Потерянные.

АРЬЯ Копыта лошади утопли в мягкой лесной траве. Девушка стреножила животное, оставляя его пастись. Кобылка, которую добыл для нее Клиган хоть и была невзрачна на вид, на проверку оказалась весьма проворной и выносливой. Арья сторонилась тракта, старалась ехать по лесным тропам. Не потому что она боялась — война давно окончена, головорезы и недобитки повешены, в лицо ее никто не знает, а постоять за себя она всегда сможет. Она просто не хотела нарываться на неприятности. Да и в лесу было неплохо, можно было поохотиться, набрать ягод: год выдался весьма урожайным. Больше всего ей нравилось слушать песнь волков по ночам, они ее быстро убаюкивали, и она видела свирепые сны. Арья никому о них не говорила, но в черно-белом доме тайн не было. Все знали, что порой во сне девочка рычит и клацает зубами, но молчали, понимая, что упрямица не отступиться от своего и пойдет до конца. Сегодня лес был особенно чарующим: закатное солнце мягко озаряло листву, а озеро словно светилось изнутри. Вода все еще была холодная, поэтому купаться юная волчица не рискнула. Завтра на ее пути попадется гостиница. Она помнила ее; Пирожок решил остаться там, чтобы печь свои пироги. Девушка улыбнулась своим мыслям. Интересно, там ли он сейчас и узнает ли ее? А Джендри? Где он вообще сейчас? Для кого он кует мечи? Братства давно уже нет и его может тоже. Арья насобирала хвороста на костер и вскоре, когда огонь начал лизать древесину, сон окончательно сморил ее, и она так и уснула, сидя под раскидистым деревом, прижимая к сердцу иглу, не забыв прошептать напоследок: — Илин Пейн, Меррин Трант, Королева Серсея. Валар Моргулис. Во сне она поймала молодого олененка и перегрызла ему горло. Мясо его было нежным и мягким, сестры ждали пока она насытиться и только потом приступили к пиршеству. А потом она почуяла свой собственный запах. Такой сильный и ароматный, что захотелось выть от тоски и давнего чувства потери, рвущего сердце. Арья проснулась, обливаясь потом, несмотря на то, что весенний воздух был еще достаточно прохладен. Сердце трепыхалось, причиняя боль где-то в области грудной клетки, а во рту все еще оставался металлический привкус крови. Знать бы, что означают эти сны, но спросить было не у кого. Уже светало, поэтому она забросала костер землей и наскоро позавтракав, снова двинулась в путь, с каждой минутой неумолимо приближаясь к Бобровому Утесу. Она много раз слышала об этом месте, видела его на карте, но все равно не могла представить как он выглядит. Через месяц она планировала достичь Ланниспорта, если ее расчеты были верны, то в Бобровый Утес она поспеет к праздничному посеву. Это было ей на руку — замок будет пустовать, а значит, она не наделает много шума. Она улыбалась, представляя, как прошьет иглой ненавистного ей человека. Серсее она не даст легкой смерти. Сука будет умолять о ней, но она отомстит ей за все. От этих мыслей девушка возбуждалась, в животе распускался острый цветок, пульс ускорялся, а внизу все начинало гореть огнем. Чертов Клиган. Арья была на него очень зла. Она и его убьет когда-нибудь. Главное, чтобы он вытащил Сансу от этого ублюдка Мизинца. Волчица ухмыльнулась, вспоминая, как вытянулось лицо этого верзилы, когда она рассказала ему о задании. Испарина на лбу Пса, легкое подрагивание рук и дергающийся уголок губ сказали ей больше, нежели если бы он сам открыл свой уродливый рот и рассказал о своих чувствах к старшей Старк. Интересно, чем его так зацепила Санса? Своим милым личиком и рыжими волосами? Девушка закусила губу, чувствуя прилив странной ревности. Да что это с ней такое? Это же королевский Пес с