Потерянные.

Я внимаю разбитым снам, вижу лица в больном бреду. Отречение — тонкий лед, по которому я иду. Книга теней/Вивиана Арья Она ожидала увидеть кого угодно: разбойников, Пса, деда, но только не Якена. Спросоня девушка не сразу поняла, кто стоит перед ней, а поняв, вдруг, взорвалась эмоциями. Игла полетела на землю. Ей не верилось, что это он. Давно забытый загадочный друг улыбался ей самой приятной из всех возможных улыбок. Он был точно таким же, как она его запомнила. Невероятно притягателен, с красивыми, правильными чертами лица, с глазами-хамелеонами с морозной радужкой вокруг. Якен был так близко от нее, что Арья могла свободно вдыхать запах его рыже-белых волос. Небесные светила с любопытством смотрели на двух людей, которых вновь свела судьба через года. Только почему-то она повзрослела, а он остался точно таким же, как и был. Ни одна морщинка не пересекла его лицо, ни одна рытвина или дряблость не тронула кожу. Все такой же молодой, все такой же странный, все такой же, как и прежде. — Это правда ты? — волчица легко дотронулась кончиками пальцев до лица мужчины. Он дернулся, но не отстранился. Сумятица в душе понемногу улеглась. Якен смотрел на нее… растерянно? Было сложно понять, несмотря на то, что он находился так близко. Волнение от его присутствия нарастало и путало мысли, стягивая их в единый, живой клубок радости и еще чего-то нового, чего девушка была пока не в силах понять. Капелька черной крови стекла по его шее. Арья не хотела ранить его, но он подкрался к ней, как вор, а ее реакция была быстрой! Но мужчина не рассердился на нее за это. Лишь шире улыбнулся. — Человек очень рад видеть девочку, — его голос грел душу, а глаза заглядывали в самое нутро. Приятное тепло разлилось в животе, и Арья покрылась румянцем. Его магнетизм затмил все остальные чувства и, в порыве радости, Арья обняла его. Губы находят его и прижимаются к нему в братском поцелуе. Их сердца стучат в унисон, донося свою дивную мелодию до обладателей. Так приятно ощущать его руки на своих плечах. Ласковые, нежные и совсем не похожие на мощные, мозолистые ладони Клигана. Хочется утонуть и растворится в этих прикосновениях, но мысль о том, что ее друг пришел не просто так, заставила девушку отстраниться. Она права, он не просто так нашел ее. Мужчина называет имя, и оно музыкой звучит для нее. Льется звонким ручьем в голове, отдаваясь от стен раскатистой песней давнего желания. Томмен Баратеон первый этого имени, король Вестероса, ройонов, андалов, первых людей и что там еще ему наприсваивали. Девушка почти не помнила этого полного, золотоволосого мальчишку. Лишь раз ей удалось рассмотреть его поближе, когда Сирио Форель, учитель танцев послал ее ловить кошек… Но это было очень давно, словно в другой жизни, в другом отрезке времени. И это была совсем другая девочка — не Арья Старк, дочь Эддарда Старка, лорда Винтерфелла и хранителя Севера. Томмен Баратеон или даже лучше - Ланнистер? Отродье королевы Серсеи, кровосмесительный мерзкий плод греха. Тайна, сгубившая ее отца! Арья мысленно по слогам произнесла имя врага. Том-мен Ба-ра-те-он. Имя с рыком перекатывается на языке и оно слаще меда, слаще вина с пряностями, слаще молока с малиной. В глазах Якена читается осуждение. Или нет? Неверный свет холодных звезд лжет, но не лгут его губы. — Ты не должна получать удовольствие от убийства. Это жертва Многоликому. Как он узнал? Ее лицо бесстрастно и голос не дрожит. Но он все равно знает. Он всегда все знает. Он глядит на нее глазами цвета соленой морской воды с морозной дымкой. Он знает, что она Арья Старк. Это не выжгли из ее сердца. Девушке становится стыдно перед ним. Он никто — смог забыть себя, смог убрать свое основное «я». Он хочет уйти. Бросить ее, как бросали остальные. Йорен, отец, мать, пирожок, Джендри. Все уходили по каким-то причинам. Она снова почувствовала себя маленькой девочкой, у которой забрали