Du Riechst So Gut (Take me forever...)

Иногда мне кажется, что я теряю кислород из лёгких, когда его взгляд обращён на меня. Иногда мне кажется, что я падаю с обрыва, когда он рядом. Иногда что-то происходит. Это кажется тебе временным, но оно становится вечностью. Неотделимой частью тебя. — В тебе много того, что меня бесит, — я уверенно смотрел на него. Как только он заметил меня, стоящего за решёткой футбольного поля, я мрачным взглядом позвал его пойти за мной — позади этажки. — Лицемерие, эгоизм, ложь… Я просто не знаю, что творится в твоей ебанутой голове, — он, хмурясь больше прежнего, мокрый и растерянный, приблизился ко мне осторожной походкой, к тени под деревом. — Я, можно сказать, ненавижу тебя самого, — на мне его чёрная и вульгарная майка, на мне тёмные тени Дорис и отпечаток чьей-то красной помады на щеке, который я видел в отражении своей стальной зажигалки. Но я был уверен так, что на все эти нелепые мелочи мне было плевать. — Ты просто, блять, ходячая катастрофа, Рихард, — я буравил его пронзающим насквозь взглядом, чувствуя, как напрягаются желваки на лице, на что он то и дело отпускал глаза и поджимал губы, а останавливаться я не собирался. — Но, знаешь, я тоже не идеален, — я грубо потёр щеку, растирая помаду, в надежде, что она исчезнет с поверхности моей кожи. Ей ведь там не место. — У меня дохуища недостатков и отвратительный характер, — я рассматривал его с ног до головы, останавливая взгляд на мокрой белой майке, которая прилипла к его телу. — Я не могу доверять тебе до конца, потому что не знаю, чем это может закончиться, — сквозь зелёные ветки солнечные лучи попадали мне прямо в глаза, заставляя на секунды две зажмуриться. — Но знаешь, я не ебу какого хрена, почему-то хочу тебе доверять, — при свете дня глаза Рихарда кажутся мне почти голубыми. — И хочу, чтобы мне не пришлось жалеть после, — вампир аккуратно приблизился ко мне на два шага. — Ты грёбаный псих, — я сделал шаг ему навстречу, — но ты мне нравишься, — я, сощурившись от солнечного света, отвёл глаза с этими словами в сторону. — И ещё мне хочется тебя уебать, — я снова посмотрел на него, пока он слушал меня с таким выражением лица, охарактеризовать которое я не мог. Гибрид удивления, шока, отчаянности, обескураженности, понимания и восхищения. — Или убить нахрен, — я не сдержался и, подойдя к нему, провёл кончиками пальцев по его щеке, наслаждаясь его охреневшим выражением лица. Да, убить Рихарда, а затем самому застрелиться… Я невесело усмехнулся, Круспе ответно прикоснулся к моей руке, которая ещё была на его скуле. Возможно, потому, что я не смог бы жить после этого… Осознания своих же мыслей рикошетом пронеслось по всему моему телу. Правда. — Знаешь, через какое дерьмо ты заставил меня пройти? — сам того не осознавая, я грубо сжал его майку, немного оголяя ключицы, и прижимая его к себе, будто принуждая смотреть только на меня. И только, блять, на меня. — Наверное, знаю, — тихо ответил мне он, отпуская взгляд. А я нет. Я не отрывался. Я в упор смотрел на него прожигающим взглядом и не мог насмотреться. Я разглядывал каждую деталь на его лице, чувствуя, что нагло раздеваю его душу, что обнажаю всё то, что он скрывает внутри себя. И мне это по-садистски доставляло — доставляло вот так вот копаться внутри него. — Посмотри на меня, — моя просьба прозвучала даже скорее как приказ. Он не послушал и отвёл взгляд. — Посмотри и скажи, чего хочешь, — я прикоснулся к его шее, сжимая, грубо требуя всеми действиями, чтобы он ответил мне. — Чего хочешь по-настоящему, чёрт тебя подери, — казалось, что мне придётся снова ударить его, чтобы добиться ответа. — Ты первый человек, который спросил у меня это, — он скользнул по мне взглядом, а я так и ждал, продолжая крепко держать его. — Я всегда первый, — самоуверенно прокомментировал я, на что Рихард улыбнулся. — Мне просто хочется… — Круспе наконец поднял на меня глаза, ответно прикасаясь к моему лицу. — Хочется заботиться о тебе, — мягким пальцем он провёл по моей щеке, а его зелёные глаза будто бы любовались моим на миг смущённым лицом. — Меня к тебе так и тянет, я не могу просто взять и оторваться от тебя, — Рихард начал нажимать и брать инициативу, на что я потерял весь свой настрой и начинал буквально млеть. Но не стал жалеть, что я слаб в этом плане как раньше. — Ебать ты мудак, Рихард… — уже не выдерживая, я сразу сдался, удовлетворительно улыбаясь, поддаваясь ему и прижимая его в ответ. Сильно, крепко и грубо, чтобы ему было больно. — Я знаю, — Круспе мягко согласился со мной, пуская меня в свои объятия, если то, как я грубо сжимаю его рёбра, можно так назвать. — Прости меня, — Рихард же, в отличие от меня, был настроен нежно, он мягко гладил мою спину, будто успокаивая, пальцами теребил мои взъерошенные волосы, мягко прижимался губами ко лбу. Да так, что себе я казался диким и бешеным зверем, который хочет выдавить из него все внутренности и загрызть его. Я прочно сжал его вокруг талии, железной хваткой прижимая к себе, ногтями впиваясь в его крепкую спину. Если бы мы были в нелюдимом месте, я бы давно уже отпиздил его ко всем херам, а потом целовал его чёртовые губы до крови. Мои бёдра были плотно прижаты к нему, его запах снова вскружил мне голову, на что я закрыл глаза и задышал чаще. От слишком сильных эмоций во мне всё больше и больше просыпалось странное желание — укусить его. У меня такое бывает, когда очень сильно что-то чувствуешь к кому-то… Короче, я, блять, никогда не ощущал себя таким отчаянным, убитым и счастливым одновременно. С неохотой отпустив его, ибо услышал чьи-то шаги, я пригляделся к маленькой фигуре, приближающейся к нам с Вампиром. Маленькая девчушка с ведёрком в руках, внимательно оглядела нас, почесала нос, а затем, как ни в чём не бывало, позвала Рихарда: — Ты будешь с нами играть? — карие глаза девочки в зелёном комбинезоне остановились на мне, а затем опять на Круспе. — Конечно, Ада, мы же должны отомстить «Крекерам», — Рихард отпустил меня полностью, переводя взгляд на девочку, которая продолжала смотреть на меня. На вид ей было лет семь-восемь. — А это твой друг? — Ада, как я понял, указала на меня. — Да, и очень даже хороший, — с этими словами Рихард кинул мне улыбающийся взгляд. — Можешь звать меня Пауль, — подумав, что тупо будет молчать, я с улыбкой подошёл к девочке, наклонился, чтобы пожать её маленькую ручку. Она улыбнулась мне в ответ. — Я Ада, — поджав губы, девочка смерила меня взглядом. — Ты очень красивая, — я продолжал ей улыбаться, отмечая, что девочка очень милая. — Ты тоже красивый, — Ада даже не смутилась, как сделали бы её сверстницы. — Ты пока команду готовь, я скоро приду, — Рихард подошёл к нам, погладив девчонку по русой голове. –Ты же наш капитан, — на слова Круспе Ада бодро кивнула и убежала в сторону площадки. — Только давай быстрее, — были последние её слова. — Кажется, ты ей понравился… — смотря вдогонку убегающей девочки с ведёрком в руках, Рихард перевёл на меня лукавый взгляд. — Ревнуешь? — шуткой ответил я, на что мы сразу рассмеялись. — Конечно, ревную, — более спокойным голосом сказал Круспе, проводя рукой по моим волосам. — Не хочешь с нами поиграть? — Во что? — я перевёл взгляд на часы. Семь часов вечера. — У нас две команды: «Крекеры» — противоположная и «Феи»… — «Феи»? — переспросил я, уже натягивая улыбку. — Не я название придумывал, — приподняв брови, Рихард усмехнулся. — Мы играем в водную войну, может… — взгляд вампира стал более пристальным, — присоединишься? — Если мы будем в разных командах, разумеется, — я уже начал шагать к площадке с детишками. Мысль о том, что я буду играться с ними, меня смешила, но в тоже время внутри я быстро согласился. А что? Я давно не веселился как следует. Хоть детство вспомню. — Не хочешь быть феечкой? — услышал я насмешливый голос у себя позади. — А ты типа ф… ладно, — я одёрнул себя, хотя хотел сказать, что он фея, но передумал, потому что начал угорать от мысли, что у Рихарда вырастут ебучие крылья розового цвета и он полетит сражаться с силами зла. Ебать. — Так, это наш новый игрок — Пауль, — мы уже стояли у песочницы, когда Круспе обратился к детишкам разного возраста. Примерно от шести до одиннадцати. В основном пацаны с ехидными улыбками и водными пистолетами. — Он будет в команде «Крекеров». — А почему он не у нас в команде? — Ада часто заморгала. — Ну, понимаешь, силы будут не равны, — неуверенно ответил Рихард, а девочка, кажется, даже расстроилась. — Зато в команде «Крекеров» нет меня, — как бы продолжая объяснять, Круспе подошёл к ней. — А я сильнее Пауля, — последние слова заставили меня ехидно ухмыльнуться. Сильнее? Он? Меня? Сейчас, мать твою, проверим. В команде с угарным названием «Крекеры» были в основном мальчишки с огромным стремлением победить. Так что я — чувак, которому в принципе похуй, кто выиграет — смотрел на происходящее с насмешливой и прилично заинтересованной улыбкой. Хотя нет, пиздёж, Рихарда мне победить хотелось. Почему-то мне всегда хочется с ним соревноваться — неважно в чём, главное выиграть его на этот раз и не облажаться, как с отжиманиями. Пацаны строили планы перехвата во время дискуссии, на которые ушло несколько минут. — У нас должен быть нежданчик, — вытирая влажными салфетками свои глаза от ёбаных и ненавистных мне теней, за которые я уже получил подъёбы от детишек, я решил не сидеть молча и тоже строить тактику. В детстве я был в этом лучше всех. — На которого никто не обращает внимания, такой беспалевный тип. Вот он и стырит клад, пока остальные будут отвлекать, — объяснял я им, на что они кивали. Главная задача игры была — спиздить клад на территории соперника, а водные патроны — это не только защита, но и важный процесс. — И кто будет нежданчиком? — сказал, если я не ошибся, Том, самый подвижный и худощавый пацан. Он был капитаном нашей команды «Крекеров». Наверное, и название он придумал… С чувством юмора у паренька в порядке. — Давайте Милан, — предложил я. Этот маленький низкий мальчуган с наивными глазами и непослушными кудрями, я так понял, очень хотел себя проявить, как важного игрока, но на него никто не обращал внимания, и только отмахивались от любой его помощи или участия. Так обычно и поступают с самыми младшими и стеснительными в компании