Грустный Клоун

Вчерашний день был... лучше, чем ожидалось. Единственное, о чем я жалел - я не обломал отца с Клариссой. Я вернулся даже позже одиннадцати, но отец мне и слова не сказал. Похоже, они хорошо провели время. Утро выдалось ветреным и холодным. Я одел свой любимый синий свитер и вышел. Впервые за долгое время настроение было хорошим. Практически одновременно со мной на улицу вышла Эшли... в синем свитере. Она посмотрела на меня и заливисто рассмеялась. Мы подошли друг к другу. - А мы два сапога - пара, - сказала она, весело хихикая. - Если мы появимся вместе где-нибудь, о нас ничего не подумают? - ухмыльнулся я. - Конечно, подумают! - воскликнула Эшли с притворной серьезностью. - Мы вчера танцевали и ушли вдвоем, а сейчас одеты одинаково и снова вместе! - Пойдем погуляем? - Пойдем. Я приобнял ее за плечи. Мы шли в тишине, и это не было проблемой. Молчание не было неловким, и пауза не нуждалась в заполнении бессмысленной болтовней. Мы дошли до небольшого парка и Эшли радостно вздохнула. - В чем дело? - поинтересовался я. - Тс-с-с! - шикнула она и показала пальцем на дерево. По дубовой коре карабкалась белочка. Эшли вытащила из кармана куртки здоровую горсть кедровых орешков. Потом она высыпала мне в руку чуть ли не половину. Мы подошли к дереву и протянули руки. Чтобы мелкая грызунья не выбирала слишком долго, мы держали их очень близко, так что они соприкасались. В конце концов белочка устроилась на наших ладонях, пожирая лакомство. - Разве она не милая? - прошептала Эшли. - Очень, - так же тихо ответил я. Белочка доела орешки, внимательно на нас посмотрела и убежала. Мне почему-то захотелось отдернуть руку, но Эшли сделала это первая. Мы пошли гулять дальше. Стало немного теплее и Эшли убежала за мороженым. Я прислонился к какому-то старому клену. - Фил, привет! - донесся до меня голос. Я повернул голову и увидел Дорис в желтой куртке. С ней шел неестественно бледный парень с фиолетовыми волосами и кольцом в нижней губе. Мне он показался смутно знакомым. - Привет, Дорис, - поздоровался я. - Это Билл, мой старший брат, - представила она мне своего спутника. - Он на три года старше меня и приехал на Рождество из Дартмута. - Из Дартмута? - переспросил я. - Неплохо! - У меня там стипендия, - обворожительно улыбнулся Билл. - Я оставлю вас на секундочку? - спросила Дорис. - Я сбегаю за мороженным. Фил, тебе взять? - Не надо. - Хорошо, - кивнула Дорис и убежала. - И снова моя сестрица упомянула про стипендию в Дартмуте, - устало пробормотал он. - То есть? - не понял я. - Она говорит об этом всякому. - Наверно, она тобой гордится, - подбодрил я его и убедился в том, что Дорис великолепна. Вдруг к нам подошла Эшли. - Фил, я принесла мороженное! - объявила она, протягивая мне карамельный рожок. - Я не знала, что ты любишь, и взяла тебе свой любимый. - Спасибо, я его обожаю, - улыбнулся я ей. - Знакомься, это Билл, старший брат Дорис. Я понимал, что Дорис не слишком нравится Эшли, и я боялся, что мне стоит ждать оскорблений и подколок. - Привет, - улыбнулся он. - Приятно познакомиться, - Эшли протянула ему руку. Билл пожал ее, слегка смутившись. Мои опасения не подтвердились. - Ты тоже подруга Дорис? - спросил он с каким-то странным напряжением в голосе. - К сожалению, мы с ней почти не общаемся. Я соседка Фила. Наши окна находятся напротив. - Понятно, - улыбнулся Билл. И тут подошла Дорис. С двумя рожками мороженного. - Я вернулась! - возвестила она. - Привет, - улыбнулась Эшли. С лица Дорис мгновенно сползла улыбка. Я был не рад этому, но вряд ли смог бы что-то поделать. Но Дорис тут же взяла себя в руки и не менее вежливо поздоровалась. Она посмотрела на