Про ревность

Лаик, осень, 397 г. К.С. Пока Лионель заполнял необходимые бумаги, Арно с вялым интересом оглядывался по сторонам. Лаик ему сразу не понравился – серые, скучные стены, подавляющие своей мрачностью, раскисшая грязь во дворе и пробирающий холод. К тому же, с самого утра затянул нудный моросящий дождь, и добираться сюда, в пригород Олларии, пришлось по моментально размокшей, напоминающей болото дороге. Капитан Арамона, заправляющий в Лаик, чересчур любезно разговаривал о чем-то с Лионелем, рассыпаясь в приторной вежливости. Арно не вслушивался, занятый своими мыслями – вертевшийся неподалеку слуга с ножницами недвусмысленно давал понять, что предстоит стрижка. Арно никогда не обращал внимания на подобные мелочи, но теперь неожиданно ощутил недовольство – за лето волосы отросли и спускались на плечи, и расставаться с ними почему-то не хотелось. - Прочитайте и распишитесь, - вынужденная любезность в голосе Арамоны, похоже, достигла предельной концентрации. Арно мельком пробежал глазами по строчкам кодекса, наткнулся взглядом на изящную, витиеватую роспись Лионеля и не особо старательно вывел рядом свою. Чернила капнули, оставив на сероватой бумаге расплывающееся пятно и вызвав недовольство Арамоны. - Увидимся в Фабианов день, - пробормотал Арно, рассеянно разглядывая недружелюбную тесную комнату. Все формальности были завершены, и теперь ему на ближайшие полгода предстояло стать унаром. - Насколько я знаю, у вас будут свободные дни, - Лионель неожиданно подмигнул ему, и Арно пришлось провести ладонями по глазам, чтобы удостовериться в реальности происходящего. – Поэтому, полагаю, увидимся раньше. Не скучай, мелкий. - Еще чего, - возмутился Арно и уже собирался добавить что-нибудь едкое в адрес брата, но тот уже направлялся к выходу, и пару мгновений спустя исчез за протяжно скрипнувшей дверью. *** Отведенная ему комната была настолько небольшой и стылой, что Арно невольно поежился, оглядываясь в поисках открытых окон. Но, разумеется, не преуспел в этом – створки единственного окна оказались не только запертыми, но и заколоченными. Мутноватое стекло отразило коротко остриженные светлые волосы, и Арно сожалением провел по ним ладонью. Но в следующую секунду уже и думать про это забыл, увлекшись разглядыванием своего временного жилища. Которое, надо сказать, совершенно не баловало роскошью. Арно как попало свалил выданную форму на кровать. Черно-белый унарский плащ соскользнул на пол, но Арно не обратил на это внимания, целиком поглощенный разглядыванием облезлого пера из письменного прибора на столе. Он хмыкнул, ткнув неказистую письменную принадлежность на место, и медленно опустился на плетеный стул, раздумывая, чем бы заняться до ужина. Некстати вспомнился Валентин, и Арно невольно задался вопросом, добрался ли тот уже до Лаик. И если да, то где расположена его комната, и был ли с ним Арамона таким же тошнотворно-любезным, и чем он сейчас занимается. - Когда мы приехали, мне, вроде, показалось, что слуги уводили со двора серого мориска, - еле слышно пробормотал Арно. – Но тот ли это мориск. Видимо, только Эмиль смог бы определить наверняка с одного взгляда. Поток рассуждений с самим собой прервал принесший ужин слуга. Он неодобрительно покосился на распростертый на полу плащ и раскиданную по кровати форму, но ничего не сказал. Зато тарелку с ужином ткнул на стол с такой силой, словно та в чем-то перед ним провинилась. Раздавшийся следом скрежет ключа, с усилием поворачиваемого в замке, окончательно заставил Арно поверить в рассказы братьев о том, что на ночь в Лаик всех закрывают по комнатам. Сваренная на воде овсянка, называемая здесь ужином, оказалась настолько безвкусной, что Арно торопливо проглотил несколько ложек, отодвинул тарелку в сторону и направился к кровати. Он нехотя сгреб форму, зашвырнул ее в сундук и, раздевшись, лег. Серые простыни ощущались сырыми и холодными, словно впитавшими в себя накрапывающий за окном дождь. Одеяло оказалось тонким и совсем не грело, и Арно, кое-как замотавшись в него и стараясь