ребят более постарше — не слушают, а только приказывают. Со мной тоже так поступали старшики, но, в отличие от Милана, я не был стеснительным, а наоборот, я с ними срался и выёбывался так, что получал за это по самый пипец. — Он же не сможет, — подал кто-то голос. — Да сможет он, — я посмотрел на Милана и улыбнулся. — Это специально… Никто не подозревает, что Милан — наш нежданчик. Мы все будем лезть за их территорию и отвлекать их, а он незаметно подкрадётся и возьмёт клад в самый последний момент. Да, Милан? — кудряш довольно кивнул мне в ответ. Вот и славно. — Ладно, теперь раздаём патроны, — загорелый Том начал доставать водные автоматы из сумки. И во что только не вляпаешься, больше узнавая Рихарда. Команда «Феи» состояла из пацанов постарше и повыше наших, но и девочек там было много. Моя задача была отвлекать Рихарда — моего самого главного соперника. Остальные пацаны из нашей команды шли напролом, пуляясь водой в девчонок, за что те гнались за ними. Милан стоял в стороне, не привлекая внимания, как и было спланировано. — «Фея» Рихард… — я нахально улыбнулся, когда произносил это. И Вампирюга почти сразу отреагировал на подкол, что было мне как раз на руку. Да, он, что очевидно, самый сильный игрок, поэтому надо было как-то отвлечь его от всех. Чем я и решил заняться. Ибо нихуя он не сильнее меня. — Мне ответить: «крекер» Пауль? — лукаво подметил он. — Хотя ты в моей одежде, значит, ты тоже скоро превратишься в фею, — Рихард приблизился ко мне на два шага. В руках у него было полное ведро воды. — Мечтай, эти стрёмные шмотки феи на меня насильно напялили, — я автоматически сжал бутылку воды, потому что пистолета на меня не хватило. Но лучше бы у меня было ведро, как у Круспе. — Обижаешь… — Рихард хищно улыбнулся, продолжая медленно приближаться ко мне. Казалось, что он хочет не просто облить меня водой, а сделать кое-что похуже… И самое дерьмовое это то, что я в тот момент уже, блять, чётко представил это. — Если тебе так не нравится эта майка, почему ты до сих пор не снял её? — ну и вопросы он задаёт. — Я бы эту тряпку снял, если бы дома был, — ответил я, думая о том, что майка мне эта на самом деле очень нравится. Краем глаза я видел, как Ада облила Тома прямо из ведра, а Милан тихо приближается к цели. Пока дела обстают неплохо. — Ты так её ненавидишь?.. — Рихард подошёл ещё ближе, а я уже сам растерялся. — Конечно, эта же майка феи, — произнося эти слова, я уже видел, как Милан приблизился к кладу, пока остальные детишки гоняются задруг другом. И вот, в самый неподходящий момент Рихард обернулся и увидел нашего нежданчика. По положению его тела я уже понял, что он хочет рвануть в сторону клада, и я рефлекторно облил его водой из бутылки, на что Круспе растерялся и ответно окатил меня всем содержимым своего ведра. Я видел, что Милану остаётся ещё чуть-чуть, чтобы с кладом фей добежать за черту нашей территории, поэтому и ухватился за вампира, чтобы он не смог этому помешать. Но, кажется, я не рассчитал сил, и он рухнул прямо на меня, придавливая меня всем весом. Рихарда лёгким назвать язык не поворачивается. Радовал лишь счастливый возглас нашей команды, которая благодаря Милану, которого, надеюсь, теперь зауважают, получила клад соперников. Хах, да, мы выиграли. Я победил Рихарда. Но, чёрт, какой же он, сука, тяжёлый. — Поздравляю, — Круспе смотрел на меня странной улыбкой, когда дети «Крекеры» радовались победе, а дети «Феи» расходились по домам. — Победителю приз будет? — мы с ним были мокрые, да ещё одежду испачкали, пока валялись на земле, благодаря одному неуклюжему типу. Мне точнее. — А чего он хочет за то, что испачкал меня? — на его сарказм я усмехнулся. — Пиво, — на улице уже стало потихоньку темнеть, а воздух становится прохладней. — Ну… в таком случае придётся пойти ко мне, — Круспе состроил невинную мордашку. Да у меня уже иммунитет на такие предложения. — Да без проблем, блять, — как можно увереннее ответил я. Возвращаться в квартиру Рихарда, откуда я съебал сегодня утром, было странно. Точнее странные ощущения переполняли меня, и я надеялся, что со стороны это не так палевно выглядит. В гостиной было убрано, но сломанные вещи так и остались лежать. Как, например, эта стеклянная ваза, которую я разбил, когда повалил Рихарда на стол. Сейчас в это поверить даже трудно. Хотя это же я, если дерусь, то ничем не пренебрегаю. — Тут только одна бутылка, со вчерашнего дня осталась, — раздетый по пояс, Рихард вышел из кухни. Зато со вчерашней ночи тут мало чего целого. — Тебе принести одежду? — Ага, спасибо, — я кивнул и направился в ванную. Полностью купаться я не собирался, но грязь я должен был смыть, поэтому просто стянул промокшие шмотки и залез в ванную. Пока я мылил свои локти мылом, я разглядывал красный кафель и узоры на нём. Особенным кайфом было, когда я тщательно промыл глаза от подводки, против которых влажные салфетки были, как оказалось, бессильны. Шмотки я тупо сполоснул. Вытерся полотенцем Рихарда, надеясь, что он не будет против. А когда выходил, то заметил, что за окном уже темно. Да уж… время летит капец как быстро. — Я это повешу, — как только я в трусах показался в гостиной, уже одетый Рихард сразу подошёл ко мне, взял мои мокрые шмотки и отнёс их куда-то. На балкон, наверное. Я усмехнулся про себя, а затем перевёл взгляд на стопку вещей, которые Вампир приготовил. Широкие шорты и широкая футболка зелёного цвета, что неудивительно, оказались мне не по размеру и немного свисали, но зато были удобные и пахли Рихардом. — Пиво здесь, — суетящийся Круспе показался из коридора, указывая на тумбочку, к которой я сразу подошёл, хватая тёмно-коричневую бутылку. Глотая привычное для моего организма пойло, я по-новому обозревал гостиную, останавливаясь у полки с книгами, среди которых я сразу узнал Кинга, Гюго и Уайльда. Потом я перевёл взгляд на фикус, находящийся рядом с полкой. На вид он стал больше, чем когда я был здесь в первый раз. Я улыбнулся. Надо пойти на кухню и посмотреть, чего там Рихард застрял. — Садись, — как только Круспе увидел меня, он указал мне на стул. Я, хмурясь, приземлился за стол, на котором были остатки того, что мы ели вчера. — Мы типа хавать будем? — какого-то хера я спросил этот наитупейший вопрос. Рихард в ответ хмыкнул и поставил фрукты из холодильника, которые я вчера неумело резал, на стол. — Я всё равно сам не справлюсь со всем, что ты и Тилль вчера сюда притаранили, — с этими словами он приземлился. — То есть мне помочь тебе всё это сожрать? — я сделал последний глоток из бутылки. — Да, — Круспе, улыбаясь, кивнул. А меня просить даже не надо было… Когда я отказывался от халявной хавушки? — Не вопрос, — я только пожал плечами. Походу у Рихарда это такой замаскированный способ предложить мне попробовать то, что готовит он.  — Тем более тебе надо больше есть, чтобы набрать вес, а то ты такой… — с этими его словами я поднял на его ухмылку многозначительный взгляд, приподнимая бровь. — Нахер иди, — я усмехнулся. Вот ведь паршивец. Мне Шнайдера с его подъёбами и так хватает. — Я хотел сказать «красивый», — он, продолжая стебаться, начал оправдываться, пока я с удовольствием ел приготовленную им жратву. — Всё равно иди нахер, — я, не сдерживая улыбки, начал глотать сок прямо из коробки. Паршивец — одно слово. На часах было уже десять часов, когда мы сидели у Рихарда в гостиной и курили. Время я в своём понимании проводил сносно. С Круспе было интересно разговаривать на отвлечённые темы, шутить, что раньше происходило очень редко. Как оказалось, с Рихардом можно иметь «нормальные» отношения. Хотя и это было неважно. Мне с ним было просто хорошо. Даже очень хорошо. — Наверное, мне уже сваливать пора, а то кошак меня заждался, — я приподнялся с дивана, на котором валялся, и только сейчас огляделся на то, как мы с Рихардом надымили. Ну, пачки две точно. — Мне тебя проводить? — вампир тоже встал с кресла, открывая дверь в коридор. — Я ж тебе не тёлка, чтобы меня провожать, — я начал напяливать свои чёрные кеды. — Шмотки я потом заберу, — завязав шнурки, я приподнялся. — Ну, спасибо за жратву, пиво и… пиздато проведённое время, — на мои слова Рихард мягко улыбнулся и подошёл ко мне. — Может, останешься? — мягкая рука накрыла моё предплечье, слегка поглаживая. Я посмотрел ему в глаза, улавливая, что его лицо посерьёзнело. Я приблизился к нему, отпуская взгляд вниз, зная, что он смотрит мне прямо в лицо. — Не сегодня, — я дотронулся до его шеи, остановившись на мгновение и, не отказывая себе в спонтанном желании, поцеловал его в щеку. В первый раз в жизни мне пришла мысль, что надо сделать генеральную уборку. И не просто так. А всё потому, что Герр Хью испачкал весь ковёр, обивку дивана и разбил тарелки, которые какого-то фига лежали на тумбочке. Всё это наполнило картину той комнаты, которую мы с Флаке снимали, когда я съебал от родаков, и завели по приколу кота, который свалил от нас на второй день. Вообще, такие достижения Хью были ничем, если сравнивать их с общим состоянием квартиры. Хотя место, где я живу, квартирой трудно назвать. Скорее, это убогое обиталище двух ленивых раздолбаев — одного бухого, а другого — пушистого, которым даже впадлу посуду помыть. Кстати, этим я и занялся для начала. Потом вроде как приелось, и я даже пропылесосил. Надо было видеть ту кучу помятых банок и пустых бутылок из-под алкашки, которые я находил повсюду, ибо они, как нескончаемая саранча, заполонили всё помещение. Они умудрились оказаться даже в ванне, потому что я хер знает, что делал, когда был бухим. Это не говоря уже о гостиной и спальне, где под кроватью и диваном я нашёл те самые бутылки Тилля из-под текилы и вискаря, которые остались ещё с прошлого года, когда он завалился ко мне «чая хлебнуть». Помню, зарплату он в тот день получил. Чаем так и не закончилось, да и не начиналось — мы с ним точно могли бы претендовать на звание двух главных бухарей в этом чёртовом городе. С Линдеманном пить всегда было весело, в отличие от Шная — ударник каким-то агрессивным становится — один раз ко мне драться полез — или начинает нести всякий бред, вот как вчера. А ещё я нечаянно, разгребая тонну из пустой алкашки, нашёл чью-то сломанную заколку для волос, чему я даже особо не удивился, ведь буквально