Про ревность

Тарника, лето, 398 г. К.С. «Я и представить не мог, что это окажется настолько…» - Арно задумался, подбирая подходящее слово, поводил пером по золотистому ободку чернильницы – гладкая поверхность окрасилась темно-синими разводами, но он не обратил на это внимания. – «…однообразным», - нашелся Арно в итоге. Письмо Валентину было почти закончено, оставалось только запечатать. Они не виделись с Фабианова дня, и, подсчитав в уме, Арно неожиданно осознал, что прошло уже больше двух месяцев. Лионель, как и собирался, взял его в оруженосцы – пышная церемония на площади, слова клятвы, монотонный гул чужих голосов – воспоминание, яркое настолько, словно все случилось только вчера. Последующие дни вышли суматошными, наполненными новыми обязанностями и впечатлениями, и Арно стало не до встреч, а дальше двор выехал на лето в Тарнику, и на этот раз Лионель увез его с собой. И не просто увез, но и взялся за брата всерьез, и теперь Арно несколько раз в неделю нес службу в королевской охране, о чем и сообщал в своем письме Валентину – подобная должность, вопреки ожиданиям, оказалась скучнее некуда. Арно весь извелся – часами стоять на одном месте, охраняя находящихся во дворце от несуществующей опасности, было удручающе нелепо, но поговорить с Лионелем пока не решался. Валентин же остался в Олларии вместе с генералом Рокслеем, чьим оруженосцем теперь и являлся. Изначально Арно начисто отверг идею переписываться с Валентином. Писать письма он не любил, не умел и искренне считал это занятие глупым и бессмысленным. «Всего-то несколько месяцев, можно и обойтись», - недоверчиво хмыкнул он, получив в Тарнике первое письмо Валентина и решив ничего не отвечать. «Да уж, несколько месяцев», - куда более неуверенно протянул он после второго письма и, немного подумав, небрежно набросал пару строчек. «Целых несколько месяцев», - растерянно решил он после третьего письма и неожиданно осознал, насколько успел на самом деле соскучиться. Почувствовав вновь нахлынувшее вдохновение, Арно исписал сразу несколько листов, в мельчайших подробностях повествуя о происходящем при дворе, каждодневных мелочах и своих мыслях и ощущениях. После этого Арно окончательно утвердился в мысли, что обмениваться письмами – не такая уж плохая идея. Ворвавшийся в приоткрытое окно летний ветерок зашелестел бумагами на столе, подобрался к письму, невесомо перебирая исписанные листки. Тепло, еще не успевшее обернуться жарой середины лета. - Какой это даме ты пишешь с таким упорством? – голос Лионеля прозвучал настолько неожиданно, что Арно дернулся, кольцо с печатью соскользнуло, размазав воск и выведя на плотной бумаге нечто корявое и расплывающееся вместо фамильного герба. - Это не даме, - буркнул Арно, придирчиво разглядывая получившееся. - Я не собираюсь читать твою переписку, - серьезно произнес Лионель, заметив, как Арно старательно перекладывает письмо другими бумагами, отодвинув его подальше. – Если однажды я должен буду узнать о тебе нечто важное, я предпочту услышать это от тебя самого, а не прочитав не предназначенное мне письмо. Арно удивленно поднял голову, впервые раздумывая о том, что он, похоже, не особенно хорошо знает собственного старшего брата. *** Они устроились в комнате Лионеля – один из редких полностью свободных вечеров. Арно расположился прямо на полу, утопая в мягком ворсе ковра и покачивая в ладонях бокал с вином. Прозрачно-золотистая жидкость плавно переливалась в такт движению, ловя отблески заходящего солнца. «Вдовья слеза» оставляла кисловато-терпкое послевкусие, и Арно отстраненно подумал о том, что все же предпочитает «Змеиную кровь» с ее пряной горчинкой. - И как тебе служба при дворе? – вдруг поинтересовался Лионель, нарушив вязкую от духоты тишину. Лето взяло свое, заливая воздух зноем и жаркими солнечными лучами. Небрежно наброшенный на спинку кресла мундир, давно стянутый и откинутый в сторону шейный платок – Лионель