омерзительной рожей, убивший ее друга Мику! Воспоминание о настойчивых руках бросило ее в панику, и она пришпорила лошадь. Однажды Клиган горько поплатится за это. Девушка до боли в руках сжала поводья. Она стала безликой несмотря на то, что так и осталась Арьей Старк. Она хорошо научилась лгать и скрывать истинные эмоции. А ведь ложь ей всегда претила. Она стала другой. Изменилась до неузнаваемости. К вечеру, до того, как начало смеркаться, она выехала из леса, наконец достигнув гостиницы под не очень гордым названием: «Коленопреклонный». Здесь, когда-то давно, ее предок, последний король Севера преклонил колено перед Эйгоном Завоевателем. Здесь же остался Пирожок, печь свои хлеба для толстой хозяйки, угостившей их элем. Она хорошо помнила серые камни в основании здания. Сюда ее привели люди из братства, которые так и не доставили ее домой, как обещали. Гостиница обрела свой былой облик и видимо процветала. Арья плотнее закуталась в плащ, чтобы никто не видел вареную кожу под ним. Конюшонок подбежал раньше, чем она успела спешиться. — Сегодня Шарна готовит крольчатину и репу, очень вкусную. Вы же останетесь на ужин, миледи? Арья кивнула и протянула пару медных звездочек мальчишке. — Пригляди за моей лошадью и позаботься о корме для нее, - серебряный олень лег туда же, в грязную ладонь, - Она любит яблоки. Принеси ей их. Мальчуган подхватил коня под уздцы и повел его в стойло, а девушка несмело распахнула тяжелую дубовую дверь. В ноздри сразу ударил пряный аромат и тело окутало тепло очагов, в которых весело полыхал огонь. Она удивилась, как многолюдно тут было. В помещении было шумно, но атмосфера была дружелюбная, она уселась за свободный столик в темной нише и вытянула ноги к огню. Улыбчивая длинновязая девица взяла у нее заказ и исчезла на кухне, предварительно поставив перед юной волчицей кружку крепкого эля. Арья позволила себе расслабиться. За соседним столиком двое мужчин тихо обсуждали последние сплетни. Вчера скончался Лорас Тирелл, который несколько лет упорно цеплялся за жизнь. Его сестрица Маргери после какой-то странной истории все еще прячется в Хайгардене, как и Серсея в Кастерли Рок, а Томмен все еще не может определиться с королевой. Мейс и Оленна Тирелл сейчас держали власть в своих руках на пару с Харисом Свифтом. Все-таки странная штука власть. Они боролись за нее, рвали друг другу глотки, убивали, захватывали верхи, а захватив, понятия не имели, что с ней делать. На их фоне даже Роберт Баратеон казался отличным королем. При нем хотя бы был хрупкий мир и некоторое процветание. Эти же «помощники и защитники государства» раздробили его на мелкие части, которые превратились в разрозненные куски. Народ был недоволен. Очень недоволен, но бунта не было, просто все устали от войны и пока марионетка-Томмен мог держать какой-никакой мир, жизнь текла своим чередом, оставляя нотки недовольства, складывая их в глубокий кувшин своей ненависти. Однажды он наполнится до краев. И война вновь разразится внутри государства. Дальше разговор пошел об опасных вещах, и она вся обратилась вслух. Мужчины говорили очень тихо, но она умела слушать и читать по губам - весьма полезное умение. — Бринден Талли, надо ему помочь, — чуть слышно шептал один из них, седой как лунь, без герба на одежде, — Он собирается пересечь Речные Земли, но тут еще слишком много Фреев, тем более один из них крепко засел в Риверране. Второй окинул взглядом помещение, видимо чтобы убедиться, что их не слушают. Арья ковыряла в тарелке горячую крольчатину и казалась весьма отстраненной. — Сегодня намечается гроза, попробуем вывести его завтра ночью, пока нет