полгода назад здесь побывало завидное количество тёлок, имена которых я, сколько бы не старался, не вспомню. Слишком много их было. Заколка могла принадлежать любой девушке, которую я вряд ли увижу. Или Марте — она уж точно не захочет со мной видеться. Да, сейчас я понимаю, что хреново с ней поступил. С ней, с женой, да и вообще с каждой девушкой, с которой спал. Я воспринимал их как простой и ничем не выделяющийся атрибут жизни. Или просто как удобный объект для секса. Большего я в них не видел. А теперь я, кажется, понимаю, что неважно, девушка ты или парень, главное, какой ты, что ты делаешь и для чего ты вообще предназначен. Мужчина может быть хорошим стилистом, парикмахером или визажистом, а женщина может служить в армии, разбираться в оружии и работать сантехником. Пол и возраст неважен, мне кажется это по-идиотски — судить только в этом ключе. Гением может быть ребёнок, а старик может так и не достигнуть мудрости от приобретённого опыта. Я надеюсь, Никки, Марта и остальные мои бывшие счастливы, и когда-нибудь простят меня за неуважение и пренебрежение, которые были с моей стороны. Звонок продюсера с утра не вызвал моего обычного раздражения и скафнежа. Оказывается, я заснул на диване в обнимку с пустым графином, держа в руках щётку для чистки подоконников. Мобила моя оказалась на зарядке в спальне. Я, наверное, уже отучился спать там, на своей кровати, и скоро вообще перееду на диван, к которому больше привык. Голос продюсера был, на удивление, спокойным и, как мне потом показалось, осторожным. — Я думаю, ты сам знаешь, почему я хочу с тобой поговорить, — в полусонном состоянии я мог только догадываться, что Хельнер имеет в виду. Мне вообще послышалось, что он сказал: «Почему ты хочешь со мной поговорить?» или что-то в этом бредовом роде. — Чего? — сиплым голосом переспросил я, не открывая глаза. — Через час подойди ко мне домой, пожалуйста, — более громко ответил он и отрубил связь. Отрубился лёжа на кровати и я. Но всего-то на несколько минут. Меня разбудили мои полузакрытые глаза, когда невзначай в дрёме остановились на электронных часах. Семь. Блять. Часов. Грёбаных. Утра. Якоб, мать его, издевается? Какого хуя так рано? И почему надо было звонить именно мне? Поговорить ему, блять, приспичило. В семь утра, сука. Охренеть теперь. В общем, меня разбудила злость или удивление, а может, и то, и другое. Хью после вчерашнего купания в ванне злобно смотрел на меня, когда я собирался на встречу с херопродюсером. И злится, главное, что я избавил его от перспективы приобрести соседей в лице блох и прочей пакости на его шёрстке, которая благодаря мне стала пушистой и чистой. Вот ведь неблагодарный тип. Я насыпал ему его нелюбимый корм и мысленно послал нахер. Наверное, это временная семейная потасовка, и думаю, она закончится очень быстро, потому что кое-кто рано или поздно захочет, чтобы ему дали нормальную жратву, а не этот шлак. Пафосный дом, пафосная машина и пафосный сад с пафосными ебучими розами белого цвета. Мне такие не очень нравятся. Да и вообще я точно бы не завёл себе сад, как Хельнер. Ухаживать западло как-никак. — Надеюсь, причина, по которой я сюда притащился, имеет смысл… — я закатил глаза, как только увидел его: продюсер оказался сидящим на кресле-качалке у входа, затягивался стрёмными мажорскими сигами, которые я курить никогда не стал бы. — Присядь, пожалуйста, — Хельнер указал мне на табуретку рядом с собой, на что я, не меняя недовольного выражения на лице, поплёлся и с грохотом подвинул деревянный стульчик, только после чего удосужился сесть. — Прежде чем вы ещё что-то скажете, можно поинтересоваться: чё так рано? –казалось, продюсер меня нихрена не слышал и смотрел куда-то вдаль. Молчание с его стороны начало меня по-тихому напрягать, поэтому я, прочистив горло, решил, что выслушаю его уже без своих фирменных укоризненных фразочек. — Пауль, как у тебя дела? — странным тоном Хельнер всё-таки прервал тишину. Я на такой вопрос даже изогнул бровь. Серьёзно? Он интересуется, как мои дела в восемь часов утра? Я, наверное, до сих пор не протрезвел. — Нормально, — продолжая наблюдать за его взглядом, направленным в пустоту, я придвинул табурет, на котором сидел, поближе к нему, хотя до этого сам же отодвинул его подальше. — А вы как? — Я всю ночь не спал, — грустные глаза продюсера наконец заморгали, и Якоб перевёл на меня взгляд. Теперь понятно, почему он так рано позвонил. — Вы хотите поговорить? — я решил не задавать ему второй вопрос: почему именно со мной? — Да, я думал, ты поймёшь, о чём, — его лопатообразные пальцы потушили папиросу об деревянную пепельницу, находящуюся на столике, сбоку от него. Его говор зазвучал по-другому. В детстве он переехал сюда, но даже сейчас его иногда выдаёт шведский акцент. Возможно, если я не ошибаюсь, он хочет поговорить о призраках прошлого. — О Вильгельме Краузе? — всё-таки спросил я. — Или, если точнее, о Юнге Вернере? — мой голос даже понизился. На лице продюсера, на удивление, не задвигалась ни одна мышца. — Это я и хочу у тебя узнать: откуда ты знаешь, что… — Что вы были друзьями, а потом он вас предал и поменял имя? — перебил я его. — Он сам мне всё рассказал. — И когда это вы успели так сблизиться? — Якоб, не зная всей ситуации, стиснул зубы от недовольства. — Если вы не будете меня перебивать, я расскажу вам не только об этом, но и о том, что Герр Вернер — я имею в виду всё еще тот самый Юнг Вернер — ваш лучший друг, которому очень стыдно, что он испоганил свою жизнь, предав своего самого близкого человека, — с потоком моих слов лицо Хельнера вытягивалось всё больше. Так я понял, что он предельно внимательно выслушает меня. — Вы — его самый близкий человек, Якоб. Это, конечно, странно звучит после всего дерьма, которое он вам сделал… Но это факт. — С близкими людьми так не поступают, — Хельнер нахмурил брови, своими словами принуждая меня посмотреть ему прямо в глаза. — Знаете, вообще-то поступают, — парировал я, не отводя от него взгляда. — С теми, кого вы любите, вы поступаете плохо, если на то есть жизненные обстоятельства. Или по собственной глупости, а потом жалеете об этом всю жизнь, — ощущения и слова Рихарда звучали с моих уст. — Я не могу его простить. — Можете, вы можете его простить, — я решил уговорить его любой ценой, не только потому, что обещал Краузе, но и потому, что считал, что и Якобу это тоже нужно. — Ну и какая причина была у Юнга? — продюсер по привычке одел очки на орлиную переносицу, поправив русые волосы средней длины. Тон его казался льдом, по сравнению с моими огненными высказываниями. — Его дочь, — ответил я. — Сами знаете, как он чувствовал себя после смерти жены… — Он просто не верил в нас, у нас бы могло всё получиться, если бы вложили больше процентов в тот бизнес. Он просто… предатель, трус и… — перебил он меня напористым тоном. — Да, он струсил, стрёмно поступил с вами. И получил за это, — кивнул я, доставая сигу из пачки. — Его кинули, Якоб — люди, на которых он подписал ваш с ним бизнес, сели в тюрягу. Он, как и вы, начинал с нуля, — я выдохнул сигаретный дым в противоположную от Хельнера сторону. — А это значит, что этот негодяй справился лучше меня… — Якоб тяжело выдохнул, на что я протянул ему свою пачку с сигаретами, не сомневаясь, что он возьмёт. — Вы имеете виду, что он круче, как продюсер и бизнесмен, чем вы? — я насмешливо ухмыльнулся, поджигая сигу продюсера. — Ну, он влиятельнее, богаче и успешнее — да. Но вот только… у вас есть жена, вы видите, как растут ваши дети, они хотят с вами общаться. У вас много настоящих друзей, у вас есть мы и другие группы, которые считают вас родным челом. Вы никого не предавали, у вас высокие принципы. У вас есть семья, а у него никого нет, — с моим последним словом его светлые глаза вспыхнули. — Да, у него нет никого, кроме его работы, которая даёт ему отвлечься от одиночества. Его дочь — Эвелин — не хочет с ним общаться и избегает его, друзей нихрена нет, только коллеги, — я понял, что говорю в правильном направлении, потому что Хельнер застыл, поэтому я решил продолжать давить в ту же точку. — И кроме вашей дружбы у него ничего не осталось, — напряжённое выражение на его покрасневшем лице заставило меня с уверенность в добавить: — У вас до сих пор ваша с ним общая фотография… Может, это значит, что вы внутри себя давно простили его, но прощать не хотите, хотя можете, и поэтому так сильно отпираетесь? — я уже давно забыл про свою сигу, которая рассыпалась у меня на глазах от настойчивого прикосновения утреннего ветра. Рассыпалась и маска продюсера, который откинулся на спинку кресла. У Хельнера не так много недостатков, скорее, это даже простые слабости: женщины, излишняя любовь к драматизму и пафосу, обидчивость и тщеславие. Но так-то он охрененный человек и мастер своего дела. — Он так и сказал? — Якоб почесал глаз, на мгновение, сняв очки. Тон его смягчился, а значит, смысл моих слов дошёл до него. — Вы про что? — бычок я выкинул куда-то за забор, на что Якоб даже ничего не сказал. — Что я — его самый близкий человек? — Ну, если дословно… Он сказал, что вы — единственная его родная душа в этом мире, и ему невыносимо, что он так вам и не сказал этого, — почему-то эти слова Краузе запомнились мне очень хорошо. — А ещё? Что он ещё сказал? — моему ответу Якоб улыбнулся. Бля, чувствую себя каким-то святым почтальоном. — Сказал, что ему хреново оттого, что не извинился перед вами. Типа душку не хватает. И добавил, что поэтому ведёт себя как последняя свинья при каждой вашей встрече, — я улыбнулся продюсеру в ответ. — Не свинья, тут слово похуже подойдёт, — усмехнулся он, а я только сейчас заметил, что Солнце уже на горизонте и светит нам, махая лучами. — Это он тоже знает, — согласился я. Последующие часы я провёл у Якоба дома. Я рассказал ему правду о том, как познакомился с Краузе, конечно, не упоминая подлинной причины, почему я съебал на его самолёте из Нью-Йорка. По его лицу было видно, что его все эти слова очень тронули и, если я смогу уговорить Краузе сделать первый шаг, то примирение между этими двоими должно наступить. Я не ошибся, когда сказал, что внутри себя Хельнер простил Краузе. И это я понял по своему собственному опыту. Также я поделился своими планами насчёт Оливера и