меня и спросила: - Ты разве хотел мороженое? - Просто Эшли уже ушла за ним. И выбрала мое любимое. - Ты любишь карамельный рожок? - недоверчиво спросила Дорис. - Я не знала. Ну пока. Дорис развернулась и ушла. Билл помахал мне рукой и отправился следом. Эшли будто и не было. Как только мы остались вдвоем, она захохотала прислонившись к тому же клену, что и я. Похоже она долго сдерживалась. Когда рыжая успокоилась, я не выдержал: - И что смешного? - Просто ситуация комичная. - Почему это? - Ну, видимо, она расчитывала погулять с тобой, а тут я. А со мной она общаться совсем не хочет. - Ты думаешь? - Я ей совсем не нравлюсь, - улыбнулась она. - А ты не хотела бы просто попробовать с ней пообщаться? - Я начал раздражаться. - Фил, она меня недолюбливает, - сказала Эшли таким тоном, будто это прописная истина. - А ты? - Я уже почти достиг точки кипения. - Что я? - не поняла она. - Думаешь, я не вижу, как ты к ней относишься?! - Тут меня и прорвало! - И как же я к ней отношусь? Просвети меня! - Я прекрасно понимаю, что ты ее ненавидишь! - Я уже говорила тебе вчера: я не умею ненавидеть! Я не смогла возненавидеть тебя, не смогу и ее! Мы замолчали. Я не смотрел на нее, а она пыталась просверлить во мне дыру взглядом. Минут через пять такого молчания я не выдержал: - Прости, я опять облажался. - Да ничего, ты прав. Она мне действительно не нравится. - Почему? Она хорошая! - пытался я вовсю защитить Дорис. - У меня есть причины. И лучше тебе пока о них не знать. - Хорошо. - Я знаю, что такое желание сохранить тайну. Мы продолжили гулять. И прогуляли до пяти вечера. - Вы будете отмечать Рождество? - спросила Эшли. - Нет, - ответил я. - Я с отцом и Клариссой за один стол не сяду. - А со мной? Со мной сядешь за один стол? - Конечно! Если помнишь, я уже садился. Эшли слегка покраснела и кивнула. Потом она вдруг предложила: - Хочешь поужинать с моей семьей? - То есть? - Приглашаю тебя к нам на Рождественский ужин, - осмелела она. - Индейка, пудинг, яичный коктейль. Еще мы собирались "Один дома" пересмотреть. Хочешь? - Да, конечно! - Если подумать, то последнее семейное Рождество у меня было одиннадцать лет назад, за год до смерти мамы. - Я только забегу на секунду домой. - Конечно, я подожду. Мы пришли. Я вошел и поднялся к себе в комнату. Я не знал, получится ли у меня помириться с Эшли, но я все равно купил ей подарок. Надеюсь ей понравится. Я вышел к ней. Она стояла на улице и ждала меня. - Готов? - спросила она. - Конечно. Мы вошли к ней. В ее доме было... тепло! Я почувствовал это как только переступил порог. И выглядело все гораздо уютней чем у меня, хотя наши дома были построены по одной схеме. Кларисса сделала наш дом какой-то модной квартиркой в стиле хай-тек. У Эшли же все было нормальным и теплым: стены темно-морковного цвета, коричневый диван перед камином, бежевый пушистый ковер, журнальный столик и книжные шкафы из красного дерева. Я бы сам с радостью остался тут жить. - Родители придут минут через пятнадцать. Поможешь приготовить салат? - Я не умею готовить. Ты же не хочешь никого отравить? - Ну овощи-то ты способен нарезать? - Способен, - улыбнулся я. На самом деле я готовлю очень даже неплохо, просто было интересно понаблюдать за ней. Мы прошли на не менее уютную кухню. Все было оформлено в золотистых и коричневых тонах, на кухонных тумбах в небольшом беспорядке лежали ножи и вилки. Кое-где стояли разноцветные стаканы и кружки. Все эти мелочи составляли такую атмосферу уюта и покоя, что внутри загорался какой-то огонек. Не костер, а маленький греющий меня огонек. Я заметил, что духовка работает. - Мама ушла пять минут назад и установила таймер. Не обращай