Большая книга сказок на ночь

***

       Солнце припекало. На улице был уже день, когда Комори очнулась не в своей комнате, помня лишь, что всю дорогу Шу молчал, и она несильно сопротивлялась всему, к чему её толкали.        Сейчас Юи лежала на двуспальной кровати и хлопала глазами. Она старалась понять, где именно она находится и почему в комнате горит свет, хотя на улице белый день.        Девушка привстала с кровати и огляделась. Помимо кровати она заметила гостевой диван, к нему шёл круглый стол и мягкий ковёр. Поодаль стоял письменный стол, а возле кровати ещё несколько тумб.        Разбудил её шум воды, что доносился из ванной комнаты, а после того, как он стих, Комори долго не решалась открыть глаза и осмотреться.        Вскоре Юи узнала одежду, что лежала на краю кровати и, можно сказать, успокоилась. Ей не приснилось, её и правда спас Шу и когда он привёл её в дом, то та быстро разомлела от тепла и уснула прямо на кухне, где Сакамаки хотел приготовить ей горячий чай.        — Проснулась? — спросил Шу, после того как вышел из ванной комнаты. Юноша был одет в свой бирюзовый джемпер и светлые брюки — ничего такого, отчего Юи могла бы смутиться.        — Да, — бодро ответила Юи и поднялась с кровати. — У тебя уютная комната, — сделала комплимент она, после чего смутилась. Юноша смотрел так, словно понимал, что она хотела сказать совсем не это. — Спасибо тебе, — выдохнула она из себя весь воздух, показывая, что поблагодарить, когда они наедине не так-то просто.        — Сказал бы, что не за что, но язык не поворачивается, — улыбнулся Сакамаки и стал задёргивать портьеры.        — Ты прав… — слегка улыбнулась блондинка и опустила свои глаза в пол. Она так нервничала, что стала подбирать пальчиками светлый ворс ковра. — Я уже и не надеялась, что кто-то меня спасёт… Шу, кто все эти девушки? — не смогла удержаться Юи и спросила. Она подняла свои глаза на блондина и отчаянно просила дать ей ответы.        — Сейчас это не так важно, — тихо сказал он, не испытывая радости от подобного разговора. Он дерзко дёрнул за последний шнурок на зелёных шторах, и дневной свет померк, оставляя в комнате лишь свет нескольких бра, которые весели вдоль стен и тёплое свечение настольной лампы.        — Но, что с ними стало? — еле вымолвила Комори, глядя на вампира с большими надеждами на ответы. Мысль о том, что всех их убил Канато, не выходила из головы, и в то же время — не укладывалась.        — Ты задаёшь не те вопросы, — сказал ей Сакамаки в ответ и уронил на кровать. Блондинка с лёгкостью подхваченного ветром пера упала на белые простыни и скрестила руки на груди. Она слышала, как громко бьётся её сердце, и как его биение стало подобно звукам тамтамов, когда парень рухнул прямо перед кроватью и прижал её тяжёлой рукой к матрасу.        — Шу?.. — Юи только и смогла назвать юношу по имени, прежде чем её глаза застыли при виде посмеивающихся голубых глаз. Отвернуться… Ей захотелось скорее скрыться от пронзающего её взора.        — Нет, — не позволил он отводить взгляда и мягким прикосновением к горячей щеке, вернул Юи в свой запутанный мир. — Почему бы тебе не спросить, как себя чувствую я, и почему не злюсь на тебя? Ты же не послушала меня, а теперь лежишь на моей кровати в свадебном платье... Его на тебя надел мой младший брат. Как думаешь зол ли я? — спросил Сакамаки сквозь лёгкую улыбку, а сам сжимал в пальцах простыню, на которой лежала Юи так, что его суставы хрустели.        — Мне страшно… — ответила она без раздумий, ведь ей и правда было не по себе.        — Ты стала бояться меня из-за того, что увидела там, в подвале или из-за того, что осталась со мной наедине? — поинтересовался Шу, а сам слушал, как сердце девушки отбивает ритм, ускоряясь от звуков его голоса.        — Ты не должен о таком спрашивать, — покраснела Комори, продолжая тяжело дышать. — В любом случае я не смогу дать тебе ответа, потому что у самой всё, как в тумане. — А мне не нужно спрашивать о том, зол ли ты. Я уже знаю, что зол… — тихонько сказала она и прикрыла глаза. Даже сквозь веки Юи отчётливо представляла свет его голубых глаз и то неизгладимое впечатление, что они на неё производили.        — В таком случае я не стану спрашивать, — предупредил он и склонился над самым лицом Комори, после чего мягко прикоснулся к её губам. Юноша целовал её осторожно, и первое, что почувствовала девушка — это теплоту дыхания и еле уловимую прохладу тонких губ Шу.        Юи не подумала отталкивать или сопротивляться. Нежными поцелуи Шу назвать было сложно, а когда и обрушивалось подобное счастье, то очень быстро ласка переходила в страсть, от которой она задыхалась. И этот раз не стал исключением. Стоило вампиру ощутить вкус её тела, как лёгкие движения губ разделили границу невинности первых поцелуев, и страстные движения языка пронзили сознание Комори.        Сакамаки перестал сдерживаться, он и так был на границе своего самообладания. Когда он принёс её в свою комнату, то думал, что сдерёт эти белые тряпки, а там его уже вряд ли что-то остановит, но передумал, когда вспомнил обессиленное тело Юи в плену у младшего брата и увидел сейчас в состоянии полного покоя. Он её пожалел, а сам был вынужден спускать пар в холодной ванне. В конечном счёте, он просидел в ванной комнате до момента пробуждения Комори, так он был уверен, что не сорвётся и девушка просто-напросто останется жива, однако, сейчас вампир не был так уверен. Когда её голос пропел сладкие ноты страха, когда глаза не могли утаить радости и опасения, и когда сердце простучало ритм волнения — он не мог быть в чём-то уверен. Шу следовал лишь желанием и инстинктом. Инстинкт убийцы опьянял, а желание невинной девичьей любви — подчиняло. Так и его губы забывали про осторожность, когда вся примись волнующих его разум запахов и звуков, сливались в одно. Он страстно раскрывал её губы почти сухим языком. В горле вампира так пересохло, что хотелось сделать её непросто своей, а своей всецело, но после выходки Канато об этом пришлось позабыть ещё на некоторое время.        — Ах… — выдохнула Юи, когда блондин позволил ей дышать. Он так долго сливался с её губами в поцелуе, что позабыл, как крохотной девушке необходима такая простая вещь, как воздух.        — Ты такая маленькая, — довольно сказал Шу при виде одурманенного тела блондинки в ненавистном белом платье. — А ещё ты очень испорченная… — вдруг пошло шепнул он на самое ухо и обвёл холодными ладонями тело Комори, пропуская их за спину. — Возбудилась только от поцелуя… — довольно улыбнулся Сакамаки и стал подцеплять пальцами шнуровку на платье.        — Шу, давай не будем спеш… — покраснела Юи за очевидность своего положения и хотела подождать ещё, но её и слушать не стали. Свадебное платье треснуло по швам, и вся спина девушки обнажилась в одну секунду. «Эта сила…» — уставилась на него Комори в оцепенении. Канато был так же силён, но Шу разорвал её платье одним рывком и, судя по его сдержанному выражению лица — он даже не напрягался.        — Я же уже сказал, что люблю тебя, — уставился на неё вампир, не понимая, чего этой девушке не хватает ещё. На свидание сходили, в любви признались, даже предложение сделали, пусть и чисто технически. А она лишь краснела, молчала и сжимала руки в белых перчатках на груди. — Опусти руки, — в итоге попросил он и поднялся с пола.        Комори смотрела на Шу краем глаза и видела, как сверху вниз на неё смотрят холодными голубыми глазами, ища того тепла, что сможет унять его гнев.        — Выключи свет, — попросила Юи в качестве последнего предлога. — Для меня такое впервые, не думаю, что смогу сделать что-то правильно… — она постаралась оправдать свой страх, но руки послушно убрала. Ей было так стыдно, что она невольно отворачивала покрасневшее лицо, перебирала пальцами вдоль белой простыни. Комори лежала на спине в разорванном платье (оно всё ещё прикрывало её грудь) и молчала, в то время как Шу неторопливо дышал, стараясь немного успокоиться.        — Вся прелесть в том, — вскоре заговорил он и стащил с себя джемпер и майку, — что тебе ничего не надо делать, — сказал Шу и опустился коленом на кровать.        Юи заметила его напряжённую бледную грудь и закатила глаза от полного поражения, а когда юноша стал медленно тянуть за подол шёлкового платья, стаскивая его с её крохотного тела, то она и вовсе заблудилась в лабиринте из собственных мыслей и чувств.        Сакамаки успешно швырнул тяжёлое платье подальше на пол и вновь посмотрел на Юи. Она осталась в одних белых чулках, розовых трусиках и шёлковых перчатках. В тот миг, когда на её теле почти не осталось одежды, она вновь прикрыла грудь руками, стесняясь за подобную откровенность их отношений.        «Я прибью Канато!» — он сжал кулаки, видя, что мелкий паршивец раздел Комори и увидел то, чего даже он ещё не видел и уж тем более не смел трогать.        — Свет останется! — решил Сакамаки и, зажав бёдра Юи между своих колен, запрокинул её руки за голову. Девушка не смогла сопротивляться силе вампира, а он не пожалел, когда расцепил её маленькие кисти, которые трепетно обхватывали миниатюрную грудь. — Считай, что это твоё наказание, — искривил он губы в улыбке, не спуская глаз с застывшего в лёгком страхе лица Юи. — Ты попыталась полюбить всех моих братьев, из-за этого чуть не пострадала сама и заставила меня безумно ревновать, — признался Шу и стащил перчатки с тоненьких ручек Комори.        «Знаю, я виновата…» — Юи вновь закрыла глаза, задыхаясь от такой близости. Юноша прижимался своим торсом к её обнажённой груди, и она чувствовала насколько напряжено его тело. Сейчас она радовалась тому, что блондин закрыл хотя бы шторы. Без дневного света в комнате было немного тускло, её тело было обнажено, но цвет его не был таким бледным, как при дневном свете, а это ещё больше соблазняло вампира, делая обстановку до безумия эротичной.        Шу удерживал её худые руки на чёрной подушке и не спеша оценивал положение. Ему хотелось наклониться к её шее, но он побоялся, что не удержится, и поцелуи любви превратятся в кровавые поцелуи вампира. Так и получилось, что Комори начали целовать с ключиц, спускаясь с них к груди.        Почувствовав холод губ Шу на своей груди, Юи слегка дёрнулась в страхе, но вампир её крепко держал, и сбежать уже можно было лишь в ад. Провалиться в жар пламени, не помня или даже не зная такой себя.        Сейчас он не собирался быть нежным или слишком грубым, целью были остатки одежды, особенно те, которые надел на неё Канато. Поэтому Сакамаки обвёл носом обнажённое тело блондинки, спускаясь к ажурной резинке чулок.        Юи не успела отойти от шока, что её запястья освободили, как дыхание юноши уже охватывало её бёдра, и холодные пальцы ловко подцепляли тугие резинки, стаскивая чулки один за другим.        Шу лежал в согнутых ногах Юи и временами поглядывал на смущённое лицо девушки. Неудивительно, что она стеснялась, краснела и поэтому постоянно прикрывала обнажённую грудь рукой.        — Чем больше ты прикрываешься, тем сильнее мне хочется заставить тебя открыться, — вдруг после долгого молчания заявил Сакамаки и, забросив гладить её ножки, придавил к матрасу.        Юи уставилась на юношу и судорожно посмотрела. Она вновь сцепила руки на груди, но вампир лишь усмехнулся. Шу обхватил её руки, подумывая их просто связать, как увидел накатывающиеся на глаза Комори слёзы.        «Чёрт! Я всё делаю неправильно…» — вздохнул он и прикрыл глаза от усталости. С ней всегда было так сложно, что временами у вампира не хватало терпения. «Хорошо, только в этот раз…» — пошёл он против своей природы и уткнулся лбом в плечо Юи. Он решил быть понежнее, но для этого нужно было успокоиться.        «Я всё делаю не так…» — подумала девушка при виде Шу, который улёгся на неё и молчал, подразнивая своим уравновешенным дыханием. Юи подумала, что не привлекает его, как девушка, а Сакамаки лежал и скрипел в душе, чтобы быть аккуратнее с человеческим телом.        — Я не боюсь тебя, — прошептала Юи и обхватила руками шею вампира, зарываясь носом в его слегка взъерошенных волосах. Она поцеловала юношу в макушку и стала потихоньку перебирать его золотые волосы - они спадали с затылка на шею.        