И снова избранный (Ранее "Что, опять мир спасать?!")

Северус Снейп Северус Снейп всегда был достаточно мнительным человеком, но когда к нему нагрянул чем-то обеспокоенный Драко, он не придал этому значения, как впрочем и не отреагировал на слова крестника о том, что Поттер ведёт себя как-то странно. «Да он весь одна большая странность» — решил тогда мужчина. Однако, краем сознания всё же зацепился за этот разговор. — С чего вдруг такие заявления, Драко? И почему ты пришел с этим ко мне? — без особого интереса спросил он тогда Малфоя-младшего. — Прости за беспокойство, крестный, я не могу внятно этого объяснить, но он словно не он, — сбивчиво попытался объяснить блондин. — Успокойся и объясни толком: из-за чего ты меня отрываешь от дел, — раздражённо бросил Снейп, пытаясь понять, что до него старается донести мальчишка. — Ну, я ведь раньше тебе уже говорил, что он какой-то странный, — медленно начал Драко. — Исчезает куда-то постоянно, и за ним невозможно проследить: он с легкостью разбивает все навешенные на него следилки! Но после того как он побывал у Дамблдора, пару дней назад, его словно подменили. Кроме классов, Большого зала, библиотеки и гостиной факультета он никуда не ходит. Следилки не замечает, на все мои выпады просто раздражённо огрызается. В то время как раньше от его иронии я чувствовал себя так, будто это отец делает мне замечания. Тогда я был готов поспорить, что Поттер может противостоять ему в словесной дуэли. Ты и сам прекрасно знаешь, насколько он может быть невыносим. Он был Слизеринцем. А ещё он ни разу не терял самообладания. На любые нападки лишь посмеивался и ставил наглеца на место парой слов. Факультет принял его, потому что он вел себя, как аристократ, наследник. А тут он чуть ли не с кулаками полез на какого-то идиота, решившего его задеть, — Малфой резко запнулся, поняв, что наговорил лишнего, но Снейп этого явно не заметил, погрузившись в воспоминания о нескольких днях после вызова Поттера в кабинет директора. Если подумать, то что-то в мальчишке действительно неуловимо изменилось. Пожалуй, исчезла та уверенность в себе и легкая насмешка во взгляде. Насмешка над окружающими и над собой. Он стал… обычным. Таким, каким должен был быть по замыслу Альбуса. Но почему же бывший двойной агент не обратил на это внимания? Это стало неприятным ударом по самолюбию Слизеринца. И при этом заставило по новому взглянуть на крестника. — Ладно, Драко, присмотрюсь к твоему другу, — задумчиво произносит Снейп, наблюдая за реакцией мальчишки — тот, как и ожидалось, тут же вспыхнул. — Он мне не друг! Он же… — задохнулся от возмущения блондин, теряя всё свое самообладание. «Да, до Поттера в этом вопросе ему еще далеко» — вдруг приходит в голову зельевара неуместное замечание. «По крайней мере до прежнего Поттера» — тут же исправляет себя мужчина. Малфой явно не всё ему рассказал, но и этого достаточно. Стоит ли поднимать из-за этого панику или у мальчишки просто какие-то личные проблемы? Что бы там себе не придумал Малфой-младший, но декан все же заметил изменения в поведении избранного, но не придал этому особого значения. Теперь же бывший шпион стал пристально наблюдать за Поттером. На первый взгляд ничего, действительно, необычного не было, но вот в мелочах странности все же были. Мальчишка стал бросать опасливые взгляды на Слизеринцев, огрызался на шутливые подначки. Насколько было известно Снейпу, избранный поддерживал приятельские отношения практически со всем факультетом, включая часть старшекурсников, но в хороших приятелях числились лишь двое: Теодор Нотт и Блейз Забини. Сейчас стало заметно, что Поттер сторонится всех. А еще настораживал периодически отрешенный взгляд, мальчишка выпадал из реальности, терял нить