Du Riechst So Gut (Take me forever...)

Блять. Блять. И еще раз блять! Мне хотелось крушить все, что только попадется под мою раскаленную руку. Я чувствовал наповал невыносимое разочарование и презрение ко всему тому, что я видел. Как будто меня предали. Разорвали на мелкие кусочки, раскрошили и небрежно сдули с ладони как пыль. Я понимал, что он мне ничего не должен, и я сам виноват в своей наивной глупости. Я знал это. Но меня это совсем и нисколько не ебало. И даже мысль о том, что именно я чувствовал, когда видел его с кем-то, раздражала меня. Меня просто выводила из себя эта мысль, что я ревную его и теряю от этого здравый смысл. Да, я обломался по полной. И особенно я злился оттого, что вспоминал о том, с каким рвением я помчался, и как я облажался после. Меня просто тошнило при одном воспоминании. Как я мог вообще на что-то надеяться? Какого хуя я вообще туда пошёл? Налив крепкий коньяк в рюмку, я нервно опустошил её одним залпом. Хотелось жутко надраться любым попавшимся бухлом. И уже постепенно, после третьей-четвёртой рюмки, я начал немного остывать и успокаиваться. Хах, блять, а ведь и правда: он мне ничего не должен, я, вроде, сам отказался. От этой мысли мне стало даже немного смешно, но, к сожалению, чувство юмора не совсем вытеснило жгучее чувство, кипящее у меня внутри, похожее на... ревность? Ревность ли это? А если нет, то что?

