"Себя не обманешь"

Добравшись до места назначения прослушки - кафе в лесу недалеко от Стамбула, Илья Курякин принялся за работу. Он умело и незаметно напичкал жучками летнюю площадку, в котором Жерар Кордье собирался встретиться со своими турецкими подельниками. Затем нашёл неподалёку незаметное, но отличное место обзора. После чего настроил прослушку и стал ожидать приезда злых гениев. Мысли о покинувшем его на неопределённый срок Соло и Габи, скучающей в пустоте его номера, одновременно злили, грызли русского изнутри и не давали ему покоя. Не то, чтобы он не был уверен, что не справится сам, но межличностные отношения с коллегами слишком уж задурили ему голову, чтобы он в них не нуждался. Курякин был бы даже не прочь в очередной раз обменяться колкостями с Ковбоем или разомлеть как мальчишка под взглядом красивых глаз Габи Теллер, лишь бы не скучать здесь одному с простым как пареная репа делом. Но против обстоятельств, увы, не пойдёшь. Поэтому ему пришлось просто ждать. Впрочем, много времени это не заняло. Совсем вскоре после того, как КГБшник скрылся на одной из опушек леса, к кафе подъехал роскошный лимузин, и двери его открылись, явив взгляду Курякина двоих высоких турков. Выйдя из машины, вскоре они расположились за одним из столиков на летней площадке - где весьма кстати находились целых два жучка - и увлечённо болтали о чём-то на своём, на турецком. Курякин, к своему сожалению, полиглотом не был и из турецкого не понимал ни слова, поэтому смиренно ждал появления Жерара Кордье. Впрочем, и этот француз - долговязый, полулысый, со странным пенсне на носу - также появился вскоре, после чего начались те-самые-несущие беду переговоры. К радости Курякина - на английском. Пусть и с безобразным акцентом. Безусловно, будь здесь Габи и Соло, думал он, всё могло быть намного проще. Они с девушкой могли бы сесть где-то неподалёку от компании злоумышленников, выдавая себя за, к примеру, помолвленную парочку - им же не привыкать. После Габи могла бы якобы неловко опрокинуть чашку кофе на пол или разбить тарелку, наклониться, при этом шустро и незаметно прикрепить ещё один жучок, скажем, на брюки одного из турков или даже самого Кордье - и дело было бы в шляпе. А Соло тем временем занимался бы, к примеру, письменным сбором информации... при этом, несомненно, очаровывая официанток и поедая самые дорогие и аппетитные деликатесы от шеф-повара. При мысли об этом Курякин устало закатил глаза - страсть Ковбоя к еде, особенно к огромным бесформенным бутербродам, напичканным кучей ингредиентов, его давненько порядком раздражала. Спустя время прослушка почему-то начала барахлить, а потом и совсем затихла - будто кто-то нарочно заглушил сигнал. Грубо выругавшись на родном великом и могучем, Курякин попытался наладить связь - потряс аппаратом, поправил наушник, покрутил туда-сюда провода. Ничего. Прищурившись, он недоверчиво посмотрел на заседающую за столиком компанию - те не казались подозрительными, хотя и глушение сигнала явно произошло не по зову матушки-природы. Курякин извлёк наушник из уха, и его слух тут же привлёк шорох сзади. Не успел русский обернуться, как получил сильный удар в челюсть, затем ещё один - в плечо, ещё один пришёлся бы в глаз, если бы он не успел увернуться. На него наступали целых пятеро турецких вышибал - судя по внешности. Моментально отреагировав на форс-мажор, Курякин попытался выхватить из внутреннего кармана куртки лежащий там на всякий случай пистолет - но один из турков перехватил его руку, и пистолет оказался у него. Другой с силой наступил на выпавший на землю аппарат прослушки, и тот, характерно хрустнув, приказал долго жить. Агент КГБ пусть и потерял доказательства грядущего преступления и оказался безоружен, но всё ещё был очень силён. Нервный тик с его пальцами вновь пересеклись в долгожданной встрече. Зарычав не хуже русского медведя, Курякин вскочил на ноги и раскидал пятерых турков будто беспомощные карты из колоды, после чего принялся раздавать им тумаки налево и направо. Словно непробиваемая советская мельница, он поднимал в воздух одного турка за другим и награждал каждого ударом то в челюсть, то в нос, то в глаз - он уже не разбирал, где что находилось. А потом почувствовал укол в предплечье. Спустя семь секунд перед глазами всё поплыло, и русский начал оседать на землю. Его тут же подхватили железной хваткой трое человек. Двое бы явно не смогли удержать такого великана. - Может, вы и считаетесь лучшим агентом КГБ, но не ваше счастье, что слава идёт впереди вас, - вживую голос Кордье показался Илье ещё гаже чем при прослушке - он будто скрипел, истязая несчастные русские уши. - По стечению обстоятельств, четыре года назад, когда... Он, приблизившись к КГБшнику вплотную, откашлялся. Тот злобно запыхтел. - Когда вы, Курякин, были в Париже, моя дочь имела удовольствие многое узнать о неком невменяемом агенте из СССР, устроившем погром в одном из кабаков, преследуя её же учителя - помнишь месье Симона? За кем теперь охотишься, Илья? Курякин, сцепив зубы, молчал и пытался вырваться. Силы его иссякали на глазах, но о своей безопасности он не думал - в мыслях было