На следующее утро я просыпаюсь от того, что яркий солнечный луч, решивший прогуляться по моей подушке, назойливо светит в глаза. Потянувшись, я окидываю комнату всё ещё сонным взглядом. Мой взор тут же натыкается на одиноко висящий на спинке стула плащ. Мысль о том, что в ближайшее время его придётся вернуть владельцу, повергает меня в панику. Стоп. Да что же это такое?! Почему какой-то несчастный кусок ткани так легко выбивает меня из колеи? Соберись, леди Тревелиан и попробуй мыслить логически. Проще всего, наверное, будет передать его при встрече в ставке командования… Но я представляю, как смутится Каллен под насмешливыми взглядами Лелианы и Жозефины. Лишний раз ставить командора в неудобное положение совершенно не хочется, поэтому эта мысль сразу же отпадает. Можно, например, занести плащ Каллену домой, и оставить его на крыльце… Но и здесь есть одно «но»: я понятия не имею, где живёт командор. В итоге я решаю оставить многострадальный кусок ткани где-нибудь на видном месте. Либо мужчина найдет его сам, либо его найдут слуги и передадут владельцу.
Наскоро умывшись и позавтракав, я отправляюсь в ставку командования. Плащ, кажется, весит целую тонну. Должно быть, у Каллена очень сильные плечи, раз он каждый день таскает на себе такую махину… Стоп! Ну вот, опять! Я резко останавливаюсь посреди дороги. Командор — один из моих советников и я не могу думать о нем как о мужчине… Как о привлекательном, чёрт возьми, мужчине. Нужно четко разграничить рабочие отношения и личную жизнь. Нарушение субординации никогда ещё не приводило ни к чему хорошему. Я несколько раз встряхиваю головой, пытаясь выгнать из неё непрошеные мысли, и продолжаю свой путь.
Солнечные лучи окрашивают холл церкви в медово-жёлтый цвет. Здесь нет ни души. Тишину нарушает лишь тихое потрескивание многочисленных свечей у алтаря Андрасте да мои неторопливые шаги. Я вешаю плащ на спинку одной из церковных скамеек и на цыпочках проскальзываю в ставку командования.
Несмотря на ранний час, за столом уже сидит Жозефина и сосредоточенно пишет что-то в своём рабочем блокноте.
— Доброе утро, леди Монтилье, не знала, что Вы такая ранняя пташка, — услышав моё приветствие, девушка поднимает голову от работы и дружелюбно улыбается:
— Доброе утро, миледи Тревелиан. Вы как раз вовремя. Могу я попросить Вас о небольшой услуге?
— Буду рада Вам помочь. Но, честно говоря, я не совсем понимаю, чем могу быть Вам полезна. В искусстве красноречия я не сильна, в политике ничегошеньки не смыслю, а деловые переговоры — далеко не самая сильная моя сторона.
— О нет, ничего такого. Моя просьба более личного характера, — в голосе девушки промелькнуло нечто такое, отчего по моей спине побежали мурашки, — ваша речь в Вал Руайо произвела настоящий фурор среди дворянства. Все хотят знать больше о легендарной Вестнице Андрасте. Вот я и пишу Вашу "официальную биографию" … Если бы я могла узнать кое-что из первых уст, то это определенно ускорило бы процесс.
Я тяжело вздыхаю. Терпеть не могу рассказывать о себе. В последний раз, когда я делала нечто подобное, мне, кажется, было одиннадцать, и я никак не могла связать два слова вместе. Сомневаюсь, что сейчас получится лучше… Отказывать Жозефине мне тоже как-то неловко, тем более что я сама же и согласилась ей помочь. Ладно. В конце концов, пусть лучше она узнает это от меня, чем прочитает все в подробном досье, составленном Лелианой.
— Что бы Вы хотели узнать, леди Монтилье?
