"Себя не обманешь"

Разочарованная, раскрасневшаяся, Габи Теллер тяжело дышит, раскинувшись на холодной кровати своего небольшого номера. Одеяло, укутывавшее её всего часом ранее, небрежно валялось на полу - вернувшись в номер, она в сердцах сбросила его на пол. Досталось и ни в чём не повинному резному стульчику, которому не повезло попасться на пути взвинченной британки. Он одиноко лежал у окна, и в его ножках от малейшего дуновения ветра беспомощно запутывались полупрозрачные голубые занавески. Габи чуть не скрипит зубами, прожигая взглядом потолок. И на что она только расчитывала, когда думала, что бессонница её испарится, стоит ей принять решение просто поговорить с русским и попытаться сгладить не самую приятную ей ситуацию? Она разочарованно думает о том, что сделала только хуже. Вдобавок ко всему, даже порцию наметившегося там удовольствия она не получила. Спасибо несносному американцу, думалось ей. Мало того, что он не умел по-человечески готовить, так ещё и, кажется, занимался лишь тем, что в последнее время создавал в её жизни сплошные проблемы - при этом, кажется, получая от этого немалое удовольствие. Пора бы уже привыкнуть к тому, что не везёт, так не везёт. Габи нервно, в такт часовой стрелке, избивает маленьким кулачком матрас, то ли силясь пробить его насквозь, то ли пытаясь достучаться до себя самой и прийти в норму. Но вдруг, переводя взгляд с потолка на входную дверь, а затем на слегка смятое жёлтое платье, висевшее на вешалке у входа - она глупо улыбается самой себе. Ярость испарилась, будто по неведомому сигналу. Возможно, в её жизни не так уж всё могло быть и плохо. Пусть и привыкнуть к тому, что её мысли теперь занимает не серьёзное дело, а образ горячего (пусть и временами неуклюжего) русского верзилы - ей было непросто. Бессонница Габи Теллер радостно обещала тянуться до рассвета... *** Наполеон Соло не старался показать себя лучшим агентом американской разведки. Он знал, что по умолчанию таковым и являлся. Поэтому, едва линия морского горизонта заблестела от прикосновения к нему розово-кораллового солнца, Соло незамедлительно отправился выполнять все запланированные дела. Не замеченный никем, он забрал пакет свежих поддельных документов для Габи, любезно предоставленный им Уэйверли и его командой. Затем, подстроив небольшой потоп на девятом этаже и ловко отключив все камеры слежения, он заменил все нужные документы у стойки администратора - благо на смене сегодня была другая женщина. После чего, довольный собой, вернулся в номер и, плотно позавтракав, сменил костюм. Этот день обещал быть для него не менее интересным, чем вчерашний... Стук в дверь отвлекает Соло от утреннего кофе. Бодро открыв её, Наполеон смеряет взглядом угрюмого как ночь, Курякина, распластавшегося в дверном проёме. Дурацкая фуражка привычно нахлобучена чуть ли не на глаза. И когда уже этот русский проявит разнообразие в выражениях лиц и головных уборах, уныло подумалось Соло. - Прослушку на Кордье поставил? - Спросив это и развернувшись к Илье спиной, он проходит обратно в номер. Курякин провожает его недовольным взглядом. Доброго утра никому желать и в головы не пришло. - Razumeetsja. Русские nikogda не otnosjatsja к делу naplevatel'ski. - Он закрывает за собой дверь и опирается о дверной косяк, после чего складывает руки на груди крест-накрест. - Ренар - Элен, я имею в виду, - проигнорировав его замечание, сообщает Соло, - заходила ко мне в номер ночью. Смелая она, скажу я тебе, Большевик. Просила встретиться с ней завтра у бассейна ближе к обеду, так что мы с Теллер завтра будем в деле. - Габи budet там с вами dvumja? - тут же уточняет Курякин слегка скрипящим голосом, наблюдая, как американец застёгивает на запястье стильные часы. - Естественно, - произносит Соло, не поведя бровью. - Мы же так и договаривались. Курякин какое-то время молчит, изучая взглядом часы Наполеона. Похоже, они стоят целое состояние... - Smotri, чтобы с ней nichego не случилось, - кратко произносит он, наконец, нарушив повисшую в воздухе тишину. - Это delo не из ljogkih. Francuzhenka может быть opasnoj. Наполеон хмыкает, после чего с воодушевлением поворачивается к Курякину лицом: - Да ты никак серьёзно запал на девушку, Большевик. Курякин поднимает на него яростный взгляд. - Мы только naparniki по delu, и nichego больше, Ковбой. - Как скажешь, - пожимает плечами Соло и с удовольствием отмечает, что лицо Курякина залилось краской до корней волос, а пальцы сжались в кулаках. Как ему, должно быть, неловко! Всё-таки врать у русского не получалось от слова совсем. *** Более отвратительного и скучного времяпровождения, чем посиделки у