Потерянные.

Мой отточенный клинок напился крови И безжалостно прервал немало судеб. Почему меня никто не остановит? Потому что победителей не судят.

Книга теней/Вивиана

САНДОР       Мягкий поцелуй на обожженных губах был так сладок и нежен! Был так упоителен и ненормален, что Сандор хрипло застонал, не сдержавшись от нахлынувших чувств. Что стукнуло в голову нежной Пташке, почему она будит его поцелуем, вместо того, чтобы накричать за то, что он уснул на посту? Сандор открыл глаза, все еще не веря в происходящее. Голубые глаза с сапфировым отливом смотрели на него с огромной любовью, обещая наконец утолить его жажду. Спрашивать что нашло на Сансу ему не хотелось — он всегда брал, что дают. И сейчас надо было взять это, пока она не опомнилась и не сбежала от него. Клиган вплел пальцы в огненную гриву, жадным ртом впиваясь в алые губы. Это было так приятно, так незабываемо! Девичий острый язычок скользнул по его нижней губе и проник дальше в рот, играя с его, обжигая всю полость своим прикосновением. Плоть затвердела за считанные секунды. Что творит эта дура? Он ведь не галантный рыцарь! Сейчас кинет ее на землю и отымеет, как трактирную шлюху. А потом пожалеет. Но будет поздно.       Но Санса и не думала отступать. Она расстегивала ремешки его плаща, пыталась стянуть с него кольчугу, но у нее это не получилось. Уже не соображая, что делает, он рванул ее платье и припал к груди, пытаясь сосать ее, как маленький ребенок. Сандор чувствовал, как девушка дергает завязки его штанов, высвобождая наружу любовное орудие. Они стонали в миноре, пугая птиц на деревьях, упиваясь неожиданно вспыхнувшей страстью. Санса сползла ниже и ухватилась за его разгоряченный член губами, ввергнув его в пучину безумия и животной агонии. Он кончил моментально, излив влагу ей в рот, хватаясь, словно безумец за рыжие волосы.       И открыл глаза. Солнце только начало окрашивать горизонт в розовато-золотистый цвет, а прохладный воздух, пропитанный влагой ночного дождя, холодил кожу. Санса сладко сопела, все так же завернувшись в одеяло, положив голову ему на ноги. Сон! Это был всего лишь сон! Сандор истерично попытался выпутать пальцы из рыжих волос, пока она не проснулась. В штанах все еще горячая влага обжигала чресла, сладко ноющие после разрядки. Сердце колотилось, в ушах стоял оглушающий шум. Пес аккуратно убрал голову Сансы со своих колен. Это ее разбудило и она подорвалась, словно ужаленная, задыхаясь от гнева. Что это с ней? Пока он соображал его здоровую щеку обожгла пощечина, и Сандор в недоумении уставился на Пташку, чье лицо полыхало от ярости. — Я Вам доверилась, а Вы! Ты… Как Вы могли… Я же… Как мне теперь жить? — она кричала и плакала одновременно, а когда он протянул руку, чтобы успокоить ее, Санса в ужасе отшатнулась. - Нет, не трогайте! Никогда больше не дотрагивайтесь до меня! — Да что я тебе сделал-то такого? — неожиданно вспылил Клиган, выплескивая на нее ночные эмоции, — сама мне голову на колени положила. Дальше добирайся сама, дура неблагодарная!       Сандор резким движением сдернул с себя одеяло и пошел укладывать его в сумку, не оглядываясь на плачущую девушку. И что за моча ей ударила в голову? Он был так зол на нее, что действительно собирался бросить. Не одну в лесу, конечно, Сандор решил довести ее до Чаячьего городка, отдать ей купленную кобылу и пусть идет на все четыре стороны. Находиться рядом с ней — просто мука. Пекло на земле. Он думал, что ночью придет облегчение, а стало еще хуже. Еще и Пташка вопит, как резанная. А что он сделал-то? Просто задремал и пропустил момент, когда она прильнула к нему. Вот почему ему снилось всякое, видимо! Клиган повернулся, чтобы уложить плащ и обомлел. Пташка стояла перед ним на коленях, с мольбой протягивая к нему руки. — Не