светлой луны. Пусть хотя бы немного поспит в мягкой постели, — седой кивнул, и они продолжили трапезу, а девушка прикусила губу. Значит, тут ее дед. Прямо тут, в гостинице. Один из немногих оставшихся родственников, которому угрожает смертельная опасность. —«Смотри своими глазами» — однажды сказал ей Сирио Форель, и она смотрела. Все оказалось не так, как виделось вначале. За беседующими мужчинами с другого конца комнаты следили три пары внимательных глаз. Арья краем глаза выхватила одну немаловажную деталь: под их одеждами были кольчуги. Ошибиться она не могла. В остальном все было нормально. Люди за столами ели, пили, разговаривали достаточно негромко, не привлекая к себе внимания. Та же высокая девушка убрала со стола и спросила, не хочет ли миледи снять у них комнату. После минутного раздумья Арья согласилась и попросила принести ей еще эля. Подозрительные мужчины не спешили уходить, как и те, что вели опасный разговор. Они не знают, что за ними следят, поняла девушка и тут же нащупала иглу, притороченную к поясу. К ароматам еды примешался еще один: еле уловимый запах злобы и страха. И стоило мужчинам подняться и направиться к лестнице, как трое в кольчугах, выждав пару минут двинулись за ними. Арья безмолвной тенью последовала их примеру. Она ступала легко, не позволяя деревянным ступенькам скрипеть под ее поступью. Наверху уже слышалась возня, сопровождаемая лязгом доспехов и сопением. Непрофессиональные убийцы, слишком шумные, закованные в броню, они сошлись в схватке со старцем и юнцом. Она выглянула из-за угла. От количества крови на полу ее вдруг замутило. Седой мужчина и его собеседник уже лежали мертвые на полу, как и один из наемников. Они сопротивлялись перед смертью. А те двое направлялись к двери, держа кинжалы наготове. Она их понимала — махать мечами в таком узком пространстве значило наделать много шума. Убийцы раскрыли дверь, и Арья мельком увидела человека с мечом наголо. Времени на раздумье не было. Тихая, как тень и стремительная, как лань, она в два прыжка оказалась за спинами наемников. — «Коли острым концом», — подсказал ей голос в голове, и игла пробила насквозь шею одного из мужчин, выйдя острым кончиком из горла. Второй удивленно посмотрел на приятеля, и меч незнакомца проткнул ему глаз. Арья вытерла меч об плащ убитого наемника и посмотрела на человека, который вероятнее всего был ее дедом. Весь седой и морщинистый он был именно таким, каким она себе его и представляла. Зато он, увидев внучку отшатнулся и схватился за сердце, прошептав бескровными губами: «Лианна»! — Я не Лианна, — грубо отозвалась Арья, легким движением возвращая иглу в ножны. — Надо уходить, все разговоры потом. Вполне возможно, что придет подмога. Девушка наклонилась, чтобы обыскать карманы убитых и ее опять замутило. Она никогда не думала, что вид крови испугает ее. Она ошибалась, никакие это были не наемники. Их плащи были сколоты застежкой в виде двух башен-близнецов. — Фреи, — с омерзением прошипела она, выгребая добро из их карманов. Почему-то захотелось убить их еще раз, — За мной. — скомандовала она, и Бринден потащился за ней, не задавая вопросов. Они не вызывая подозрений вышли в ночь, закутанные в плащи. "Вот удивиться хозяйка, обнаружив столько трупов наверху" - подумалось Арье. Конюшонок почтительно склонился перед ней, пришлось подкинуть ему еще пару медяков, чтобы он стал порасторопнее. По крышам уже начал стучать мелкий дождик, а вдалеке небо озаряли вспышки молний. Тяжелая будет ночка. Она в последний раз оглянулась назад, где окна светились желтым мягким светом и манили к себе, обещая тепло и гостеприимство. И пять