И этого было достаточно. Мягкий тон её голоса, лёгкие прикосновения и нежная плоть сделала своё дело.        — Ты и не должна, — тихо сказал он и приподнял свою голову, заглядывая в блестящие от слёз глаза Юи. Он провёл пальцами по её горячим щекам, и девушка прикрыла глаза. Стало так спокойно и тепло, что ей захотелось подчиниться. Шу упёрся ладонью в жёсткий матрас и приподнялся. Комори вновь покраснела от томного взгляда юноши, но не скрыла обнажённой груди. Сейчас её небольшую грудь скрывала ладонь вампира. Он мягко поглаживал её нежную кожу, но не акцентировал на ней внимания долго.        Шу прошёлся пальцами вдоль твёрдого соска, слегка зажал его между большим и указательным пальцем, после чего провёл ими до самой шеи и, подхватив её тонкую шейку, подтянул к себе.        Юи ощутила, как её губ касается влажный язык юноши и заставляет её приоткрыть рот. Дыхание девушки сбилось. Шу массажировал её шею одними пальцами, а она уже размякла, как печенье в стакане с тёплым молоком, позволяя парню погрузиться между её приоткрывшихся губ, ласкать её маленький язычок своими лёгкими прикосновениями. Она даже пыталась поглаживать его в ответ, но он абсолютно ничего не требовал, только того, чтобы она расслабилась.        — Шу… — она назвала вампира по имени и откинулась на его сильной руке. Её тело прогнулось, и белые волосы рассыпались на чёрной сатиновой подушке.        Сакамаки положил её обратно на подушку и стал медленно целовать тонкую шею.        Запах человека одурманивал его. Он слышал, как кровь бежит по её венам, но ещё отчётливее он слышал, как прерывается дыхание Юи, как с губ её срываются первые звуки, напоминающие стоны. Эти тихие блаженные звуки, заставляли желать её тело.        Вскоре он опустился к аккуратной груди Комори и, помассировав в ладонях, в которые она легко убралась, опустился губами к розовому соску.        Юи запрокидывала голову на подушку, поджимала ноги и сгибала их в коленях, позволяя вампиру улечься между них. Она знала, нечто твёрдое, что упирается ей в ногу - это и есть его страстное желание, которое невозможно скрыть и теперь остановить.        — М-м-м… — простонала она в сжавшиеся губы и стиснула юношу обнажёнными бёдрами. Шу обхватывал губами её грудь и всасывал в себя её набухший сосок, смачно причмокивая, когда оттягивал и вскоре отпускал. Небольшая грудь Юи поддёргивалась в ладонях блондина, который манипулировал с её телом, играя то с одним, с другим соском, доводя их до покраснения и покалывающей боли.        Комори сдавливала бёдра юноши ногами и чувствовала, как её кожа шаркает по грубым бежевым брюкам, а когда он понял, что девушка уже вся томится, то стал медленно спускаться с поцелуями на плоский живот, где, поиграв с маленькой ямочкой, дополз до розовых трусиков.        Здесь Юи загорелась от стыда. Сакамаки обхватил её попу руками и широко раздвинул её ноги. Он покусывал её через тонкую линию белья, ощущая солоноватый привкус смазки, которую выделяло её тело, а тонкое бельё не могло скрыть.        Комори ёрзала из-за лёгкой щекотки, которая томилась внизу её живота, порхая, как искусная бабочка, и эти мнущиеся движения заставляли Шу торопиться. Он осторожно подцепил пальцами трусики, что держались на выпирающих косточках её бёдер, и вместе с ними сполз с кровати, оставляя девушку обнажённой в дребезжащем тёплом свете.        «Как же стыдно…» — закрыла глаза Юи и, сжав колени, наклонила их на правую сторону. Она не видела, как Сакамаки стащил с себя брюки и оранжевые боксеры, она могла лишь услышать звуки расстегнувшейся молнии и тяжесть ткани, упавшей на пол.        Вновь волнение сковало её хрупкое тело, как прохладное облако накрыло блондинку.        Шу сжалился и накрыл девушку чёрной сатиновой простынёй. Гладкая ткань приятно прошлась по её обнажённому телу, и Юи открыла глаза.        Сакамаки нависал над ней, а, точнее, лежал на кровати, упираясь в матрас сжавшимися от нетерпения кулаками, и жадно поедал её взволнованный взор. Юи тяжело дышала, но не могла отвести взгляда от пристальных голубых глаз - они гипнотизировали её и приказывали повиноваться.        Комори не заметила, как ей приказали с правого бока перелечь на спину и широко раздвинуть ноги. Она лишь заметила, что Шу вновь накрыл её своим телом и, поглаживая внутреннюю часть её бедра, смотрит, как приоткрывается её рот и тёплый воздух выходит из него, растворяясь под потолком его комнаты.        — Ощущение полёта, — тихонько сказала Юи и умиротворённо прикрыла глаза. Шу улыбнулся и стал разводить её руки на чёрной подушке.        — Тогда сейчас полетим вместе, — шепнул он ей на ухо и, погладив пальцами лоно девушки, вошёл в него средним пальцем.        Комори вздрогнула и вцепилась пальцами в края широкой подушки. На одной этой перине поместились бы и он и она, но сейчас это была лишь её взлётная полоса.        Сакамаки массировал её влажное тело, выходя и плавно проскальзывая уже двумя пальцами. Оттого что её растягивали изнутри, Юи постоянно прогибалась и что-то мычала, стесняясь странных звуков, возможно, это и к лучшему, если бы она их выкрикивала, то вампира уже нельзя было бы остановить. Даже сейчас пот собирался у него на лбу и губы невольно поджимались от нетерпения.        — Сейчас… — только услышала Юи, и пальцы юноши оставили её тело и обхватили осиную талию, пачкая её чем-то слизким и тёплым, как что-то большое и невероятно напряжённое толкнулось в неё, останавливаясь в лёгкой пульсации.        Комори открыла свои глаза и глубоко задышала. Больно не было, но она так напугалась, что сдавила Шу раньше, чем он смог толком проникнуть в её тело.        — Расслабься, — услышала она возле самого уха и ощутила, как тело блондина буквально придавило её, не дозволяя шевелиться, а его длинные пальцы сцепились с её вспотевшими ладонями, не отпуская в этот полёт в одиночку. — Вспомни же уже, наконец, — отчаянно попросил Шу и на этот раз, Юи отвлеклась. Только она бросила свой взволнованный взор на него, как Сакамаки двинулся бёдрами и сам промычал от чувства непривычной тесноты.        