бросайте меня, я без Вас не выживу! Раз Вы так хотите, берите еще, больше у меня ничего не осталось. Я буду Вам женой, кем угодно, только не бросайте, только не бросайте, умоляю! — девушка кричала в голос. — Только что ты истерила, чтобы я тебя не трогал, а теперь ты молишь меня об обратном. Да что ты вообще за чушь мелешь? Если у тебя такая реакция на то, что ты спала рядом со мной, я боюсь что будет, когда мы на коня сядем вместе. Или ты прикажешь мне трусить рядышком, пока ты, как королева будешь восседать на Неведомом? — Вы меня ночью… — девушка умолкла и понимание мелькнуло в ее невероятных, голубых глазах. — Боги, это был сон! А я то думала, что Вы воспользовались… — Санса стыдливо умолкла и спрятала лицо в ладонях.       Так вот оно что! Он засмеялся своим мыслям и рывком поставил девушку на ноги, ее лицо было краснее некуда. — Жена, так жена, только прекращай рыдать по каждому поводу, иначе я передумаю на тебе жениться, — Сандор почувствовал, как она расслабилась и даже застенчиво улыбнулась ему. — Простите меня! Верно говорила Серсея, я такая глупая! Я действительно очень глупа, — ее холодная рука коснулась щеки, которую она же не так давно и ударила. — Вы не сердитесь больше на меня?       Вместо ответа Клиган наклонился и коснулся своими губами ее губ. В кои-то веки девушка не отпрянула в испуге, не отшатнулась. Ее губы машинально открылись навстречу ему, но он не принял этот жест, а схватил ее за талию, заставив взвизгнуть, и усадил на коня. В этот раз они двигались намного быстрее, правда и молчаливее. Но тишина была вовсе не в тягость, каждый из них думал о своем. Сандор проклинал свое тело, которое вопреки разуму молило его получить вожделенную плоть, обещая ему то, что он еще ни разу не испытывал в своей жизни. Было очень трудно прийти в себя, после обжигающего сна, рвущего на части его бедную, неприкаянную душу. Что же с ним творится-то такое? Братский поцелуй и он уже в полной боевой готовности. Это было ненормально. Надо было срочно найти себе бабу, пока его не перекрыло и Пташечка не попала под раздачу. Но почему-то волнение сразу иссякло при мысли, что с ним будет какая-то трактирная девка. На душе сделалось гадко и мерзко. Веселое настроение вызванное поведением Сансы сразу куда-то улетучилось. Но улыбка, что так редко можно было увидеть на его лице, снова тронула его губы. Что же снилось такое рыженькой, что она так отреагировала на это? Судя по обрывкам ее фраз сон был похож на его. Почему-то хотелось смеяться, запрокинув голову, завыть, словно волк в брачный период. Он попытался навсегда запомнить эти краткие мгновения, опасаясь, что больше они не повторятся. Долгие годы его ярость и боевой дух подпитывали мысли о жестокой расправе над братом. Когда он узнал о смерти Григора, из него как будто душу вынули, перечеркнули его жалкую жизнь жирной чертой, стерев смысл существования навсегда. Тогда он начал подумывать о смерти. Самоубийство Сандор отметал сразу, это до ужаса глупо и неприятно. Другое дело взять в руки меч и умереть в битве, прихватив за собой сотню-другую таких же дуралеев. Втайне от монахов он уже готовился к трусливому побегу с Тихого Острова. Один раз к берегам прибило очередной труп, Сандор первым его обнаружил. Покойник был еще не раздут и одежка на нем была богатая. Пошарив по карманам мертвяка, Клиган нашел мешочек с десятком драконов, зашитыми в добротный дублет. Оставалось только сесть на Неведомого и сесть на корабль в Солеварнях. Он решил вступить в отряды Младших Сыновей. И сдох бы уже скорее всего на поле боя, если бы в тот день, когда был запланирован побег, на его голову неожиданно не свалилась волчица.       