глаз Гермионы и, смотря в потолок, мученически протянул:
– Короче, легенда у нас такая: ты идёшь на бал с нашим придурком номер «раз» чисто из жалости. А не потому что вы... Ну, это... – Забини смущённо потёр затылок. – Шпёхаетесь, в общем.
– Мы не...– оскорбленно выдохнула Гермиона.
– Да мне пофиг, шпёхаетесь вы или занимаетесь чем-то ещё! – рыкнул Блейз. – Запомни главное: наш дубинушка такой весь несчастный, остался без пары, а ты, прям принцесса... Ну, собственно, сжалилась и пошла с ним на бал.
Господи, как же Забини паниковал!
И она тоже.
Дыхание сбилось окончательно.
– И Гарри, что, поверил? Серьёзно?
– А тролль его знает, – подчёркнуто небрежно взмахнув рукой, пожал плечами Блейз. – Серьёзно или нет, но Джинни сказала, что Пэнс говорит...
Гермиона прикрыла глаза. И среди тьмы замелькали белые точки.
Наверное, это мысли. Судорожные. Нервные.
Роились, как пчелы в голове.
Сшибая друг друга на бешеной скорости...
И все, как одна – неутешительные.
Гарри не дурак. Совсем.
А значит...
Мерлин. Всё ясно.
Заведомый провал легенды.
И от этого хотелось разрыдаться! Как маленькая.
И убежать. К себе. Запереться в Башне старост...
И никогда больше не выходить из своей спальни.
По крайней мере – сегодня.
– А у нас есть план «Б»? – почти без надежды, пролепетала Гермиона.
Осталось пройти последний пролёт. И с каждым шагом.
Ледяная корка затягивала лёгкие всё крепче.
Ещё несколько шагов. И всё.
Боже, кто её спасёт?
– Какой ещё план «Б»? – обернувшись, усмехнулся Забини.
Кровь застыла в жилах.
– Ой, да не бледней, Грейнджер! – он нервно хохотнул. – Расслабься. Всё выгорит. Главное – обойдитесь без этих ваших брачных игр единорогов...
– Взрывопотамов, – поправила Гермиона.
Так и не дав себе отчёта, зачем. Наверное, это просто занудство.
– Ну или их, – Блейз подмигнул, ободряюще похлопав её по плечу. – Я рядом. Если что.
А Грейнджер... Не чувствовала собственных ног.
Готовая рухнуть в обморок... В носу адски щипало!
Ради всего святого, она при всем желании не могла контролировать ситуацию...
Да и... Неужели, кто-то в здравом рассудке сможет положиться на Забини?
Нет. Серьёзно?
Надеяться на парня, который не в состоянии даже завязать себе галстук?
Гермиона нервно хихикнула. Так же, как Блейз секундой ранее...
Казалось, будто собственные рёбра в одночасье стали малы ей.
Корсет платья ни при чём.
Хотя, лучше бы дело было в нём... План, очевидно коллективно составленный – не ахти. Мягко говоря.
Они проколятся!
И Гарри точно сотрёт её. Как кусок мела. В порошок. О камни стен.
– Джинни, аморе миа! Ты выглядишь... Ну, просто белиссимо! – всплеснув руками, зычно воскликнул Блейз, завидев в толпе студентов рыжую макушку.
Он унёсся к Джинни, а Гермиона осталась одна.
В толпе снующих мимо учеников.
Растерянно озираясь, и так и не подозревая, что, чёрт возьми, должна была делать.
Забини озвучил только то, чего делать не нужно...
Но об этом, как ни странно, она и сама бы догадалась.
– Блейз сегодня «в ударе», не так ли? – таинственно прозвучало прямо над ухом.
Мелкие волоски на руках вздыбились, а под платьем, по позвоночнику побежали предательские мурашки.
Она узнала его.
Незнакомец... Такой знакомый!
Почувствовала. За миг до того, как прозвучали слова. По запаху.
Господи. Непередаваемому.
Неповторимому. Лёгкому, как ветер. Как воздух...
Как звёзды в ночном небе.
И когда взгляд встретился с серыми глазами...
Сердце замерло. Всего на миг. И снова зашлось, пробивая слишком маленькие рёбра. Чтобы дышать.
Господи... Как же она боялась.
Никогда в жизни Гермиона не испытывала такого жуткого страха...К Гарри.
Она ещё не видела его, но знала: Поттер задушит её голыми руками.
