"Себя не обманешь"

Стойкость и выносливость всегда были сильной стороной советских шпионов - и Илья Курякин, безусловно, не был исключением. За всю ночь русский и глаза не сомкнул, охраняя сон своей гостьи - это ли не стойкость и неоспоримая выносливость, особенно для КГБшника на задании? Вначале ему, конечно, было не по себе - особенно когда Габи так невпопад проснулась и застала его в момент редчайшего проявления заботы. Но после того, как Илья осмелился, наконец, поцеловать её (пусть и не в губы), не получил никаких гневных возражений и спустя пару минут просто услышал, как его девочка из мастерской смешно посапывает во сне, его уверенность возросла во много крат, и сон идти в глаза не пожелал. Не отходя за всю ночь ни на шаг от спящей Габи, Курякин также продумывал варианты проведения завтрашнего дня. Нужно было освободить Ковбоя, прослушать Кордье, который намеревался провести последнюю встречу ещё с несколькими турецкими подельниками, и вдобавок - позаботиться о том, чтобы Габи была в безопасности. Ночь за окном начинала рассеиваться, первые лучи солнца просочились в номер, а ничего нового так и не происходило. Габи по-прежнему спала, то и дело переворачиваясь то на бок, то на живот. И новые агенты в подмогу от Уэйверли до сих пор не появлялись и не давали о себе знать. Русский агент злился про себя на бездействие британской разведки, и ещё более - на отсутствие Соло. Никогда бы он не подумал, что отсутствие этого пижона будет так некстати! И то, что он не мог без совещания с ним и Габи принять план действий и решить сразу несколько проблем, раздражало ещё сильнее. А время неумолимо шло... Ещё полчаса без вестей окончательно вывели Илью из себя. Пусть брать на себя ответственность за работу всех троих - не самая приятная задача, но ждать с моря погоды и напрасно тратить время Курякину уж точно не хотелось - тем более, что сам по себе он всегда работал на ура. Поэтому решение было принято мгновенно. Первым делом он назначил себе самому приняться за прослушку, которая по плану должна была начаться ранее 11 часов дня, до момента встречи Кордье и турков. А ведь надо было ещё и до места назначения добраться! И Габи должна была обязательно оставаться здесь, в безопасности. Не то, чтобы КГБшник не желал провести время на миссии в весьма приятной ему компании её, однако её поездка на прослушку в данный момент была строго исключена. Только вот будить её он почему-то не решался. Быстро приняв душ, одевшись и вооружившись необходимым оборудованием для своей нелёгкой миссии, Курякин присел на постель возле Габи, с лёгкой улыбкой всматриваясь в черты лица спящей девушки. Её носик был мило вздёрнут, блестящие тёмные волосы хаотично рассыпались по подушке, а тонкую красивую шею теперь можно было беспрепятственно рассмотреть при свете утреннего солнца. Вдруг, задержав взгляд на шее, Илья удивлённо вскинул брови. Обычно девушка носила платья и костюмы с более закрытым верхом и не давала возможность увидеть то, что он заметил сейчас. На её шее покоилась серебряная цепочка. А на цепочке находилось не что иное как кольцо. То самое, подаренное им ей в Италии, для фиктивной помолвки. То, которое она хотела вернуть ему, когда думала, что они расстанутся навсегда. То, что Курякин ей тогда же и вернул с эгоистичной целью не отпускать девушку из своей жизни - ведь оно было оснащено встроенным крошечным жучком для прослушки. Было ли это для красоты, для оригинальности, или потому что кольцо таким образом находилось ближе к её сердцу? Илья решил подумать об этом позже. Но то, что таким образом она сможет быть сейчас на связи с ним, и он, в случае опасности, получит сигнал, немного его успокоило. Всё же эта девушка не переставала быть полной сюрпризов. *** - Ты куда? Полусонный голос проснувшейся Габи Теллер ошарашивает русского, уже готового открыть дверь номера, с толку. Заспанная, с небрежно разбросанными по плечам вьющимися волосами, она лениво потягивается в кровати, разминая конечности. Между тем ответ Курякина не заставляет долго себя ждать: - Seichas я dolzhen ехать прослушивать francuza и турков. И тебе... - Илья на секунду умолкает, затем продолжает, - luchshe остаться zdes', пока я не vernus'. - О, нет, - остатки сна Габи, кажется, моментально испаряются из голоса, и девушка машинально отбрасывает с себя одеяло, чтобы затем встать с постели, - нет-нет-нет, мой русский друг, один ты никуда не поедешь. Мы уже лишились Соло, разделяться и дальше - плохая идея. Курякин тут же нахмуривается. Он совсем не похож на того заботливого, трогательного парня, который вчера отнёс её на постель, чтобы она не проводила ночь в неудобной позе в кресле. Его взгляд слегка пугает Габи. - Габи, ты nikuda не поедешь и budesh' сидеть zdes', - строго произносит он. - С минуты на минуту zdes' появится podmoga. - Одному в змеиное логово ехать опасно! - возражает девушка, в долю секунды оказываясь возле непробиваемой русской скалы. Она замечает, что Курякин с трудом сдерживает себя, чтобы не сорваться на неё. - Соло повязали, - его голос, однако, тихий и, кажется, сочетает в себе одновременно чрезмерную заботу и