не дрожать слишком явно, счел за лучшее побыстрее уснуть. *** На следующий день к общему завтраку Арно спустился в отвратительном настроении – мало того, что промозглая сырость его все же доконала, и теперь он то и дело шмыгал носом, так на завтрак еще и оказалась все та же ненавистная овсянка. Он с отвращением повозил ложкой по тарелке и отодвинул подальше мерзкое варево, даже не притронувшись. И столкнулся с обеспокоенным взглядом Валентина. Тот сидел почти напротив – остриженные каштановые волосы смотрелись непривычно, делая бледное лицо еще более худым. Арно скривился, всем своим видом показывая отношение к Лаик в целом, и собственной простуде, здешней еде и атмосфере в частности. Валентин чуть улыбнулся, заметив чужое недовольство, и вдруг коснулся правого плеча, словно стряхивая невидимую пылинку. Арно удивленно моргнул, а потом вспомнил. Конечно, их условный жест, означающий, что все в порядке. Не улыбнуться в ответ после такого было просто невозможно, а плохое настроение разом куда-то делось, уступив место любопытству. Их заставили представиться друг другу по именам, поэтому Арно знал, что темноглазого, подвижного кэнналийца рядом с Валентином зовут Паоло, внушительного вида близнецы по правую руку от него самого – Йоганн и Норберт, а недовольно хмурящийся слева северянин – Ричард. Общительность Арно сразу дала о себе знать, и он четко решил, что, пожалуй, несмотря на запрет разговоров, уж как-нибудь найдет способ узнать о других как можно больше. *** Сон упорно не шел, и Арно ворочался на неудобной кровати, мысленно ругая все подряд. Уснуть не удавалось то ли из-за простуды, постоянно напоминающей о себе заложенным носом и головной болью, то ли из-за промозглого холода, заполнившего тесную комнату и не желающего отступать. В итоге Арно все же задремал - звук отпираемой двери, прорезавший ночную тишину, заполненную лишь редкими, едва уловимыми шорохами, показался насколько громким, настолько же и неуместным. - Кого еще кошки принесли, - он рассерженно вскочил с кровати, готовый высказать все, что думает о визитах слуг в непредназначенное для этого время. И удивленно замер. - Валентин? – Арно неверяще уставился на скользнувшую в комнату тень. – Что ты здесь делаешь? – больше ничем поинтересоваться не удалось, чужая ладонь накрыла губы, надежно пресекая дальнейшие расспросы. - Тише, - Валентин осторожно запер дверь и, стараясь не шуметь, подтолкнул Арно обратно к постели. – Если меня здесь обнаружат, достанется нам обоим. - Как ты сюда попал? – Арно понизил голос до шепота и опустился на смятые простыни, жестом предлагая Валентину устраиваться рядом. А потом вдруг без всякого перехода коснулся коротких каштановых прядей и хмыкнул, тщательно изображая принятое в Лаик обращение. – Знаете, унар Валентин, ваша прошлая прическа шла вам куда больше. - И это мне говорите вы, унар Арно, - Валентин выразительно кивнул на чужие, ставшие слишком короткими волосы. - Рассказывай уже, как здесь оказался, - Арно нетерпеливо поерзал и закутался в одеяло, стараясь хотя бы немного согреться. - Вот это я нашел в своей комнате, - Валентин как-то сразу посерьезнел и поднял руку с зажатыми в ней отмычками. - Однако, - Арно удивленно разглядывал тускло поблескивающий в неровном ночном свете металл. – Не понимаю, зачем оставлять унарам то, что просто-таки призвано способствовать нарушению здешних правил. - Видимо, именно для этого, - Валентин покачал головой и продолжил. – Помимо отмычек, я нашел некую печать и настойку кошачьего корня. Ты не находишь это крайне странным? - Нахожу, - согласно кивнул Арно и пробормотал задумчиво, - Может, тебе лучше спрятать все это? Ну, кроме отмычек. Если, конечно, ты желаешь видеть меня не только на занятиях и за общим столом, - он хмыкнул, заметив недоуменное выражение на лице Валентина. - Я, пожалуй, так и поступлю, - чуть подумав, отозвался Валентин, чересчур внимательно разглядывая отмычки. – Думаю, нам стоит обыскать и твою комнату тоже. Мне кажется, тот, кто подбросил эти вещи, вряд ли руководствовался чем-то