Дело не в Незнакомце.
Гарри убьёт её, когда осознает. Какой адский коктейль из отборной лжи она, Грейнджер, лила ему в уши на протяжении месяца.
Мерлин, лишь бы друг оказался мудрее, чем она уже напридумывала!..
– Это ты самая прекрасная здесь, – улыбнулся Незнакомец. – Бесподобная!
И эта его улыбка... Добрая. Манящая. Мерлин!
Унесла куда-то далеко от Гарри. И переживаний о собственной жизни.
Ни от кого.
Она не слышала таких слов.
Значит правда, что женщины любят ушами?
Нет.
Она любила. Ушами, глазами, губами, руками. Всем.
Всей своей душой, всем телом. Каждой его клеточкой.
Её тянуло к Незнакомцу. Будто мотылька на огонь.
И Гермиона поймала себя на мысли, что последние мгновения она изо всех сил подавляла желание обнять его.
Это желание пугающе походило на тягу вампира к пульсирующей венке на шее...
Одержимость. По-другому не объяснить.
Но... Господи, это же так смешно!
Почему они не могут обняться? Просто.
Ну, как вчера в библиотеке, например. Куда Гарри просто так не загонишь, разве что под страхом смертной казни. Или...
Нет, нужно держать себя в руках. Как бы ни было сложно.
Невыносимо...
Потому что после объятий обычно следовали поцелуи, а затем предложение отправиться куда-то в более уединённое место...
Боже. Которое всегда отвергалось. Либо ей, Гермионой, либо Незнакомцем.
Либо всё решал случай, как в ванной старост.
И его, Незнакомца, руки дрогнули. Гермиона знала: их мысли схожи.
Это уже рефлекс – обнять. И прижаться друг к другу.
Так крепко, будто в последний раз. И плевать на всех!
Незнакомец тысячу раз прав!
Нет, миллион.
Потому что. Наверное, она родилась, чтобы быть с ним!
Так и должно быть. Это правильно!
Должно...
Только не в их случае.
И Гермиона тяжело сглотнула.
Незнакомец выглядел потрясающе. Как всегда.
Как актер или модель – без каких-либо изъянов. Идеально!
И, честно, сейчас Гермиона мечтала только о паре ментальных рук.
Призрачными пальцами она смогла бы пробраться под полы чёрного пиджака и прикоснуться к его рубашке.
Тепло его тела можно почувствовать через тонкую ткань... И стук его сердца.
Такого живого.
Не ледяного, как думалось раньше.
Он. Незнакомец. Тёплый, горячий! Живой.
Господи, ну и мечты!
Но парень из снов вмиг стал реальностью!
И в голове Гермионы вертелась теперь только одна безумная мысль: за какой бы угол спрятаться, чтобы оставить притворство. Обнять.
А потом...
Воспоминание о его губах обездвижило... Хотелось просто прикоснуться к ним.
Тонуть в поцелуе.
Прижиматься к нему всем телом. Существом. Всей своей душой. И изломанной памятью.
Мерлин!.. Должно быть, она уже съела всю помаду с губ.
Пристальный взгляд серых глаз обжег. Незнакомец хитро сощурился, и усмехнулся. Нет, совсем не так, как делал это Забини. Не заискивающе.
Догадливо.
Он заметил. Понял.
Знал.
Обо всем, что творилось в её голове. Душе. И сердце.
Господи, да Гермиона просто сходила с ума!
Кто бы мог подумать ещё в начале семестра?
Просто умирала.
– Ты тоже замечательно выглядишь, – улыбнулась Гермиона.
Вежливо. Будто для вынужденного партнёра для танцев. Но чувствовала, как щёки пошли бордовыми пятнами.
Она никогда не умела скрывать эмоции...
И совсем неудивительно, что всего миг спустя, Гермиона ощутила пристальный взгляд, сверлящий висок. Из другого конца Холла.
Гарри. Подозревал. Злился.
Да конечно, а как ещё?
Поттер так давно знал её, и мог прочесть её мысли только по выражению лица!
Глупому выражению, если честно.
Пэнси чмокнула Гарри в щёку, а потом что-то мурлыкнула на ухо.
Слабая попытка отвлечь.
Слишком. Тот не отводил взгляда.
Поттер с Блейзом очень похожи, если задуматься.
Гарри никогда не отступал, если в его голове поселилась какая-то навязчивая идея...