все. Дом, воспоминания, родителей, даже девственность и ту у нее забрали. Так хотелось почувствовать что-то другое: чтобы все было не так, как с Псом, чтобы другие руки прикасались к ней, чтобы в глазах, смотревших на нее светилась любовь, а не плескалась сырая похоть. Он не может сейчас уйти! Арья хватает мужчину за руку. И он остается с ней. Остается! Глупое сердце стучит в груди, и она задает вопрос, на который давно не решалась. И он отвечает ей. Это и правда его лицо. Вот он, сидит перед ней, позволяя читать свое лицо, как открытую книгу. Столько эмоций на нем, столько боли и смятения. Но через минуту все исчезает. Он итак открылся ей сверх меры. Очарование вечера, треск костра, уют… Она скучала по нему. Очень скучала. И случайно говорит это вслух. Рука сама тянется к его лицу. Снова. — Арья! — он уже не скрывает, что знает ее маленькую тайну. Она не безликая, она волчица Севера. Она — Арья Старк. — Якен Хгар, — она вторит мужчине, принимая его игру. Первый, настоящий поцелуй, которого она действительно жаждала разжег испепеляющий костер у нее в животе. Горячее того, у которого они сидели. Это был уже не братский поцелуй - мимолетное касание губами, а что-то совершенно иное. Арья целовалась всего лишь три раза в своей жизни. Первый был, когда она надела лицо куртизанки по имени Лунная Тень. Клиент с удовольствием лизал ее губы, проникал в рот, забирая кончиком языка яд с ее уст. Он умер быстро. Очень быстро. Яд не мог навредить ей, как и этот человек. Но его пришлось целовать, ей было неприятно, мерзко, но этого хотел Многоликий. И клиент не увидел ее безразличия. Пока не умер. Второй поцелуй был еще хуже. Хуже тем, что он забрал с собой частичку ее жизни. Пес. Одно имя вызывало столько всего! Впервые Арья увидела его в Винтерфелле. Его уродливая рожа, как предзнаменование беды была всюду. Куда бы она не смотрела, ее взгляд все равно возвращался к нему. Как хотелось вернуться в прошлое и шепнуть самое себе: Беги! Беги от этого человека Арья-Лошадка. Не смотри ему в лицо и не приближайся к нему никогда! Но прошлого не вернуть и то, что случилось пару недель назад уже не изменить. Знаешь, что собаки делают с волками? Теперь она знает на свою беду, узнав это через вкус второго поцелуя в своей жизни. Сандор был озлобленным, жестоким человеком. Свирепым и сильным, но на острове его как будто подменили. Арья увидела его совсем с другой стороны: потерявший цель в жизни, безысходный, он был совершенно потерянным и жалким. Человек ранее живший с целью убить брата, отомстить за свое лицо стал просто могильщиком на Тихом острове, у которого отняли все, чем он жил прежде. Бывший воин «перековал свой меч на лопату» и стал вести тихую жизнь. И этот человек тоже поцеловал ее. Второй поцелуй и этого хотел Клиган. Неумело и осторожно, что совсем не вязалось с образом жестокого убийцы, но Пес взял то, что предназначалось не ему. Как же забыть ощущение шрамированных губ на своих? Может третьим поцелуем? Таким, от которого голова идет кругом и все мысли путаются? Якен жаден, но не груб. Его поцелуй — это утоление жажды, после изнурения. Это вкусная пища, после голодных дней. Это луч света в холодном темном царстве. Якен исступленно целует ее, словно только и ждал, когда Арья даст сигнал, Но когда настает время перевести дыхание, отскакивает от нее, словно ошпаренный. Они не могут перевести дыхание, не могут придти в себя. Костер смеется над ними, словно живой человек. — Я не могу так! — Якен, прошу не бросай меня! — Арья удерживает мужчину за плечи. Он жадно сгребает ее худое тело руками, крепко-крепко прижимая к себе. Его твердая плоть упирается ей в бок и жар внутри нарастает. — Хочу тебя, сил моих нет, — жалобно тянет Якен, и годы обучения летят в пекло, когда его губы вновь находят ее. Это четвертый поцелуй. И он лучший, за всю жизнь девушки. Этого хотели они вдвоем. САНДОР Расслабился. Стал размазней, не хуже крестьянской