— О, да ничего особенного! — девушка, кажется, не ожидала, что я так легко соглашусь, — Стандартные вопросы: кем были Ваши родители, как прошло детство, как Вы попали в оствикский Круг…
Несколько минут я собираюсь с мыслями, потом делаю глубокий вдох и начинаю свой рассказ:
— Как Вы уже, наверное, знаете, я родилась в одной из дворянских семей Оствика. Детство моё прошло в родовом поместье Тревелианов, где я жила вместе с родителями, старшими братьями и дюжиной гувернанток. Как и любой девушке из дворянской семьи, мне рано или поздно предстояло выйти замуж. К этому событию матушка начала основательно готовиться ещё задолго до моего совершеннолетия. Когда мне исполнилось шесть, она решила вплотную заняться моим воспитанием. Меня учили всему тому, чему обычно учат девушек-аристократок: этикету, умению вести беседу, вышивке, танцам, игре на клавесине…. Как Вы уже, должно быть, заметили, в этих науках я не очень-то преуспела. Недовольная моими успехами матушка, в конце концов, решила взять всё в свои руки. Примерно каждый месяц она брала меня с собой в «высшее общество», чтобы познакомить со всеми возможными претендентами на мою руку. Правда, планам её так и не суждено было сбыться. Когда мне исполнилось десять, я совершенно случайно подожгла волосы на голове своего брата. В конце концов, никто не просил его заливать чернилами мою любимую книгу… К счастью, всё обошлось: у брата не осталось ни единого шрама, а за мной на следующий день прибыли храмовники. Матушка была вне себя от ярости. Ей, наверное, казалось, что я сделала всё это из чистого упрямства. Ну или для того, чтобы досадить ей и не выходить замуж… Моя «настоящая» жизнь началась именно в башне Круга. На протяжении двенадцати лет она была мне домом.
— И что же, Вы совсем не скучали по своим родным? — за моей спиной раздался удивлённый голос. Кажется, я так увлеклась рассказом, что не заметила, как к нам присоединился Каллен. Многострадальный плащ был небрежно наброшен на широкие плечи командора.
«Всё-таки он его нашел», — с облегчением подумала я и как ни в чём не бывало продолжила, — У меня просто не было времени скучать. Как только я более-менее научилась контролировать свои способности, отец договорился с рыцарем-командором, чтобы пару раз в месяц меня на несколько дней отпускали погостить в поместье. Матушка всё так же продолжала водить меня на балы и приемы. Я думаю, что она до сих пор надеется, что с моей магией можно как-то справиться. По крайней мере, портреты наиболее приглянувшихся ей женихов до сих пор пылятся где-то в кладовой поместья.
— А Вы что-то имеете против замужества? — на губах Каллена играла ироничная улыбка, которая, между прочим, очень ему шла. Я пожала плечами и нарочито равнодушным тоном ответила:
— Можно сказать и так. На всех этих приёмах я видела десятки девушек, вышедших замуж сразу после совершеннолетия. Это похоже на золотую клетку: они ни в чём не нуждаются, их жизнь спокойна и размерена… Но их глаза пусты. Эти девушки не видели ничего, кроме собственного поместья. Они не стремятся к чему-то новому, а просто позволяют быту захватить себя в водоворот мелких привязанностей и навязчивых привычек. При одной только мысли, что-то же самое могло случиться и со мной, становится жутко. Мне всегда хотелось чего-то большего… Посмотреть мир, сделать какое-нибудь научное открытие…
— Миледи Тревелиан, это грандиозно! — глаза Жозефины прямо-таки горят энтузиазмом, — непонятый родителями ребенок, который всегда знал, что он рождён для высшей цели.… Это же отличная затравка для приключенческого романа!
