Трис
Благодаря стараниям доброй Джанин, с которой у меня сложились самые теплые отношениями в этом поместье (за исключением мистера Итона, конечно), и чудотворным мазям улыбчивого доктора Гарри, уже через несколько дней моя пострадавшая нога чувствовала себя гораздо лучше, чем я могла себе даже представить в самых смелых своих мечтах, но мистер Итон все равно запрещал мне самостоятельно передвигаться. Не то что по дому, а даже по комнате. Этот скрытый и нелюдимый человек, каким он кажется всем на первый взгляд, оказался весьма заботливым и нежным мужчиной. Каждый вечер он приходил ко мне в комнату и мы говорили, говорили, говорили… Вроде бы так много и так долго, а я помню каждую его фразу, жест, каждый наш разговор. Странно, не правда ли? Тобиас, как я начала называть его исключительно в своих мыслях, в действительности не только красивый снаружи, но и внутри. Граф весьма интересный собеседник, в чем я убедилась на собственном опыте. У нас совпали вкусы буквально во всем: в литературе и музыке, в живописи и даже в еде. Он уже перестал удивляться моему воспитанию и больше не задавал лишних вопросов. Хотя раньше пытался. Его рассказы о веселом детстве разгоняли скуку, которая прочно поселилась в моей комнате, когда я сидела в ней одна. Без него. Работа в доме и во дворе не прекращалась ни на минуту, и порой это все напоминало мне огромный муравейник. Даже с постели мне слышались звуки работы; мне открывался небольшой кусочек двора — именно тот, где сейчас стоит новенькая, сверкающая на солнце конюшня, а в стойлах так и пышут огнем необъезженные жеребцы и кобылки. Я видела, как некоторых заводили внутрь. Они просто прелесть. Мистер Итон неплохо разбирается в лошадях, поэтому и выбрал для себя лучших из лучших. Я уже познакомилась с своим помощником, улыбчивым и застенчивым парнем по имени Ал, который обладает невероятным талантом, и объяснила, что хочу видеть в саду мистера Итона в конечном итоге. Тщательно объяснила в какую лавку отправиться за семенами и какие кустарники посадить немедленно. Один раз я пыталась показать мистеру Итону свои эскизы, которые я рисовала в тот памятный день нашего первого с ним обеда, но он лишь замахал руками и сказал, что целиком и полностью во всем мне доверяет. Как-то незаметно для нас двоих он перешел со мной на «ты», а я до сих пор «выкаю» и называю его милордом или мистером Итоном, за что он всегда меня ругает и поправляет. Мы говорили обо всем на свете, но с каждым разом я стала за собой замечать, что не слушаю, что он мне рассказывает. Я начала просто вслушиваться в этот низкий, мягкий тембр его голоса, не вникая в смысл слов, но запоминая каждую его реплику, а потом прокручивая её в голове перед сном, снова и снова погружаясь в нежную хрипотцу его тембра. Я начала смотреть в его озорные, наполненные неподдельным блеском глаза, когда он вспоминал свое детство и прыгал с головой в этот омут, такой опасный и прекрасный, забывая о том, кто я есть на самом деле. Я начала подмечать его легкий поворот головы, движения рук, и невольно сама стала их повторять так часто, что они уже вошли у меня в привычку. Это странное чувство одиночества и неполноценности, когда я подолгу сидела одна в комнате и ждала его. Это удивительно сильное чувство радости, когда он приходил ко мне в комнату, садился на кровать и просто молчал. Не говорил — нет, это стало необязательным. Теперь не надо было искать поводов для прихода в мою комнату. Это само собой разумеющееся. Это странное чувство защищенности, когда он рядом со мной. Просто рядом. Это необыкновенное желание помочь, подсказать, когда я понимаю, что у него неприятности. Нестерпимое желание расшевелить, обрадовать его, когда он в плохом настроении. Это странно, когда он вваливался в мою комнату, не обращая внимания на свою усталость. Странно, потому что теперь я не могла спокойно смотреть на его проблемы и неприятности. Это странное чувство… Что это?..***
Прошла ровно неделя с момента моего оглушительного падения с лестницы. Нога больше почти не беспокоила меня, и я расхаживала по своей комнате, заламывая руки от нетерпения, то и дело поглядывая то в окно, то на напольные часы. Тобиас должен был прийти ещё час назад, а его все не было, и я начинала беспокоиться. Он все еще запрещал мне передвигаться самостоятельно, но ведь его не было рядом, чтобы ругать меня. Почему он до сих пор не пришёл? У него какие-то проблемы? Что-то случилось на фабрике? За время нашего с ним недолгого общения, я поняла, что он так преданно болеет своим делом, как, наверное, ни один хозяин. Вся прекрасная новая мебель, что теперь стояла в отреставрированном крыле дома, вышла из его фабрики. Мастера постарались, и это видно. Видно, с какой душой и отдачей выстроганы и вытесаны все эти гарнитуры и диваны потрясающей красоты. Ожидание убивало. Я всегда не отличалась особой терпимостью, но теперь, когда я ждала его, я не могла усидеть на месте. «Ничего не понимаю. Где он? Я же стояла у окна и отлично видела, что Тобиас еще не вернулся, а обещал прийти пораньше домой!» Я не могла понять, почему он опаздывал. Может, я так ему надоела, что он решил не видеться со мной более? Может, подумал, что с меня хватит господской милости? Может, он просто из жалости сидел тут со мной вечера напролет, считая, что мое падение — его вина? Боже, еще пара минут в комнате один на один с собой и мое воображение победит меня же саму. Я ненавидела ждать, сидя на одном