Стыд и сожаление прижигали его душу, хуже огня. Он не жалел о содеянном до тех пор, пока Старковская Сучка не сказала: — "Ты поедешь в долину Аррен и выкрадешь мою сестру из рук Мизинца, пока он не засунул в нее свой стручок». — слова, недостойные леди вылетели из ее рта, заставив Сандора миллионы раз ночами истязать себя. Насиловать свой мозг напрасными сожалениями, раз за разом ныряя в океан воспоминаний. Надо было рассказать обо всем Сансе. Но он не знал как. Уж лучше самоубийство, чем это! Между ними только-только образовалось что-то такое неуловимо-доверительное. Пташка научилась без страха смотреть ему в лицо. Научилась наконец-то разговаривать, а не щебетать. Хотя в голове еще остались невыветренные песни о прекрасном.       Клиган и сам не знал, почему вдруг решил поцеловать ее. В последнее время он совсем себя перестал контролировать. Семя, которое было в штанах, стукнуло в голову, и Сандор не сдержался. Руки до сих пор подрагивали, при воспоминании о том, с какой готовностью Пташка приняла этот жест. Что это было? Очередное извинение? Она специально давала ему надежду в страхе, что он ее бросит? Плевать. Это лучшее, что случилось с ним за всю его мерзкую жизнь. И никто не посмеет забрать у него маленький огонек надежды, чуть теплящийся в крепкой груди сурового воина. Никто!       К полудню они, наконец, достигли цели: Чаячий городок встретил их шумом оживленных улиц и вонью отхожих каналов. Надолго правда они не задержались. Сандор забрал рыжую лошадь из септы. Санса умоляла позволить ей принять ванну в гостинице, но это было слишком опасно, поэтому пополнив запасы провизии, они покинули город. Правда теперь на разных лошадях. Тихое «спасибо» и благодарный блеск в глазах за прекрасную конягу, стали для Клигана достойной наградой за труды.

Кто перевяжет твои порезы? Кто залатает прорехи в душах? Право великих — клеймить железом. Участь безликих — молчать и слушать. Вивиана/книга теней.

ЯКЕН Движения девочки быстрее воды, плавнее потоков воздуха. Из ее уст не вырывается ни единого звука, когда Арья хватает его за руку. Острый кончик меча чуть ранит кожу на его шее. Она готова в любую секунду продолжить смертоносное движение, но ее глаза озаряются радостью и узнаванием. — Якен! — звуки собственного имени, произнесенного ей, растворяются в воздухе, оседая пушистыми капельками на его лице, приятно покалывая кожу. Сияние ее глаз соизмеримо только с миллионами звезд на небе. Он обогрет ими, как будто после долгой зимы вышло солнце, чтобы светить персонально для него. Ее красиво очерченные губы дарят ему улыбку, о которой будут молить ее будущие возлюбленные. Но сегодня она улыбается только для него. — Это правда ты? — ее голосок радостно звенит, заставляя сердце бедного мужчины забиться чаще. Он кивает, не в силах оторвать от нее глаз. — Человек очень рад видеть девочку, — говорит он ей в ответ, пытаясь убедить себя в том, что она еще действительно ребенок. Так проще. Так безопаснее. Для обоих.       Он все еще нависает над ней, любуясь тонкими чертами неповторимой северной красоты. Он слишком уязвим в таком положении. Тонкий меч отлетает в сторону, когда она порывисто кидается ему на шею и прижимается своими губами к его, ломая хрупкую защиту, которую мужчина выстроил вокруг себя. Якен успокаивает себя лишь одной мыслью — это не поцелуй. Это просто радость встречи. Она говорила ему, что он не друг. А сейчас она так счастлива… Отчего же так?       Арья отстраняется, забирая с собой свое тепло, заставляя его поморщится от чувства пустоты и пропасти между ними. Ее природный запах ласково щекочет ноздри, оставаясь в памяти человека навсегда. Когда это началось? Человек был так давно никем, что уже успел позабыть то, что когда-то и он любил. Выжигал себе сердце безответным чувством, отдаваясь во власть лживых эмоций и случайных фраз, дурманящих своей красотой, исчезающих на рассвете, словно дым. Это все было давно. Полотно памяти и пагубные картины, разрушающие его нутро были замазаны черными красками, безобразными разводами умерщвляя чувства, выпивая их без остатка.       