предпочел остаться в одной рубашке, лениво полулежа на полу рядом с Арно. - Ну, это довольно ответственное дело, - неуверенно начал Арно, мысленно гадая, стоит ли говорить правду. Голова слегка кружилась от выпитого, по телу растекалось приятное тепло, но контролировать свои слова он был еще в состоянии. - А если честно? – Лионель хмыкнул, стянул с волос развязавшуюся ленту и, немного посомневавшись, отправил ее к остальной одежде. - Если честно – скучно и однообразно, - выдал Арно, разом допивая оставшееся в бокале вино. - А ты думал, почему про меня говорят «на паркете с бокалом», - рассмеялся Лионель, напомнив про широко известную в Олларии загадку, и подливая им обоим еще вина. – На самом деле, постоянно находиться на одном месте всегда тяжело, особенно если привык действовать. Но существует такая вещь, как долг. Который, как правило, важнее наших желаний, - он сделал еще глоток и расслабленно потянулся, переворачиваясь на спину. - Ладно ты, но я-то тебе здесь зачем? – Арно недовольно нахмурился и придвинулся поближе, разглядывая чужие светлые пряди, рассыпавшиеся по плечам. «Пожалуй, стоит отрастить свои», - пришел он к выводу, вдоволь наглядевшись на Лионеля без его привычной ленты, удерживающей волосы собранными в хвост. - Потому что однажды мне, так или иначе, придется оставить должность капитана королевской охраны, - Лионель не глядя уронил опустевший бокал на ковер и подложил руки под голову. Несколько оставшихся капель вина вытекли и расплылись по ворсу темными пятнами. – И я предпочту видеть на этом месте того, кому смогу безоговорочно доверять, - он больше не улыбался. - Понятно, - растерянно пробормотал Арно, моментально почувствовав неясную гордость – ему и в голову раньше не приходило, что Лионель настолько ему доверяет. На пару мгновений служба в королевской охране даже перестала казаться чем-то ужасно скучным и бесполезным. - А что это ты до сих пор себе даму не нашел? – сменил тему Лионель, снова становясь расслабленным и насмешливым. – Ты же Савиньяк. И я, и Эмиль в твоем возрасте… - он многозначительно замолчал, предоставив Арно самому дополнить сказанное любыми откровенными подробностями по вкусу. - С чего ты решил, что не нашел? – с вызовом произнес Арно, не собираясь поддаваться брату. - Ну-ка, ну-ка, - Лионель приподнялся на локте и с неподдельным интересом подался вперед. – Расскажи о ней? - Да чего рассказывать, - пробормотал Арно, с силой сжимая бокал в руке и пробуя сосредоточиться, чтобы не сболтнуть лишнего – сознание постепенно заволакивало приятным туманом. – У нее серые глаза. Светло-серые, - прибавил он, постаравшись в точности воспроизвести в памяти оттенок. – Каштановые волосы. И почти незаметная родинка на щеке. Лионель пару секунд потрясенно молчал, а потом, не сдерживаясь, расхохотался. - И что такого смешного я сказал? – недовольно поинтересовался Арно, подозрительно косясь на брата. - Да ты, мелкий, оказывается, романтик, - отсмеявшись, заявил Лионель. – Я думал, ты расскажешь о несколько иных… достоинствах своей дамы, - он выразительно кивнул на собственную грудь. - Да ну тебя, - привычно ворчливо отозвался Арно. *** «…представляешь, он спросил, как выглядит моя дама», - Арно хмыкнул и продолжил очередное письмо Валентину. «Я сказал ему, что…» - он не стал упоминать напрямую, чья внешность послужила для описания, ограничившись намеком. Валентин догадается, а остальным о них знать необязательно. Конечно, письма вряд ли бы стали перехватывать или читать, но по обоюдной договоренности они соблюдали определенную осторожность. Письмо Валентина, полученное утром, разлетелось листками по столу, и Арно осторожно собрал их вместе, стряхнув остатки разломанной лиловой печати. Снова пробежался глазами по ровным строчкам – не забыл ли ответить на что-нибудь важное и, удовлетворенно кивнув, принялся запечатывать собственное письмо. Если бы кто-то сказал Арно пару месяцев назад, что подобное