«Дело дрянь,» – не успела рассудить про себя Гермиона, как на её запястье застегнулась цепочка, чуть-чуть остудив кожу.
Браслет с цветочками.
Традиции, блин!
Крупная белая роза в окружении каких-то мелких синеньких цветов, похожих на полевые васильки.
– Поттер бдит, – хмыкнул Незнакомец, но потом, даже не глянув в сторону Гарри, фыркнул: – Лицемер со шрамом.
Конечно, он был прав. Снова.
Гарри – настоящий лицемер. По крайней мере, если рассуждать здраво.
Почему ему можно встречаться с Пэнси Паркинсон? Да даже пару Джинни с Блейзом, Поттер с трудом, но принял...
А ей, Гермионе, выходит, нельзя быть счастливой?
Мерлин, неужели она не заслужила?
Быть с тем, кто наполняет смыслом её жизнь. С тем, кто любит. И взрывает в ней такую бурю эмоций, что...
Даже держать себя в руках попросту нереально.
А вот Незнакомец мастерски справлялся!
Казалось, словно он родился со способностью к сдержанности.
И это, наверное, могло задеть.
И даже обидеть.
Только на дне серых радужек плясали черти!
И Гермиона знала, что это означает.
Помнила, какой он настоящий. И каким он может быть. С ней.
Наедине.
Внизу живота сладко заныло.
Гермиона прикусила щёку изнутри. Боже, только не опять!
Сейчас их окружала толпа, и, видимо, следуя светскому этикету, он приподнял кисть руки Гермионы, прикоснувшись губами.
Кажется, Гарри взглядом только что свернул шею. Обоим.
И когда уголки губ Незнакомца ехидно приподнялись, Гермиона вновь с ужасом поняла... Именно такой реакции Гарри Поттера он и добивался.
Снова воскрес давно забытый мальчишка?
Какие уж традиции? Какой, к чёрту, этикет?
Всё гораздо проще и изящнее.
Ему серьёзно хотелось вывести Гарри.
И, кажется, Незнакомец немного разочаровался. Тому, что Поттер не ринулся через Холл, чтобы начистить кое-кому физиономию.
И нет. Гарри не прислушался к голосу разума, подавив чувство оглушающего гнева. Хотя Гермиона и очень надеялась на это.
Просто Пэнси слишком крепко держала его под руку.
Боже... Ну что за нелепое ребячество?
– Прекрати! – шикнула Гермиона, когда поцелуй руки превратился из жеста вежливости во что-то гораздо более...
В намёк.
Чёткий. Для Гарри.
«Смотри, я намереваюсь когда-нибудь переспать с ней, пока ты не видишь. Пока ты не в курсе, Поттер.»
Гарри злобно сжал зубы. По щекам заходили желваки.
Гермиона могла бы поклясться: лучший друг понял намёк. И отчаянно подавлял желание убивать.
Теперь тяжёлый взгляд из-за круглых линз очков выражал: «Если ещё раз прикоснешься, я убью тебя. А ты даже заметить не успеешь!».
Господи, какие идиоты!
Усмехнувшись прямо в глаза своему мысленному оппоненту, Незнакомец обнял Гермиону за талию. Вот так. Легко!
На зло. Гарри, крепко сжавшего кулаки. Добела.
И когда резные двери Большого зала, наконец, отворились, Гермиона вздохнула с облегчением.
Поведение Незнакомца и Гарри ни капли не удивляло, если честно.
Так и должно было быть.
Но, возможно, если в ушах будет греметь музыка, то она хотя бы перестанет слышать эту мысленную перебранку.
Двух непримиримых врагов.
_______
¹Сфинкс — мифическое существо Египта с головой человека и телом льва. Уже более тысячи лет его используют волшебники для охраны тайников и ценностей. Сфинкс очень умен и любит загадки. Опасен он только в случае угрозы тому, что он охраняет.
***
Блейз следил за стрелками на циферблате наручных часов.
Мерлин, прошло уже три часа, с тех пор, как Малфой отправился на свидание.
С собственной женой.
Смешно. Да?
Только как ещё назвать действительно долгожданную встречу?
Конечно, элемент безумия во всем этом присутствовал: ведь один из участников свидания без сознания. И напрочь забыл другого...
Да, Мерлин, ну и пусть!
Пусть Драко подержит Грейнджер за руку. Хотя бы.
Может, это «рандеву» как-то способно повлиять на... Ситуацию.
Верить в которую Блейз отказывался.