девки, втюрившейся в свинопаса. В какого идиота превратила его Санса Старк? Чтобы греть ее, он снял доспехи, чтобы не пугать — положил меч рядом, чтобы хоть немного побыть близко к ней, заснул вместо того, чтобы нести караул. Совсем забыл о погоне, совсем размяк, наслаждаясь обществом Пташки. Идиот! Он привык спать чутко. Но Клиган всегда спал один, не имея под боком ароматной желанной женщины. Как и в прошлый раз, сон его был крепок и невероятно сладок. Пес даже не услышал лошадиного топота в лесу. Услышал он лишь хруст веток, практически над ухом. Годы тренировок, боев и участие в сражениях глубоко засели в лабиринтах его подсознания. Инстинкты вырабатываемые годами взяли свое, и Сандор успел схватить меч за секунду до того, как какой-то рыцарь нагнулся, чтобы подобрать его. Несмотря на все габариты тела и небольшую хромоту, мужчина проворно подпрыгнул, покидая импровизированное ложе и тут же пустился в атаку. Меткий глаз сразу определил опасность. Всего было четверо рыцарей. Все в вареной коже, видимо даже без кольчуги. Их ошибка. И Пса тоже, потому что его броня валялась под ногами и времени облачится в нее не было. — Сандор! — голос Пташки резанул слух, он отвлекся и получил скользящий удар меча по мощной груди. Рубаха тут же окрасилась кровью. Санса кричала что-то, но Клиган, заржавев и разомлев на острове снова почувствовал жажду убийства. Он не мог подвести рыжую девушку за своей спиной. С первым он расправился быстро — проткнул ему живот насквозь мечом. Он упал зажимая рану и больше не встал. — Сдавайся, и мы пощадим девчонку, — крикнул ему голос из-за шлема. Клиган сделал обманный ход и противник упал к его ногам сраженный насмерть. «Осталось двое», — пронеслось в голове у Пса. Двое здоровых мужчин и он, уже слегка запыхавшийся, с искалеченной ногой. И Пташка. Бедная, милая Птаха. Рыцари усилили напор, вдвоем наседая на бывшего воина. Но бывших воинов не бывает, Пес хоть и потерял немного сноровки, но был весьма крепок и свиреп. Котелок с остатками супа, которым ужинала Санса, ударился об шлем второго противника. — Вот, сучка! — возмущенно выкрикнул он, и его голова тут же слетела с плеч. Умница Пташка, отвлекла его. Остался один — небольшого роста, но очень проворный. Противник легко уворачивался от смертоносных ударов. Этот так легко не купится на котелок. — Это ты убил Мизинца? — Сандору был знаком этот голос. — Это ты скинул его с лестницы? Я знаю тебя, Пес, — это имя он буквально выплюнул. — Надо было догадаться, когда увидел тебя в септе, но не мог, ты скрыл свою рожу под капюшоном. Скажи, зачем тебе девчонка Старков? Ты уже поимел ее? Уже сунул свой грязный член в ее щель? Клиган не реагировал на выпады человека, он никогда не пытался заговорить противнику зубы, никогда не пытался вывести врага из себя, дабы тот потерял бдительность. Он просто убивал, но этот рыцарь действовал от противного. И зря, не так-то просто было вывести Пса, привыкшего к насмешкам, из себя. Надоело играть с ним, Клиган вложил всю силу в удары и погнал противника по лесу, все убыстряя движения. Рыцарь уже с трудом сдерживал такой яростный натиск. Как в былые времена Сандор чувствовал свое превосходство и это было невероятно приятно. Правда он пропустил один удар, меч вспорол больное бедро, но в следующую секунду рука, державшая этот меч, упала вместе с оружием за землю. Сандор нанес второй удар. На этот раз в сердце. Незнакомец повалился на землю и мужчина сорвал с него шлем. — Это Лотор Брюн, он служил Бейлишу, — Сандор резко обернулся вокруг своей оси и столкнулся взглядом с Сансой. — У вас кровь. Надо зашить рану… — Надо уходить, — прохрипел мужчина. — За нами может быть еще погоня. Ты думаешь это конец? — Но Вы истекаете кровью! Надо ее остановить, я прошу Вас! — Надо валить отсюда, да поскорее, как ты не понимаешь? Санса уселась на землю и упрямо надула губы. - Я никуда не поеду, пока не зашью Вас. — А, в