***
Семья Грейнджеров жила обыкновенной жизнью британских граждан. Совершенно обычной. Менелай Грейнджер был известным и опытным психиатром, не чурающимся самых сложных и безнадежных случаев. Также в увлечения Менелая входила прикладная робототехника и механика в целом. И в этих областях он был гениален, хотя и тщательно скрывал это, оставаясь известным психологом. Его жена Елена была гениальным генетиком, занимавшимся разработкой технологий клеточной регенерации. История любви этих двух безумных ученых от своей науки была красива настолько же, насколько была красива история, которая произошла с обладателями этих имен много тысяч лет назад. Стоп-стоп-стоп. Родители Гермионы - дантисты!!! ...В каноне, прошу заметить. Согласен. Так даже веселее. К тому же, кого волнует КАНОН??? Многое пришлось пройти этой парочке безумных британских ученых, прежде чем их постигло признание со стороны общества и награда в виде прекрасной дочери, обладавшей интуицией на людей от своего отца и гениальностью своей матери. Уже сейчас девочка прекрасно разбиралась в генетике и микробиологии, попутно работая самоходным детектором лжи и безошибочно распределяя людей по соционическим типам с первого взгляда. Также Гермиона проявляла странные психокинетические способности, будучи способной согнуть ложку взглядом и спонтанно управлять гравитацией. В общем, семья Грейнджеров была замечательной. Но даже это не было самым странным секретом Грейнджеров. Все-таки Грейнджеры были учеными. И, как всякие ученые, они мечтали совершить нечто великое, создать что-то грандиозное. Именно поэтому их подвал являлся филиалом всех наук, будучи заполненным всевозможными устройствами, животными, вирусами и всем, до чего только могли додуматься гениальные головы двух британских ученых... - Автор... ты.... ты... - Чувак, ты крут... А ты умеешь думать стереотипами. Спасибо конечно, но я продолжу. ...все было хорошо, но неделю назад с их дочерью произошло несчастье. Будучи занятыми выбором деталей для будущего мини-ускорителя частиц, Менелай и Елена упустили из виду Гермиону. Умный ребенок все же всегда остается ребенком, поэтому Гермиона быстро убежала куда-то в сторону и потеряла родителей из виду. Именно этого первого попавшегося потерявшегося ребенка, по стечению обстоятельств, обнаружил и похитил ныне покойный Вернон Дурсль. Девочка мало помнила, что с ней делали дальше. Медицинское обследование не показало ничего серьезней синяков на руках и легких ушибов от долгого пребывания в ковре, который лежал в багажнике машины. Грейнджеры забеспокоились, когда карманный передатчик, настроенный на маячок, вмонтированный в миниатюрное колечко Гермионы, перестал подавать сигналы о ее местонахождении. Учитывая радиус действия в пятнадцать километров, Менелай и Елена поняли, что дело плохо. Восемь часов, до того момента, когда полицейские смогли определить личность Гермионы и сообщить родителям, Грейнджеры провели в тревожных поисках собственной дочери. Менелай удалился в лабораторию-мастерскую, где занялся усилителем сигнала, который должен был найти Гермиону в радиусе двухсот миль от передатчика. Что характерно, он его собрал, но полицейские позвонили чуть-чуть раньше, так что установка осталась незадействованной. Прибыв в полицеский участок, Грейнджеры, естественно, поинтересовались, где и при каких обстоятельствах их дочь была найдена. Услышанное настолько шокировало и потрясло семью Гермионы, что еще половину дня они просто боялись подумать о том, что могло произойти с их дочерью, не подгадай мальчик момент. Гермиона была ребенком, и ее психика все еще была крайне пластичной, поэтому у нее практически не осталось воспоминаний о том, что же произошло. Но вот полицейские забывчивостью не страдали и в красках описали все произошедшее, во всяком случае, все то, что удалось им на тот момент узнать. А потом все те же полицейские попросили супругов помочь им с этим делом, раз уже они оказались с ним связаны. И Грейнджеры с радостью втянулись в работу. Менелай детально описывал психологию жертв и буквально посекундно восстанавливал происходившее в доме по адресу Тисовая 4, руководствуясь одному лишь ему известными критериями. Елена же проводила всевозможные экспертизы и освидетельствования. Именно она доказала, что полупереваренное мясо, извлеченное при вскрытии из желудка Дурслей, принадлежит ребенку. И чем больше узнавало следствие, тем больше было желание Елены помочь мальчику, который, по сути, спас их дочь, пусть и пойдя на убийство. Осознание того, что мальчик всю свою сознательную жизнь провел в аду с родственниками психами-садистами-каннибалами, пробуждали в ней глубокие материнские чувства. И чем дальше это заходило, тем больше было желание помочь бедному ребенку, дать ему кров и уют, которого он никогда прежде не имел. Хоть женщина и боялась реакции мужа, но всякая чаша весов имеет свой лимит. За день до описываемых событий, Елена узнала, что ребенка отправят в детский дом до тех пор, пока не найдется подходящая семейная пара, способная принять ребенка с явно поврежденной психикой. Особенно, если учесть то, что этот ребенок еще и способен на убийство. Это