внимания, это не опасно, - успокоила меня Эшли. Она достала и помыла овощи. Затем она протянула мне несколько огурцов, нож и скомандовала: - Ломтиками. Сама она принялась за томаты. Через пару минут я закончил, и она дала мне морковь. Сама же Эшли работала над латуком. Во время работы мы весело болтали о всякой ерунде. Например мы почему-то решили разыграть сцену смерти Цезаря. - И ты, Брут? - И я, Цезарь! Оказалось, что Эшли очень любит этот салат. Она сказала, что может приготовить его с закрытыми глазами. Ради эксперимента, я завязал ей глаза своим шарфом, и она действительно его приготовила! Правда большая часть ингредиентов оказалась на столе и на полу, а не в миске, но на результат это не повлияло. Ее родители пришли именно в тот момент, когда мы оттирали соус от пола. - Ты опять готовила "Цезарь" на спор? - спросил ее папа, улыбаясь. Он был довольно высоким худым человеком, его длинные волосы (такого же цвета, как у Эшли) были собраны в хвост. Ее мама, низенькая и полненькая женщина с черными волосами и зелеными глазами, тут же бросилась к духовке, выговаривая на ходу: - Могла бы хоть предупредить, что друга приведешь! Мы бы хоть ему подарок купили! -Не нужно, я сам вам ничего не принес, - возразил я. - Конечно-конечно, - поспешно согласилась мама Эшли вынимая аппетитно пахнущую индейку. Она тут же унеслась куда-то. - Не обращай внимания, - сказал отец Эшли. - Когда дело касается еды, с Линдой лучше не контактировать. Как тебя, кстати, зовут? - Это Фил, - представила меня Эшли. - Помнишь, я про него рассказывала? - А-а-а! Ну, здравствуй, Фил. Зови меня Джордж. - он ухмыльнулся. - Я, пожалуй, пойду помогу Линде. Джордж подмигнул Эшли и ушел. - Это мои родители, - улыбнулась Эшли, слегка покраснев. Надеюсь, она их не стесняется. - Помоги вынести еду. Возьми в холодильнике два кувшина с соком. Мы быстро накрыли на стол и сели. Почти сразу завязалась непринужденная беседа. - Мам, Джордан решил отметить Рождество с друзьями? - Да, я не смогла уговорить его остаться. - Джордан - это мой младший брат, - пояснила Эшли специально для меня. - Фил, а почему ты не встречаешь праздник со своими родными? - поинтересовалась Линда. - У нас не принято его отмечать. - Это очень печально, - Линда улыбнулась печально-заботливо. - Ведь Рождество - это день, когда семья должна быть вместе. - У нас не принято его отмечать, - настойчиво повторил я. - Зато теперь ты с нами, - улыбнулся Джордж. - Ешь побольше, тебя дома совсем чтоли не кормят? - Кормят. Я просто сам очень худой. - Фил, ты болезненно худой. Как врач тебе говорю. Если ты при мне не съешь большущий кусок индейки, я попрошу Эшли тебя откармливать, - сказал Джордж и подмигнул нам. Потом начались разговоры о моде. Вот тут я и удивился. - Вам не надоел расцвет попсы? - неожиданно и совсем не в тему спросил Джордж. - Меня уже достали эти глупые песни с посредственными стишками и посредственными голосами. Вот раньше было круче! - Конечно, круче! Честно, меня просто убивают подростки слушающие Бибера и Майли Сайрус, - поддержала мужа Линда. - Я надеюсь, ты не из таких, Фил, - подмигнул мне Джордж. - Иначе мне придется запретить Эшли с тобой общаться. - Нет, я слушаю Greenday, HIM и AC/DC. Поп-музыку я на дух не переношу. - Они знают, - рассмеялась Эшли. - Мы же почти на всю улицу музыку слушали! - Значит Greenday? - переспросил Джордж. - И какая твоя любимая песня? - Я думаю, Minority. - А почему? - Не знаю, - честно сказал я. - Я просто люблю ее. - Правильно, именно так и нужно! Не смотреть на достоинства и недостатки, а просто любить. - Да, наверно, - кивнул я. Интересно, что о музыке он говорит, совсем как о человеке. Наверно