Ради всех святых, ну не может же Грейнджер умереть. В самом-то деле?
Целитель конечно не дал каких-либо прогнозов, но...
А вдруг?..
Забини не верил в чудеса, в силу своей профессии. Он видел много такого... Из-за чего любой нормальный человек перестанет верить в сказки.
Все они живут в реальности. И, порой, жизнь принимает самый жестокий оборот.
А сейчас Блейз не знал: психологическая ли это защита, или просто сдвиг по фазе... Но именно сейчас, когда он сидел в больничном коридоре на лавке возле палаты Гермионы...
Дожидаясь, чёрт возьми, непонятно чего!.. Все эти три бесконечных часа.
Хотелось верить в чудо. Божественное провидение.
Не важно, в конечном итоге.
Хотелось, чтобы всё это закончилось. Чтобы Грейнджер очнулась...
Вот прямо сейчас!
Однако ничего не происходило.
Наверное, это нужно. Было нужно всем им, чтобы осознать.
Понять, как на самом деле не хватает человека, с которым прошёл столько всего...
И печалей, и радостей.
Забини скучал по Грейнджер. Хоть, возможно, и не показывал этого.
Даже по той Гермионе, всего трёхнедельной давности, которая занудствовала к месту и не к месту.
Вероятнее всего, это следствие декретного отпуска...
Все эти пелёнки, распашонки и памперсы, должно быть, выводили её из себя, ведь Грейнджер, вне сомнений – птица высокого полёта. Она не создана быть наседкой.
Блейз пытался впихнуть это в голову Малфоя, ворчавшего каждый раз, как только Гермиона заводила разговор о том, что неплохо было бы ей выйти на работу... Но не срослось.
Скорее всего, Драко уже казнил себя за своё адово упрямство.
Миллион раз.
И так же миллион раз, Забини пытался понять, как, чёрт побери, вообще могло случиться нападение на Грейнджер! Прямо посреди Косого переулка, блин!
И нет ни свидетелей. Ни подозреваемого...
А ведь если б Поттер хоть немного поднажал в своём расследовании, то Гермиона не находилась бы в таком удручающем состоянии.
Узнай целитель Дэвис точную формулу заклятия, и всё – дело в шляпе! Грейнджер вспомнила бы.
И не было бы всего этого...
Кома, несчастный Малфой. Несчастные все!
Господи, пусть Грейнджер вернётся. Просто, пусть даже без памяти!
Они напомнят ей.
Ведь для чего-то же нужны друзья!
А если Гермиона станет сомневаться, то у Блейза осталось куча статей, написанных для Пророка!
Как знал, блин! Копил их с самого начала.
Да и у Малфоя, наверное, сохранилось свидетельство о заключении брака? Ну или метрики детей...
Так что с доказательствами всё в порядке. Главное оживить Грейнджер.
То есть, вывести из комы.
Забини, конечно, не целитель, однако за долгие годы журналистской работы, слышал парочку случаев, казавшихся абсолютно безвыходными. Но закончилось в итоге всё хорошо.
Вот и у Грейнджер будет всё хорошо. Прекрасно. Он знал точно!
Поттеры, обнявшись, сидели на той же лавке.
Они молчали, синхронно и тупо уставившись в противоположную стену. И, признаться, почти сливались с ней.
Эх, ну что за сообщество бледных плакс?
Грейнджер не одобрила бы!
Блейз возмущённо фыркнул. Глядя на эту парочку, можно было сказать только, что они уже похоронили кого-то.
Причём в гордом одиночестве.
Потому что Забини не собирался никого хоронить!
Тем более Грейнджер!
Она не заслужила! И она вернётся!
Малфой, вот, тоже верил в это...
Хоть, конечно, и распаниковался он, как девчонка, когда узнал... Об ухудшении состояния.
Но ради всех святых! Да Блейз тоже впал бы в истерику, случись подобное с его обожаемой Джин!
Драко не верил, что Грейнджер может умереть.
Плевать на слова! В таком плачевном состоянии, любой нагородил бы такого, что...
Словом, Забини знал – всё будет хорошо. Просто прекрасно!
Главное – найти злодея, напавшего на Грейнджер.
Только каким образом? Ведь Поттер перетряхнул всё, что можно. Да и всё, что нельзя, кажется.
Лишь бы Гринграсс знала хоть что-то...
– Знаете, – отдавшись эхом, прозвучал замогильный шёпот.
Дрожащий вдох.
Пэнси.
