И снова избранный (Ранее "Что, опять мир спасать?!")

Так и не успев ничего решить, осторожно стучу в приоткрытую дверь. И почему эта лестница такая короткая? — Вы хотели меня видеть, директор? — вопрос неуверенный и смущенный. — А, Гарри, мальчик мой, да, я хотел с тобой поговорить. От его обращения мурашки бегут по спине. Слишком сильное сходство с Сарутоби. Накатывает чувство, что старик, сидящий за массивным столом из черного дерева, сейчас начнет распинаться о Воле Огня, раскурит удушливую трубку, задымив весь кабинет, возможно, пожурит за очередную шалость, а выйдя из кабинета, я уже не вспомню о чём-то важном для себя. И продолжу изображать шумного дурака. Узумаки Наруто — дурак: так все привыкли считать, дураков не воспринимают всерьез, дураки не могут быть опасны. Гарри Поттер — наивный глупец: с глупцами можно не считаться, ими можно манипулировать, они всё равно не поймут ничего, а если и поймут, то будет уже слишком поздно, капкан к этому времени уже захлопнется. — О чём? Я что-то натворил? — О, нет-нет! Я всего лишь хотел познакомиться поближе с сыном Лили и Джеймса. Они оба были хорошими друзьями и отличными волшебниками! — да, и, судя по всему, ещё и хорошими марионетками. — Тетя Петуния не любит о них говорить, — опускаю глаза, как бы в смущении, а затем, как будто решившись на что-то, резко вскидываю голову. — Расскажите о них, пожалуйста, — с жадностью попросил я его. Похоже старик этого не ожидал, но приятно удивился и тут же с радостью принялся вешать мне рамэн на уши. — Лили и Джеймс были лучшими студентами Гриффиндора! — закинул он удочку. Что ж, я подыграю, что мне жалко что ли? Снова, как бы смутившись, опускаю глаза, немного наклоняюсь вперед и тихо отвечаю.  — Я никак не мог выбрать между Гриффиндором и Пуффендуем, а шляпа почему-то выбрала Слизерин. Я даже не думал поступать туда, ведь Рон сказал, что там учились все темные волшебники, — тихо бормочу в попытке оправдаться хоть как-то, но меня прерывают. — Не волнуйся так, мой мальчик, не все выпускники Слизерина обязательно становятся темными, ведь ты знаешь: сам Мерлин там учился! Вот лучше выпей чаю: очень вкусный, особенно с лимонными дольками в сахаре, — старик передвигает ко мне чашку горячего чая. Пахнет мятой и чабрецом. Направляю к носу немного чакры, усиливая обоняние и снова принюхиваясь. Кажется, там есть что-то еще. Ксо, в любом случае надо пить, иначе вызову подозрения. Делаю несколько небольших глотков — напиток неприятно царапает горло, спустя несколько ударов сердца чувствую, как тело расслабляется, становится тепло, в голове появляется легкий шум. Интересно, что это было? Что-то, что нарушает самоконтроль? — Скорей всего, тебя пока ни в чём особенном не подозревают, так что это наверняка просто попытка тебя отвлечь от жесткого контроля над твоими действиям, — попытался успокоить меня Кьюби. — Ксо! — внезапно монолог демона прерывается, и я чувствую, как мои ментальные щиты немного прогнулись. И что мне теперь делать? Если начну сопротивляться, он от меня не отстанет и в конце концов проломит мою защиту, но и просто впустить его я не могу. Моргана тебя задери, старик, так и знал, что этим все кончится. — Ку, используй печать! — Но… — попытался возразить лис. — Делай! — рявкнул я, пытаясь удержать атаку директора на поверхности сознания, прокручивая в памяти проведенные в Хогвартсе дни, при этом старательно убирая все упоминания о тренировках в Выручай-комнате. Яркая вспышка демонической чакры в подсознании, словно приливная волна, стерла все воспоминания Узумаки Наруто из Конохи, оставив лишь всё то, что относится к Гарри Поттеру, такому, каким он должен был стать. — Ксо. Обито тебя забери! — последний раз слышу голос Курамы, прежде чем забыть о его существовании, за мгновение до того как директор Хогвартса ворвался в мои мысли. End POV Мальчик, сидящий сейчас напротив величайшего светлого волшебника столетия, осторожно пил, предложенный, горячий напиток, в который был добавлен слабый расслабляющий состав, который должен нарушить самообладание ребёнка, заставив его быть более открытым и проявлять больше эмоций. Знаменитый герой магического мира, известный также как Гарри