Он никто — безликий, для которого слово "любовь" — это смерть в чистом виде. Квинтэссенция смерти и жизни, добра и зла, спутанных в паутине хаоса и восприятия. Но девочка-мальчик облупила краску с замалеванной древней картины, выпуская наружу внутренних демонов человека, возвращая его в опасное прошлое, заставляя глупое сердце дрогнуть.       И неправильность этого ранила валирийскими кинжалами, топила в океане безумия и запретной страсти к ребенку. Ужас происходящего сковывал конечности, делал человека уязвимым. И он покинул девочку, оставив ей напоследок монетку — единственное связующее звено между ними. Он знал, что она вскоре появится в храме Многоликого. Теперь она такая же, как он и, одновременно, другая. Волчья кровь пульсирует в ее венах. Но теперь она не девочка, не ребенок. Она девушка. Она Арья Старк.       Ночные светила беззвучно смеялись над ним, окрашивая мир в загадочные тона, придавая интимность воздуху и блеск ее глазам. Он несколько лет бродил по свету, бездумно даря милость Многоликого Бога людям, пытаясь забыть эти серые льдинки. — У человека есть задание для девочки, — его голос слегка дрожит, и он ненавидит себя за это. Он хладнокровный убийца — человек без лица и прошлого. — Назови имя, — она не просит, она требует. — Томмен Баратеон, — слова сказанные шепотом взрывают ночную тишину своей громкостью и уносятся прочь, подхваченные ветром. Ее лицо остается бесстрастным, девочка хорошо усвоила урок. Улыбка — теперь ее служанка и придет только тогда, когда госпожа ее позовет. Она кивает принимая информацию, но он слышит, как быстро бьется сердечко, спрятанное за витражом глухой стены. Она не должна получать от этого удовольствие, но получит, и все боги этого мира не в силах это изменить. Он пытается встать, чтобы покинуть ее, но цепкие пальцы впиваются в его запястье, останавливая, удерживая, толкая в пропасть. — Ты куда? — Человек сделал свое дело. Человека ждут дела. Человек должен идти, — он должен бежать. Бежать прочь, сломя голову и никогда больше не приближаться к ней. — Уходишь? — она не отпускает его. Молит взглядом остаться. — До утра. Прошу.       Сопротивление ее просьбе разбилось мотыльком о горячее стекло масляной лампы и вспыхнув сгорело, оставив за собой лишь призрачный дымок отчаянного желания уступить ей. Миг и он уже разжигает костер, скинув походную сумку на землю. Он был так голоден, но не хотел еды. Он хотел ее тепла. Хотел так давно, что это стало навязчивой идеей. Это стало его ночным кошмаром, рисуя во снах средоточенные узоры серой гаммы оттененной прозрачным льдом.       Огонь кидает причудливые тени на их лица. Он чувствует ее близость всей кожей. Она лежит рядом, прижавшись к нему боком. Смотрит в ночное небо и молит рассказать ей истории. И он рассказывает, слушая ее чуть хрипловатый смех. Эта ночь будет для него нескончаемо долгой, как сотни лет и слишком короткой, как мимолетный вдох. Внутренняя гармония летит в пекло, когда ее пальчики пробегают по его лицу. Он не заметил, как она повернулась. — Скажи, оно твое или нет, — она волнуется. — Это лицо мое. Но больше вопросов не задавай, — человека коробило. Но он должен был так сказать. Именно так. Назвать себя давно канувшим в небытие «Я». — Я скучала…       Она трогает его лицо, гладит и улыбается. Надо было перехватить ее руку, пока была возможность. Но он этого не сделал. Просто размашисто шагнул в пропасть, зажмурив глаза.

Я металась в сетях, как растерянный зверь. Утоли мою жажду и голод умерь. Мне пощады не знать и не верить слезам, Когда яростью светятся ваши глаза.