***

С невыносимым скрипам в висках я проснулся от настойчивого звонка в дверь. Не обращая внимания на ужасную головную боль, я смутно увидел остатки вчерашнего запоя, от чего мозг напрягся и вот-вот обещал взорваться. Я ебал… Даже не взглянув на свой, наверно кошмарный, вид, я открыл дверь. — Здрасте. Вам тут опять посылка, — тот же самый пофигистичный тон, редко прерывающийся непринужденным чавканьем жвачки. А я совсем забыл про Лиса. — Да? — все еще в опьянении, почёсывая сонные глаза, глупо переспросил я. — Да-да. Берите и расписываетесь, — кажется, я начал потихоньку раздражать почтальона. Ах, ну да, мало того, что от меня за километр перегаром валит, да я еще и дурацкие вопросы задаю. Не удивительно, что я бешу таких нежинок, как он. И снова такая же красная коробочка была в моих руках, как в прошлые разы. Дорогие папиросы были очень кстати в это хмурое утро. Также маленькая записка с надписью «Не грусти» даже немного позабавила меня. Но и напрягла, ведь тот, кто прислал её, знает обо мне, кажется, слишком много лишнего. От того, что произошло вчера, тошнота подкатывала к моему горлу и бремя наполняло весь мой рассудок, захватывая нервы. Я буквально застревал в этих воспоминаниях, не мог забыть его взгляд... Мыслями я до сих пор жил во вчерашнем паршивом дне, и забыть никак не получалось, сколько бы я не старался. Затяжка приносила облегчение после каждого беспокойного выдоха. Я опять начал курить… Не продержался и месяца даже. Мрачная усмешка появилась на моих почти сжатых губах. Уже несколько человек отправили мне sms с одним и тем же содержанием «С тобой все нормально?» Отвечать я однозначно не хотел. Я же не в каком, мать его, не порядке, и ни в каком, блять, порядке уже не буду никогда, с того момента, как этот вампир появился в моей беззаботной жизни. С того момента, как я подписался на его провокации, позволил себе подумать о том, каков он в постели и на что его губы способны еще, кроме знакомой нахальной и соблазнительной ухмылки. Выключив мобильник, потому что на звонки друзей мне было отвечать впадлу, я старался собрать свои предположения насчёт личности Лиса в одну разборчивую кучу. Выкидывал варианты и предполагал новые. Я старался забить свою голову чем-то вроде мини-расследования на тему индивидуума загадочного рыжего хитрюги, который, по моему мнению, не просто так весьма эффектно заявил о своём существовании. Но все равно, размышления возвращались к парню из американских комиксов о вампирах. Во всем была виновата моя, больная этим вампиром, голова. И диагноз был очевиден — я не выздоровею. — «It’s a long way to the top, if you wanna Rock’n’Roll! … » — кутаясь в полосатую толстовку, я закрыл глаза, вслушиваясь в знакомую песню, которую я врубил на всю громкость. И меня вдруг почему-то посетила мысль, что я настолько жалко выгляжу, что мне вмиг захотелось выбраться из этого дерьма. Не знаю, что на меня нашло, но я вспомнил одного не особо важного человека в моей жизни, который, думаю, смог бы заполнить пустоту, ложно подогреть мою псевдо-безразличность и отвлечь. — Марта, сможешь сегодня? — Конечно, дорогой. Рука непринуждённо соскальзывала с талии, задевая локтем открытое плечо. Звук быстрых, переступающих в ритм бодрой музыки каблуков. Пышная цветная юбка маячила в зависимости от мужских действий, переливаясь с остальными цветными фигурами. Свет изредка попадал на разные лица и избегал меня. Я ненавижу с ней танцевать, но уже час кручу свою хохотливую и заводную партнершу по шумному пабу. Шумная музыка заглушала реальность, от которой мне хотелось бежать. Мне надо было отвлечься от неё, спрятаться и надеть непроницаемую маску. Да и тем более, судя по влюбленным глазам Марты, её порадовал мой звонок за эти несколько месяцев. Мой здравый смысл не понимал, почему я сейчас находился рядом с ней. Я всегда пытался избегать эту приставучую глупышку, болтающую не заканчивающуюся чушь, которую я никогда не слушаю. Но сейчас даже она мне помогла избавиться от ненужных мыслей. У Марты, насколько я помню, есть жених. Но она появляется мгновенно, стоит мне только позвонить. До сих пор наивно надеется, что я сам женюсь на ней. — Малыш, может к тебе? — блеск желающих глаз Марты и её тонюсенький шепот. Я испытывал отвычку от девичьих ласк, и сам машинально согласился, хотя сомнения переполняли меня. Мне всегда нравились только её хрупкие плечи, которые я прижимал к своей кровати. Я уже и забыл, как чувствовать превосходящую силу по сравнению с партнером. И ей в тот момент нравилась моя грубая настойчивость, пока я почти ничего не чувствовал. Всё было, можно сказать, как в дымовой завесе. Лобзания не приносили мне никакого удовольствия, и я автоматически сжимал от неприятия губы. Я слышал её неудержимые и вульгарные стоны, когда выпускал злость, владея её чересчур хрупким телом. Я испытывал лишь похоть, в лице которой скрывалась вся фальшь этого мгновения. С каждым грубым толчком я понимал, что врал себе, лицемерил, даже не пытаясь имитировать оргазм, которым даже и не пахло. Доводя Марту до исступления, я осознавал, что всё это неправильно, и я этого не хочу. Она не та, кто мне нужен. Совсем другой человек должен быть на её месте. — Пауль, это было… просто нечто… Я ничего не ответил девушке в ответ. Мне надо было покурить. — Нам надо быть вместе, — дыхание Марты прерывалось после жёсткого секса со мной. Нехило я её вымотал. — Это вряд ли, — даже не поворачиваясь к ней, я чиркнул зажигалкой, поджигая сигарету. — Почему? Мы же… — я слышал скрип кровати, она резко приподнялась. — И вообще, мне кажется, что мы с тобой — это ошибка, — хватит обманывать её и себя, надо было сказать всё, как есть. — Что? Пауль, я не понимаю… — Думаю, тебе лучше уйти. И, пожалуйста, не звони. Жених может узнать, — я чувствовал, что взгляд начинает сереть. — Какой же ты скотина, Ландерс! Её пощечина даже не причинила мне боли. Мне не было стыдно, хоть я понимал, насколько по-свински я поступил с ней. Но мне было все равно. Громкий хлопок входной двери, подрагивание одиноких стен и пустая тишина. Как будто ничего и не произошло.