Признаки Фикрайтера

      Сегодня Анастасия выглядела чересчур нервной. Она постукивала пальцами по столу, бурчала себе что-то под нос и постоянно щёлкала ручкой, чем неимоверно раздражала своих одноклассников и учителей. Даже ближайшие к ней люди не совсем понимали, что происходит.  — Так тебе написали плохой отзыв к новой главе? — решил прояснить для себя ситуацию Роман, поскольку не особо много понял из мутных объяснений подруги.  — Да нет же! — надула губки девушка. Роман непонятливо приподнял правую бровь и скрестил руки на груди, ожидая продолжения, — Ну… Я боюсь, что мне напишут, поэтому никак не могу её выложить… — Роман почти пробил себе лицо рукой.  — Никогда не боялась, а сейчас начала. Из-за чего это такие изменения? — поинтересовался Коля, который ненароком сам начал щёлкать отобранной у Насти ручкой, за что получил по голове от сестры. Пашу этот звук бесил больше всех, почему-то.  — Во-первых, потому что раньше у неё не было такой обширной аудитории. Во-вторых, потому что эта глава особенно большая и наполнена неожиданными и не слишком приятными сюжетными поворотами, которые могут понравиться не всем. В-третьих, она вроде бы не понравилась Лере… Ну, помните, та, которая Майкина, соавтор её… — загинала пальцы Прасковья, вспоминая, что она ещё сумела разобрать из утреннего лепетания подруги, — А! Ещё она там ввела своего нового оригинального персонажа, и он тоже весьма неоднозначен, по Настиному мнению. Я всё правильно сказала?  — Угу… — согласилась девушка хныкающим голосом и кивнула. Сейчас она была похожа на обиженного ребёнка. Рома не сдержался и погладил её по голове, Коля лишь фыркнул, а Паша, пытаясь привести Настасью в чувства, слегка ткнула в неё ручкой, которую прежде забрала у брата (тот, в свою очередь, до этого сам забрал её у Белянской).  — Ну, ты… Это! Не расстраивайся, короче… — попытался поддержать фикрайтершу Волков. — Ты же знаешь, что довольно хорошо пишешь, Коле вон вообще, нравится всё, что ты пишешь, хоть он и делает вид, что это не так, — Дубатов продемонстрировал другу свой средний палец, — даже если и будут негативные отзывы, то и что? Ты же для себя пишешь, разве нет?  — Пишу-то я для себя, но зачем писать для себя ПЛОХО? — Настя прикрыла лицо руками.       Все эти волнения не были напускным фарсом, лишь бы её пожалели и похвалили. Она действительно очень сильно боялась. Этот фанфик, к которому она собиралась выложить новую главу, она пишет практически с самого начала своего фикрайтерского пути. Многие читатели её профиля ждут продолжения именно к нему. Он многократно переписывался, редактировался, корректировался… Ей даже арты присылали к нему! Столько сил ушло только на него. Моральных, физических. Сколько бессонных ночей она посвятила ему? Сейчас уже не сосчитать… Сколько слёз пролила, когда проживала вместе со своими персонажами их написанную жизнь? Сейчас уже не вспомнить…       И нет, Настя не была избалована только хвалебными отзывами. Ей не раз присылали критику, даже жёсткую. Приходилось глотать слёзы от обиды и горечи во рту, наматывать сопли на кулак и писать дальше, чтобы стать лучше. Чтобы покорить новую гору, достигнуть новой вершины. Чтобы её любимая работа стала настолько превосходной, насколько она вообще может быть таковой. Но сегодня был особенный день.       Юбилейная глава. Настасья писала её в каком-то необыкновенном, одухотворённом чувстве, будто в лихорадке. Она была в восторге от неё, была в восторге от себя. Именно в тот момент считала, что лучше уже ничего не напишет, что это — её пик, выше она уже не поднимется. Она даже была готова ничего не писать после публикации этой главы, отказаться от всего, чем она жила до этого момента, просто потому понимала, что чем выше ты взбираешься, тем больнее падать…       Отрезвило её мнение Леры, которое было не то чтобы отрицательным, оно было… Нейтральным. Глава не произвела на Майкину такого же впечатления, как на саму Настю. Своей соавторше Настасья доверяла невероятно сильно. Она не посмела усомниться в её мнении, что глава — посредственна, не плоха и не хороша. Все чувства, вложенные в текст, не смогли достигнуть души одного из самых дорогих людей. Как она могла даже представить, что кто-то другой проникнулся бы теми же самыми эмоциями?!       