Эвелин, надеясь, что продюсер даст мне совет по этому делу. Ибо я был в нём полный профан, и до сих пор сомневался, правильно ли я поступаю… Хотя внутри я всё-таки знал, что Оливеру помочь нужно и необходимо. — А я-то думаю, чего это вы все по тёлкам, а он сразу домой сваливает, — прокомментировал Хельнер, разливая коньяк по бокалам. Я, кстати, убедился, что продюсер умеет разговаривать по-нашему — на сленге, жаргоном, избегая разных там филологических хуеоборотов из раритетных учебников типа «безусловно, если вас не затруднит», «премного благодарен», «любезно предоставляю», которые кажутся мне дохрена фальшивыми и раздражают. — Да вы же сами его знаете, — я отпил пойло из мини-бара Хельнера. Ну, неплохо так для коньяка такой выдержки. — Он точно женится. — А ты чего? Не собираешься? — Якоб одарил меня подкалывающим взглядом. — Да ну, второй раз как-то уже неохота, — обсуждения своей личной жизни, да и того происшествия в Нью-Йорке я пытался избегать. Также Хельнер предупредил, что у нас послезавтра важная тусовка с другими исполнителями и фанатами, которые выиграли пропуск за кулисы, где они смогут встретиться с нами. Журналистов туда, говорят, впускают только по приглашению — по двое из каждого заинтересованного издания. По словам Якоба, Флаке, Олли и Шнайдер уже в курсе — они и помогают ему вместе с менеджером и координаторами. Рихарду и Тиллю они позвонят. Хотя, после Якоб всё же настоял, что Линдеманну он позвонит сам, так сказать, чтобы провести с ним воспитательную беседу, касающуюся фанаток, с которыми ему нужно быть осторожнее, если вдруг чего… В общем, я просто предложил Якобу позвать на тусу Анну. Когда Тилль с ней, то на других баб даже как-то и не зарится, чему мы с чуваками не перестаём удивляться. Возможно, это любовь. Анне достаточно одного ревнивого взгляда, чтобы Линдеманн всё понял. Но то, что её присутствие сойдёт на руку и нам, и ей — это точно. А ещё я точно знаю, что Шнай с тёлками разгуляется, а потом меня будет подкалывать, что я никого не подцепил. Да и похуй как-то. У Флаке на пару с Олли ко всем таким вечеринкам и мероприятиям чисто проф-интерес, да и развлекаются они по большей части с коллегами, чем с малолетними фанатками, с которыми не горят желанием пересекаться. Думаю, они больше будут вести конструктивные беседы с другими исполнителями. А вот, что буду делать на тусе я? Ну, бухать, конечно. Без вариантов. Когда я пришёл домой, то единственное, чем я занимался — пялился на свой мобильник. Конечно, глупо было ждать от него звонка, но всё же… Писать или звонить первым «Ёбаному Вампиру» я как-то… не собирался. Или стеснялся. Не знаю. Кажется, тёмная полоса моей жизни начинает отбеливаться. Теперь я знаю, что Якоб захочет встретиться с Краузе — то есть моя часть договора выполнена, и отец Эвелин должен с ней каким-либо образом наладить связь. Надо бы и мне серьёзно с Оливером переговорить… Чёрт, надеюсь, всё получится. Потому что чувства басиста, может, и не изменились, но простит ли он Эви? Или захочет ли она его видеть? В общем, я это узнаю только тогда, когда побазарю с ним по душам, хотя знаю, что вытянуть из него хоть что-то очень и очень трудно. А ещё мне нравится это лёгкое чувство, которое всё больше росло во мне, когда ненависть к человеку проходит, и ты искренне желаешь ему добра. Будем ли мы типа вместе, как пара? Не знаю, что будет между мной и Рихардом или какими будут наши отношения после всего… Но сейчас всё налаживается, что хорошо. Блять, однако, молчание моего мобильника всё-таки бесит. Я швырнул его куда подальше и взял гитару в руки. Оповещение о сообщении заставило меня отвлечься от просмотра фильма и пойти на поиски мобилки. Да уж, иногда я бываю чересчур импульсивен, когда бешусь отчего-то, хотя и беситься-то необязательно. Это я о моём сотовом, который хуй знает куда провалился, когда я швырнул его, закатывая глаза от пустоты на экране. А надо было всего лишь дождаться вечера. Вампиры ведь тогда просыпаются, когда Солнце заходит? Сотовый я нашёл под кроватью. Смс было, несомненно, от Рихарда. Ёбаный Вампир: «Кажется, кое-кто соскучился. Кажется, этот кто-то — это я». Я хитро усмехнулся и начал стучать по клавиатуре: «А кое-кто не особо скучает и этот кто-то — это точно я». Ответ не заставил себя ждать: Ёбаный Вампир: «А мне кажется, что ты хорошо врёшь ;)» Хью прыгнул мне на живот, на что я дёрнулся. И что мне ответить на правду? «Я так хорошо вру, что ложь становится правдой». Ёбаный Вампир: «Признай, ты скучаешь по мне». Наглый — как всегда в своём репертуаре. И где-то я уже похожее слышал… Помню, что меня это не на шутку разозлило. «Не признаю это даже под дулом пистолета». Ёбаный Вампир: «Знаешь, что я представляю?» Зная Рихарда, даже боюсь представить. «Меня в нижнем белье?» Ну, а что ещё ожидать от Круспе? Ёбаный Вампир: «Близко». Неудивительно. «Меня без белья?» Даже Хью как-то подозрительно на меня покосился. Ёбаный Вампир: «Очень даже неплохо… но нет». Это странно. «У меня нет вариантов». Ага, что может быть лучше меня без нижнего белья? Ёбаный Вампир: «Я просто представляю тебя рядом». Мило. «Лежишь в обнимку с моими вещами?» Ёбаный Вампир: «Хотелось бы… но нет, сейчас я в жутко скучном месте вместе с Флаке и Шнайдером, договариваемся об аренде зала». Подозрительно, что Якоб не втянул меня в подготовку к вечеринке. Я ж в этом лучше остальных. Как всегда не хотят ко мне прислушиваться. Ну и ладно. В этом случае стрёмный интерьер банкетного зала и херовая жратва на шведских столах на тусовке нам обеспечена. Потому что, видите ли, Пауль любит указывать всем. Поэтому обойдёмся без его помощи. Да и хер с ними. Ёбаный Вампир: «Тебя не хватает». Этот мудак заставляет меня улыбаться экрану мобильника. «Ты не вынудишь сказать меня то же самое». Ёбаный Вампир: «Чёрт, я это представил …» Эм, это то, о чём я подумал? «Ты это о чём?» Ёбаный Вампир: «Представил тебя в нижнем белье, а потом без». Я и не удивлён. «И как тебе?» Ёбаный Вампир: «Знаешь, чертовски сексуально». Кто б сомневался. «Продолжай в том же духе. Мне всё равно». Ёбаный Вампир: «Я разрешения не спрашивал». Ну и зря. «Тогда знай, что я представил тебя в платье и розовыми крыльями за спиной». А я это реально представлял. Очень чётко. Хоть и не специально. Ёбаный Вампир: «Вау, не знал, что у тебя фетиш на фей». Я ухмыльнулся. Вот придурок. «Ну, если только на одну… Точнее на одного». Ёбаный Вампир: «Мне уже радоваться?» Неа, не дождёшься. «Я не говорил, что это ты». Ёбаный Вампир: «И кто же он?» Ты, блять, конечно, но хера с два, что я тебе это скажу. И вообще, какая нахуй из Рихарда фея? Ведьма он, Вампирюга, Сатана, мать его, а не фея. «Он далёко, в то же время близко». Ёбаный Вампир: «Что ты к нему чувствуешь?». Даже сам не знаю. «Хочу обнять». Ёбаный Вампир: «Я тоже хочу тебя обнять». Неудивительно, что он понял. Ёбаный Вампир: «Ну и поцеловать :)» «Я буду кусаться». Обожаю это делать. Ёбаный Вампир: «Я не против ;)». Потому что, наверное, кусаться будет похуже меня. Начало тусовки было в восемь. И я был нихрена на неё не настроен. Хотелось лечь в обнимку с Хью на диван и жрать чипсы с шоколадом. Но, чтобы не подводить ребят и Хельнера, в семь часов я заставил себя принять душ, побриться и начать думать, что надеть. Выбор остановился на тёмных джинсах, хотя я всегда считал их узковатыми, и на чёрной майке и берцах, которые носить летом мог только такой долбан, как я. Спасала лишь ветреная и в меру прохладная для лета погода. С заёбаным лицом я оглядел себя в зеркале. Чёткий синяк под глазом слегка разгладился, царапина на виске и у края губ превратились в шрам, и по мне так смотрелись очень даже круто… Осталось найти, куда я пихнул коробку с кожаными напульсниками и кольцеобразными серьгами, которыми я решил заменить свои гвозди в ушах. Когда вся эта бурда уже была на мне, в коробке я нашёл пафосный пояс с заклёпками и цепями, который подарил мне Якоб и который я ещё ни разу не носил. Наверное, стоит его добавить к моему комплекту. Прыснув духами, я поднял волосы гелем. Для косухи погода была жарковата, а для любимых солнечных очков поздно, но, даже без них, своим отражением я был в принципе доволен. Хотя, пятьдесят на пятьдесят. Моя бы воля — я бы пришёл на тусу в пижаме с мишками Тедди и в домашних тапочках. И пришёл бы только ради обещанного Хельнером бухла. Ещё с утра я попросил Флаке и Олли заехать за мной. Ауди морковного цвета — тачка очкастого уже ждала меня. Когда я забрался в неё, то сразу же получил дозу укоров насчёт моей неспешной подготовки. Блять, ну впадлу мне переть на эту «важную» тусовку, хоть убейте, поэтому, пропустив всё ворчание басиста и клавишника, я нагло закурил прямо в салоне. И похуй, что их это ещё сильнее бесит. Как оказалось, место они выбрали неплохое. Я даже удивился сдержанному стилю сервировки и прочих деталей, которые наполняли большой зал с приглушенным светом и огромным количеством людей в ярких прикидах. Среди толпы, кучи столов и гурьбы сладкого кальянного дыма, от которого вскружилась голова, я заметил знакомые лица. Шнайдера с Тиллем. Сдерживать улыбку, когда я увидел ударника в смокинге, я не смог. Вот и отличный повод подъебнуть… — А я тебя так сразу и не узнал без гавайской рубашки, — я издевательски оглядел Шнайдера с ног до головы, приближаясь к ним с Тиллем, которому я сразу пожал руку, отмечая, что Линдеманн, в отличие от всех, выглядел скромно. — Сказал петух, — парировал Шнай и закатил глаза, изящно поправляя бабочку на шее, а затем аккуратно причёсывая волосы назад. И откуда он набрался таких мажорских манер? — От курицы слышу, — я же не собирался от него отставать. А что? Мозги выебать и подстебать — это святая обязаловка, без неё никак. Тем более над Крисом, который уставился на меня высокомерным взглядом. Типа смокинг надел и всё, что ли? Буржуа и голубая кровь теперь? Пф, пиздец теперь. Я издевательски оскалился. — А Якоб у входа стоит? — Тилль, продолжая уверенно держаться на своём месте, обратился ко мне своим спокойным басом. Иногда мне он напоминает грустного и одинокого сторожевого пса, которого держат на цепи. И это, несмотря на то, что сегодня он в хорошем расположении духа. — Хер его, я его не видел, — пожал я плечами. В зале играла песня старых добрых