разговора, сбивался с собственных мыслей. По отдельности все было не так уж и заметно, но взглянув на картину в целом выходило, что мальчишка несколько не в себе. Отчасти это было похоже на действие империуса или последствия слишком грубого воздействия Обливиэйтом. Самым простым способом проверить Поттера показалось просто напомнить ему о договоре, но всё вышло не так, как зельевар планировал. Подкараулить первокурсника не составило труда, но далее всё произошедшее напоминало какой-то третьесортный фарс. — Что это вы, мистер Поттер, здесь делаете? — Простите, сэр, я… ничего, просто хотел побыть один. Тот Поттер, что предстал перед ним, ничуть не напоминал того, кто мог на равных говорить с ним, со Снейпом, Ужасом Подземелий. Это было два абсолютно разных человека. Тот первый иногда, особенно при общении наедине, мог казаться зельевару намного старше, хитрее и изворотливее простого подростка, точнее при профессоре он не очень-то и старался этого скрывать, выказывая некий жест доверия и уважения. Но тот, кто вышел из кабинета старого дольколюба, был обычным мальчишкой. Сейчас немного запуганным и, пожалуй, раздраженным. Что старик с ним сделал? И все же стоило удостовериться, что это настоящий избранный. — Идемте со мной, мистер Поттер. Пришлось привести его в свой личный кабинет, в свете некоторых подозрений это было не более чем мерой предосторожности. Если это Поттер, но с промытыми мозгами, то ни кто не должен об этом узнать, ведь не известно было ли это делом рук директора или же кого-то со стороны. Если же это посторонний человек под личиной избранного, то стоило обезопасить и себя, и всех находящихся в замке заблаговременно. — И так, мистер Поттер, кажется, я, наконец, решил, какой вопрос вам задам, — как ни в чем не бывало начал зельевар, внимательно следя за чужой реакцией и при этом стараясь не насторожить возможного противника — Вопрос, сэр? — собеседник едва уловимо нахмурился. Движения, жесты, мимика, даже общая поза говорили о том, что мальчишка пытается вспомнить, так иногда бывало во время уроков, когда избранный пытался с ходу вспомнить ответ на неожиданно заданный вопрос. Мелкую моторику очень сложно подделать, даже находясь под обороткой. Выходит: это — все же Поттер? Или нет? — Позвольте напомнить вам о нашем договоре, — как узнать наверняка? — О каком договоре вы говорите, сэр? — и снова это обращение. Прежний Поттер его никогда не использовал и этим словно ставил перед фактом, что имеет право говорить с деканом Слизерина на равных. Мальчишка хмурится, его взгляд бегает по комнате, не находя за что зацепиться, снова становиться отсутствующим. Или же противник настолько талантливый лицедей, что способен одурачить того, кто на протяжении нескольких лет дурачил самого Темного Лорда? Нет, кажется, это — все же Поттер. Но что на него воздействует? Империус или Обливиэйт? Или же что-то более сложное? Ментальные закладки? Внушение? Мальчишка морщится как от головной боли, и зельевар замечает, как по его верхней губе медленно скатываются капли крови. Почему-то это становится последней каплей для мужчины. На Северуса накатывает ярость. Хочется встряхнуть мальчишку так, чтобы клацнули зубы, отвесить ему хорошую оплеуху и… заставить растянуть губы в ироничной ухмылке так не похожей на оскал ненавистного Джеймса. Это уже успело стало наркотиком: незримое противостояние упрямому противнику, которого хочется обыграть в поединке, в угоду спортивному азарту, бурлящему в крови, пусть даже этот противник и заключён в несуразную оболочку одиннадцатилетнего мальчишки с лицом школьного врага. И до омерзения противно видеть, как глупая личина становится настоящей сущностью. — Легилименс… — заклинание легко соскальзывает с губ, противник