Унылое царство проснулось!..
Блейз покосился в сторону подруги, молясь всем богам, лишь бы она не устроила новый сопливый бенефис, как в мэноре.
Ведь, если честно, Забини не был совсем уж экспертом в утирании слёз.
А на Поттера так и вообще положиться нельзя. Он сегодня немного...
Тормозит.
– Гермиона спасла меня... – печально продолжила Пэнс. – В Астрономической башне. В ту ночь, с 21 на 22 ноября, я хотела спрыгнуть... Не видела больше смысла в жизни.
Она пожала плечами. Будто говорила о сломанной в детстве кукле.
– Война так вымотала меня... Мама с папой остались в Британии на птичьих правах... Запертые в собственном поместье. После войны нас должны были депортировать, как и Гринграссов... Если б не болезнь матери, – продолжила Пэнси, горестно вздохнув. – И в конце концов Миллисент... Это сейчас известно, что её вместе с отцом и матерью запытали до смерти, а тогда... Я мучилась неизвестностью. И всё это сжирало меня.
Поттер ласково привлёк жену к себе, поглаживая по чёрным волосам. Наверное, он слышал этот рассказ много раз.
Но вот для Блейза это стало открытием!
Он думал, что Пэнс в тот день разнюнилась из-за ссоры с Малфоем, который бахвалился победой в матче с Хаффлпаффом.
– Но когда появилась Гермиона, – Пэнси горестно вздохнула. – Она поделилась со мной своим горем. Я до сих пор в шоке! Честно. Но после рассказа о том, как она сама едва пережила гибель Рона Уизли, проглотила вину за смерти многих других во время войны... Я поняла, что моя жизнь, и впрямь, ещё ничего. И после этого, решила закусить удила, и тащить свою судьбу вперёд. Невзирая на всю тяжесть прожитого... – она грустно улыбнулась мужу. – И дальше будет легче. Я оказалась права.
– Да уж, кто-кто, а Гермиона умела отвесить пинка! – горько хмыкнул Поттер. – После того злополучного сочельника, когда погиб Рон, она упрямо напоминала мне, зачем мы просыпаемся каждое Мерлиново утро... А по ночам, я слышал, как она рыдала за брезентовой стенкой в нашей палатке. И, по правде, это вызывало уважение... Она не бросила меня одного воевать с Волдемортом. Ни разу не упрекнула. Она была самым лучшим другом для меня.
Казалось, бравый аврор сам готов был разрыдаться.
И вот тут, Гарри Поттер не угадал!
Так дело не пойдёт!
Ни при каком раскладе.
– Да вашу же мать! – всполошился Забини, подскочив на ноги. – Какого наргла была-то? Хватит говорить о Грейнджер, будто её уже нет! На кой чёрт вы её хороните, а?
Его голос дрогнул.
Пэнси вытаращилась на него, как на привидение.
В зелёных глазищах читалась скорбь.
Наверное, ей и правда адски хреново.
Но, чёрт возьми. Да хреново всем!
И Поттерам, и Блейзу!
А уж о Драко и говорить нечего.
Но это не повод списывать Грейнджер со счетов!
Которой, между прочим, хуже всех их вместе взятых!..
Конечно, горло скребло от чувства безысходности.
Жуткого, беспомощного.
Просто. Потому что.
Забини был благодарен Грейнджер в первую очередь за него. За лучшего друга.
За Драко.
В сентябре 1998 года, Малфой приехал в Хогвартс живым мертвецом. Чтобы закончить обучение. Наверное, вернуться его уговорила Нарцисса.
Но после допросов в Министерстве, Драко совершенно не желал приходить в себя!
Оно и понятно: заклятие Круциатус, тем более, в исполнении доблестных сотрудников Аврората ещё никому на пользу не пошло.
А если учесть, что допрашивали Малфоя каждый Мерлинов день на протяжении почти четырех месяцев...
Конечно, Пэнси с Блейзом пытались привести друга в порядок.
Но...
Все попытки оказывались в результате тщетными. Малфой так и оставался живым трупом, и ему требовалось что-то явно большее, чтобы забыть о лете 1998 года.
И, чёрт возьми!
В конце ноября Драко ожил! В прямом смысле!
Он не был таким даже до войны! Живым... Будто родившимся заново!
И Блейз долго не мог понять, что послужило причиной чудесного спасения...
А потом застал парочку этих взрывопотамов в ванне старост за...