Комори не ожидая, чуть не закричала от боли, которая её молниеносно поразила. Она хотела выгнуться всем своим телом, но Шу лежал на ней, а поднять сразу двоих — ей было не по силам. Тогда она вцепилась пальчиками между пальцев Шу и сжала белые зубы.        — Если больно, кричи, — тряхнул он головой и разрешил эту слабость. Он знал, что не зашёл в её тело даже наполовину, но сейчас его отделял один сильный толчок.        — Шу, что я должна вспомнить? — спросила она и расслабилась. Этот странный тон определённо что-то значил. Юи почувствовала это и забылась, именно этим блондин и воспользовался.        — Помолчи! — приказал Сакамаки и толкнулся в Комори, заглушая её голос поцелуем. Юи прокричала в самые губы вампира и не понимала, почему то влечение, о котором столько разговоров, доставляло ей столько боли. И отчего Шу вновь целует её и не закрывает глаза? Он смотрел, с каким ужасом распахнулись её алые глаза, когда он пронзил её плоть. Чувствовал, как она проглотила слёзы, застывшие у неё в горле и как дрожит её тело, не отпуская его мужское естество, которое полностью погрузилось в неё. — Это отвлекает, — объяснил он с тем, чтобы смягчить очередную грубость и, закатив глаза от приятного чувства томления, почти вышел из тела девушки, разрешая ей выдохнуть весь застывший в груди воздух. Он расцепил свои руки и упёрся широко расставленными ладонями в белую простыню.        — Ах… — выдохнула Комори блаженно. Шу практически покинул её тело, ей стало так легко, пусть и было несколько больно, но то давящее, а временами режущее чувство, что заполняло её всю изнутри, исчезло.        Сакамаки почувствовал запах крови, но не стал и смотреть, он слышал, как тонкая кровавая нить скатывается с бедра девушки и пачкает его простыни. У него не было времени на жалость, и следующий толчок поразил Юи ещё неожиданнее.        — Шу! — выкрикнула она его имя и, наконец, прогнулась. Комори хватала воздух большими порциями и этим сотрясала свою грудь. Но только она отдышалась, как юноша вновь вышел из её тела и резко поразил его, вынуждая мычать и хвататься за его напряжённую шею.        Сакамаки смотрел на это раздавленное происходящим тело, и не мог остановиться. Юи поджимала тонкие губы и крепко зажмуривала глаза. Её тело ёрзало по белой простыне взад и вперёд, поддаваясь инерции движений Шу.        Первые минуты ей было так больно и некомфортно, что казалось, сознание вот-вот покинет её. Со временем боль утихла и сильные толчки, которые становились более дерзкими, отзывались в её голове лёгким потемнением и трепещущим отголоском внизу живота.        Сам юноша дышал не лучше Юи — всё тяжелее. Девушка была такой миниатюрной, что он с каждым новым толчком ощущал её внутреннее давление, желая двигаться ещё быстрее, чтобы экстаз чувств захватил его без остатка.        Комори была бы рада спрятаться под подушкой и кусать её пуховое тельце, тогда как сама не могла сдерживать звуков своего голоса и желания этих сильных, немного жестоких движений.        Ощутить экстаз в первый раз было бы сложно, но знаков его любви уже более чем хватало для счастья. А когда Шу стал нервно сдавливать пальцами её талию, и сквозь хлюпающие звуки, порыкивать, заглушая всё это громкими хлопками их тел, страх перед чем-то неизведанным накрыл её.        — М-м-м… — застонал он, продолжая двигаться волнообразно, хлюпая её телом, как резко прогнулся, напрягся всем телом, и еле уловимые толчки в виде пульсации стали двигаться внутри Юи, заполняя её чем-то тёплым и ещё более густым, чем её природная смазка, которой Шу испачкал все её и свои бёдра.        Вскоре Сакамаки тяжело задышал и медленно вышел из тела Комори, только тогда Юи точно осознала, что вышедшая из неё белая жидкость — это семя юноши, которым её так щедро заполнили.        — Мне надо в душ! — засуетилась она, думая, что это поможет, но Шу без лишних разговоров пихнул её обратно на кровать и внимательно посмотрел.        — Подожди, — сказал он и запустил пальцы в её лоно. — Ещё не всё…        — Шу, не нужно, мне ещё очень больно, — пыталась сжиматься она, но юноша быстро проник в её разорванное тело и, находя одну из точек соприкосновения, стал массировать круговыми движениями.        — Я не стану делать тебе больно, скорее тебе будет приятно, — спокойно сказал он и продолжил быстро ласкать Юи, вынуждая её изгибаться и очень широко раздвигать ноги.        От поглаживаний Шу у девушки темнело в глазах. Что-то внутри сводило и особенно низ живота, а уж ноги… Ноги отказывались повиноваться, словно вместо них палки и всё что сейчас имеет значение – это два пальца вампира, которые разносят по её телу это невероятное тепло. Полёт быстро закончился, вскоре Юи ощутила какой-то импульс, и её тело сковало, тряхнуло и с тяжёлым дыханием, отпустило.        — Приятно? — пошло улыбнулся он и посмотрел на обнаженное тело Юи. Девушка так и лежала под ним, но кожа её уже не была такой бледной. Всё тело блестело от капелек пота и жидкости, что он размазал на ней, а её сбитое дыхание, шевелило грудную клетку, как парус, соблазняя его фантазии порывами небольшой груди, на которой красовались красные следы от его пальцев, а местами и поцелуев.        — Я ничего не понимаю… в голове так темно… — призналась Юи. — Почему ты не остановился? — спросила она.        — Чего же здесь непонятного? Я так захотел, а ты, оказывается, очень чувствительная, — улыбнулся Шу и наклонился к груди Комори, прикусывая её розовые соски с целью подразнить. — А ещё очень развратная, возбуждаешься очень быстро.        Юи вновь смутилась и зажала свои маленькие ладошки между ног. Вокруг всё казалось таким влажным, что она чувствовала себя непривычно, и этот тон Шу…        — На сегодня достаточно, — прокашлялся он, когда увидел красные подтёки на своей белой простыне. — А сейчас тебе надо в душ, — согласился он и, закутав Юи в чёрную ткань, подхватил на руки. — Сегодня я тебе составлю компанию. А ты, прибери здесь, — приказал он кому-то, хотя с виду в комнате были лишь они.