Вивиана/книга теней

САНСА Девушка сонно моргала глазами, пытаясь понять, что происходит вокруг. Она засыпала подрагивая от холода, но теперь, в кольце мускулистых рук было так тепло и уютно, что захотелось провести здесь вечность. Но ее грубовато уложили на спину. — Сандор, что происходит? — только и сумела воскликнуть девушка, прежде чем Клиган накрыл ее своим телом, словно одеялом. — Что Вы делаете?       Обожженное лицо нависло над ней, хищно скалясь. — Ты моя! — от его голоса по телу забегали мурашки, но он не дал ей опомнится, ошеломив настойчивым поцелуем. — Нет! Прошу, не надо!!!       Он опять стал тем Псом на королевской службе, который пугал ее своей жестокостью и ненавистью ко всему живому. И она была в его власти. Оставалось только смириться и позволить ему наслаждаться ее телом. Что, впрочем, он и сделал, раздвинул ей ноги, не обращая внимания на плач. Ранда говорила, что в первый раз — это всегда больно, но Санса ничего не почувствовала. Абсолютно. Ни боли, ни удовольствия. НИЧЕГО. Она расслабила тело, позволяя мужчине делать с ней все, что ему надо. Она не простит его за это. Никогда.       Должно быть она заснула, потому что стоило Сандору вновь коснуться ее тела, как девушку начало мелко трясти. Не помня себя от гнева, она ударила его. Она. Ударила. Пса. Он не имел права так поступать с ней. Так унизить. Сделать с ней то, от чего она бежала. Она так распалилась от злости, что готова была уйти от него пешком. Убежать. До тех пор, пока он не сказал, что оставляет ее. Бросает одну в Долине. В лесу, где полно всякого зверья, а может быть и горцев. Ярость тут же улетучилась без следа. Надо было его остановить, пока Пес не выполнил свою угрозу. Раз это проклятое тело было ему так желанно, то пусть заберет его. Она покорится судьбе.       Понимание, что все было плодом ее страхов, вылившихся в кошмарный сон ошеломило ее. Стало так невыносимо стыдно за все то, что она успела наговорить мужчине. Ее спасителю и защитнику. Но он похоже на нее не злился. — Жена, так жена, только прекращай рыдать по каждому поводу, иначе я передумаю на тебе жениться.       О Боги! Она ведь и вправду предложила ему себя в жены? Но он улыбался и на душе стало спокойно и легко. Его поцелуй ее даже не испугал. Санса подумала, что сейчас будет нечто такое, что происходило в септе, но Клиган лишь скользнул по ее губам, словно успокаивая и давая молчаливое обещание никогда не обижать ее. Их путь до Чаячьего городка прошел гладко, если не считать того, что Сансу мучили угрызения совести за поступок и глупости, что она наговорила своему благодетелю. — Вот тебе подарок. — Клиган ухмылялся, явно очень довольный собой, подведя к ней восхитительную лошадь с ухоженной коричневато-рыжей гривой.       Ей так давно никто ничего не дарил просто так! Глаза тут же наполнились слезами, но она сдержала их. Сандор ненавидит, когда она плачет. Даже от счастья. Впервые она задалась вопросом: почему этот дикий человек так оберегает ее, опекает? И единственный не бросает?! Иногда рычит на нее, злится, обзывает, но всегда находится рядом. Губы дрогнули от догадки. Неужели он любит ее? Все, кто притворялся, что любит ее, всем оказалось что-то нужно от Сансы. Либо Север, либо похожесть на другого человека..... А что нужно Клигану? Почему он взял в благодарность лишь пару поцелуев? Нет. Ее нельзя любить просто так. Девушка уже в это не верила.       Тело страдало без ароматных ванн, волосы без гребня, а бедра от синяков, оставленных седлом. Сандор, словно услышал ее тихое сетование, и когда они остановились на ночевку, протянул ей небольшой кожаный мешочек. — Там всякие женские штуки, — он выглядел смущенным, — возьми.       Девушка с ребячим восторгом перебирала содержимое, пока Пес возился с ужином и костром. Пара гребней из белой кости, кусочек душистого мыла, флакон с лимонной водицей, чтобы освежать дыхание, изящные заколки, чтобы подобрать волосы… Для нее это было дороже жемчугов и сапфиров. Раньше она никогда бы не подумала, что такие мелочи вызовут у нее такой прилив благодарности. Пес уже изрядно приложился к меху, наблюдая, как Санса перебирает побрякушки. Он даже не стал есть. Просто снял кольчугу и лег на плащ. До девушки донесся его усталый вздох.       В эту ночь она позволила ему огромную вольность: он притянул ее к себе, кутая Сансу в свое одеяло. Она не стала сопротивляться, а просто уткнулась лицом ему в грудь, согреваясь теплом его тела…