Судорожные вдохи изредка раздавались из-под ладошек, которые плотно приникли к лицу. Роме даже казалось, что она начала плакать. Парень думал, что подруга приняла всё слишком близко к сердцу, поэтому решил порекомендовать ей остановиться и отдохнуть от писательства некоторое время. А когда она наберётся новых моральных сил, чтобы не быть на волоске от истерики, то может снова вернуться к фикрайтерству. Но он не успел даже и слова сказать. Как только он открыл рот его заткнул бескомпромиссный голос Коли.  — Рома, помолчи, — Коля поставил рядом с партой Насти и Ромы третий стул и сел на него, — а теперь, Настя, послушай меня, — он взял девушку за плечи и ощутимо тряхнул, чтобы привлечь её внимания, — перестань! — Он слегка повысил голос, из-за чего Белянская заметно сильно дрогнула. — Ты просто дура, если для тебя мнения каких-то ноунеймов в интернете важнее наших. Даже если те самые ноунеймы и правы. И что? Медаль им дать? Пиши уже просто спокойно и не парься по пустякам, вроде отзывов к «особо важной» и «спорной и неоднозначной» главе, — Николай отлепил от плеч Насти, которые он до этого довольно крепко сжимал, свои руки и показал пальцами кавычки, закатив глаза и заставив фикрайтершу невольно хихикнуть. Рома, не дышащий до этого весь Колин монолог, наконец-то пропустил в лёгкие кислород, — ты всегда сможешь всё исправить. Не думай, что то, к чему ты сейчас пришла, твой максимум. Пойми меня правильно, ты убого пишешь, — Паша приподняла бровь и скептично посмотрела на брата, поставив под сомнения его методы мотивации и поддержки людей, — ты хоть помнишь, как классики пишут? И складно, и красиво, и без ошибок. Разве не хочешь также писать? Хочешь, я прекрасно это знаю. Но не думаешь же ты, что сможешь написать что-то уровня Пушкина в средней школе?! — перешёл на крик Дубатов. Он сделал небольшую паузу, чтобы Анастасия успела всё это обдумать и осмыслить. Наконец-то увидев в глазах Насти что-то похожее на зачатки ясности ума и разума, парень продолжил. — Успокойся, и не порть нервы нам, а, самое главное, себе. Ты же любишь писать, верно? Не превращай это в личные мучения для себя. Кончай все эти *****страдания.       Молчание длиною в пятнадцать секунд ровно (Рома отсчитывал в уме) прервала Настя громким выдохом. От моральной пощёчины и пинка Коли она, на удивление, смогла почувствовать себя увереннее и вспомнить, ради чего она всё это начала. Чтобы получать удовольствие, а не плакать перед уроком алгебры друзьям о своих надуманных проблемах. Настасья безмолвно достала свой телефон, и через полторы минуты подписчики Эмбер могли увидеть уведомление о обновлении в ленте избранных. Коля с Ромой одобрительно кивнули, а Паша теперь могла со спокойной душой вернуться к рисованию, раздумывая над тем, что неплохо было бы брать деньги со знакомых за мотивационные разговоры с Колей. Восьмой признак фикрайтера: страх перед публикацией новой главы и излишняя эмоциональность на почве волнения из-за фидбека и качества фанфика Дорогие знакомые фикрайтеров. Творческие люди умеют загоняться по любому поводу, особенно подростки. Иногда нам нужен моральный пинок, чтобы мы смогли взять себя в руки и прекратить накручивать себя из-за разных незначительных мелочей. Будьте к нам чуть-чуть терпеливее в такие периоды, но и давайте необходимую жёсткость и суровую правду.