***

       После горячей ванны, Юи обнаружила, что в комнате чисто, постель прибрана, портьеры вновь заделаны и даже её одежда (розовый топ и коричневые шорты) оказалась на кровати сложенными в стопку.        Шу не стал спрашивать, чего она сейчас хочет, и уж тем более не стал объяснять, кто потрудился в его покоях, пока они плескались в ванной. Сакамаки просто позволил девушке одеться, а после пристроился с ней на кровати и проспал до самого вечера.        — Шу, проснись, — теребила его Комори. Она проснулась на закате. Полчаса она смотрела в окно и наслаждалась пейзажем. Цветущий сад погружался в оранжевые тени, и алые разводы вдоль линии горизонта распространялись по небу. Вода в фонтане становилась тёмной, но всё так же сверкала в золотых лучах уходящего солнца. А тень, что отбрасывала каменная гаргулья, как солнечные часы, меняла своё направление. — Шу… — будила она юношу, но тот спал как убитый.        Юи была в прекрасном настроении — бодрая и счастливая. После всего, что между ними произошло, ей казалось, что ближе уже быть просто невозможно. Эта радость невольно отпечатывалась на её лице, и больше всего ей хотелось увидеть эту радость на лице Шу.        — Ещё слишком рано… — нехотя сказал ей Сакамаки, однако, даже бровью не повёл. Вместо этого, он обхватил блондинку за талию и подтащил к себе. Юи и так сидела на кровати, но вампир хотел, чтобы она замолчала и дала ему поспать.        — Шу, я совсем не хочу спать… — призналась Комори и слегка покраснела. Подобное признание звучало двусмысленно.        «Естественно, ты же не напрягалась…» — незаметно вздохнул он и продолжил лежать на спине в полудрёме. — Я слишком устал, — сказал он приставучей блондинке. «К тому же пока я голоден, мне лучше не прикасаться к тебе…» — уже решил Шу, зная, что второго такого подвига уже не совершит и девушке придётся или очень несладко или она позволит ему напиться из её вены.        — Тогда пока ты спишь, я приготовлю тебе ужин, — беззаботно решила Комори и наклонилась над вампиром. — Я люблю тебя… — невесомо сказала она и, поцеловав Шу в лоб, где не мешалась чёлка, подскочила с кровати и побежала по лестнице прочь, из этой наполненной счастливыми моментами комнаты.        Сакамаки слышал, как захлопнулась дверь, и шаги Комори растворились в коридоре поместья.        Если подумать, то самое время для отдыха — никто не мешает, не ёрзает и не соблазняет своим запахом, а на деле больше не спалось.        «Чёрт!» — выругался про себя Шу и ударил ладонью по чёрному сатиновому покрывалу. «Маленькая, а шума…» — легко улыбнулся вампир, как услышал стук в дверь. «Да кого там ещё?!» — первым делом взбеленил он, а позднее одумался. Кто будет стучать к нему в такой час? Сводные братья завалились бы в его комнату без стука, а Рейджи никогда не приходил к нему, скорее посылал фамильяра — в экстренных случаях.        — Иду, — серьёзно сказал он и поднялся с кровати. Самое странное, что он не чувствовал запаха чужаков и, более того, вампир осязал запах свежесрезанных роз. Всё это казалось ему подозрительным или он просто встал не с той ноги, но нож, что у него был спрятан в тумбе, благополучно устроился у него за пазухой. «И почему когда я хочу поспать, мне мешают?» — напрягал он светлые брови и поджимал тонкие губы. Голодовка, на которую он сам же себя обрёк, раздражала. А недосып, что преследовал его в последние дни, делал нервным и даже вспыльчивым.        «Я люблю тебя…» — вспомнил он вдруг слова Юи и остановился у двери. Гнев куда-то испарился и безразличие к посторонним вещам, возвратилось.        Сакамаки отворил дверь и выглянул в коридор, но там уже никого не было. Другой бы на его месте ругался, кричал и искал виновника, а Шу просто развернулся, решая вернуться к тому, на чём остановился — сну.        — Розы… — сказал он вслух. Вампир наступил на две розы, что лежали у его порога. Белая и красная… Свежесрезанными их кто-то оставил возле его дверей. — И что это должно значить? — спросил Шу, не проявляя почтения или должного интереса, главное он поднял цветы с пола. — Юи! — распознал он знакомый запах девушки, что едва запечатлелся на красных бархатных лепестках, и в мгновении ока исчез.