трупов на полу. Не видать ей сегодня пуховой перины. Но больше всего она жалела, что не встретила Пирожка. Как-никак он был ее другом. САНСА Руки дрожали так сильно, что она едва могла удержать в них что-либо. «Набери продуктов в дорогу» — все было так просто в словах, которые прохрипел Пес, а на деле все так сложно… Повара и слуги на кухне не были слугами Петира, но если они увидят, как его приемная дочь нагребает еды в сумку, которой можно месяц прокормиться, то несомненно доложат тут же об этом Мизинцу. Но и без еды им не выжить. Санса спрятала под юбки походный мешок и несмело зашла на кухню. Никого не было, кроме одного из поварят, он собирал посуду, чтобы отнести ее кухаркам. Он не удивился позднему приходу бастардки Бейлиша. Она заботилась о юном лорде Орлиного Гнезда, а он частенько гонял ее за сладким молоком, пирожным или еще какой-нибудь сластью. Юноша плотоядно облизнулся, откровенно пялясь на ее грудь. — Чего тебе? — Я за сладким молоком для милорда. Санса пропустила такое пренебрежительное отношение мимо ушей. Важнее было то, что делал, а не говорил. Юноша протянул руку и схватил девушку за талию, привлекая к себе. — Сладкий поцелуй, красотка, за сладкое молоко, иначе не получишь его, — в глазах этого человека не искрилось веселье, они были наполнены похотью, которая так пугала ее всегда. А юноша между делом уже запустил руку в ворох ее юбок, пытаясь добраться совсем не до тех губ. Еще вчера Санса потеряла бы сознание или беспомощно запищала, пытаясь отбиться, но сегодня она поцеловала Пса. Она первая его поцеловала, перешагнув через страх, уговорив его помочь ей. В ней полыхнула та ярость, которая была скорее присуща Клигану. Тот самый кувшин, за который поваренок хотел поцелуй, опустился ему на голову и раскололся на мелкие черепки, облив их липкой жидкостью. Юноша отшатнулся от нее и тут же получил еще один удар серебряным кубком. Поваренок повалился навзничь, а у Сансы и без того непослушные руки стали дрожать еще сильнее. Крупа, хлеб, соль, пара головок сыра, вяленое мясо летело в мешок. Час совы приближался и надо было торопиться. Путаясь в юбках, отягощаемая тяжестью мешка, Санса взлетела по ступеням в свою комнату, чтобы забрать еще один мешок с вещами. Руки оттянулись под их тяжестью, но девушка сжала зубы и твердым шагом направилась вперед к спасению. Из-за большой загруженности пришлось обойтись без факела и теперь она осторожно тащила свою ношу к лестнице, моля богов, чтобы они не дали ей упасть и сломать себе шею. Каменные ступеньки уходили вниз, завлекая ее в черную пасть бездонной пропасти. Она опять струсила. Застыла в нерешительности, до боли в ладонях сжимая грубую ткань сумок. Ноги стали совсем ватными и не желали ее слушаться. С трудом переборов себя, она сделала шаг вниз и опять застыла. Еще шаг и еще. Кровь пульсировала в ушах, заглушая все остальные звуки. Будь она немного повнимательнее, то услышала бы тяжелую поступь, но она не слышала. И только когда на стене показался отблеск свечи, она поняла, что кто-то направляется наверх. Паника — худший из советчиков. Тем более для такой трусихи. Она бросила тяжелые сумки и обхватила себя руками. Что делать? Куда бежать? — Алейна! — приторно-сладкий голос Мизинца поверг ее еще в большую панику. Бейлиш сразу понял, кто перед ним, несмотря на полутемное пространство, освещаемое лишь тусклым светом сальной свечи. — Что за мешки, милое дитя, зачем они тебе нужны? Ответь мне, Алейна. Он подходил все ближе, и она уже могла рассмотреть его зелено-серые кошачьи глаза, светившиеся в ложном свете огарка. Сейчас в них была злость и похоть. — Ты хотела