только на словах толпа людей была готова откликнуться и принять ребенка, вот только в реальности мало кто хотел иметь дело с такой проблемой, в которую обещал вырасти милый мальчик в красном трико. Узнав это, Елена решилась. За семейным ужином, когда Гермиона уже отправилась спать, Елена завязала разговор. - Дорогой, ты же помнишь того мальчика, из-за которого наша дочь фактически осталась в живых? Менелай энергично кивнул. - Забудешь тут. Я три дня восстанавливал все происходившее в том доме за последние полгода. Парень действительно жил в гребаном аду. Тут и самый крепкий человек поедет крышей и станет безумным маньяком, а мальчик до сих пор улыбается и не забывает издеваться над медперсоналом. С чего вдруг такие вопросы? - Знаешь, я тут узнала... что... его... завтра отправляют в детский дом, с формулировкой "пока не найдут подходящих опекунов", где его будут содержать в специализированном отсеке для очень трудных детей... В общем, я тут поду... Экспрессивная речь Елены была прервана на полуслове мягкой улыбкой Менелая. - О том, что неплохо было бы взять этого ребенка к нам в семью? Елена кивнула. После чего Грейнджер продолжил: - Раскапывая это дело, я и сам начал задумываться над подобным. Уж больно парню не повезло по жизни. Но есть два нюанса, дорогая. Первый - насколько сильны психические отклонения мальчика, сможет ли он нормально общаться с нами и воспринимать окружающую реальность. Второй и самый важный для нас - как к этому отнесется Гермиона... Елена усмехнулась. Она как никто другой знала свою дочь. Впрочем, это было вполне естественно. - О, не волнуйся. С Гермионой проблем не будет совершенно. Если ты внимательно читал ее письма к "Санте", то там она просит нас прекратить пытаться скрестить органику и технику и заделать уже ей братика. Ей, видите ли, не с кем обсуждать квантовую теорию гравитации и статистику Бозе - Эйнштейна. Так что думается мне, что к Гарри девочка отнесется вполне благосклонно. А с первым пунктом - я пораспрашивала врачей, которые работали с ним напрямую. Они все как один утверждают, что у ребенка ярко выраженная шизофрения, во всяком случае он вполне успешно общается со своими внутренними голосами, и те ему даже отвечают. При всем при этом, мальчик достаточно адекватен, неглуп, мастерски разговаривает, при падении на пол уверенно матерится на пяти языках, а также уже который день сводит с ума целый консилиум детских психологов и психиатров. Никакой агрессии и замкнутости в себе. Я бы даже сказала, что он совершенно нормален для того, кто прошел через ад. Менелай задумался. Надолго задумался. Слова жены вселили в него надежду на то, что в его семье таки появится сын, о котором тот всегда мечтал. Если бы не последствия вырвавшегося на свободу пару лет назад вируса, наградившего их обоих бесплодием, то Гермиона уже давно игралась с младшим братиком или сестренкой. Но нет. А тут представился огромный шанс в виде этого мальчика. Мальчик был загадкой и ответом одновременно. И Менелай принял решение. И вот они втроем стоят перед мальчиком, который одет в бордово-красное трико, и в данный момент с интересом разглядывает их.***
- Привет, Гарри. Меня зовут Менелай Грейнджер, и я отец Гермионы - той девочки, что ты спас. Сама же Гермиона смущенно выглядывает из-за матери, ее щеки покрывает предательский румянец. А Уэйд улыбается своей фирменной улыбкой шизофреника-экстраверта. - Я ее помню... плохо, но помню. Прости, что не освободил от наручников - не до того было. - Н-ничего. Но Менелай снова вмешивается в разговор. - Так вот, Гарри. Я пришел сюда вместе с моей женой Еленой по двум причинам. Первая - банально поблагодарить тебя. Пусть и по-своему, но благодаря тебе и... твоим методам Гермиона не пострадала. А вторая причина... мы хотим предложить тебе усыновление. Ты ведь знаешь, что это такое? Что-то мне подсказывает, что если мы согласимся, канон пойдет лесом от слова вообще... Но кого он волнует, канон этот. Мы и так его сломали уж раз семь как минимум. Так что соглашайся, Уэйд. ...Нет, Уэйд, не так быстро. Нужно больше драмы. Играй свою роль до конца. - Конечно знаю, мистер Грейнджер. Но почему вы такое предлагаете мне? Я же не здоров? Я же сын наркоманов и алкоголиков, и просто ублюдок, которого не смогли воспитать собственные родители? Давай, Уэйд, я знаю, что ты можешь. В тебе пропадает актер. Елена не выдержала этого монолога, и, подойдя к краю кровати, уселась на него, обняв мальчика. Ее глаза блестели от предательских слез. Ее действия зеркально повторила Гермиона, которой мать вчера успела рассказать историю о Мальчике-Который-Выжил (именно так называлась статья в утренней газете, посвященная инциденту в Суррее). Менелай же вздохнул и, подойдя ближе к парнишке, водрузил руку на его голову. - Я не знаю, что тебе конкретно наплели эти порождения ублюдочной энтропийной деградации современного общества, но я со всей ответственностью заявляю, что они были неправы. Ты прекрасный молодой человек, который, я уверен, вырастет в прекрасного мужчину. И если ты согласишься, мы с Еленой и, конечно же, Гермионой позаботимся о том, чтобы ты ни в чем не нуждался. Лицо