настойчивость, - и не hvatalo, чтобы seichas принялись за тебя. Zdes' тебя искать tochno не будут. Pozhalujsta, Габи. Я просто не hochu, chtobi ты была в opasnosti из-за того, chto Ковбой всё isportil. - Что ж, я тоже не хочу, чтобы ты был в опасности, - вдруг серьёзно произносит девушка, когда он медленно, почти угрожающе приближается к ней. Кажется, она и сама ошарашена тем, что только что сказала. Илья замирает от неожиданности. Его зрачки удивлённо расширяются. Царапина на его лице зияет длинным следом, и Габи, взглянув на неё, еле сдерживается от порыва провести ладонью по многострадальной щеке. Однако, вместо этого она берёт его большие ладони в свои маленькие, осторожно поглаживая пальцы русского. К её удивлению, они даже не дрожат так, как обычно, когда он нервничает. Неотрывный, почти зачарованный взгляд Ильи готов смутить её, но строгость и настойчивость никуда из взгляда не пропадают. - Хорошо, - без всякого энтузиазма сдаётся Габи, - я останусь. Но, пожалуйста, береги себя, - на одном дыхании тихо произносит затем она, пряча взгляд. Курякин не находит что ответить. Машинально, будто робот, кивнув и, бросив на неё последний взгляд, он освобождает свои ладони из её и выходит из номера, предварительно нахлобучив на голову фуражку. Едва дверь за ним закрывается, Габи возмущённо вздыхает. Как она может просто так снова сидеть без дела, пока Соло держат неизвестно где, а её русский снова отправился на миссию, ещё и далеко за пределы отеля? Она бросает взгляд на свёрток, переданный вчера Наполеоном Курякину перед тем, как они сбежали из его номера - американец заверял, что там находится новейший аппарат прослушки. Спустя десять долгих минут, от нечего делать, Габи разворачивает его, найдя в нём сам небольшой новенький аппарат-навигатор, инструкцию и пакетик, в котором, согласно этой же инструкции, находятся пятнадцать жучков. Девушка высыпает жучки на ладонь, монотонно пересчитывает. Четырнадцать... Непонимающе мотает головой, снова пересчитывает. Снова четырнадцать - никак не пятнадцать. Кажется, понимая, что задумал американец, Габи осторожно включает прослушку. И полминуты спустя, удовлетворённо улыбается, довольная отгадкой. Соло был бы не Соло, если бы тайком не оставил жучок в одной из деталей гардероба Курякина. Спустя несколько дней с их прошлого задания ничего так и не изменилось. И Габи Теллер будет не собой, если позволит себе и дальше сидеть без дела и замарать гордое звание британской шпионки. *** Наполеон Соло мог простить людям многое. Но в этот перечень никак не входили испорченный костюм, сломанный палец и то, что его бесчеловечно оставили без завтрака и обеда. И дело было куда печальнее, чем если бы его просто повязали за липовые документы. А всё дело в изначальном предоставлении некорректной информации - впрочем, он не решался обвинять британскую разведку. Хотя, конечно, подключи они к сотрудничеству разведку США куда ранее - и всё могло бы быть более приятно... А так... Теперь двое крепких мужчин держали его в том самом роскошном номере на восьмом этаже, а третий - лысый татуированный громила методично и с наслаждением избивал его. - Мистер так называемый Блэк, рано или поздно я всё равно узнаю, кто ты, и одним сломанным пальцем ты не отделаешься, - угрожала ему Софи, урождённая мадемуазель Кордье. Более известная широкой общественности как Элен Ренар. Рыжеволосая бестия действительно оказалась опасной, как и предполагал ранее Большевик. А всё потому, что старику Кордье она приходилась родной дочерью, о рождении которой он не знал, но которая нашла его всего три года назад, и которую ему было удобнее выдать общественности за свою любовницу. Так было проще скрывать, что эффектная внешне и глупая в поведении рыжеволосая девушка на деле является блестящим финансистом и стратегом, и что именно она занимается всеми финансовыми делами и махинациями отца. Прессе и в голову не могло прийти, что за закрытыми дверями их номеров по отелям всего мира происходят куда более занимательные вещи, чем предполагаемые. - Твоя настойчивость и заинтересованность показалась мне подозрительной сразу. Потом этот мой сон, который, судя по всему, должен был длиться дольше, да? А едва я увидела здесь Илью Курякина, который, как выяснилось, заселился сюда в тот же день, что и ты, всё стало ещё интереснее, - лениво объясняла Соло Софи, пока тот получал удар за ударом в солнечное сплетение. - А уж стоило твоей любознательной сестре - или не сестре? - столь долгое время строить ему глазки на пляже, а ещё позже охранникам поймать тебя на горячем - всё сразу встало на свои места. Соло корчился от боли, сцепив зубы. Ситуация становилась всё более безрадостной. И почему ему постоянно везёт на таких стервозин? - И, будь уверен, о прослушке мы с отцом давно в курсе, - на лице Софи расцветает ядовитая улыбка. - И он точно окажет Илюше радостный приём. Ты же пока можешь рассказать, кто ты на самом деле. За твоей сестрой, кстати, только что отправились мои люди. Наполеон Соло обещал себе держаться до конца. Но лучше бы сладкой парочке быть начеку, думал он, принимая на себя очередной удар.