покинуть меня не попрощавшись? — он пригвоздил ее к стене, отрезая пути к отступлению. Ноющая боль разлилась внизу живота. Это конец. Она попалась. Кровь отступила от ушей и прилила к вискам. — Отвечай же! — Мизинец сорвался на крик, — куда ты собралась? Он все понял. Он понял, что она сбегает. — Я вывез тебя из львиного логова, неблагодарная ты сучка! — Петир отшвырнул блюдце со свечой, и оно со звоном покатилось вниз, а тьма окутала их, как заботливые руки матери. Санса всей кожей чувствовала опасность, но не могла сдвинуться с места. В голове, словно звезды, вспыхивали и угасали мысли, бросая ее в пучину безумия. — Значит так ты решила отплатить мне за доброту? — его ледяные пальцы рванули корсаж, освобождая груди от тяжелой ткани. Девушка зашлась в беззвучном крике — голосовые связки отказали. Она уперлась локтями в его грудь, осознавая, что ей не справиться с мужчиной. Его поцелуй был мерзок и наполнен мятой, он отразился в мозгу неприятным покалыванием, наполняя ее сердце безысходной тоской и горечью. — Тогда и я сделаю тебе так же больно, как ты мне! — он отшвырнул ее от себя, и она упала на ступеньки, больно ударившись спиной. А Мизиниц, словно зверь в период течки, накинулся на нее сверху, кусая за мочку уха, шею и грудь, забираясь тонкими руками под ее юбки. Он возьмет ее тут, на грязной лестнице, в шаге от спасения, и она перестанет навсегда быть Сансой Старк. А ведь она поцеловала королевского Пса. Поборола свой страх, ударила поваренка. Хаос в голове начал обретать единую форму, а вспышка ярости вновь завладела девичьей душой. — Ты — моя, — прошептал он ей на ухо, перед тем, как взяться за шнуровку бридж. Девушка схватила его за плечи и оттолкнула мужчину от себя с такой силой, на которую была способна. Короткий вскрик и Бейлиш исчез в темноте лестницы, покатившись туда, куда недавно укатился огарок. Оглушающая тишина заволокла пространство, подначиваемая темнотой, но после недавней вспышки ярости на нее опять накатила апатия. Идти вниз глупо — платье порвано. Назад — тоже нельзя, иначе она упадет в свою постель и прорыдает там до утра. Она, наверное, и сидела бы так до утра, если бы не тяжелые шаги, возвестившие о том, что к ней опять кто-то поднимается. — "Это Петир", — подумала она. — "Идет сюда, чтобы окончить начатое". — Семь преисподних! — тяжелый скрипучий голос мог принадлежать только одному человеку. Санса всхлипнула и позвала его по имени. Брани в его речи поприбавилось, когда он увидел ее. — Лорд Бейлиш, — просипела она, так и не дав пролиться слезам. — В пекло этого засранца. Что он с тобой сделал? Санса не видела лица мужчины из-за темноты. Это и не мудрено, она не могла представить себе Пса с факелом, но она отчетливо слышала нотки ярости в его голосе. Он рывком поднял ее на ноги и только тогда увидел разорванное платье. Сандор зарычал и сорвав с себя монашеский балахон, накинул его девушке на плечи. Под ним у него оказалась промасленная кольчуга — Пошли, — он легко вскинул себе на плечи походные сумки, словно они и не весили ничего. Санса укуталась в грубую, кусачую ткань, осторожно ступая за мужчиной. У подножия лестницы, в неестественной позе лежал Мизинец. — Я что, убила его? — ужас охватил девушку. Она хотела присесть, чтобы убедиться в обратном, но внезапно Пес перекинул ее через плечо и зашагал по коридорам, слабо освещаемых масляными лампами. Двор, конюшня, септа — все промелькнуло перед глазами, пока она обессиленная висела на плече у мужчины. В септе он, наконец-то, поставил девушку на ноги. — Что в мешках? — голос его режет слух, а глаза полыхают злостью. — Одежда. Еда. Все, как Вы