Кабинет номер 12

В клинике было тихо будто в выходной день. Наруто назвал свою фамилию на ресепшене, прошел мимо украдкой зевающего в кулак охранника и зашел в лифт. Двери закрылись, кабина дернулась, а Узумаки приложил ладонь ко лбу. Было плохо. Было очень плохо. Полностью убрать боль в груди не могли ни одни таблетки. А когда неприятная острота немного сглаживалась - все равно оставалось ощущение тошноты и слабости. Возможно, не стоило сегодня выходить на улицу, но Наруто не мог остаться дома. Он знал, куда идет. Но толком не знал, зачем. В его карте был прописан номер кабинета - 10. Но Узумаки прошел мимо него и остановился перед дверью с цифрой 12 на уровне глаз. Сбоку висела все та же неизменная табличка с все теми же неизменными именем и фамилией. Наруто приложил ухо к двери - тишина, изредка прерываемая стуком компьютерных клавиш. Сердце сжалось, боль резанула по нему словно острым ножом. В глазах на миг потемнело, и Наруто с усилием сжал зубы, пережидая эти секунды. Все очень плохо. Но Наруто знал, что без этого будет еще хуже. Ощущение утраты - разве это не худшая пустота? Узумаки вошел без стука. Остановился на пороге, не убирая ладонь с дверной ручки и видя, как Учиха поднимает голову. И улыбнулся, заметив, как по чужому лицу скользнуло искреннее удивление. - Что вы тут делаете? - Я пришел на прием. - Вы не записаны. Наруто промолчал. Пожалуй, ему впервые не хочется отвечать. Он закрывает за собой дверь и устало прислоняется к ней спиной. Учиха внимательным взглядом скользит по явно бледному лицу, по нездорово блестящим глазам и плавно убирает руки с клавиатуры. - Садитесь, - Саске кивком головы указывает на кушетку и сам поднимается с места. Наруто изо всех сил пытается делать вид, что все хорошо. Держит голову прямо, непринужденно садится, но разве от Учихи что скроешь. Когда-то, помнится, казалось, что он ничего не видит, даже не хочет, теперь - что замечает все. Доктор придвигает стул, садится напротив, сжимая в ладони тонометр. Нехитрые манипуляции, давящая тишина - Наруто только сейчас замечает, что нет привычной фоновой музыки. Замечает это сквозь толщу странного отчуждения, прозревая только тогда, когда Учиха кладет свою прохладную ладонь ему на лоб. Снова холодная? - Вам не на прием нужно, а на госпитализацию. - Не надо, может, какие-нибудь таблетки? - Какие таблетки? - Саске произносит это куда громче, чем следовало бы. - Какие таблетки, если вы совершенно не слушаете, что вам говорят. Что за глупое упрямство. Наруто выглядит виноватым, но несогласным. - Это не упрямство, это... - Какой характер боли? - Эм... режущий. - Что еще? - Еще? Ну... дышать сложновато, голова мутная. Послушай, я... - Я сделаю вам укол, он поможет. А после - вызову дежурного врача, он определит вас в палату. Саске резко поднимается на ноги и, отойдя в угол кабинета, моет руки. Вода шумит слишком громко, Наруто смотрит на спину Учихи - и его охватывает непередаваемая тоска. Ампула, шприц. Спирт, вата. Снова эта отточенность, снова эта обыденность. Узумаки жмурится от укола, а затем шумно выдыхает. - Ты злишься? Саске не отвечает, а Наруто не может поймать его взгляд. Перчатки в сторону с упругим щелчком, шприц в специальный контейнер для медицинских отходов. - Посидите спокойно минут десять. Если почувствуете что-нибудь странное - говорите. - Хорошо, доктор. Учиха кивает зачем-то и пытается подняться. Его останавливают. Привычно, но мягко. Уверенно, но не сковывающе. - Можешь вызвать дежурного врача чуть попозже? Мне уже лучше. - Зачем мне вас слушать, если вы меня не слушаете? - Я слушаю, просто... - Просто вы слишком упрямый и упертый, чтобы бросить свою затею о значимости чувств. Чувства важны, но жизнь еще важнее. - Может, есть еще какие-нибудь лекарства? - Больше