Ну, в конце концов, Забини не был телепатом... Чем уж там они занимались..
Возможно, планировали устроить соревнование по йоге... Без одежды.
Тут, увольте. Блейз не знал.
Но подозревал!
И, честно, хотелось расцеловать Грейнджер!
Потом, желательно на следующий день...
За то, что она сделала с угрюмым «я-вечно-в-себе» Малфоем!
И, признаться, теперь Блейз понимал, что если Грейнджер не вернётся, то и Драко не сможет жить нормально.
Потому что она стала его жизнью.
Его судьбой, если угодно.
Любовью. Настоящей. Искренней.
Они будто связаны каким-то заклятием. Или чем-то похожим.
– Знаешь, что, Поттер? – тот нахмурился. – Думаю, Грейнджер огрела б тебя чем-нибудь тяжёлым! – гневно заключил Блейз. – А ты, Пэнс, её разочаровала бы. Она вложила в вас столько сил, а вы сидите здесь и... Блин, рыдаете!
– Я не рыдаю, – возразил Гарри, виновато оглядывая носки собственных ботинок.
– Ещё не вечер, – едко отозвался Забини. – Слушайте, вы рехнуться хотите, или что?
Оба синхронно покачали головами.
– Так давайте вспомним самые крутые моменты с Грейнджер! – зычно продолжил он. – Я начну! Если б она не согласилась заниматься со мной ЗОТИ, Зельями и Чарами, то я вряд ли закончил Хогвартс. Ох, и сколько же шишек я схлопотал в дуэлях с ней... Но зато сдал ЖАБА на должном уровне! А помнишь, Поттер, как ты с Малфоем в качестве подарка к Выпускному заколдовали мою несчастную рожу так, что... Ну, в общем, наколдовали мне клоунскую морду, которая не смывалась ничем?
Гарри едва сдержал смешок.
Ну конечно, как забыть-то?
– Обоссаться, блин! – мрачно фыркнул Блейз. – Так вот, помнишь, как вы охренели, когда я пришёл на Выпускной совсем без этой самой морды! Грейнджер постаралась тогда на славу, повернув вспять ваш смешной до смерти прикол.
– Ну да, только ты всё равно забрызгал слезами¹ весь Большой зал, когда забирал диплом, – язвительно прокомментировал Поттер. – Я, вот, благодарен Гермионе, за то, что она, одна единственная, поддержала меня во время Турнира Трёх Волшебников, – тепло улыбнулся он. – Только Гермиона поверила, что я не бросал бумажку с именем в Кубок огня...
– Да ладно? Серьёзно, она поверила в эту сказку?! – усмехнулся Забини. – Я б не поверил.
– Это правда, вообще-то! – рыкнул Гарри. – И в тебе, кстати, я ни разу не сомневался.
– Ой, вот кто бы говорил, а? – прыснула Пэнси. – Подруга... Поддержка! Тоже мне! Вспомни-ка, дорогой, что было, когда ты узнал, что Драко и Гермиона встречаются?
Поттер покраснел как варёный огнекраб.
И Блейз почти физически ощутил, как злорадство вновь, как и прежде распирает грудь!
– О, спасибо Пэнс! Я помню это, словно бал вчера состоялся, – протянул он, едко хихикнув. – Настолько хорошо, что могу даже статью быстренько настрочить.
– Только попробуй! – взревел Поттер. – Руки оторву и скажу – так и было!
– Ага, – мечтательно улыбнулся Забини. – Ну, в общем, из-за тебя-то, дорогой наш аврор, я чуть не остался без руки. Пэнси без ног, а Малфой... Ну, собственно...– Забини притворно горестно вздохнул. – Помню, танцую я, значит, с моей Джинни, а тут...
И вдруг браслет на запястье Поттера запульсировал красным.
Казалось, Гарри вздохнул с облегчением.
– Что-то стряслось, – буркнул он. – Собираемся, Пэнс. Мне нужно быть в Министерстве через десять минут.
– А как же?.. – начала было Пэнси, растерянно покосившись на дверь палаты.
– Схожу, проверю, не заснул ли там Малфой, – сообщил Поттер. – Заодно и попрощаемся, – оптимистично добавил он.
_______
¹Гарри имеет в виду настоящие клоунские слёзы. Когда Блейз забирал диплом из рук профессора МакГонагалл, то растрогался моментом и трагически зафонтанировал весь Большой зал.
Гермионе, очевидно, не удалось снять заклинание полностью.