пекло тебя, противная девчонка, валяй, да будем убираться отсюда. Санса попыталась развести костер, но не смогла. Клигану пришлось показывать ей, как это делать. Правильно, откуда изнеженной леди знать о таких вещах? Мужчина был готов побиться об заклад, что даже волосы ей раньше расчесывали слуги. Прекрасные волосы цвета жаркой меди! — А это не опасно? Дым от костра могут заметить! — Не бойся, Пташка, рыцари так наследили, что нас найдут и без костра. Не приспешники Бейлиша, так горные кланы. А я в таком состоянии биться все равно не смогу, так что — была не была. Санса подобрала котелок, чуть погнутый от столкновения со шлемом рыцаря и наполнила его вином из меха. Достала из седельной сумки иглу и нитки. Надо же, не забыла положить их впопыхах, умница девочка! Сандор снял рубаху, но не посмел полностью оголиться перед Пташкой, зажал в зубах ветку, позволив девушке залить раны кипящим вином. Она осторожно начала стягивать края раны, делая аккуратные стежки. История повторялась, только вместо младшей сестрички за ним ухаживала старшая. О чем еще можно было еще мечтать? — Сир, бедро тоже нужно зашить. Клиган пропустил "сира" мимо ушей. — Оставь пока так, нечего тебе на меня голого глазеть. — Но кровь так и не остановилась! — Я знаю Пташка, я знаю. — Запал и эйфория от битвы прошли, и теперь Клиган чувствовал, что теряет кровь. Сознание немного мутилось, но он держался — боль отрезвляла. — У Вас есть запасные бриджи? — Есть, Пташка, в седельной сумке,  зачем они тебе? — А кинжал у Вас есть? — В сапоге. Но зачем он тебе? Санса уже извлекла оружие и начала срезать швы бриджей. Пес никогда не страдал ложной скромностью, но сейчас захотелось прикрыться. Сидит он перед ней полуголый, израненный, прикрытый лишь полоской ткани между ног и смеяться хочется. Санса протянула мужчине еще одну ветку. — Держите. Ее упрямству можно позавидовать. А что если она сейчас, заштопав, бросит точно так же, как Арья в свое время? Возьмет свою рыжую кобылку и ускачет куда-нибудь, оставив его умирать. Но нет, девушка упорно льет кипяченое вино на старую-новую рану. — Вам наверно так больно! Потерпите прошу! — ласковый голосок все-таки у нее, Пес бы его слушал и слушал. И руки у нее горячие. Несмотря на боль — приятно ощущать их на своей ноге. Давно о нем никто не заботился с такой бережностью. Пташка наклонилась и принялась осторожно дуть на свежезашитую рану. — Это что ты такое делаешь? — ошарашено спросил Пес, выкатывая глаза. Это что-то новенькое. — Понимаете, когда я в детстве падала и разбивала коленки, мне было так больно, — заливаясь краской ответила Санса, — а мама дула на больное место и становилось легче. Клиган нашел в себе силы рассмеяться. — Я не знаю как это работает, но действительно помогает. Наконец, Санса закончила процедуру и упаковала все вещи обратно в мешок. — Вам бы отлежаться хотя бы денек! Она права, чертовски права — сил осталось немного, но если они останутся, то их тут же нагонят. Превозмогая боль, Клиган забросал костер землей и велел девушке садиться на коня. — Проедем сколько сможем. В Уикендоне есть гостиница, остановимся там на ночь. Мне нужна будет постель. Я надену балахон септона, а ты… Надо скрыть твои волосы и лицо. Я что-нибудь придумаю. Может удастся найти еще одну хламиду для тебя. — Петир из-за Узкого моря возил мне краску для волос, чтобы скрыть настоящий цвет. Вы не знаете, можно где-то ее достать? — Да, она бы сейчас нам точно пригодилась. Но я не знаю о такой, Пташка. Сил на разговоры оставалось все меньше, поэтому Клиган то и дело подгонял лошадей. Отобедали они тоже в седле, Сандор во чтобы то ни стало хотел к закату уже въехать в город. Мужчина был очень благодарен Сансе, не зашей она раны, то он свалился под ближайшее дерево и задрых. Надо будет обязательно отблагодарить девчонку. Например заказать ей ароматную ванну с травами. Она любит это! Пташка так страдает без регулярных