нет, для вас - больше нет. Я в сотый раз вам повторяю о единственном выходе, о единственном пути. Ваша болезнь развивается слишком быстро, слишком сильно, слишком явно. Возможно, потому что она повторна. Сердце скоро не сможет нормально функционировать, сдавленное пленкой, у вас замедлится кровообращение, все будет только хуже и хуже, я должен продолжать? Наруто опустил голову. Светлые волосы нелепо топорщились на макушке, будто бы Узумаки только проснулся и сел на кровати. - Думаешь, я не понимаю, Саске? Я все понимаю, правда. Но я не могу... я не хочу убивать в себе то, что так ценю. Я должен найти другой выход. Узумаки держит Учиху за запястье, хватается за него, как за подтверждение своих слов. Все это звучит почти отчаянно, все это - на грани принятия и отрицания. Все это - водоворот, из которого никак нельзя вытянуть истину. Наруто неотрывно смотрит на неподвижные бледные пальцы, ощущает мягкость кожи. Другой живой человек, некогда незнакомый, некогда посторонний, а сейчас занимающий все то, во что сам не верит - душу. - Вам нужно принять, что другого выхода нет. Учиха чуть прикрывает глаза, а затем наклоняется вперед. - Послушайте, это сейчас вам кажется, что будет ужасно и пусто. Но я видел многих после операции, говорил с ними. Они привыкают, а потом, не сразу, но потом обязательно радуются. Потому что могут жить, потому что у них ничего не болит. Вы тоже так сможете. - Это неправильно, это несправедливо. - Вам нужно решиться. И нужно решиться сейчас, пока не стало поздно. Я хочу, чтобы вы жили и чтобы у вас ничего не болело, поэтому говорю вам это. Наруто невольно внутренне замирает. А затем поднимает глаза и встречается взглядом с чужими, темными, но удивительно спокойными сейчас. В них исчезла злость, заменившись тем, что и не поймешь с первого раза. - Ты говоришь это как врач? - Как врач, - Учиха сидит неподвижно, а затем добавляет. - И как я. После этой фразы Саске переводит взгляд на окно и отклоняется. Он выглядит раздосадованным, а Узумаки всем сердцем чувствует сейчас, что не хочет делать эту операцию. Совершенно, категорически. Но умирать, постепенно и неотвратимо - не хочется тоже. Особенно теперь - когда в голосе Учихи начали проскальзывать более теплые нотки. Это ведь не затуманенный болью мозг придумал? Это ведь на самом деле так? Становится тяжело держать голову прямо. Наруто сгибается пополам и утыкается лбом в руку Саске. Закрывает глаза и пытается чувствовать лишь то, что выражает душа, абстрагироваться от тела, что с каждым новым днем начинает "ломать" все больше. - Лучше распрямиться, не зажимайтесь. - Мне так легче, правда, я немного. Десять минут ведь, да? У Учихи напряженная рука. Наруто упирается лбом в костяшки, носом касаясь пальцев. Кожа пахнет перчатками, спиртом, чем-то лечебным. Странная смесь воспоминаний, которые могут и взволновать и успокоить. Ладонь Узумаки давно уже лежит на чужом колене, но осознание, что ее не отталкивают, приходит только сейчас. Саске - врач, Наруто больно, а доктора призваны избавлять и помогать. Но Наруто так непередаваемо дико хочется, чтобы Учиха не уходил не только поэтому. - Знаешь, я много думал, о том, почему люди женятся сейчас. Может быть - по привычке? Это было заведено так давно, продолжалось столько лет - ячейка общества и все такое. Голос звучит глухо, Узумаки чуть приподнимает голову, чтобы его лучше было слышно. - Я вот думаю, а вдруг это новый этап? Вдруг аморриот нужен для того, чтобы показать нам что-то. - Например? - Это я не успел додумать. Наруто слышит, как Саске шумно выдыхает. Молчание заставляет снова сконцентрироваться на боли, даже за музыку не ухватиться - ее нет. - Каждый выбирает свою причину для женитьбы. Сразу говорю - свою озвучивать не буду. Узумаки вздыхает