месте. Ненавидела не знать, что происходит. Ненавидела догадываться, ведь фантазия и воображение — самые страшные наши враги. Я решила воспользоваться отсутствием Тобиаса, пройдясь по отреставрированной части поместья. Джанин знала, что я иногда нарушала правила мистера Итона, так что, если и заметит, не выдаст меня. Тихонько, словно мышка, открыла дверь и быстренько прошмыгнула в восточный коридор. Тут пахло свежеспиленным деревом, еще не до конца высохшим лаком и теплым сукном обивки новых диванов и кресел. Пол подо мной не скрипел, что делало мои шаги более уверенными. Здесь даже было мне не свалиться. Усмехнулась и спустилась на первый этаж. В этом месте я еще никогда не была и мне безумно любопытно, что тут находиться. Прогулявшись по темным коридорам восточного крыла, я упёрлась в дверь, из-под которой лился свет. Наверное, Джанин забыла погасить свечи. Эта дверь необычайной красоты. Будто ворота в сказку. В мою сказку. Вся была покрыта резьбой, а рукояти, похоже, инкрустированы небольшими драгоценными камнями. Наклонившись чуть ближе, я смогла различить совсем крохотные изумруды, и мое воображение быстро нарисовало мне прелестную картину, как красиво и игриво они будут переливаться в свете сотен свечей, зажженных по всему коридору. Я аккуратно коснулась ручки и дернула её на себя. В следующий миг у меня перехватило дыхание. Я находилась в бальном зале потрясающей красоты. Светлое, огромное пространство пахло новизной, а свечи освещали и показывали все его величие и красоту. На небольшом постаменте в углу уютно устроился рояль и арфа, а рядом, на кушетке, было несколько футляров для скрипки. Этот зал вдруг унес меня в детство, когда мать всерьез взялась за мое воспитание, и мне пришлось чуть ли не каждый день учить сарабанду, гавот, кадриль, менуэт и, конечно же, вальс. Мне преподавала старая-престарая супружеская пара: мистер Филч и миссис Норрис. Я не знаю, почему у них были разные фамилии, но я всегда их путала, называя своих учителей мистер Норрис и миссис Филч. Их визгливые, старческие голоса — совсем не такие, как у милого доктора Гарри, — не смогли убить в моем детском сердечке зарождающуюся любовь к танцам. И, если я по всем общепринятым понятиям и была папиной дочкой, танцы для меня стали настоящим событием и надеждой, что на балах в будущем мне будет не так уж и грустно. Глаза сами по себе закрылись, рука легла на плечо и вложилась в ладонь воображаемому партнеру, а ноги сами пустили мое легкое расслабленное тело в пляс. Раз, два, три… Раз, два, три… Раз, два, три… Шаг в сторону, поворот под рукой партнера, и… Раз, два, три… Раз, два, три… Раз, два, т… — Трис, что ты тут делаешь? — в мелодию моего вальса внезапно прорвался голос мистера Итона. Очень внезапно для меня! Мои ноги как всегда не успели за моими мыслями: правая зацепилась за левую. Зажмурившись и подготовившись встретить пол, я обхватила себя ладонями, памятуя о том, что падать на руки нельзя, ибо так я уже однажды поломала себе одну. Долгая история. Неожиданно вместо пола я почувствовала, как что-то удерживает меня на весу. Приоткрыв один, а затем и второй глаз, я увидела, что мистер Итон близко. Очень близко. — Что ты здесь делаешь, Трис? — его возмущению, казалось, не было предела. — А если бы я не успел тебя подхватить?.. — Простите, мистер Итон, — пискнула я. — Я просто переживала, что Вас так долго нет, — почему-то шептала я. — Тобиас, — так же шепотом повторил он, приближаясь ко мне еще ближе. — Тобиас, — выдохнула я ему в губы, которые в тот же миг накрыли мои. Весь мир завертелся и превратился в одно размытое пятно вокруг нас. Мои руки сами жили своей жизнью на плечах у графа, иногда взъерошивая его темные волосы. Сколько мы еще так простояли? Честно, не знаю. Может, мы и не стояли, ведь в твердости своих ног я была не уверена. Я ни в чем не была уверена. Только эти сладкие губы, дарящие мне мой первый поцелуй, и нежные руки, обнимающие меня за талию и притягивающие все ближе и ближе. К нему. К Тобиасу. Он отстранился, когда нам стало не хватать воздуха. Нежно и как-то неловко провел рукой по моей щеке. Я так же неуклюже к ней прильнула, едва прикрыв глаза. Он вздохнул поглубже и, молча выводя из зала, так же тихо повел меня по коридорам в мою комнату. Остановился перед дверью и вновь на меня посмотрел, тут же опустив глаза. Взял мои обе руки в свои и прижался к ним губами, посылая тысячи мурашек по моему телу. — Спокойной ночи, — хрипло прошептал он. — Спокойной ночи, — сказала я в темноту, ведь мис… Тобиас уже скрылся в темных коридорах своего поместья. За мной захлопнулась дверь. Я даже не заметила, как зашла внутрь. Обмыла тело теплой водой, которую заботливая Джанин оставляла в моей комнате сама, не доверяя мне нести тяжелый таз самостоятельно. Заплела волосы в косу и легла в постель. Закрыла глаза, а сон все не шёл. Это странное чувство, когда спину обжигали прикосновения его рук. Это странное чувство мурашек по всему телу. Это странное чувство теплоты внутри. Это странное чувство огня на моих руках после влажного, теплого поцелуя. Этот странный холод на губах, с тех пор как он их не касался. Это странное чувство: сердце выпрыгивало, отбивая непонятный ритм и пускаясь в пляс, а руки тряслись не от страха. Ноги ходили ходуном, когда его видела, а тело как будто само хотело прижаться к твердой, надежной груди. И чтобы так крепко держал и не дал мне сбежать, хотя надо. Это странное чувство. Это… любовь?..