ванн. Может она даже поцелует его за это, было бы хорошо! Но об этом пока только можно мечтать. Зря она бросает на него такие обеспокоенные взгляды. Ей о себе бы впору побеспокоится, а не о нем. С каждым днем все тяжелее находиться рядом с этой девушкой. Надо было снять напряжение, срочно, но как, если ему нельзя открывать свое лицо, а рукоблудство не помогает? Разозлившись на самого себя, Клиган пришпорил коня, приближая час, когда они наконец-то окажутся в городе. ЯКЕН Кто посмеет осудить человека за то, что он чувствует влечение к существу противоположного пола? Никто, кроме Многоликого. Его служителям не возбранялось удовлетворять сексуальные потребности, но вот чувствовать что-то большее… Ненормальное влечение к девочке, еще ребенку со временем переросло в паранойю для бедного мужчины. Абсурдность ситуации ранила душу, и он пытался абстрагироваться от всего, что с ней связано, но ему не дали этого сделать. Словно в насмешку его послали дать ей задание. Возможно, это была проверка. Если так, то он ее провалил. Слишком глубоко задумался, вдыхая сладковатый запах Арьи Старк и пропустил момент, когда и так едва сдерживаемые демоны ринулись наружу. Поцелуй, который он столько раз представлял себе, мучаясь от его запретности, все же случился. Мириады звезд взорвались в его голове, заботливо укутывая разум серебристым кружевом. Дороги назад больше нет. Она сама стерла границы между их мирами своей податливостью и не сопротивлением. Глупая, бесстрашная волчица. Глупый, глупый Якен. И все же мужчина нашел в себе силы отстраниться, хотя душа кричала до срыва голоса, моля о продолжении. Кричала так, что в ушах становилось больно от той безысходности высоких нот. Сейчас надо уходить! Пока еще не поздно. Но Арья Старк такая же неразумная, как и он. Ее тело в его руках, словно арфа, где задевая каждую струну, можно извлечь из нее особый звук. Его пальцы легко пробегают по обнаженной шее, заставляя ее сердце забиться чаще. Хотя, казалось бы, куда еще сильнее? Девушка включается в игру и проводит рукой по груди защищенной пластинчатым доспехом. Якен осторожно расстегивает крепления на ее плечах сам себя лишая последней возможности уйти. Скоро время поделится на прошлое и настоящее. Незримой стеной разорвет материю пространства. Для него больше не будет навязчивой идеей вкусить сладость рта Арьи Старк. Он уже ее вкусил. Судьба соединяла несоединимое, сшивала их души шелковыми нитями, которые причинят им много боли, когда придется расстаться. Эта ночь для них — ошибка. Ошибка, совершенная двумя истерзанными душами. Это вечер для них — победа. Победа чувств над разумом. Вареная кожа уже легла на стылую землю, как и стальной доспех. Арья робко смотрит на него, сводя с ума своей застенчивостью. Она одета в теплый кафтан и плотные бриджи, но все равно смущена. Это лишь добавляет пикантности ощущениям, таким новым и страстно манящим своей неприхотливостью. Сняв защиту с тела, они сняли маски с лиц. Она — испуганная девушка с серыми глазами. Он — больше не жестокий, хладнокровный убийца, а человек, который получил желаемое. Они захлебываются в тризне ликующих фантомных обетов и обязательств. Шаг — и грань будет стерта. Шаг — и они навсегда изменятся. Он целует ее, возбуждаясь все больше, руки путаются в каштановых волосах, как мысли путаются в его голове. Они вдвоем на рубеже, где нежность граничит с грубостью, а любовь — с похотью. И никто не в силах остановить это безумие. Их поцелуи становятся рваными, хаотичными, непоследовательными, а одежда трещит под напором сильных рук. И вот мужчина уже видит грудь, которую Арья пытается стыдливо закрыть, но он наклоняется, чуть кусая за острый сосок. — Якен! — истеричный крик смешанных желаний и наслаждения рвет слух, заставляет мечтать о большем. Он откидывает голову, позволяя ее губам исследовать шею. Она играет, изучает его тело. Ее горячий рот захватывает мужской сосок и мужчине