и снова утыкается лбом в чужую неподвижную кисть. - Могу сказать - почему развелся. - Почему? - осторожное слово, Наруто и сам замирает совсем, будто спугнуть боится. - Моя жена мечтала заболеть. - Что? - Ты слышал. Эта навязчивая идея пришла к ней не сразу, конечно, какое-то время все было нормально. А потом ей захотелось доказать, что она меня действительно любит, ей необходим был аморриот. Она сдала анализы - ничего. Не поверила. Еще раз сдала. Ничего. Этот бред продолжался довольно долго. Она стала доводить меня своими псевдосимптомами, псевдоболями. Достала меня жутко. - Поэтому и развелись? - Поэтому. - Странно как-то, она считала свои чувства недостаточно сильными только потому, что это не показали какие-то дурацкие графики? Наруто выпрямляется и смотрит на Учиху. - А раньше, когда не было болезни, как люди доказывали любовь? - Поступками. - Например, жертвовали чем-то, ради счастья другого? - Например. Секундная стрелка - по кругу. Минутная - как пульс. Узумаки смотрит на Саске и видит в нем намного больше, чем другие, он уверен. Намного больше, чем Учиха видит сам. Узумаки смотрит - и ему кажется, что мир сжался до размера этого чистого и тихого кабинета номер 12. За дверью - пустота, за дверью нет жизни. И стоит только ступить за порог, как нить, что выходит из груди натянется до предела и вырвет часть сердца. - Сделай операцию. Так нужно. Саске смотрит иначе, глубже, пронзительней. От такого взгляда обычно люди начинают нервничать, но Наруто наоборот старается его задержать, продлить. Он тянется пальцами к чужой ладони, накрывает ее, греет. - И тогда ты позволишь мне быть рядом? - После операции тебе это будет не нужно. - Будет. Я обещаю. Учиха качает головой - и Узумаки хмурится. А затем резко сжимает чужую ладонь, наклоняется вперед и произносит с удивительной верой в голосе. С удивительным упрямством во взгляде. Вкладывает в громкие, но искренние слова все то, что бурлило в нем столько месяцев. Все то, что выплескивается сейчас вместе с отчаянием и решимостью. - Я обещаю! Я сумею сохранить все то, что чувствую! Я докажу, что дело не только в мозге! Я не перестану тебя любить! Ты мне веришь? - Какой же ты все-таки странный, мистер Узумаки. Саске по-прежнему качает головой, но теперь это выглядит уже не так удручающе. Сердце бьется быстро и все еще болезненно, Узумаки прислушивается к нему - и принимает решение. Хочется быть рядом - значит нельзя уходить. Хочется любить - нужно это сберечь. Учиха поднимается со стула, подходит к столу и набирает какой-то номер на стационарном телефоне. - Дежурный, нужна госпитализация. Обострение аморриот, третья фаза. Пациент - Узумаки Наруто. Хорошо. Время утекает слишком быстро. Один час переворачивает жизнь. Один шаг - меняет направление. Родители хотели, чтобы их сын никогда больше не болел - и сами направили его на встречу с недугом. Чья-то жена хотела губительной любви - и в итоге лишилась шанса на какую-либо, даже минимальную теплоту. Кто знает, что ждет за очередным поворотом. Саске кладет трубку, переводит взгляд на все еще сидящего на кушетке Наруто - тот улыбается. Имя, пусть и произнесенное ради формальности, согрело не хуже теплого свитера. Все того же серого, что снова сегодня обозначает себя длинным воротом, выделяющимся из-под белого халата. Кажется, что это последний спокойный вечер. Кажется, что это все обман - других и себя. Но в Узумаки просыпается и расправляет плечи то, что способно удержать на себе миллиарды тонн сомнений, боли и горестей - вера. Сохранить в себе любовь. Укрыть ее в ладонях, прижать сильнее - и сберечь. Ради стоящего напротив человека. Чтобы потом уже без боли и без темноты перед глазами взять его ладони в свои - и почувствовать, как сердце освобожденно сжимается от нежности.