Георгий Владимирович. История 1. Философский камень.

Большой зал выглядел просто потрясающе. В нем стояло не менее дюжины высоченных пихт: одни поблескивали нерастаявшими сосульками, другие сияли сотнями прикрепленных к веткам свечей. Самые разные новогодние и рождественские игрушки украшали ветви пихт — там были как обычные звери, так и магические (например золотой дракон, мирно покачивающийся от движения воздуха). Сотни шаров, самых невообразимых оттенков, гора «дождика» и море гирлянд. На стенах висели традиционные рождественские венки из белой омелы и ветвей остролиста. На столе красовались сотни жирных жареных индеек, горы жареного и вареного картофеля, десятки мисок с жареным зеленым горошком и соусников, полных мясной и клюквенной подливки, — и башни из волшебных хлопушек. Эти фантастические хлопушки не имели абсолютно ничего общего с теми, которые производили маглы. Вслед за индейкой подали утыканные свечками рождественские пудинги. Пудинги были с сюрпризом — Перси Уизли чуть не сломал зуб о серебряный сикль, откусив кусок пудинга.  — Скучаете? — этот вопрос застал Георгия посреди глотка с вишневым соком. Он с трудом смог не подавиться им, и оставить все свои вертящиеся на языке красочные выражения при себе. Всех оставшихся в замке на Рождественские каникулы посадили за один стол вместе с преподавателями. Так как он пришел одним из самых последних, то ему досталось место рядом со Снейпом, наименее любимым преподавателем из всей школы. — Есть немного, сэр. — Склонил голову мальчик. — Я рос не здесь. У нас Рождество не празднуется двадцать пятого числа, а празднуется седьмого января. Еще и Крещение девятнадцатого… — Ах, да. — Снейп ухмыльнулся. — Я постоянно забываю, что вы, мистер Путин, не с Англии… — Я люблю свою Родину, которая подарила мне приют, и моих названных отца и мать… У меня есть две сестры еще… Даже несмотря на некоторые осложнения в виде важного государственного поста моего приемного отца… Неожиданно все заметили летящую по направлению к ним сову. Георгий, буквально почти сразу, узнал своего Яна. Тот нес плотный и толстый конверт. Она опустилась к мальчику на колени и ему послушно лег в пальцы холодный большой конверт с почерком отца, который коротко и лаконично обозначил направление: «Англия, ш. Хогвартс, Георгию В. Путину лично в руки». Как только он вскрыл упаковку, ему на колени выпал шелковый кусок пестрой бело-сине-красной ткани с золотым разводом. Он жадно схватил записку и еще один выпавший конверт, поменьше. Сердце трепетало в груди будто птица. «Сын, - гласила записка, — это — то что я тебе прислал, является с сегодняшнего дня нашим официальным флагом, а то, что лежит в конверте поменьше, наш новый гимн. Выучи его уж, постарайся… Считай это подарком, так как ты узнаешь об этом самый первый. Вообще самый первый в нашей стране… Кроме меня и пары человек. Путин В.В…» (1). — Наш новый флаг… — восторженно прошептал Георгий на русском, едва понимая что-либо от эйфории радости, счастья и восторга. Не замечая косых и направленых на него всех взглядов со стола, как преподавателей так и учеников. — Наш новый флаг и наш новый гимн… Это Рождество, хоть и не его праздник, надолго ему запомнится! Слезы радости и счастья закапали из глаз. Он едва не зарыдал от счастья в голос. Отец, наверняка, сейчас тоже радовался и плакал вместе с ним, стоя где-нибудь в Кремле и любуясь на новый флаг и напевая по-настоящему новый гимн нового молодого государства, Российской Федерации. Мальчик, не видя ничего перед собой от нахлынувшего его невиданного чувства, прижал вожделенное знамя к губам и поцеловал. Оно словно грело его и его ладони. Такое свое, родное… — Путин? Что с вами? Холодный голос преподавателя хоть и испортил всю важность исторического момента, но вернул мальчика на землю. Он с трудом разомкнул уста и постарался рукавом мантии максимально вытереть слезы: — Мне только что прислали письмом наш новый флаг и новый гимн. С этого момента начинается история нашего государства, история новой, совершенно иной России… Отец сделал для меня поистине самый важный и самый дорогой подарок… Он жадно разорвал второй конверт. И вчитался в текст. Из глаз все равно ручьем текли слезы, и он с трудом унял свое состояние чтобы вчитаться в быстрые, рукописные строки: » (…) славься, Отечество наше свободное, Братских народов союз вековой, Предками данная мудрость народная! Славься, страна! Мы гордимся тобой! .. «Отец, ты даже не представляешь, насколько твой подарок хорош», — думал Георгий, с огромным удовольствием чокаясь с другими, сидевшими рядом с ним за одним столом обитателями замка. Сейчас он сидел закутанный в родной флаг и чувствовал себя самым защищенным человеком на Земле. *** Тридцать первого у кровати обнаружились подарки. Георгий, позевывая, начал распаковывать свертки один за одним и иногда радовался подаренному. Но его привлек самый последний сверток. Он поднял его с пола, отметив, что он очень легкий, почти невесомый. И неторопливо развернул его. Нечто воздушное, серебристо-серое выпало из свертка и, шурша, мягко опустилось на пол, поблескивая складками. Георгий сразу узнал ее. Мантия-невидимка! Но кто ее прислал? Он оглянулся и у себя под ногами нашел листок бумаги. Надпись на нем была сделана очень мелким почерком с завитушками — такого он еще никогда не видел. «Незадолго до своей смерти твой отец оставил эту вещь мне. Пришло время вернуть ее его сыну. Используй ее с умом.» — Дамблдор, — скорее понял, чем догадался мальчик. — Это у него она была все эти годы! Но зачем «возвращать» эту довольно дорогую и ценную вещь? Что именно он хочет сказать выражением: «Используй ее с умом»? Он подталкивает его… К чему? Георгий потер лоб. Думать в праздник отчаянно не хотелось. Зато хотелось пробежаться по свежему ветру. — Ай, черт с тобой! — и мантия-невидимка отправилась на самое дно чемодана вместе с запиской. Парень сделал глубокий вдох и принялся одеваться.