только то, что могли сделать с Габи, и жив ли Наполеон Соло. Ведь раз попался он сам - жди беды и для остальных. - Раз ты молчишь, дорогой русский друг, - пожал плечами француз, - то всё для тебя и закончится прямо здесь. Искажённое хитрой ухмылкой лицо Жерара Кордье было последним, что увидел Илья Курякин, прежде чем получил по затылку тупым предметом и отключился. *** Габи Теллер была, возможно, не самой опытной шпионкой, особенно в сравнении с двумя своими коллегами из ЦРУ и КГБ. Но ориентировалась на местности она более чем хорошо. А уж при помощи простодушного таксиста и аппарата для прослушки - по совместительству навигатора и гениального открытия американской разведки - её задача и вовсе упростилась. Найти уехавшего на задание русского было проще, чем ожидалось. То и дело включая агрегат, Габи понимала направление, по которому нужно следовать, осознавала, что Илья прибыл на место задания, слышала все его комментарии - раздражённые и не очень. Даже отборный русский мат в исполнении КГБшника не прошёл мимо девушки, что заставило её, обычно сдержанную, улыбнуться. Когда она доехала в тот самый лес и начала поиски кафе - то, что всё пошло не по плану Курякина, разумеется, от внимания британской шпионки также не ускользнуло. Габи Теллер сложно было чем-либо напугать. Она прошла не самую простую школу жизни, несколько раз была в смертельной опасности, потеряла отца при печальных обстоятельствах и была как никто закалена испытаниями. Но к тому, что что-то плохое могло случиться с её русским - а они ведь даже ещё отношения до конца не выяснили! - её действительно напугало. И напугало прилично. Не в силах определиться, что делать, как вызволить пусть и не слабого, но беспомощного теперь Курякина, Габи просто решает хотя бы просто найти его и быть с ним рядом - идея остаться одной без обоих напарников, один из которых и вовсе не давал ей спокойно спать - её совсем не прельщает. Прослушка, на её счастье, продолжает работать - поэтому предельно осторожно девушка протискивается между густыми деревьями, сливаясь силуэтом с ними - благо, невысокий рост, платье тусклого цвета и хрупкое телосложение позволяли ей оставаться незамеченной. Спустя пару пройденных километров и стоптанные туфли Габи останавливается будто вкопанная - огромная крепкая фигура обессиленного русского верзилы, возвышается над землёй. Кто-то заложил ему руки за спину и привязал их верёвкой к широкому стволу одного из деревьев. Выключив прослушку и пряча аппарат в карман пиджака, девушка задерживает дыхание. Не в силах определить, жив ли Курякин, в сознании ли, она крадётся за одно из деревьев, чтобы разглядеть, что справа Илью охраняет некий турок. Полусонный турок, судя по его сидячей позе. Габи оглядывается в поисках чего-то, что позволило бы ей подобраться к Курякину ближе. Её взгляд останавливается на огромной крепкой ветке, очень удачно лежащей недалеко от её ног. В долю секунды преодолев нужное расстояние и схватив ветку, Габи крадётся к намеченной цели. Хоть в чём-то должна же она проявить силу. Осторожно подобравшись к турку сзади, девушка прицеливается, изо всех имеющихся в ней сил размахивается. Крепкий глухой удар - и охранник уже бессильно лежит на земле, а из его затылка медленно течёт багровая струя крови. Курякин тут же медленно оборачивается на звук, и глаза его округляются будто чайные блюдца, стоит ему завидеть запыхавшуюся крошечную девушку с огромным бревном в руках. - Габи?! Никогда ещё она не видела Илью таким поражённым. Даже когда Соло в Италии приказал ему изображать - подумать только! - испуг. - Chto ты тут delaesh? – голос Курякина превращается в шёпот. - Как ты nashla... Стой, я же zaper тебя, как ты vibralas'?! Девушка выбрасывает бревно и оглядывается - дабы убедиться, нет ли где кого по сторонам. Затем смотрит на Илью немного насмешливо - откуда только это в ней берётся в такой ситуации? - Потом расскажу. После чего осторожно подходит к нему ближе. Завидев свежую царапину на щеке русского возле той, что была получена ещё два дня назад в лифте, девушка машинально, будто против своей воли, касается её. Курякин тут же напрягается, впиваясь не то удивлённым, не то встревоженным взглядом синих глаз в её глаза. Помимо царапины на щеке, Габи замечает ещё и внушительных размеров след от удара под правым глазом Ильи - синяк точно будет немаленьким. Взгляд её из решительного становится испуганным: - Что они с тобой сделали? - Габи, zdes' опасно, тебе nuzhno ubiratsja отсюда, - цедит сквозь зубы Курякин, игнорируя её вопрос и отклоняясь от её руки. Она упрямо качает головой, осматривая тем временем верёвку на его руках: - Только после того, как развяжу тебя. И только с тобой вместе. Слова и действия Габи Теллер удивляют и пугают её саму, но отрицать она не может - никогда ещё она не делала подобного ради мужчины, и уж тем более, ради лучшего русского агента, которого она ещё неделю назад видеть не хотела. Но не сделать не сможет. И не только потому, что он её напарник, которого не следует бросать в беде. В конце концов, он бы, не задумываясь, сделал для неё то же самое, оставайся она его коллегой по заданию или нет.