сказали, Сандор, — Санса в первый раз назвала его по имени. Кажется, он был удивлен не меньше, чем она. — Переоденься, я приведу лошадей. Все было словно в тумане. Она сменила платье на простое, более присущее служанке, чем леди. Из серой шерсти, с теплым подолом, оно идеально годилось для верховой езды. Немного подумав, она надела сверху теплую накидку с меховым капюшоном. Вернулся Сандор, он одобрительно кивнул, увидя ее наряд и повел прочь из септы. — А где моя лошадь? — Не смог достать, поедем на одной. Он с легкостью посадил ее в седло и залез сам. Неведомый недовольно фыркнул и пустился рысью. А ездоки молчали. Рой мыслей в голове был не совместим с речью для девушки, а Клиган просто хмурился. Решилась Санса открыть рот, только когда они выехали за пределы Лунных Врат. — Куда мы направляемся? — Подальше отсюда. Это все, что тебе надо знать. — Я ведь не убила его, скажите мне сир, он жив? — Я не сир, — рявкнул мужчина, игнорируя вопрос. Санса испуганно замолчала, обиженная на него за грубость. ЯКЕН Мужчина покинул Тихий остров так же незаметно, как и пришел сюда. Девочка прекрасно справилась с заданием, но оно было самым легким. Теперь ей предстояло принести настоящий дар Многоликому. Кровь короля. Оставалось только отыскать ее, что труда не составило. Она оставила столько следов, что ее смог бы найти даже слепой. Он не видел Арью Старк с того момента, как покинул ее у Харенхолла. Тогда она отказалась с ним идти. А позже он узнал, что она теперь такая же, как он. Она стала никем. Но так ли это? И что с ней случилось? Везде, куда бы девочка не шла, за ней тянулась полоска крови, как ее собственной, так и чужой. Она не безликая. Она волчица. И всегда будет такой: дикой, непокорной, волевой. Глупая, милая девочка. В лесу он заметил, что не только он идет по следу юной девушки. Стая четвероногих зверей упорно кралась за ней, впрочем, ни разу не показываясь и не выходя из леса. А Арья ничего не замечала. О ее пребывании в «Коленопреклонном» уже судачили всюду. Он хлебал темный эль, сидя у очага и слушал. В ночь, когда она тут останавливалась, наверху нашли пять трупов. Трое из них были Фреями: Стеффон, Тион и Уолдер. Просто отпрыски старого Уолдера, которые были неплохо обученными воинами. Они находились на службе у Эммона Фрея, засевшего в Риверане. Двое других оказались один Блэквудом, другой Бракеном. Со стороны выглядело, как будто между кровными врагами завязалась драка, и они поубивали друг друга, но было много несостыковок. Прилично наследив, она вдруг исчезла. Якен был сбит с толку. Лишь конюшонок пожаловался ему на то, что кроме доброй девочки никто ему больше медяков не дает. Он дал, чтобы услышать в ответ, что она была не одна. Что же ты творишь, Арья Старк? Безликий оседлал лошадь, обдумывая куда ему ехать. Ответ был очевиден и лежал перед ним. Глупая упрямая девочка едет мстить. САНДОР Тело все еще хранило на коже тепло от ее прикосновений и подрагивало от недавнего всплеска эмоций. Она не должна была так на него реагировать. Не должна была обнимать его, а уж целовать тем более. А он, идиот, повелся на это. Конечно, побывав в постели Мизинца, она стала опытной женщиной и прекрасно знала, как получить желаемое от мужчины. И все-таки ее порыв был чист. Или ему так хотелось об этом думать. Его в тот момент чуть не разорвало от желания, когда он почувствовал ее губы на своих. Глупая пичуга! Поддайся он порыву, то бросил бы ее на пол и отымел как следует. Но не посмел. Не посмел причинить ей боль. Зато его сердце, покрытое сталью, дало трещину. От пары прикосновений! От одного поцелуя! Еще перед приездом в Лунные Врата он припас