Кровь приливает к моим щекам:
— Я совсем не это имела в виду. Поверьте, всё было совсем не так ужасно…
Меня перебивает чей-то тихий смех. Командор прикрывает рот рукой и смахивает с глаз слёзы:
— Простите, миледи Тревелиан, но видели бы Вы сейчас своё лицо… Именно так, наверное, и рождаются слухи…
Дверь за моей спиной хлопает, и в комнату входит Кассандра. Она оглядывает нас исподлобья и недовольным тоном произносит:
— Я вижу, вы тут веселитесь, господа. Хоть наша ситуация и оставляет желать лучшего…
— Да ладно тебе, Касс, — за её спиной раздаётся звонкий голос Лелианы, — не так уж всё и плохо. Я как раз прочитала рапорты Соласа: дворянство крайне недовольно действиями храмовников, мы получили несколько заманчивых предложений о сотрудничестве, да и весточка от Первой Чародейки Фионы, главы мятежных магов, не заставила себя ждать. Думаю, их не сложно будет убедить…
Отчаянное «Нет!» вырывается из моей груди. Я встречаю изумлённый взгляд Лелианы и пытаюсь всё объяснить:
— Простите мне мой резкий тон. Просто… Я бы не хотела иметь ничего общего с мятежными магами. Я была знакома с некоторыми из них. Через несколько месяцев после мятежа в Киркволле в наш Круг прибыла небольшая делегация. Некоторое время они просто жили с нами, а потом попытались внушить свои идеи руководству Круга. Это вызвало недовольство не только у храмовников, но и у Первой Чародейки. Стычки между учениками стали возникать всё чаще и чаще, и вскоре вспыхнуло восстание. Что стало с башней, вы уже знаете: сожжена дотла, разрушена до основания. Практически все маги убиты. Мне просто повезло: в тот день я в очередной раз гостила у родителей.
— И Вы до сих пор вините себя за то, что не остались в ту ночь в Башне? — голос Каллена звучит тихо и сочувственно.
Немного поколебавшись, я отвечаю:
— Да. Маловероятно, что я смогла бы что-то кардинально изменить, но может быть, мне удалось бы вывести хотя бы нескольких учеников и Первую Чародейку…
— Или Вы бы просто погибли вместе со всеми, — заканчивает за меня Лелиана, — я понимаю Ваше отношение к мятежникам, но и Вы меня поймите: добиться аудиенции у Лорда-Искателя Люциуса будет ой как непросто.… А Брешь всё ещё никуда не делась.
— Самый простой путь не всегда самый верный, — неожиданно поддерживает меня Кассандра, — то, что мы слышали в Вал Руайо, заставляет задуматься. Меня удивило поведение Лорда-Искателя Люциуса. Если он знал о Бреши, то почему же не бросил все силы на её закрытие? Разве борьба с неконтролируемой магией не главная задача Ордена?
— Орден изменился, Кассандра, — голос Каллена был предельно серьёзен, — я понял это в тот самый момент, когда Рыцарь –Командор Мередит отдала приказ убивать всех, кто встанет на её пути. Лишившись контроля Церкви, храмовники забыли свой долг. Сейчас командующими движет лишь одно — жажда власти. Орден сейчас представляет собой не меньшую угрозу, чем мятежники, я лишь надеюсь, что ещё не слишком поздно что-либо изменить. Если мы убедим храмовников сотрудничать с нами, то обретём прекрасных союзников в борьбе с Брешью. А если нет.… То одному Создателю известно, что ждёт нас дальше.
— Последнее слово за Вами, миледи Тревелиан, — пожимает плечами Жозефина, — только Вы сможете убедить кого-либо присоединиться к нам.
Я делаю глубокий вдох и принимаю единственное решение, которое кажется мне разумным:
— Нам нужен союз с храмовниками. Скорее всего, это единственная наша возможность раз и навсегда покончить с Брешью.
— Что ж, тогда нам нужно больше информации, — со вздохом говорит Лелиана и выходит из комнаты.
***
Моя пламенная речь в Вал Руайо и вправду произвела настоящий фурор. Практически каждый день нам поступали всё новые и новые предложения о сотрудничестве. «Воистину неисповедимы пути Создателя», — приговаривала Кассандра, принимая в Инквизицию новых членов.
Огромный воин-кунари по прозвищу Железный Бык оказался вполне душевным парнем. Он тут же прозвал меня «боссом» и повёл в таверну, знакомить со своей командой: отрядом «Боевые Быки». Мероприятие прошло на ура, но на следующее утро я поклялась себе никогда больше не пить с Быком неизвестные мне жидкости.