вся его жизнь проходит как видеоклип на песню его любимой группы. - А какая ваша любимая? - спросил я. - Я думаю, это Unforgiven. Знаешь ведь Metallica? - Конечно, знаю! - Ты чудный мальчик! - воскликнула Линда. - Хорошо, что у Эшли есть такой замечательный друг! Через некоторое время мы закончили есть и перешли в гостинную. Там Джордж растопил камин и сел вместе с Линдой на диван. Нам с Эшли достались кресла. Вначале мы пили яичный коктейль и смеялись над "Одним дома". Потом Джордж встал и подошел к музыкальному центру. Мы все за ним наблюдали. Когда заиграла песня Let me Sleep, он вернулся и протянул руку Линде. Она приняла его приглашение и встала. Они начали танцевать, весело хихикая и ничего не замечая. Эшли посмотрела на меня и жестом показала следовать за ней. Мы вместе пошли наверх. Поднимаясь, я обернулся и заметил, что Джордж аккуратно и нежно целует Линду. На глаза навернулись слезы. Вот они - настоящие родители! Вот она - настоящая любовь! Мы вошли в комнату Эшли. Она была оформлена в синих и голубых тонах, на стенах висели плакаты с HIM, Muse, 30 Seconds to Mars, Greenday, AC/DC, Metallica, The Beetles, One Republic, Rammstein, Blessthefall, Lamb of God и многими другими группами. На прикроватной тумбочке стояла фотография, на ней были изображены маленькая Эшли и ее более молодые родители. Это было мило до зубной боли. - Прости, они иногда слишком... - начала говорить Эшли у меня за спиной, но я ее перебил: - Не смей за них извиняться! Я не видел такого семейного уюта уже десять лет! Я бы многое отдал за таких родителей. Сразу видно, что тебя воспитали они, а не книги и фильмы, как меня. Я развернулся к ней. Зеленые глаза Эшли были наполнены уже знакомой болью. Она подошла ко мне и крепко обняла. Она, наверно, волшебница - с этими объятиями она дарила мне надежду на лучшее. Она приподнялась на цыпочки и прошептала: - Мне очень жаль. Ты классный человек, и я бы с радостью встряхнула твоего отца. Мы простояли так несколько минут. Потом она отстранилась и сказала слегка тонким голосом: - Вон там твое окно! - Эшли раздвинула занавески, и я увидел свой дом, а затем свою комнату. Я представил, как Эшли садится на подоконник и выбирает музыку, смотрит на мое окно и ждет моего появления. Выбранная песня играет громко, так чтобы я смог ее услышать и понять, что она рядом, через улицу. Наверно это важно для меня, для нее, для нас. Музыка связывает. - Я всегда любила сидеть на подоконнике и разглядывать прохожих и окна домов напротив, - сказала вдруг Эшли. - И однажды я увидела тебя. Я тогда не очень сильно обрадовалась, поскольку знала, что ты не должен быть в очень хорошем настроении из-за... ну, ты понял. Но в итоге все оказалось хорошо, так ведь? - Я рад, что услышал тогда Join me из твоего окна, - сказал я. Она улыбнулась и слегка покраснела. - Эшли, у меня есть для тебя подарок, - сказал я и протянул ей коробочку. Она аккуратно открыла ее и вытащила подвеску. Она была серебристая, с хартаграммой , выложенной из темно-синих блестящих камешков. Ее было очень трудно найти. Эшли улыбнулась и рывком обняла меня. - Спасибо, это лучший подарок! Она подошла к своей тумбочке и выудила оттуда голубой плетеный браслет. Он был достаточно широким, с золотистыми вплетенными нитями. Они складывали удивительно красивый узор. - Спасибо, - прошептал я. К горлу подступил ком. Внезапно дверь открылась и вошла Линда. - Фил, тебя родители не потеряют? Уже поздно, возвращайся домой. - Да, конечно. На прощание Линда обняла меня, а Джордж пожал мне руку. Также они заверили меня, что я могу приходить когда-угодно. Еще никогда я не ощущал так остро, что у меня самого нет семьи.