занятие станет не тяжкой повинностью, а настоящим удовольствием, он бы ни за что не поверил. Тем не менее, чем больше он писал, тем больше входил во вкус. Первоначальные сухие строчки превратились со временем в подробные рассказы, в красках описывающие происходящее в Тарнике. - И откуда что взялось, - удивлялся Арно сам себе. Впрочем, читать ему когда-то тоже не слишком нравилось. Арно ткнул перо на место, опустил золотистую крышку чернильницы и уже собирался выйти из комнаты, как вдруг ему в голову пришла неожиданная идея. - Я, кажется, ни разу не написал матери и Эмилю, - он снова схватился за перо, ощущая настоятельную потребность поделиться своими буднями с кем-нибудь еще, и охотно принялся за дело. - Вот, отправишь потом вместе со своими, - спустя полчаса Арно протянул исписанные размашистым почерком листки Лионелю. Тот устроился у себя в комнате за столом, заваленном всевозможными документами и, судя по залегшим под глазами теням, поспать ему сегодня вряд ли удалось. – Я знаю, ты тоже им пишешь. - Что это? – Лионель недоверчиво разглядывал сложенную бумагу, словно та в любое мгновение грозилась рассыпаться в пыль или обернуться туманной дымкой. - Письма. Для матушки и Эмиля, - терпеливо пояснил Арно. - Мелкий, ты, случаем, не заболел? – Лионель потянулся и насмешливо дотронулся до чужого лба. – Тебя же раньше не заставить было. - А сейчас захотелось, - Арно пожал плечами и отправился к себе, не заметив, насколько потрясенно Лионель смотрит ему вслед. *** - Нет, неправильно. Спину выпрями, а теперь выпад. Нет, резче. Что ты делаешь? Неудивительно, что оказался лишь шестым в выпуске, - Лионель без особых усилий выбил шпагу из рук Арно. Лионель в ответ на просьбу брата продолжить занятия фехтованием согласился, но сразу предупредил, что сильно занят, поэтому выделить какое-то определенное время не сможет. И, разумеется, всякий раз момент оказывался предельно неудачным. Они уже фехтовали глубокой ночью, и в сильный ливень, и в самую жару, когда все вокруг раскаляется до предела, и сложно не только изучать новые приемы, но и просто удерживать в руке шпагу. И вот теперь свободным временем Лионеля оказалось раннее утро. Арно вовсю зевал, изо всех сил стараясь сосредоточиться на занятии, но куда там. - Я просто еще не проснулся толком, - недовольно буркнул он, сердясь на Лионеля за столь ранний подъем. – Это тебе ничего, спишь по три часа в сутки и высыпаешься каким-то непонятным образом. - Кто из нас хотел заниматься? – спокойно поинтересовался Лионель. – Да и в бою тебя никто не будет спрашивать, проснулся ты или нет, - жестко добавил он. - Ну, я хотел. И хочу, - Арно вдруг вспомнил спор про шляпу и моментально ощутил прилив бодрости. Вряд ли генерал Рокслей окажется лучшим учителем, нежели Лионель, но кто знает. На всякий случай стоило не расслабляться. - Ты начал щуриться, совсем как мать, - неожиданно перевел разговор на другую тему Лионель, опуская шпагу и жестом показывая, что дает возможность немного передохнуть, прежде чем возобновит прерванное занятие. – Мне это не нравится. Что у тебя со зрением? - Ничего, - отозвался Арно, удивленный чужой наблюдательностью. – Много читал в последнее время, но вижу, вроде, приемлемо. - Сейчас проверим, - Лионель чуть усмехнулся, протягивая ему пистолет. – Сможешь попасть вон в ту яблоню? В место, где раздваивается ствол, - уточнил он, указывая вперед и чуть правее от того места, где они тренировались. Засохшее дерево, покрытое растрескавшейся корой, выделялось на фоне по-летнему яркой зелени темным силуэтом. - Смогу, - Арно пожал плечами и выстрелил, не особо прицеливаясь. И спокойно попал. - А с левой руки? – Лионель вернул ему перезаряженный пистолет. – Неплохо, - оценил он редкий по точности выстрел спустя мгновение. – Ладно, сгодится. Станет хуже, говори. Арно кивнул, не особо вслушиваясь в слова брата, полностью поглощенный обдумыванием следующего письма Валентину.