Леди Вивьен, Первая Чародейка Монтсиммара, долго и педантично расспрашивала меня о моём отношении к Церкви в целом и к Создателю в частности. Я чувствовала себя как во время экзамена на звание младшей чародейки круга: что-то мямлила себе под нос и заикалась через слово. После каждой моей реплики леди Вивьен недовольно поджимала губы и со вздохом качала головой. Впоследствии общества Мадам де Фер я сознательно старалась избегать.
Серый страж Блэкволл оказался импозантным мужчиной средних лет с грустными серо-голубыми глазами. Своей манерой поведения он чем-то напоминал мне отца. Но, в отличие от моего самоуверенного родителя, он оказался вежливым и приятным собеседником. Между нами быстро возникло какое-то безмолвное понимание. Он не задавал мне лишних вопросов и как мог старался меня подбодрить. Я же, в свою очередь, приносила ему книги, которые мы нередко обсуждали вечерами. Образ стража всегда вызывал у меня чувство защищённости. Если бы в один из тех дней меня спросили, кому их своих соратников я доверила бы прикрывать собственную спину, то я, без сомнения, указала бы на Блэкволла.
С Калленом всё было как-то странно. Несколько раз я пыталась поговорить с ним, но командор упорно ускользал от меня в самый последний момент. Каждый раз у него находились вполне убедительные причины: то он уезжал на очередной смотр войск, то помогал солдатам настроить злосчастные требушеты, то вместе с Кассандрой разрабатывал военную стратегию. Каждый раз я говорила себе, что всё, что ни делается — всё к лучшему, что мне не стоит увлекаться командором, что нужно сосредоточится на делах Инквизиции… Только каждый раз это нисколько не помогало. В груди моей поселилась какая-то детская обида. Мне казалось, что после вечеров, проведенных на берегу озера, между нами возникла какая-то незримая связь. И терять её мне очень не хотелось. Умом я понимала, что ни к чему хорошему мое увлечение не приведёт, но и выкинуть командора из головы никак не получалось.
***
От чтения очередного талмуда меня оторвал громкий стук в дверь. На пороге стоял запыхавшийся Каллен.
— Что такое, командор? Что-то случилось? — при виде его взволнованного лица моё сердце, кажется, сделало паузу в несколько ударов.
— Да… То есть нет, — выпалил он. — Миледи Тревелиан, есть новости! Вы должны это видеть!
Весь путь до ставки командования мы проделали практически бегом. Несмотря на поздний час, здесь уже собрались все мои советники.
— А, вот и Вы, наконец, — с облегчением вздохнула Лелиана, — нам пришло письмо от Лорда-Искателя Люциуса. Он ищет встречи с Вами. Не с руководством Инквизиции, даже не с Кассандрой, а именно с Вами.
— Странно это… Зачем ему я?
— Если бы мы знали, — Лелиана недоуменно пожимает плечами, — всё это выглядит более чем подозрительно. Но боюсь, что другого шанса наладить отношения с храмовниками у нас не будет. Я понятия не имею, что творится в голове у Лорда-Искателя Люциуса: судя по сообщениям моих агентов, он зачем-то собрал всех храмовников в давно заброшенной цитадели Теринфаль. А от руководства Ордена нет вестей вот уже несколько недель. В этой ситуации нужно держать ухо востро.
— Значит, мы скоро выезжаем? — голос мой звучит не очень-то уверено.
— Да, выдвигаемся завтра на рассвете, — со вздохом сообщает мне Кассандра, — советую тебе выспаться, нас ждёт долгая дорога.
Наше собрание заканчивается так же внезапно, как и начинается. У ворот церкви я замечаю Каллена. Он выглядит встревоженным и беспокойно расхаживает туда-сюда, оставляя глубокие следы на свежем снегу.
— Что-то случилось, командор? — тихо спрашиваю я его.
— Нет, не волнуйтесь, — в полумраке его янтарные глаза кажутся почти чёрными, — просто у меня плохое предчувствие насчёт этой поездки.
Он подходит ко мне почти вплотную и кладет мне на плечо свою тяжёлую руку, его тёплое дыхание приятно щекочет мой лоб:
— Берегите себя, миледи Тревелиан. И постарайтесь вернуться живой.