Queen. Женщины постарше, бросающие на нас горящие взгляды, были одеты в офисные платья, а фанатки — молодые девушки в футболки с логотипом нашей группы. Интересно, когда Хельнер успел об этом позаботиться? Когда вышеперечисленные дамы начали к нам приближаться, я повернулся к столу позади меня, чтобы посмотреть, что же Хельнер пообещал мне в качестве алкашки. Обнаруженное меня, так сказать, разочаровало. На шведском столе была французская жратва типа всяких стрёмных устриц в ракушках, которые всегда оставляли у меня сомнения — мертвы ли они или до сих пор живы и могут укусить тебя? Хотя вряд ли у них есть даже намёки на зубы. Ну, мало ли. Всё может быть. Также, кроме несъедобных моллюсков, или как их там, были всякие закуски, которые на вид мне не нравились. Я с непроницаемым лицом взял ракушку с устрицей в руки и оглядел её. Жуть. Пришлось поставить её на место. Но это ещё не самое-самое, моё большое разочарование настало тогда, когда я увидел шампанское в ведре со льдом. Шампанское. Не виски. Не текила. Не пиво. Не ром. Даже не вино. Шампанское, мать его. Что у Хельнера со вкусом? — Прекрасный вечер, — в это же время девушка с химией на голове беседовала со Шнайдером. Также я заметил, пока оценивал жратву на столе, что пришла Анна. Она уже стояла в обнимку с Тиллем и смеялась оттого, что он ей шептал что-то на ушко. Да уж, мило. Я перевёл взгляд на ударника, добро улыбающегося девушке. Похоже, я уже не смогу поугорать с этими двоими. Им сейчас не до этого. Мне осталось лишь пойти на поиски Олли с Флаке или Хельнера — узнать, какое бухло есть, кроме этого кислого шлака — шампанского. Долго искать мне его не пришлось. Продюсер любезничал с журналистками, а как только увидел меня, подозвал рукой. — Пауль у нас самый активный, — он закинул руку мне на плечо, по-доброму улыбаясь. — Помните те двигающиеся горящие фигуры в видео? Его задумка, — журналистки переглянулись. — Наконец-то у тебя вид, что надо, — добавил мне продюсер вбок, чтобы им не было слышно. Я с улыбкой закатил глаза ему в ответ. — Вообще-то я просто поджог чучело, — «по-пьяни» хотел добавить я, но сдержался. Кстати, о выпивке: — А где добро? — шепнул я Хельнеру на ухо. — В моём кабинете, не у всех такая выдержка, как у тебя, а этот вечер должен пройти без пьяных выходок, — также тихо ответил мне продюсер. — Хотя бы этот вечер, — он выразительно подвигал бровями. Наверное, это он о том случае, когда мы бухие вместе с Шнаем облили репортёра и уламывали его съесть пенопласт, кроша его ему на тарелочку. А сами мы ели прямо кусками. — На данный момент вы самая продвигающаяся группа в нашей стране. Каково это — быть лучшими? — одна из журналисток обратилась ко мне, чиркая что-то в своём блокноте. — Быть лучшим — это не круто, всё равно найдётся кто-то, кто будет лучше тебя, лучшим приходится постоянно держать планку, чтобы оставаться на первом месте. А мы, скорее, двигаемся к статусу «любимые». Любимых не променивают, какими они ни были — лучшими или худшими. Но, думаю, с Якобом мы сможем держать обе эти планки, — я уловил улыбающийся взгляд продюсера, и самоуверенно взъерошил волосы. Вообще, если быть честным, находясь на этом мероприятии, меня всё же доставал один ебучий вопрос: где Рихард? Я не видел его ни среди Шная и Тилля, окружёнными тёлками и фанатками, ни среди Флаке и Оливера с их компашкой панк-рокеров, которых Хельнер пригласил, я не видел Вампира среди кучки женщин — танцовщиц, актрис, стилистов, других гостей и старых друзей. Его нигде не было. Поэтому настроение начало меня покидать, а доставать бегающего Якоба с этим вопросом я не хотел. Ему сейчас не до этого. Да и всем моим согруппникам — каждый нашёл себе компанию, кроме меня. Хотя нет, компания у меня появилась, когда я прихватил текилы из кабинета продюсера и уселся с ней за стол, нервно буравя взглядом ракушки с устрицами и омарами на подносах. Так я и сидел минут двадцать с мрачным ебалом, против которого не справлялась даже текила, хотя меня звали Олли с Флаке, но я отказался. Отвлекла меня фанатка с милым личиком, попросила мой автограф, который я ей дал без лишних вопросов. Мне отчего-то показалось, что она не будет доставать меня типичными фанатскими вопросами, и я не ошибся. — Ты не любишь шампанское? — спросила она меня, тоже присаживаясь за стол. — Не сказал бы, но предпочитаю что-нибудь покрепче, — я взял две конфеты со стола, одну из которых протянул ей. На вид ей не больше двадцати, ребёнок ещё, впрочем, как и я. — Мне сказали, что ты его ненавидишь, как и ненавидишь горький кофе, — девушка улыбнулась, поправляя каштановые волосы. — Да? И кто же это сказал? — я перевёл на неё внимательный взгляд. — Рихард, — невозмутимо ответила она, протягивая руки к чашке с конфетами и ставя её перед нами. — Рихард? Он здесь? — мои вопросы прозвучали быстрее обычного, а глаза стали сканировать помещение, не находя нужного, что и привело меня в недоумение. — Да, мои подруги сейчас с ним, у меня аллергия на сигаретный дым, поэтому я от них ушла, — девушка указала мне головой куда-то позади меня, на что я сразу повернулся. Моему взору предстала просто нереальная картина. На диване рядом с окном восседал Рихард с королевским выражением ебалета, окруженный большим количеством тёлок, с которыми он тянул два кальяна по очереди. — Похоже, им весело, — медленно прокомментировал я. Мне стало и смешно, и не смешно одновременно. — Да, наверное, вот я кальян не люблю, — девушка, чьё имя я не знал, протянула мне конфету. А меня уже начали мучить появляющиеся вопросы при увиденной мной картине. — У них какие-то планы после вечеринки? — спросил я, мельком наблюдая за Рихардом. Фанатки вокруг него смеялись и веселились, он же ограничивался надменной ухмылкой. — От моих подруг разное можно ожидать многое, хотя они мне не особо-то и подруги, просто однокурсницы, мы вместе сюда попали, мне с ними как-то неинтересно, — и я понимал почему. Она даже, наверное, ещё и алкоголь не пробовала, а эти девушки уже к Круспе на колени просятся. — Они тебя раздражают? — почему-то спросил я, продолжая наблюдать за происходящим на диване. При этом я всё больше убеждался, что скорее это раздражает меня. На один процент. Почему-то я знал, что Рихард как всегда просто пафосничает. — Ну, да, можно и так сказать, они меня задирают, — пожала она плечами. — Хочешь им отомстить? — я сощурил глаза на фанатку, которая всё-таки уселась к Рихарду на колени. — Отомстить? — недоумённо переспросила она. — Я пошутил, — усмехнувшись, я повернулся обратно лицом к столу. — Можно твой телефон? — Конечно, — она достала свой мобильник из кармана своих мини-шорт. — А зачем? — Затем, — я быстро напечатал свой номер ей в контакты. — Обычно я такого не делаю, но, думаю, это будет исключением. Это мой номер — когда захочешь ещё когда-нибудь пройти за кулисы или на концерт, звони сразу мне, я тебя проведу. — Серьёзно? — похоже, она этого не ожидала. Да я и сам не думал, что буду разбрасываться своим телефонным номером и обещать помочь. — Да, если только никому не дашь, потому что в этом случае я его поменяю, — я выдавил из себя милейшую улыбку. — Конечно-конечно, — закивала она. — Боже, спасибо… — А из-за чего они тебя задирают? — поинтересовался я, снова переводя взгляд в сторону того злоебучего дивана, на этот раз встречаясь с Вампирюгой глазами. — Ну, мне нравится Рихард, и им он тоже нравится… В общем, оттуда всё и пошло, — её ответ заставил меня насмешливо улыбнуться. Круспе, наконец-то, заметивший меня, теперь уже не сводил с меня взгляда, ухмыляясь уголками губ, временами облизывая их. В ответ я смерил его нахальным взглядом. — Ясно всё с вами, — я снова отпил текилы. — То есть сегодня они захотят продолжить с ним… — Ну, вон, видишь эту, с ободком на голове, на коленях которая у него уселась, вот, она сказала, что хочет попытаться, и мне типа не светит, — ответила она. И как сказать этому юному созданию, что ни ей, ни её подружке не светит? Хотя, кто знает, что у Рихарда в планах? — Не, вряд ли у неё получится, у нас дела после вечеринки, — ответил я, хотя никаких дел у нас не было. — Так что не переживай. И вообще не парься, наплюй на них всех, лучше веселись, — я отправил виноград себе в рот. — Ты прав, — она улыбнулась. — Вообще мне не верится, что ты мне это говоришь, я так хотела сюда к вам попасть, ещё и все проблемы свои тебе выложила, извини, ты очень классный. — Говорю же, не парься, веселись. Хельнер позвал меня сфотографироваться вместе с Олли, Флаке и панк-рок группой, название которой я так и не расслышал. Но ребята выглядели очень ярко, особенно этот чувак с красно-зелёным ирокезом и татуировками на руках. Пока я знакомился с ними и со всеми теми, кто подходил к нам, я то и дело ловил на себе взгляды Рихарда, изящно пускающего дымовые кольца. Чёрная рубашка, чёрные джинсы и гелем поднятые наверх волосы в сочетании с надменной, нахальной ухмылкой и шрамами на лице Круспе действовали на меня ощутимо. Я вспомнил всё то, что мне в нём привлекло изначально. Мрачность. Обаяние. Загадочность. Его глаза, серые в тусклом помещении, смотрели на меня хитро, в то же время искренно, так, будто хотели съесть, в то же время защитить. Его ухмылка как бы привычно издевалась, но и любовалась. Мне кажется, такими парадоксальными способностями мог обладать только Круспе. Его мрачный облик манил меня, в то же время настораживая. Доверишься ли ты мне снова? Вибрация в кармане, заставила меня отвлечься, от разговора с начинающей актрисой в чересчур пышном платье. Ёбаный Вампир: «Выглядишь офигительно». Ёбаный Вампир: «Тебе тут нравится?» — Извините, мне надо ответить, — сказал я актрисе и отошёл в сторонку. «А что?» Я перевёл пристальный взгляд на вампира, который уже не обращал внимания на фанаток, и смотрел на меня, печатая. Ёбаный Вампир: «Хочешь, сбежим?» Я бросил на него лукавый взгляд. «Возможно». Рихард, продолжая ухмыляться, игриво подмигнул мне. Ёбаный Вампир: «Так чего же мы ждём?» Я осмотрелся по сторонам. Хм, вроде случай съебать пока удобный. Все отвлечены. И увлечены. «Встретимся на парковке через 5 минут». Рихард кивнул мне. Зная, что нам с Рихардом всё же достанется за такое, я незаметно подошёл к Олли, сразу шепнув ему, что я собираюсь сделать: съебаться. Его