Поттер, вызывал у директора лучшей магической школы Британии неоднозначное чувство. С одной стороны его поступление на факультет Северуса и немного странное поведение в день зачисления. Это настораживало. Но с другой стороны, сейчас мальчик, сидящий напротив старика, выглядел напуганным, смущенным и разочарованным тем, что не попал на факультет своих родителей. Добавленный настой сделал свое дело, усилил его эмоции — и теперь всё, то что он чувствовал можно было читать как открытую книгу особо не напрягаясь, а также это ослабило мысленные щиты и блоки на памяти — довольно сильные по характеру защиты, но достаточно корявые, чтобы понять, что это лишь собственная попытка ребенка защитить свой разум, он явно учился самостоятельно. Но вот вопрос: сам ли он до этого додумался или его кто-то убедил в необходимости защиты? Гарри Поттер оказался довольно способным и сильным, даже превзойдя ожидания директора, который знал о том, что помимо силы, переданной родителями, весьма способными волшебниками, избранный также получил и часть силы Тома, насколько большую директор не знал, но был приятно удивлён тем, что пешка предстоящей партии имела достаточный потенциал чтобы в будущем стать ладьей. Для того чтобы сломать защиту ученика, потребовалось чуть больше времени чем глава Визенгамота рассчитывал, но внезапно мальчик вздрогнул и его защита лопнула словно мыльный пузырь. Перебирая чужие воспоминания, сильнейший волшебник столетия приходил в хорошее расположение духа. Практически всё было так, как он и планировал, единственное, что отличалось, так это то, что не удалось столкнуть избранного с шестым Уизли и Малфоем-младший. Сын Молли должен был стать лучшим другом нового избранного, проводником в мире магии и своими несколько узкими интересами искажать представления Поттера о новом мире: ведь до этого запуганный и достаточно стеснительный мальчик наверняка потянется за более знающим, активным и ярким другом. Первым другом. И как результат, представления избранного о новом мире будут весьма… специфичными и односторонними. А ведь тот, кто не обладает достаточным количеством информации не способен правильно приложить всю свою, пусть и не малую, магическую мощь и впоследствии стать кем-то действительно опасным. А в момент, когда нужно будет направить эту мощь, рядом будет кто-то, кому мальчишка будет безоговорочно доверять и тот, кто будет неоспоримым авторитетом. А вот Малфой-младший должен был навсегда отучить Мальчика-который-выжил доверять и симпатизировать знатным, чистокровным Родам. Отвратить наивного ребенка от «высокомерных», «самовлюбленных» снобов, коими аристократов должен был зарекомендовать избалованный сыночек Люциуса. К сожалению, ни того ни другого не произошло, впрочем не все еще потеряно, Дамблдор обязательно найдет альтернативу. Однажды Альбус уже совершил ошибку, позволив невероятно талантливому мальчишке развиваться бесконтрольно, формируя свой кругозор и мироощущение самостоятельно. И что в итоге? Мальчишка из перспективный фигуры превратился в матерого гроссмейстера. Этого нельзя снова допустить. В памяти мальчишки не нашлось ничего, что могло бы заинтересовать светлого обманщика, единственное что настораживало, так это то, что в какой-то момент его поведение несколько изменилось, но это, возможно, связано с тем, что как раз накануне старший Дурсль немного увлёкся «воспитанием», избив мальчишку сильнее обычного. Но это, пожалуй, даже к лучшему. Теперь Хогвартс уж точно будет его единственным пристанищем, чудесной сказкой, которую всеми силами хочется оберегать. И невозможно найти в душе хоть немного желания разрушать прекрасную иллюзию. Это поможет отгородить мальчика от мысли о том, что всё вокруг может быть не совсем таким, как ему хочется видеть: ведь людям всегда гораздо проще верить в прекрасную ложь, чем принимать неприглядную истину. — Что же, мой мальчик, думаю, тебе уже пора, — добродушно улыбнулся директор. — Посиделки со стариком вовсе не повод нарушать школьные правила, — величайший светлый волшебник хитро сверкнул очками-половинками, наблюдая за тем, как Поттер медленно поднимается из кресла, смущённо благодарит за что-то и исчезает за дверью.