словно перекрывают кислород. Неужели такие чувства и вправду возможны? Неужели все это происходит на самом деле? Руки девать некуда — они везде. Арья жадно шарит по желанному телу, а он смущается, как зеленый юнец. Они — это две стороны разноплановых эмоций. Ее глаза-льдинки не отрываются от его лица, а руки неуклюже дергают шнуровку на штанах. Они тонут друг в друге. Его естество уже в полной готовности предстает перед ее жадным взором. Отчего же ему так стыдно, когда волчица на него так пристально смотрит? - Я хочу, чтобы все было по-другому, — шепчет она, и мужчина понимает, что кто-то уже причинил ей боль. Все будет совсем иначе. Еще прохладный весенний воздух холодит разгоряченную кожу. Иначе бы они сгорели в пламени своей страсти. Мужчина кладет Арью на плащ и нависает над ней, даря свои поцелуи-ожоги. До самого своего последнего вздоха, до самого последнего дня, он не забудет вкус тела Волчицы Севера. До самого дня, когда Многоликий распахнет ему объятья, Якен пронесет воспоминания об этой ночи. Ее тело дурманит своей белизной, серебрясь в бликах Луны. Девушка стонет, под напором его языка, немного раздвигает ноги, сводя с ума бедного мужчину. Поцелуями он стирает у нее из памяти дурные воспоминания. Ласками дарит надежду и желание. И сам распаляется еще больше, чувствуя как судорожно Арья сжимает его плечи. Она закусывает нижнюю губу, шепча только одно слово: — Хочу! Он тоже хочет ее. Нестерпимо, невыносимо. И сил терпеть больше нет. Мужчина делает первый рывок погружаясь в пульсирующее горячее узкое лоно, не встречая преграды. Так вот в чем дело. Вот что так гнетет его девочку! Он узнает что случилось, но позже, сейчас на это нет времени. Арья тянет его за волосы к себе, судорожно глотая воздух. Якен целует ее, не прекращая ритмичных движений. После такого не страшно будет умирать. Волчица выгибает спину и обхватывает его ногами, позволяя заходить глубже. Мужчина рычит от удовольствия, уже не пряча от нее истинных эмоций. В ответ Арья стонет, топя его в омуте своей страсти. Его мелко трясет, он убыстряет движения, заставляя девушку под ним извиваться и кричать. Она кусает его, царапает спину, просит не останавливаться. Он и не думает. Он не может насытиться ей, не может утолить свою похоть, не может укротить своих желаний. — Арья, — Он рвано выдыхает прежде, чем излиться внутри нее. — Якен! Стена пала. Границы стерлись. Не было больше их по отдельности. Они словно обменялись душами в молчаливом обете, данном друг другу. Им не надо было слов, чтобы объясниться, не надо было ничего. Только вот так лежать, прижиматься телами, не размыкая рук, ловя ресницами последние капельки единения. Только изредка водить подушечками пальцев по телу в страхе, что иллюзия рассеется и исчезнет. У них было еще несколько часов до рассвета, и они выжали из них все, что было в их силах. Рассветное солнце ударило в глаза двум людям, укутавшимся в кусачее одеяло. Вот и все. Рассвет, как предвестник разлуки стал теперь ненавистен мужчине на всю жизнь. — Что теперь будет? — Арья сонно моргает, стряхивая с ресниц капельки росы. У мужчины не было ответа на этот вопрос. — А чего хочет милая девочка? — Девочка? Ты уверен? — волчица выгибает бровь, заходясь в беззвучном смехе. Опять игра. Но тема слишком серьезная, чтобы сводить ее на нет. — У человека есть обязательства, как и у Арьи Старк. Их надо выполнить. И тогда они снова встретятся. Человек больше не бросит милую девочку. — Девочка больше не бросит милого человека. Обещания, словно брачные обеты звучат из их уст, возвращая обоих в самое начало. Теперь им есть кем дорожить, а значит, они стали уязвимей. Их прощальный поцелуй полон тоски и нежности. Каждый из них знает, что правда об их падении откроется. Каждый из них знает, что последует наказание. Но надежда упорно травит их души. Недосказанные слова повисают в воздухе. Для них еще придет время. Но это будет не сегодня.