выражение лица олицетворяло только одну мысль: не ебанулся ли я? — Скажи Якобу, если он спросит, что появились неотложные дела, а здесь всё сделано, — говорил я тихо, но быстро. При этом я уловил на себе подозрительный взгляд Флаке, стоящего рядом с нами. — Опять вы что-то затеяли? — Оливер закатил глаза, и я понял, что он всё понял. Времени для объяснений оставалось мало: Рихард походу уже на улице, и скоро Якоб объявит, что пора идти за стол, а тогда смыться точно не удастся. — Всё нормально, просто… — я даже слов не мог подобрать убедительных, которые смогли бы объяснить, почему мне вдруг так приспичило свалить отсюда. — Да понял я, иди, только за Якоба я не ручаюсь, — Олли тяжело вздохнул. Я похлопал его по плечу и, снова осмотревшись по сторонам, стал незаметно, как мне казалось, двигаться в сторону выхода. Никто меня по пути, слава макаронному монстру, не останавливал. Я только чувствовал на себе всё тот же подозревающий взгляд Флаке, который меня насторожил, и удивлённые взгляды Анны с Тиллем, которые пытался продинамить. Тёмная улица в слабом освещении фонарей встретила меня прохладным приятным воздухом и шумом машин на дороге. Я спустился по ступенькам и, оглядевшись, отправился к стоянке. Огромное количество тачек разных марок предстали передо мной в двух рядах. Я, проходя между ними, начал потихоньку недоумевать. Вот, морковная Ауди очкастого с тонированными стёклами. Вот, Джип сестры Линдеманна. Вот, серебристая БМВшка Шнайдера. Чей-то Порше. В конечном счёте, я остановился у чёрного мерседеса, потому что внутри его салона горел свет. Приблизившись к машине, я заметил тёмную мужскую фигуру, держащую святящуюся маленьким огоньком сигарету в руках, которая вызвала мою довольную улыбку, когда я весело и уже уверенно стал приближаться к ней. — Наконец-то грёбаная свобода, чувак! — я в буквальном смысле напрыгнул на Рихарда, на что он быстро подхватил меня, кажется, уронив свой косяк. — Соскучился, паршивец? — сжав меня вокруг талии, придерживая за бёдра, пока я руками обхватил его за шею, Рихард впился в мои губы, пытаясь полностью раскрыть их, на что я не стал сопротивляться. Я грубо сжал его губы своими, тяжело дыша, но продолжая улыбаться. Сквозь поцелуй я слышал его смех, Рихард, продолжая держать меня на себе, плотно придвинул меня к тачке. Моя спина встретилась с твёрдой поверхностью, пока мои губы были полностью в его власти. Я, продолжая часто дышать, теребил его жёсткие от геля волосы на затылке. Мне просто ахуеть как нравилось чувствовать его снова так близко, так рядом, что я буквально обомлел от его настойчивого поцелуя. — Охренеть, — голос Вампира стал даже ниже, когда я отпустил его. В темноте я еле различал его довольную улыбку и яркий свет в глазах. — Просто пиздец, — я рассмеялся ему в ответ, чувствуя весь этот прилив задорности и приволья, будто мне опять шесть лет, и я с другом стырили конфеты, а теперь в углу прячемся и с удовольствием лопаем их. Но речь сейчас совсем не о конфетах. — Ты всё-таки скучал, — Круспе снова прижал меня к своей тачке, рукой опираясь на неё. — Нет, — с улыбкой ответил я. От такой близости я перестал смущаться, она мне начала даже нравится. — А ещё ты ревнуешь меня к фанаткам, — он ещё ближе придвинулся ко мне, пальцем проводя по моему лицу. — А вот уже вообще полный пиздёж и провокация, — усмехнувшись ему ответ, я нагло приподнял подбородок, этим самым добавляя уверенности в сказанные мною слова. — Как я и раньше тебе говорил: ты маленький врунишка, — игривым тоном сказал он в ответ, слегка потеребив меня по волосам и отходя от меня на приличное расстояние. Я закатил глаза и, проследив за его дальнейшими действиями, последовал его примеру и запрыгнул в тачку. — Ты что, купил это? — на глаза мне сразу попалась бутылка вискаря, которую я сразу же взял в руки. — Неа, стырил из кабинета Якоба, — Рихард чиркнул зажигалкой и закурил, пуская дым, распространившийся по всему салону буквально через несколько незначительных секунд, даже если учитывать открытые окна. Кстати, я и не знал, что у Вампира есть тачка. — Серьёзно? И когда успел? — я нагло взял сигу у него изо рта и сам затянулся. — Ты опоздал на целую минуту, неудивительно, что я успел при твоей непунктуальности, — сказал Круспе, отбирая свою сигарету у меня опять. — Договорились через пять минут, а ты пришёл через шесть. — Может, мне свалить? А то я бы точно не пришёл сюда, если бы знал, что ты зануда, — я не по-доброму ухмыльнулся ему в ответ, наконец расслабляясь полностью. — Я пошутил, — Рихард придвинулся ко мне, целуя меня в щёку, на что смущённо улыбнулся. — Вообще-то я даже время не засекал, — от него пахло кальяном больше прежнего, что даже запах одеколона был еле ощутим. — Есть план? — я посмотрел на него, сканируя с ног до головы, останавливая взгляд на расстёгнутой до середины чёрной рубашке и серебряной цепочке на шее. — Плана покурить нет, — он бросил на меня насмешливый взгляд, проводя рукой по торчащим чёрным волосам. — Да и плана тоже нет… — Тогда едем, — я пихнул вискарь в бардачок. — Без разницы куда. — Как скажешь, — Рихард очаровательно улыбнулся, заводя двигатель. Ночная жизнь города кипела, светясь огнями и отдаваясь звуками резиновых шин, отголосков музыки и сигналов машин, перемешанных с голосами людей на улице. Я смотрел вперёд, наслаждаясь своеобразной свободой. Похожее чувство было, когда мы с друзьями по-тихому сваливали со школьных уроков и шли кататься на великах. Сейчас же эти ощущения лёгкости и пофигизма, что ты выбрался и идёшь на волю, были удвоены во много чёртовых раз. Ведь чёртовый Рихард с сигаретой в зубах и со своим ароматом бесбашенности заражал этой свободой. Он дарил мне её своим присутствием. Почти холодный ветер из окна бил в лицо, заставляя приятно жмуриться в ответ. Скорость тачки всё росла, рос и ритм моего неспокойного сердца, заражённого адреналином. Я улыбался, изредка рассматривая спокойное и довольное лицо Рихарда. Его сильная рука сжимала руль, тёмные джинсы твёрдо облегали его бёдра, глаза сосредоточенно смотрели на дорогу, в которых отражались симпатичные огоньки. — Классное декольте, — ляпнул я, снова рассматривая его расстёгнутую до середины рубашку. Мне молчать надоело. — У меня появился план, куда можно пойти, — сказал Рихард, а на мой дурацкий комплимент лишь насмешливо повёл губой. — Есть смысл интересоваться куда именно? — я потянулся к видеоприёмнику, нажимая на включатель. В салоне зазвучала какая-то попсовая песня. — Тебе не понравится, — Рихард как-то хитро ухмыльнулся, что заставило меня кинуть на него подозревающий взгляд. Ладно, я лучше промолчу. — А знаешь… звучит неплохо, — прокомментировал я песню, доносящуюся из колонок, двигая головой и ногой в такт. Хоть я и ненавижу попсу, но эта атмосферная, состоящая из типичных синтезаторских примочек, песня очень точно олицетворяла моё состояние. Хотелось танцевать и веселиться. — Сделаю-ка я погромче, — я увеличил звук, начиная подтанцовывать на месте. Рихард лишь улыбался моему дурачеству. Меня вконец развезло, и я даже начал подпевать, продолжая двигаться в такт музыке, целуя Вампира в щёку. Я открыл все окна в машине, и когда мы выехали на пустую трассу, Круспе ускорился, что при большой громкости музыки и моих пьяных высказываниях «Я люблю этот чёртов город, мать вашу!», должно было привлечь внимание стражей порядка к нашей сумасшедшей тачке. Но нам повезло, мусора нам не попадались. Мы остановились у большого здания, которое светилось изнутри яркими дорогими люстрами. С моим повеселевшим настроением я не отреагировал негативно, когда увидел надпись «Отель», как должен был. Мы с Рихардом вышли из тачки, я прихватил вискарь из бардачка и последовал за уверенной фигурой в чёрном, которая, как я понял, уже всё продумала. А что именно, я очень хотел узнать. — У нас забронирован номер на фамилию Шульц, — Круспе в своей обычной манере обратился к девушке, сидящей за столом с оградкой. В дорогом холле отеля было пусто, не считая двух охранников. Я жмурился от слишком яркого света, ибо уже успел привыкнуть к темноте на ночной улице. — Да, всё верно, номер уже оплачен, — девушка кивнула и стала копаться в бардачке, наверное, в поисках ключей. Я же просто тупо буравил Круспе глазами. Серьёзно? Он уже до этого забронировал номер на фальшивую фамилию, хотя даже не знал, получится ли у него уломать меня с ним куда-то пойти? Видимо, он знал. Я мрачно хмыкнул. Вот хитрюга. — Ключи, — девушка протянула Круспе звенящий предмет, пока он расписывался на бумаге. После я неуверенной походкой отправился за Рихардом к лифту, даже слегка немного прихуев от произошедшего, а оттого и отрезвев. При этом я точно ощущал на нас с ним оценивающий взгляд той девушки за столиком с оградкой. Пока мы ехали на лифте на третий этаж, на который Вампирюга нажал, то не произнесли ни слова. Я бросал на него взгляды, на что он мне отвечал загадочной улыбкой, от которой я всё больше недоумевал. Хотя… только дурак не поймёт, что это всё значит. При этой мысли я сжал кулаки, пытаясь придать себе уверенность. Круспе подошёл к двери с табличкой под номером 216, находящейся в конце коридора, и ловкими движениями открыл её. Немым взглядом он осторожно следил за моим выражением лица, когда остановился у порога. Его серьёзные глаза в этот момент стали такими чёрными, что я не мог на них насмотреться, залипая, кажется, ни одну десятую секунду. Но затем он снова улыбнулся мне, отчего я почему-то растерялся, и не сразу зашёл за ним внутрь. Большой размером номер представлял с собой кровать, плазменный телик, дверь в душевую с ванной, больше похожую на джакузи, если бы не была меньше размером. Я поставил вискарь на тумбочку рядом с кроватью, водя взглядом по помещению. Рихард вытащил содержимое своих карманов наружу и положил всё на журнальный столик. Повисшее молчание между нами стало напрягать меня, но Круспе незамедлительно исправил это: — Пойдёшь в душ? — он приподнял подбородок, и оттого казалось, что он смотрит на меня сверху вниз своим этим нахальным и самоуверенным взглядом, из-за чего я почувствовал себя ещё более смущённым, а мой пьяный пошлый настрой испарился вместе с весельем. — Да, в принципе… — я не отводил от него взгляда, пока он скользил по