бассейна с американцем и глуповатой рыжеволосой девицей, помешанной на дорогих вещах и крепких горячительных напитках, Габи Теллер и представить не может. Выбора у неё, однако, не было - она должна была с энтузиазмом изображать Анабель, двоюродную сестру финансового магната Джона Блэка, роль которого, в свою очередь, играл Соло. За одно Габи мысленно благодарила Элен - эта дурочка легко и с радостью разболтала им большую часть секретов своего престарелого содержателя, начиная от того, сколько стоит его вставная челюсть, заканчивая всеми его планами на этот отпуск в Турции. А значит, дело могло приблизиться к развязке куда быстрее назначенного. - Честное слово, Джон, - болтает рыжеволосая (надо сказать, её акцент выводил Габи из себя даже больше, чем русский акцент Курякина в своё время), пригубив коктейль из фигурного бокала на тонкой ножке. - если бы не ты... ммм... и Анабель, я бы совсем умерла здесь от скуки, пока Жерар опять в командировке. Места за столиком было мало, и Габи чувствует странную возню под ним. Рыжая явно вытворяла своей ногой что-то неприличное с ногой Соло. Не в силах сдерживать себя, девушка громко и сердито откашливается. Американец тут же укоризненно смотрит на неё. - Анабель, - лениво изрекает Элен, обернувшись к ней, - прости, но твой купальник, мне кажется, не совсем в моде. Этот странный грязно-красный цвет... Ну и вообще, закрытые в этом сезоне более популярны. И без того взвинченной Габи так и хочется плеснуть шампанским в лицо этой самодовольной тупоголовой девице. - Я видела такой же в последнем номере Vogue, - натянуто улыбнувшись, парирует она. Держать себя в руках ей было всё сложнее. - Он куда более модный, чем все остальные здесь. - Серьёзно? - глаза француженки округляются. - Он есть у тебя с собой? Ты мне покажешь? Габи молча отпивает шампанского из бокала. Лучше бы она провела пять суток подряд в грязной автомастерской. Или ещё десять раз застряла в лифте, как вчера, и двадцать раз - спустилась с одних балконов на другие, только бы не участвовать в этой пустой болтовне. - Вообще-то, Анабель, тебе бы стоило одеваться скромнее, - невозмутимо произносит Наполеон, не дав напарнице и рта раскрыть. - Тебя столько мужчин пожирают глазами. Того и гляди не посмотрят, что мы с тобой и набросятся на тебя прямо здесь. От неожиданности Габи чуть не давится шампанским. Соло был неисправим, а сегодня ещё и особенно невыносим. - Пожалуй, - наконец, не выдерживает она, - я пойду остужусь. Здесь жарковато. - Я бы тоже охладилась, - многозначительно произносит рыжая, соблазнительно улыбаясь Наполеону. Габи также улыбается - натянуто и, поднимаясь с кресла, раздражённо направляется в сторону бассейна. Краем уха она слышит, как Соло извиняется за неё перед пустоголовой рыжей. Слова о нелёгком детстве бедной сестрёнки окончательно выводят её из себя. Как только мужчины могут млеть от таких дур или хотя бы даже делать вид, что млеют? Кстати, о мужчинах. Инстинктивно оглядываясь, Габи понимает, что Соло был прав - она действительно не осталась незамеченной противоположным полом. С трудом протиснувшись между двадцатью-тридцатью обнажёнными торсами и поймав на себе множество голодных взглядов как от молодых парней, так и от почти дряхлых стариков, она немного смущённо оправляет на себе раздельный купальник. Пусть Соло и клянётся, что разбирается в моде, но с ним она больше по этому вопросу никогда не свяжется. Тщетно абстрагируясь от всего окружающего, Габи добирается до высокого бортика и взбирается на него, после чего легко спрыгивает в бассейн. Прохладная вода немного успокаивает её и кажется ей куда как более приятной компанией, нежели те двое за столиком. Кстати, кажется, им уже просто необходимо перебраться в отдельный номер, чтобы не устроить акт разврата прямо здесь, где резвится множество детей. Отплыв достаточно далеко, где почти не видно Соло и Элен, Габи останавливается - её не покидает странное ощущение, будто кто-то прожигает её особенно настойчивым взглядом. Озираясь по сторонам, она нахмуривает брови... а затем её щёки начинают резко пылать огнём. Илья Курякин. В одних шортах. Босой. Стоит на противоположном берегу, возвышаясь почти двухметровой скалой над уровнем земли, и сосредоточенно наблюдает за ней, сложив руки на груди. Не признать, что его торс, да и весь он в таком виде был очень даже хорош, было бы преступлением для Габи. Она чувствует, как внутри живота что-то будто завязывается тугим узлом. И всё бы было очень даже ничего, и день мог бы стать более приятным - только вот возле Курякина ужом вьётся какая-то пышнотелая блондинка, явно старающаяся завладеть его вниманием...