даже не смог заметить как рука мужчины метнулась к палочке. Прежний Поттер не позволил бы так просто использовать палочку. И уж тем более не позволил бы так легко проникнуть в собственные воспоминания. На первый взгляд всё было… обычным. Жизнь мальчишки прожита точно по сценарию Дамблдора. Не самое приятное пребывание в доме Дурслей. Чудесный приход полувеликана в день рождения с письмом из Хогвартса. Все было на своих местах. Но что-то было не так. Что-то настораживало, заставляя искать более тщательно. Уже здесь, в Хогвартсе. Вот оно! У мальчишки не было воспоминаний о попытке Снейпа прочесть его память, но в то же время воспоминания о том, как проходил, тот первый, урок зельеварения присутствовали. И так во множестве мелочей. Если бы мужчина не знал, что нужно искать он бы и не заметил, что части воспоминаний просто нет. Не было воспоминаний и о договоре, и даже о тетради с записями на японском. Но это точно Поттер. Теперь декан был полностью в этом уверен, но… Как такое возможно? Обычно вмешательство в память, пусть даже опытного Легилимента, оставляет следы, которые невозможно полностью уничтожить или замаскировать. Но здесь… если бы Северус не знал, что должны быть ещё какие-то воспоминания, то и не заметил бы, что что-то не так. Это не мог быть Дамблдор: даже он не смог бы полностью замести следы. Тогда кто? От большинства мозголомов, известных Северусу, мальчишка смог бы закрыться, пусть с трудом, но смог бы. — Скажите, мистер Поттер, — решил рискнуть Северус, — не замечали ли вы в последние дни за собой чего-то странного, — осторожно начал он, словно ступая по тонкому льду, — например ощущений, что не можете чего-то вспомнить? — спросил мужчина, с любопытством наблюдая за тем, как мальчишка меняется в лице. — Откуда вы узнали, сэр? — с недоверием, глядя на декана спросил он. Но в ответ зельевар лишь кивает каким-то своим мыслям и направляется к одному из стеллажей, который в отличие от остальных, заставлен не книгами, а разнообразными флаконами. Северус начинает задумчиво их перебирать, что-то при этом бормоча себе под нос, иногда косясь в сторону первокурсника, словно пытаясь на глаз определить что-то. — Да, пожалуй, оно, — наконец произносит он. — Выпейте, Поттер, — тут же приказал он, протягивая первокурснику флакон из непрозрачного, темного стекла. — Что это? — подозрительно спрашивает избранный, не торопясь принимать флакон. — Это прочистит вам мозги — судя по всему, кто-то их вам очень качественно запудрил, — недовольно бросает мужчина, наблюдая за недоверием подростка. Тот, помедлив ещё несколько мгновений, наконец, принимает предложенный флакон из рук декана и залпом выпивает, прикрыв глаза. Несколько минут ничего не происходит. Снейп уже начинает сомневаться в правильности принятого решения. Неужели он ошибся? Внезапно мальчишка резко зажмурился и крепко сжал зубы, откинувшись на спинку кресла, заставив Северуса всполошиться. Это было непредвиденно: зелье не должно было причинить боль. Что-то пошло не так. Всё закончилось очень быстро, декан не успел ничего предпринять. Первокурсник начинает расслабляться, погрузившись в какое-то подобие транса. Снейп не решается что-либо делать. Но ничего и не потребовалось. Минут через пятнадцать мальчишка уже просто сидит в кресле, откинувшись на спинку, бездумно уставившись в потолок. При этом явно пытаясь прийти в себя. — Твою мать! Джуби меня задери, если я еще раз решу поковыряться в собственной памяти! — внезапно выдает он, его голос хриплый и какой-то растерянный. — Чтоб у тебя аллергия на твои лимонные дольки появилась, старый обезьян! — добавляет он, резко выпрямляясь в кресле. — Ой! — наконец обращает внимание на зельевара, которого до этого, кажется, не замечал вовсе.