мне глазами сверху вниз, буквально раздевая ими. — В принципе? — переспросил он, ухмыляясь уголками губ, отчего на щеках у него выступили симпотные ямочки, которых я раньше не замечал. — Только… — я собрался с мыслями, не зная, что и сказать. — Только я иду первым, — сказал я первое, что мне пришло на ум. — Хорошо, — Вампир довольно улыбнулся, ставя руки на груди. — Но я присоединюсь позже. Мне осталось тупо кивнуть и быстро юркнуть в душевую, закрывая за собой дверь. Да блять, почему когда он так делает я не могу быть спокойным? Почему не могу взять себя в руки и перестать краснеть? Сука, пиздос просто. Я кое-как стянул с себя шмотьё, гремя цепями на ремне, вешая всё снятое на вешалку и залезая в душевую. Включив воду, я закрыл глаза, подставляя лицо, а затем и всё тело под прохладные струи воды. Вода начала гладить всю поверхность моей кожи, я чуть увеличил напор, ладонями водя по лицу и волосам. Мурашки, появляющиеся из-за холодной температуры капель, принудила меня сделать воду теплее, пока я мылил себя каким-то гелем для душа с экстрактом абрикоса. Слушая бесконечные звуки капель, встречающиеся с белой и твёрдой поверхностью ванны, я с закрытыми глазами, смывая с себя остатки пены, уловил посторонний звук. Я опустил голову и не стал поворачиваться, когда Рихард решил присоединиться к моим водным процедурам. Мои губы задрожали, почувствовав его близкое присутствие позади меня. Я открыл глаза, сверля взглядом грёбаный шампунь, стоящий у меня перед глазами на железной подставке. Приятная неизбежность накрыла меня, как только я почувствовал прикосновение его руки к моей спине. Мои сжатые губы напряглись ещё больше, когда присоединилась его вторая ладонь, приобнимая меня за талию, остановившись ладонью на моей груди. Я продолжал стоять с опущенными глазами, не поворачиваясь к нему лицом и понимая, что именно я сделал этот выбор. Быть рядом с ним. Звуки воды заглушали моё дыхание, которое я, кажется, перестал чувствовать, а пар перед глазами вместе с тёплой температурой лишь расслабляли моё ватное тело. Бледная и мускулистая рука Рихарда нежно притянула меня к своему обладателю, и я плотно почувствовал его тяжело воздымающуюся накаченную грудь, сильную и в то же время гладкую, я прижался к ней спиной, расслабляя свои губы — переставая сжимать их зубами. Сердце. Пульс. Дыхание. Я ощущал его всего. Я чувствовал его мощные мышцы, его силу, которая меня заводила. Вторая ладонь Рихарда вместе с прикосновениями тёплых капель начала поглаживать моё бедро, медленными движениями переходя к внутренней части, отчего я слегка задрожал, ибо его неспешные манипуляция дотронулись до моей слабой точки. Внизу начало приятно ныть. Я почувствовал его дыхание у своего уха, Вампир дотронулся губами до мочки, обхватывая её полностью, слегка посасывая, в то время как его ладонь, осмелев, дотронулась до моей ноющей от всего происходящего плоти. Я блаженно вздохнул в ответ на его манипуляции. Его горячие и влажные губы переместились чуть ниже, целуя мою шею, водя по ней языком, изредка перемещаясь на шейные позвонки. Рихард прижал меня ещё ближе, моя правая рука упокоилась на его бедре, об которое я опёрся. Я задышал чаще, когда ладонь Рихарда взяла мой вставший член, обхватывая снизу. Он, в дуэте с водой, провёл пальцами по всему гладкому стволу моего члена, плотно и влажно поглаживая во всю длину, от начала до конца и обратно. От напряжения внизу я второй рукой взялся за руку Вампира, которой он обнимал меня. Пальцами я вонзился в неё в поисках защиты, сжимая до побелевших костяшек, пока всё моё тело реагировало на прикосновения Рихарда. Он водил ладонью по моей набухшей от прилива крови плоти, большим пальцем нажимая и щекоча пульсирующую вену на ней. Головка на члене стала приоткрываться, а движения руки Круспе быстрее, кончиками пальцев он касался до яичек, пока я сдерживал в себе чёртовые стоны, которые так и вырывались из меня от удовольствия. Я чувствовал его стояк, который упёрся мне в поясницу, и закусил губы. Капли воды заглушали всё в ушах, в том числе и лишние и посторонние мысли, оставляя лишь бесконечный град ощущений. Пар, напоминающий туман, принуждал прикрыть глаза, создавая атмосферу сна и нереальности. Я, наконец-то, повернул голову, лицом встречаясь с полузакрытыми глазами Рихарда. Его рука сжимала мой член, двигая его вперёд и обратно, вызывая мой очередной немой стон. В наш первый раз всё произошло слишком быстро и спонтанно, но сейчас у меня был шанс запомнить всё от начала до конца. Запомнить его всего. Я дотянулся до его приоткрытых губ, влажно целуя его, языком проводя по всей поверхности рта. Я буквально впился в его губы, сминая их своими, языком облизывая их, постанывая сквозь поцелуй от того, что Рихард большим пальцем дотронулся до головки моего на взводе истекающего смазкой члена, пока ладонью водил по всей длине моей возбуждённой плоти. Рихард страстно и жадно отвечал мне на поцелуй, сжимая второй рукой мою ладонь. И мне развело ещё больше, когда он туже сжал мой член, что я больше не мог терпеть. Интуитивно почувствовав это, Вампир оторвался от моих губ и, отпустив мою руку, прижал меня спиной к кафельной стене. На этот раз я встретился с ним лицом к лицу, проводя взглядом по всему его обнажённому сильному телу. Рихард, прижав меня к стене, снова потянулся к моим губам, медленно целуя их, затем постепенно перемещаясь ниже. Я прикрыл глаза, потому что мне это всё слишком нравилось, ибо такого у меня ещё не было, я всегда был ведущим, но, как оказалось, мне больше по душе иная роль. Губы Рихарда хищно и с упованием целовали мои ключицы, будто не могли ими насытиться, затем переместились на грудь, облизывая кожу, опускаясь всё ниже, покрывая поцелуями живот. Я, следя за его движениями, от которых то и дело сходил с ума, потянулся к крану, ладонью нажимая, и струи воды в тот же момент прекратились, оставляя нас наедине с тишиной. Рихард добрался до моего возбуждённого не на шутку члена, который заставлял меня ёрзать на месте от нехватки внимания. Немой стон сорвался с моих уст, когда его горячие губы накрыли головку, облизывая её круговыми движениями по всему периметру. Я рефлекторно сжался в стену, смотря вниз, потому что увиденное мною, как визуала, ещё больше заводило. Рихард взял всё больше жаждущий член рукой у основания, поддёргивая его, а затем поглощая его внутрь наполовину. Я закрыл глаза, пальцами нетерпеливо теребя его влажные волосы. Я слышал только своё дыхание и твёрдые звуки движений своей плоти, которую Рихард облизывал со всех сторон. Его умелые губы целовали его снизу, языком проводя по всей длине, а затем снова поглощали внутрь, пытаясь вобрать до упора, смачивая, даря мне такие ощущения, от которых я то и дело жмурился и извивался. Я двигался ему навстречу, чувствуя своей плотью его горячий и влажный рот, двигающийся по всей длине. Ёбаный вулкан просто взрывался у меня внизу. Я закусил губы от охрененного кайфа и, ощущая его учащённое дыхание, уже перестал сдерживать стоны. Я стонал во весь голос и удовольствие, с закрытыми глазами концентрируя всё своё внимание внизу, потому что оставалось ещё немного. Ещё немного, и я… Движения губ Рихарда стали быстрее, я подталкивал его всё настойчивее, потому что больше не мог выдерживать. В один момент меня просто накрыло такими приятными ощущениями, что я кончил дольше и объёмнее, чем обычно, а щиколотки задрожали от подступившего оргазма. Круспе в последний раз, притронувшись к моему члену, сочащемуся и излившемуся на поверхность ванны, неспешно приподнялся и посмотрел мне в глаза. Я не мог сказать ему ни слова и просто включил душ. Рихард будто знал, как и что мне нравится, меня в моих ощущениях ещё никто так не понимал, ни одна девушка, которая ублажала меня своими нежными губами, не удовлетворяла меня никогда — как оказалось, нежность и лёгкие прикосновения мне были не нужны. Мне нужна была сила, я нуждался в безумии и мощи, и готов был отдаться им ещё дохрена и бесконечно раз. Отдаться ему. Я выжил из небольшого нового бутылька гель для душа на руку и провёл им по бледным плечам Вампира, намыливая кожу, растирая по всему периметру тела, поглаживая его. Рихард следил за моими движениями, так же не произнося ни слова, скользя своими потемневшими зелёными глазами по мне. Я смотрел в них, изредка отрываясь, с удовольствием водя рукой по всему его телу, гладя бёдра, смывая все остатки пены с них под струйками прохладного душа, под которым мы стояли. Вытерлись мы одним полотенцем. — Пауль, — Вампир присел на кровать. — Это… — Я знаю, — понимая, что он имеет в виду, я оборвал его на полуслове. — Иди сюда, — он подозвал меня, и я с усмешкой выполнил его просьбу, впиваясь в его губы поцелуем и толкая на подушки. Я посасывал его верхнюю губу, переходя на нижнюю, причмокивая, отрываясь и возвращаясь обратно. Прижимая его к кровати, я приоткрыл его губы шире, чтобы вздохнуть, а затем, согласно моей излишней эмоциональности, прикусил их, на что Рихард дёрнулся, отстраняясь. — Хей, детка, полегче, — он усмехнулся, держа меня за плечи, пока я лежал на нём. — А то я тоже начну кусаться, — меня такое заявление только завело, и я, взяв его за запястья и прижав их к кровати, ухмыльнулся. — Полегче будет с другими, — я крепче сжал его руки, улыбаясь, всем телом прижимая его. — И да, я папочка, а не детка, поэтому хочу — и кусаюсь, — я лукаво подмигнул ему, пока он смотрел на меня с той же довольной усмешкой. — Разве? — одним резким движением, Рихард оказался сверху, и теперь уже он держал меня за запястья, грубо сжимая их, вызывая лёгкую боль при попытке вырваться. — Ладно, боец, посмотрим, кто из нас папочка, — он довольно смотрел мне прямо в глаза, скользя ими по моему немного растерянному лицу. Но мне всегда нравился дух соперничества и соревнований, особенно, если он вызван Рихардом (в гитарных соло, в количествах выкуренных сигарет или просто в словесной перепалке), поэтому я улыбнулся. — Звучит сексапильно, — я закусил губу, продолжая смотреть ему прямо в глаза. — Как и ты, — Круспе чмокнул меня в губы и отстранился, направляясь к тумбочке с его вещами из кармана. Приподнявшись, я недоумённо нахмурился, следя за его действиями, но затем до меня дошло. Рихард с каким-то тюбиком