достойным, - он выглядел по-настоящему встревоженным. - Ладно, давай посмотрим. Здесь все равно почти ничего и нет, - Арно сполз с кровати и чихнул. - Где ты простудился? – Валентин встал следом и уверенно направился к раскрытому сундуку, обитому полосками позеленевшей меди. - Здесь, где же еще. В таком-то холоде, - Арно снова чихнул и помянул закатных тварей, заслужив предостерегающий взгляд. Они оба замолчали, прислушиваясь, но Лаик безмолвствовал, погруженный в тяжелую, вязкую тишину. Только где-то в отдалении ухала сова, и глухо бились в окно потревоженные ветром ветви деревьев. - До чего же неприятное место, - Арно поежился и плотнее замотался в одеяло. - Мне тоже так показалось, - согласился с ним Валентин, методично обыскивая содержимое сундука. – Здесь ничего, - заключил он несколько минут спустя. За сундуком последовал стол, а затем и кровать. Валентин опустился на колени и принялся ощупывать ледяной каменный пол. Арно сосредоточенно сопел у него над ухом, с интересом наблюдая за действиями. Ему самому и в голову не пришло обыскивать комнату. - Ну как? – не удержавшись, спросил он, когда молчание слишком затянулось. - Похоже, что ничего, - Валентин выглядел озадаченным. – В любом случае, стоит быть осторожнее. Мне не нравится происходящее здесь. - Конечно, - беспечно отозвался Арно, уже и думать забывший о непонятных предметах из комнаты Валентина. – Лучше расскажи, как тебе фехтование? И чего только этот Арамона повадился ставить меня с теми, кто явно сильнее. Как будто специально, - он обиженно надулся, а потом продолжил увлеченно повествовать о своем первом дне в Лаик. *** Впрочем, довольно скоро значение подкинутых вещей прояснилось – когда одна за другой начались выходки загадочного Сузы-Музы. - Это не ты? – подозрительно поинтересовался Арно у пришедшего в очередной раз ночью Валентина, после того, как Арамона выловил из супа перчатку. - Нет, - совершенно спокойно отозвался Валентин и пояснил, - Ты же знаешь, что у меня остались только отмычки, остальное я спрятал. - Это точно не ты? – еще более подозрительно поинтересовался Арно, после того, как некто разлил настойку, и Арамона всю ночь наслаждался кошачьими воплями. - Нет, - по-прежнему невозмутимо ответил Валентин и добавил, - Я недавно проверял, та настойка, что я спрятал, все еще на своем месте. - Но вот это уже точно ты, - набросился на него Арно после того, как их вшестером заперли в Старой галерее, где пришлось просидеть до самого утра. - Что именно? – навестивший его следующей ночью Валентин ничуть не изменился в лице в ответ на обвинение. - То самое, - недовольно буркнул Арно. – Мог бы тоже присоединиться. Уж кому, как не тебе, знать, что все эти улики, найденные в комнате Ричарда, ни о чем не говорят, - продолжил он дуться. - Позволь полюбопытствовать, - Валентин повертел в руках отмычки, старательно подбирая слова. – Если бы я пошел с вами, кто, в таком случае, обеспечил бы доказательства вашей невиновности? - Хочешь сказать, это ты принес вино и ужин? – они снова сидели, устроившись на кровати, и Валентин выглядел задумчивым и каким-то совсем нерадостным. - Получается, даже ты меня не узнал, - Валентин удовлетворенно кивнул сам себе и помрачнел еще больше. - Ну, голос показался мне знакомым, но я не был уверен, - осторожно пояснил Арно. – Я расскажу потом, как появится возможность, остальным, что это ты нам помог, - решил он. - Не нужно, - Валентин покачал головой. - Но почему? – удивленно вскинулся Арно. – Все считают, что ты испугался, поэтому не пошел. И говорили о тебе… всякое... такое, ну, не очень лестное, - замялся он, виновато отводя взгляд. - Тот человек, чье мнение для меня имеет значение, вряд ли стал бы говорить обо мне что-то неприятное. А точка зрения остальных мне безразлична, - Валентин равнодушно пожал плечами, выглядя совершенно непроницаемо. Человек, чье мнение имеет значение? У всегда спокойного и невозмутимого Валентина? Именно в тот момент Арно впервые задумался о том, настолько ли хорошо он понимает Валентина, как привык считать.