для нее лошадь. Коричневую с рыжей холкой, спокойную, но выносливую. Но ее пришлось оставить Чаячьем городке. Слишком много вызвал бы подозрений септон, с двумя прекрасными лошадьми. Интересно, как Пташка отреагирует на то, что им придется сидеть так близко? Ее не было очень долго, а время уже подходило к полуночи. Неужели передумала? Его бесило то, что его сердце подпрыгивало в груди и подкатывало к горлу, добавляя чувство тошноты. И он направился к замку, не в силах усидеть на месте. Он увезет ее. Пускай даже силой. Внутрь он попал слишком уж легко. Просто зашел в парадные двери под видом септона и все. Зимняя резиденция Арренов казалась мрачной и нелюдимой. Слуги сновали туда-сюда, и он не видел ни намека на то, куда ему дальше идти. — Где я могу исповедать миледи? — он схватил за руку служанку, пробегавшую мимо. Простолюдинка. Откуда ей знать, что монахи с острова дали безмолвный обет? — Она наверху, — пискнула девица, — лорд Бейлиш тоже. Первая тревожная нотка, стукнувшая ему в голову. Плохое предчувствие острыми коготками скребнуло по сердцу. Он рванул к лестнице, стараясь не слишком звенеть кольчугой. На стенах были прикреплены факелы, но он их проигнорировал. Темнота милее. Уже на середине он споткнулся обо что-то мягкое и с трудом удержал равновесие. — Семь преисподних! — выругался он, наклоняясь, чтобы осмотреть труп и едва не разразился смехом. Мизинец валялся с переломанной шеей. Бесславный конец для бесславного ублюдка. Раздавшееся тихое «Сандор» в ночной тишине лишило его остатков разума. Он рванул наверх. Его пташка сидела на ступеньке, обхватив себя руками, свесив голову. И опять это неприятное покалывание в черепной коробке. Он схватил ее за руку и поднял на ноги и только тогда увидел, что платье разорвано. Прикрыть ее было единственным разумным действием. Она что-то лепетала, корила себя за убийство, чем могла привлечь внимание. Охранник у двери не успел закричать. Он пригвоздил его кинжалом к двери, проткнув горло насквозь. Хорошо, что Санса этого не видела. Она висела, перекинутая через плечо. Он шел так быстро, как только мог, но хромота значительно тормозила его. Скоро слуги обнаружат трупы и пропажу девушки. За ними в погоню пустят собак и если их найдут… Он оставил Сансу в септе и ушел за Неведомым. Девица значительно поумнела и к его возвращению уже переоделась в одежду более подходящую для путешествия. Ее разорванное платье они так и бросили в септе. Пусть люди гадают, что же с ней произошло. — А где моя лошадь? Пташка боялась ехать с ним на одном коне. И как оказалось не зря. Ее близость пьянила, а опасение того, что погоня уже в пути, обостряла чувства до невозможности. А от ощущения ее бедер, плотно прижатых к его промежности, в штанах сделалось так тесно, что он побаивался, что у Сансы останутся синяки на теле. Похоже она этого и не замечала. Глупая пичуга плакала из-за того, что совершила убийство. Она думала, что он не заметит ее слез, но при этом тряслась всем телом, усиливая его возбуждение. Скорее бы пересадить ее на кобылу. Вскоре она успокоилась и даже попыталась поговорить с ним. Но член стоял и голова плохо соображала, поэтому он отвечал коротко и грубо. Наконец, она заткнулась. Облегчение длилось недолго. Санса обвила его талию рукой и уткнулась лицом в его грудь, видимо решила подремать в седле. Идиотка! Он зарычал, но она, привыкшая к его выходкам, не отпрянула. Ее рука жгла кожу даже сквозь кольчугу, доставляя еще больше дискомфорта. — Не могу больше так, — он и не понял, что сказал это вслух и, отпустив поводья, зарылся лицом в ее волосы, обвив могучими руками тонкую девичью талию.