и какой-то маленькой упаковкой снова вернулся на кровать. — Только не говори, что ты всегда носишь это с собой, — я смотрел, как он открывает эту пачку и напяливает презик. — Только, когда ты рядом, — он посмотрел на меня, а затем, остановившись на несколько секунд, поцеловал мою руку, нежно дотронувшись до кисти губами. Я улыбнулся, понимая, что мне нужно повернуться. Не знаю почему, но с Рихардом в таком положении мне было удобнее — я не мог представить, что смогу владеть им, как владел девушками, поэтому предоставил ему эту роль. Оказавшись к нему спиной, лёжа на животе, сложив руки и поставив на них подбородок, я ждал чего угодно и больше всего ожидал такой же боли как в первый раз. Но вместо этого я почувствовал поцелуи на своей спине, которые своей щекоткой вызвали мою улыбку. Я всё больше краснел, когда губы Рихарда стали спускаться ниже, останавливаясь на пояснице и спускаясь ниже. Я открыл глаза ещё шире от неожиданности, когда губы Рихарда коснулись моих ягодиц. Я пытался унять дрожь, потому что только теперь понял, что моя эрогенная зона — это не только бёдра и шея, но и задница. Мой член снова заныл, и я сжал кулаки. Круспе коснулся ягодиц рукой, ладонью проводя по ним, а я был рад, что не вижу этого, потому что был готов сгореть от смущения. Затем произошло то, что застало меня врасплох, и я автоматически повернул голову. Этот мудак шлёпнул меня. — Что за нахуй? — я укоризненно смотрел в его смеющееся лицо, но улыбку сдержать не смог. Сука, ещё и угорает. — Ничего, — улыбка Рихарда стала шире, а моё возмущение только росло. — Просто… не удержался… — такой ответ меня убил, и я закатил глаза. Ебануться. — Этого я тебе точно не позволю, — я нахально повёл губой, сверкнув глазами, и повернул голову назад. Вот именно, я никому этого не позволю — дело моих принципов, хули. — Ладно, — Вампир, посмеявшись, чмокнул меня в спину. По дальнейшим звукам я понял, что он возится с этим грёбаным тюбиком, в котором хрен знает, что было. Ну, впрочем, я и не хотел знать и не хотел вникать. Через некоторое время я почувствовал влажные прикосновения пальцев у себя на заднице, мажущие содержимым тюбика (какой-то блядский крем) анус, у меня напряглись желваки от таких странных ощущений. — У тебя кожа, как у девчонки, — сказал Рихард, на что я приподнял бровь. Чего, блять? — В смысле? — выдавил я и стиснул зубы, когда палец Круспе проник мне в анус, растягивая. — Нежная, — по его интонации я понял, что придурок улыбается. Я хотел послать его куда подальше за такие слова, но вместо этого лишь усмехнулся. Почувствовав поглаживания его второй ладони по моим бёдрам, переходящие на ягодицы, я закрыл глаза и постарался расслабиться, пока пальцы Рихарда продолжали влажно растягивать отверстие. Я уже стал привыкать, но знал, что это ещё только начало. Поэтому приподнялся на колени, когда рука Круспе отстранилась. — Я осторожно, — шепнул мне он на ушко, пристраиваясь сзади, и я почувствовал его вставший влажный член у своей задницы. — Нет, давай как в прошлый раз, — сказал я то, чего реально хотел в этот момент. Мне уже не хотелось медлить, мне хотелось сломать все преграды и границы, окунуться в омут головой. Я нуждался в очередной катастрофе. Рихард ничего не ответил. Его рука сжала моё плечо, притягивая к себе, а губы прижались к шее, в то время, как его возбуждённый член тёрся об меня. В ответ я сильнее прогнул спину, когда его руки притянули к себе мои бёдра. Гладкое и влажное нутро принимало его большую плоть без сопротивлений, но я напрягся от непривычности и боли, которая увеличивалась, чем больше он входил в меня. Я слышал его тяжёлое дыхание позади себя, вытягиваясь в позвоночнике, и сжал губы. Рихард поцеловал меня в шею, потом за ухом, облизав серёжку. Его член зашёл наполовину, начиная постепенно двигаться, вбиваясь в отверстие глубже. Мои сжатые глаза приоткрылись, и я приподнял таз навстречу ему, будто прося не останавливаться. Мощная рука Круспе притянула меня к себе ближе, насаживая на свою влажную и огромную, горячую плоть. Второй рукой он слегка нагнул меня, держа за плечо, на что я поддался, пытаясь контролировать дыхание. Бёдра Вампира стали двигаться чаще и резче, головка уже входила в меня до упора. Издав протяжный вздох, я поймал темп, двигаясь в ответ. Рихард беззвучно застонал, ускоряясь, грубо держа, что возбудило меня ещё больше. Мой член начал вставать, а воздух будто испарился из лёгких. Я как в трансе прикрыл глаза, вливаясь всей душой в эти уже знакомые и любимые ощущения. Я словил пик горячего и умопомрачительного кайфа, давя на него каждый раз, когда Круспе входил в меня всё глубже и глубже. Его бёдра глухо стучали об мои, что заводило нас с ним всё больше и принуждало ускоряться. Внутри меня будто что-то открылось, хотелось, чтобы Круспе ускорился и зашёл дальше, чтобы он взял меня полностью и со всей силой, стирая чёртовы границы. Я первый довольно простонал, облизывая губы, и почти распластался, чтобы Рихарду было удобнее двигаться. Его пальцы грубо сжимали мои бёдра, он жёстко двигался во мне, стоная и матерясь, рукою с силой придавливая и подчиняя, что нравилось мне. Мне нравилось поддаваться ему. Я никогда не ощущал себя так развратно и раскрепощённо, когда пошло улыбался от удовольствия, водя рукой по стволу своего члена, принимая очередной твёрдый толчок Вампира. — Мм… да, — я в наслаждении простонал, когда плоть Рихарда, двигаясь во мне во всю длину до упора, достигла победной точки. Было ощущение, что мы находимся в грёбаной лаве, что она была повсюду — она обжигала каждый участок возбуждённых тел, накрывая снаружи волнами похоти, страсти, повреждая кожу до приятных ран. И эти раны по-мазохистски приятно саднили, принуждая царапать их до крови. Что мы и делали, когда Рихард, соблазнявший меня на очередную сладкую пытку своими стонами, хлёстко шлёпнул меня, а я не сопротивлялся, наоборот подставляя себя, чтобы он повторил это снова. Я почти жалобно проскулил от наслаждения, посылая нахрен свои принципы, когда Вампир дотянулся до моего члена, трогая его в такт нашему сумасшедшему ритму. Он прижал меня к своей груди, а я, повернув голову, жадно прижался к его губам, с упоением облизывая их. Рихард приоткрыл рот в ответ, постанывая мне в губы, пока мой язык настойчиво скользил по зубам, нёбу, соприкасаясь с его горячим языком. Я терял себя в ощущениях, отдаваясь им, не замечая ничего, кроме нас двоих, посылая мысли из своей головы к чёрту. От сильного возбуждения и потеря контроля я по своему закону прикусил губы Вампира, на что он ответил мне тем же, вызывая мою задорную улыбку. Его плоть продолжала стучать во мне в безумном темпе, что захлёстывал нас с ног до головы, и был готов продать душу Дьяволу, чтобы позволить этому никогда не прекращаться. — Плохой мальчик, — хриплым шёпотом в надрыве с очередным стоном сказал мне Рихард, облизывая мою шею, покусывая мочку уха. Я в дуэте с его рукой ублажал свой член, замедляясь, а затем в бешеном темпе снова ускоряясь. Я издал блаженный вздох, когда губы Вампира переместились чуть ниже шеи, посасывая кожу в этом районе, оставляя чувственные засосы. Он кусал и целовал мою кожу, облизывая её, пока моя крыша съезжала с рельс контроля, оттого, что его орган ускорился, вдалбливаясь так, что я почти кричал от глубоких и невероятных ощущений. Стон Рихарда, медленный и плавный, тембром выше, чем обычно, а затем тяжёлые вздохи с шумным дыханием, вызванным изнеможением бурных и искренних как никогда чувств… Мне становилось всё душнее и всё больше и больше, всё охренительно приятнее, и я, задвигав рукой на члене быстрее, поймал блаженную и не с чем до этого несравнимую паузу… Мне вспомнился наш первый поцелуй — неподвластное и крышесносящее влечение, стирающее принятые сознанием морали, гладкие и настойчивые губы, подобные сладкому и запретному плоду с ароматом кофе и вкусом свежей клубники… Я поперхнулся дыханием, но быстро восстановил его, приближаясь к разрядке, с улыбкой на губах смачно излившись на ёбаную простынь. Лёгкая судорога пронеслась по всему моему телу, что я с трудом сохранил равновесие, и то, благодаря Рихарду, чья рука крепко держала меня, когда он делал последние глубокие толчки, сдавленно стоная, а затем кончая. В таком положении мы, едва имевшие ощущение реальности, остановились на несколько мгновений, а затем я не выдержал и рухнул на постель, томно дыша и продолжая довольно улыбаться. Моя рука потянула Круспе на себя, потому что я не хотел быть с ним на расстоянии, пускай даже на самом незначительном. Он мягко расположился на моей груди, обхватывая меня руками. Славная тишина ласкала уши, приятная и сонная усталость переполняла меня — хотелось тупо лежать. Я провёл ладонью по волосам Вампира, вслушиваясь в его успокаивающееся с каждой секундой дыхание. — Мне нравится, как от тебя пахнет, — невольно вырвалось из меня, на что Рихард поднял на меня глаза и улыбнулся. — Ты солнышко, — он поцеловал меня в щеку. За окном была уже глубокая ночь, однако, город продолжал жить, шумя проезжающими машинами и прохладным берлинским ветром, что редко посещает его летом. Мы с Рихардом стояли у окна, неодетые и удовлетворённые. Смотрели вдаль, любуясь тысячами огней, машущими нам издалека. — Не хочешь выпить? Ты же любишь? — спросил меня Вампир. — Нет, мне… мне и так хорошо, — я улыбнулся. Я улыбался настолько искренно, насколько умел, потому что ощущения, что дарило мне присутствие Рихарда, его тёплая рука, нежно прижимающая меня к нему, ясные и сверкающие глаза, полные жизни, любви и света… Всё это было тем самым редким моментом в жизни человека, когда мы чувствуем себя здесь и сейчас — дома, хорошо и уютно, счастливо и свободно… Здесь, где мы должны быть. Где проблемы и их решения не имеют никакой ценности, а только ощущение этих блаженных и бесценных секунд… Рядом… Забывая все острые моменты, все обиды и негатив, отпуская на волю себя и их. В гармонии с игривым ветром и ночным небом, усыпанным яркими звёздами. Именно сейчас. Именно в этот момент… В котором мы рождаемся, открывая всё самое лучшее и светлое, что есть в нас… Это и есть истинное счастье. Даже странное сообщение от Оливера «С тобой кое-кто хочет встретиться, это сюрприз» не отвлекло меня от этого состояния.