***

       К тому времени как последний луч померк, Шу обнаружил, где держали Комори. Он даже и предположить не мог, что девушке может грозить опасность, ведь все братья в это время должны были быть в академии. Как бы то ни было, запах Юи вёл из кухни в подвал, именно там он остановился возле решётчатых покрытых ржавчиной дверей. Вампир сжал две неугодные розы и ждал.        За решётками томились два пленника — Юи и Эдгар. Оба были прикованы к старой оштукатуренной кирпичной стене. Напротив них стояло огромное зеркало. Овал его доходил до человеческого роста, но отражающая гладь была заботливо укутана тёмно-синим бархатом. Тусклый свет, что испускали старые прибитые к колоннам лампы, падал на лица любимой девушки и друга детства. Видя их немощные тела, Шу не мог сдвинуться с места.        История повторяется… Всё что он любит в конечном счёте рассыпается в пепел.        Прошлое и настоящее столкнулись, и теперь они угрожали непросто его будущему, а будущему рядом с Юи. Маленькой, временами наивной и глупенькой, а отчасти такой сильной, что невозможно сделать сильнее. И вся эта сила таилась в её сердце. Пришло время и ему выйти из тени…        Металлические двери заскрипели, и юноша медленно прошёл в одну из темниц, где когда-то от голода и боли погибали их заклятые враги, а временами и обычные жертвы.        — Опаздываешь, — раздался голос Рейджи, и вампир показался окружающим. — Ты должен был прийти две минуты назад, — он сверил время на своих золотых часах и захлопнул крышку. — Что это? — оскалился брюнет, когда увидел, что Шу молча достал нож и направил на него. — И что ты собрался делать? Убьёшь меня? — усмехнулся он с сарказмом. — Даже звучит смешно… Ты не в состоянии довести что-то до конца! — надменно заявил Рейджи и изменился в лице, а тем временем пленники начали приходить в себя.        — М…м…м… — мямлила Комори. — Голова… Где… я? — сквозь пелену на глазах она видела тёмную фигуру Рейджи. Он стоял возле зеркала и вот-вот собирался открыть занавес.        — Время начинать, — довольно сказал брюнет и заскрипел лакированными ножками зеркала по деревянному полу. — Луна появится на небе в двадцать один сорок семь — у нас есть ещё целых двенадцать минут, — коварно улыбнулся Рейджи и сдёрнул ткань.        — Для чего? — успел спросить Шу, прежде чем его голубые глаза застыли.        В отражении зеркала он увидел мать. Беатрикс предстала перед ним, и облик её был иным. Кожа её побледнела… Когда-то золотые волосы превратились в длинные осыпанные инеем локоны. Почти прозрачные одежды и такое же полупрозрачное тело, на груди которого скрестились всё такие же аккуратные руки. И глаза… Они оставались прикрытыми, как и синие почти серые губы.        — Какого… чёрта… — стал приходить в сознание Юма. Он прогремел цепями — раз, два, но оковы не поддавались.        — Можешь не стараться, — сказал Рейджи. — Эти цепи выдерживали и не таких, как ты.        — Мерзкий очкарик! — дёрнулся Муками так, что цементная пыль полетела из стен. — Рано или поздно я разнесу это чёртово здание, тогда ты пожалеешь, что обманул меня!        — Как грубо, — сказал Рейджи и, поправив очки, ненадолго прикрыл свои кровавые глаза. Отчаявшаяся физиономия старшего брата застыла перед его глазами, от этого раздавленного вида у него всё внутри закипало от довольства. — Я прощу тебе подобное хамство, всё же вы грязнокровки никогда не отличались манерами и чувством такта, а уж помойка, из которой тебя вытащил наш отец — верх твоего образования.        «Грязнокровки… О чём он говорит?» — слышала Юи, но не понимала. Она, как и Эдгар стояла с поднятыми кверху руками, боялась и слушала Рейджи. Комори видела Шу, но лишь краем глаза. Ей было так страшно, а он всё молчал.        Отражение матери увидел лишь он. Рейджи специально развернул зеркало, чтобы столкнуть юношу с их прошлыми обидами.        — Когда я выберусь, то ты захлебнёшься в своей чистой благородной крови, — вновь пригрозил Юма.        — Вопрос в другом, — Рейджи искривил губы в улыбке. — Выберешься ли ты? — сказал он, еле сдерживая самодовольный смех.        — Отпусти их… — утробно сказал Шу — Тебе же нужен только я…        — Ты? — довольно спросил Рейджи. — У меня совсем другая цель. Я хочу воскресить её! — надменно заявил он и резко развернул зеркало ко всем.        — Что это? — напугалась Юи.        — Не может быть… — выпучил глаза Юма.        — Не что, а кто, — строго поправил девушку Рейджи и подошёл к ней. — Эта наша мать, — сказал он сквозь улыбку и схватил Комори за скулы. — Видишь ли, так получилось, что твой отец убил её.        — Этого не может быть… — вымолвила Комори и закрыла глаза. — Мой отец священник…        — Конечно… — оскалился брюнет, продолжая терзать выбранную жертву. — Ты же не знаешь, что твой отец охотник на вампиров. И именно ему я заказал убийство нашей матери, но сегодня я, наконец, достигну своей цели и оживлю её!        — Вампиров… — повторила Юи мямля, она не могла поверить в такое. Пусть всё что он сказал возможно, но её отец не мог быть убийцей, а значит и всё остальное — ложь.        — Не веришь? — посмеялся Рейджи, продолжая крутиться возле Комори. Он прикрывался ей, как щитом, ведь Шу знал, что один шаг и тот может сломать девушке шею, а для человека — это смерть. — Естественно, лучше ведь убедиться во всём лично, — сказал он и обхватил Юи со спины. Он смотрел в глаза старшего брата, когда наклонял шею блондинки, чтобы вонзиться в неё клыками.        — Только тронь её! — забился Юма, впрочем, Рейджи не слушал его. — Чего ты стоишь? — он начал обвинять оцепеневшего Шу        — Можешь не стараться, — довольно сказал Рейджи и схватил Комори за талию, прижимая её спину к своей груди. — Он ничего не может довести до конца. Сейчас ты увидишь, что потерял, — самодовольно сообщил вампир и его белые клыки пронзили шею Юи.        «Боль…» — впала в ужас девушка, когда ощутила холод вампирского поцелуя. «Этого не может быть…» — прокричала девушка в душе и от боли натянула позвякивающие цепи. — Нет! Остановись! — стала молить она, но вампир присасывался всё отчаяннее, поглощая её кровь. Металлический запах быстро распространился по подземелью. Шу не мог пошевелиться, он отказывался верить, что это не очередной кошмар.        — Невероятно! — выдохнул Рейджи и отпихнул Комори. — Я давно почувствовал, что твоя кровь особенная, но она выше всяких похвал! Будет жаль тебя убивать… — тихо сказал он и приподнял подбородок девушки на себя. Юи смотрела стеклянными глазами и не верила, что кровь, стекающая по лицу юноши, принадлежит ей.        — Да что она тебе сделала? — проревел Юма. — Отпусти её!        — Неужели… — заговорила Комори сквозь страх и боль. — Неужели все вы вампиры? Шу… — посмотрела она на блондина, но тот отвёл взгляд.        — Удивлена? — злорадствовал Рейджи. — Я не такой бессердечный, как эти двое, поэтому расскажу правду, — говорил он, получая от всего этого удовольствие. — Ты права — мы все вампиры. У нашего отца было три жены, они родили ему детей, а после погибли от наших же рук. А вот эти мерзкие грязнокровки Муками были когда-то людьми. Наш отец вытащил их из какого-то грязного приюта и обратил. Я могу его понять, ведь жить вечно скучно. Жёны и любовницы — приедаются быстро. Тогда он взял под крылышко этих. Потом священник, который прикрывается рясой, а сам убивает таких как мы. Немногие знают, за что он получил такое снисхождение. Я долго ломал голову, почему он прикрывает его. А как оказалось, церковь выращивала для нас жертвенных овечек. Ты же видела всех этих девушек, сейчас они восковые фигуры, но когда-то были из плоти и крови. Тебя вручили нашей семье, как жертвенную невесту. И если ты ещё не поняла, то знай, что тот, кого ты зовёшь отцом тебе не родитель. Я проверил архивы. У отца Комори не было, и нет биологических детей. Он тебя удочерил, а твои родители, вероятно, погибли по какой-то глупой причине. Или их кровь была так хороша, что их просто съели, — сказал он всё, восхищаясь собой. — Ты дрожишь? — сквозь лёгкую усмешку спросил Рейджи. Комори тряслась от обрушившейся на неё информации. За какие-то три минуты её мир рухнул. Все семнадцать лет её жизни оказались не чем иным, как иллюзией. И создал её никто иной, как Сакамаки Того. — Не веришь мне? — саркастично спросил брюнет, возвращая её внимание. — Но посмотри, твой избранник молчит, а знаешь почему? Потому что он обо всём знал! Поэтому он отстранял тебя от нашей семьи, а когда у него не осталось выбора, то согласился сделать своей невестой. Смех! Жалкая цветочница станет частью нашей семьи, — сказал Рейджи сквозь улыбчивый оскал. Он смотрел на брата исподлобья. Шу не предполагал, что его младший брат знает так много. — Думал скрыть от меня? — обратился он к Шу. — Да у тебя не хватит ума, чтобы тягаться со мной! — поставил он старшего брата на должное место и вернулся к истязаниям Комори. — Ты хоть представляешь, кто наш отец? — шепнул он ей на ухо. — Он предводитель всей нашей расы, он король! — громко провозгласил Сакамаки. — А этот ублюдок, который не ценит ничего, что для него делают — прямой наследник. Теперь ты понимаешь, что вся твоя сказка была лишь иллюзией, что выковали для тебя изо льда, но сегодня твой принц доведёт дело до конца. Впервые за долгие годы бессмысленного существования. Кто бы мог подумать, но от живой от тебя и вправду было пользы куда больше. Должен тебя поблагодарить, не думал, что эта затянувшаяся игра будет такой интересной. Что ж, пора приступать. Нашу мать не оживить так просто, мне нужно живое тело. Дух её я сохранил, а вот телесную оболочку сейчас выберет наш будущий правитель. Кого же он выберет — жертвенную невесту или друга детства? — играл Рейджи со своими марионетками, хотя давно распределил все главные роли. — Ну же, кого ты выберешь? Девушку, которую любишь? — хитро спросил он и обвёл по измученному лицу Юи красной розой. — Или друга детства? — подошёл он к Эдгару и засунул ему белую розу за ухо.        — О чём ты мелешь? — не выдержал Юма и тряхнул лохматой головой.        — Проснулся. Да ты и имени своего настоящего не помнишь, — сказал Рейджи сквозь ухмылку. Для него этот парень, как и раньше, был не больше, чем клоп. — Скажи пожалуйста и я дам тебе лекарство, которое излечит твою контузию.        — Иди в пекло! — послал его Муками. — Мне от тебя ничего не надо!        — Зря, представь, что эта ленивая тварь перед тобой — это твой лучший друг. А ещё тот, кто отобрал у тебя семью. Я помогу тебе вспомнить… — коварно улыбнулся Рейджи и вынул из кармана шприц. — Не бойся, лекарство испытано. Подопытная мышка сейчас рядом с тобой, живая и здоровая. Исключительно в данный момент, разумеется, — поправился он.        «О чём он говорит?» — не понимала его Юи вновь. «Я не помню, чтобы мне делали инъекции…» — пыталась вспомнить Комори, однако, голова её только больше болела.        — Даже не пытайся, — Рейджи отвлёкся на неё. — Ни один испытуемый не сможет вспомнить вмешательства сыворотки правды. — Приступим!        — Да плевать! — закричал Юма. Он отказывался вспоминать, а Рейджи не слушал. Сакамаки воткнул шприц в шею Эдгара и довольно ввёл лекарство в его выделившуюся от напряжения вену. — Вот дерьмо… — прохрипел Муками и почти отключился.        — Тебе виднее, это же твои воспоминания, — позлорадствовал Рейджи и сделал шаг в сторону. Он смотрел, как огромного вампира потряхивает от нервных импульсов и только тогда, когда его тело одеревенело, Сакамаки соизволил подойти.        — Вот и всё. Теперь ты видишь… — сказал он над самым ухом Эдгара. — Ты видишь, как горит твоя деревня… Слышишь, как кричат твои соседи и близкие. А кто во всём этом виноват? Ответь же на свой главный вопрос — почему ты так любишь и ненавидишь Шу?        Юма безмолвно висел на цепях оков и лишь потел. У него перед глазами всё полыхало. Вспомнился огонь, что пожрал его семью, словно все его родные погибли только вчера.        — Ты уже знаешь ответ на этот вопрос… — отходил Рейджи, видя, что Муками начинает звереть и кованые цепи вот-вот с мясом вылетят из стен. — Да, ты настоящий монстр, — сверкал он от чувства победы.        Цепи звенели и стонали. Чёрные, покрытые ржавчиной звенья, разгибались от силы вампира, который ревел с диким оскалом и всё с тем, чтобы отомстить.        Шу всё это время наблюдал и молчал. Говорить что-то было бессмысленно. Бросаться в атаку — ещё глупее. Оставалось наблюдать на устроенное братом шоу с первых рядов.        Вскоре грохот вырванных оков осквернил неприступную тюрьму и монстр, что дремал, предстал перед зрителями и кукловодом.        — Я доверял тебе… — глухо заговорил Эдгар и, не поднимая головы, поволочился к Шу. — А ты предал меня и мою семью. Ты же знал, что они обычные люди… — говорил Муками, страдая в душе. Он не желал вспоминать, не желал этой боли, а его заставили вспомнить.        — Эдгар… — тихо сказал Шу и склонил голову. Он не стал переубеждать его, ведь все эти года он винил себя.        — Теперь, когда всё встало на свои места, — умиротворённо вздохнул Рейджи. — Займёмся тобой, — хитро сказал он и открыл колодки Юи.        — Рейджи, останови же их! — закричала Комори. Она вцепилась в чёрную рубашку вампира, моля не о пощаде, а о том, чтобы он вмешался в разборки двух старых друзей.        — Ты совсем глупая? — изумился Сакамаки. — Ты, что вправду решила, что я дам этому ублюдку выбор? Не смеши меня! Ты была моей целью. Луна взойдёт через две минуты, тогда эта женщина займёт твоё тело и я смогу отомстить! На глазах у них, я убью тебя…        — За что? — простонала Комори. Она не понимала, а вампир нервно сдавливал её плечи и ненавистно смотрел в её алые глаза.        — Не понимаешь? Ты никогда не понимала! — сдавливал он хрупкое человеческое тело. — Вы все замечаете только его! Эту ленивую тварь, неспособную сделать что-то полезное. Я всегда старался превзойти его, но никто даже не желал обратить внимания. Всегда только он! — кричал Рейджи и не видел, что происходит за его спиной.        — Он прав, — согласился Шу. — Вина моя… — говорил он с Эдгаром.        — И правда бесхребетный! — замахнулся Юма и ударил кулаком в стену. Штукатурка посыпалась у самого носа Шу, и только тогда он заметил, что медовые глаза друга не смотрят на него с ненавистью, он желал только помочь. — Я знаю правду… — тихо сказал Муками и широко улыбнулся. Эта улыбка, такая же тёплая, как и в тот день, когда они познакомились. — Я знаю, что моих родных убил не ты, — проревел он и бросился на Рейджи, что уже увлёкся и стал вымещать злобу раньше времени.        — Я убью тебя! Убью… И ты будешь страдать! — Рейджи медленно душил Комори и не мог остановиться.        — Это мы ещё посмотрим! — проревел Юма и накинул на шею вампира толстую цепь. От неожиданности Сакамаки отпихнул блондинку, словно она ненужная вещь и стал бороться с огромным, как медведь вампиром. — Долго ещё будешь стоять? — проревел он Шу. — Убей же его!        Старший Сакамаки смотрел, держал в руке нож и не мог сделать нужный шаг. Он всегда будет винить себя за то, что произошло с другом и его семьёй.        — Бесполезно! — улыбался Рейджи сквозь душащую силу вампира. — Он знает, что убил твоих близких. Вот и страдает в одиночестве!        — Бред! — не согласился Эдгар и сдавил того ещё сильнее. — Мои родные мертвы и убил их не он… Это сделал ты! — сказал он, продолжая медленно усиливать давление. — Этот дурак отговаривал меня лезть в огонь, а до этого всё время был со мной. А когда я оказался в огне, то видел твои злорадные красные глаза. Это был ты! И вина только твоя!        — Как прозаично… — уже хрипел Рейджи, но не сдавался. — Если бы можно было воскресить и их… Я бы с радостью убил их во второй раз!        — А-а-а! — освирепел Юма и сдавил вампира так, что его голова вот-вот отлетела бы от тела, как Шу одумался и всадил в грудь младшего брата нож.        — Нет! — прокричала Юи в ужасе. — Зачем? Ты же убил его…        Юма отпустил, когда увидел холодный взгляд Шу, который без капли эмоций вогнал нож в грудь брата по самую рукоять.        Рейджи вцепился в чёрную ручку ножа и отшатнулся. Комори стояла у него за спиной, желая помочь пострадавшему, несмотря на всё, что он с ней сделал.        — Бесполезный… — прохрипел Рейджи. — Даже в сердце попасть не смог, — сказал он, зная, что Шу промахнулся на какой-то сантиметр.        — Я не собирался тебя убивать, — хладнокровно сказал Шу. — Смерть для тех, кто заслуживает прощения, а я пока не простил тебя.        — Да подавись им! — ненавистно сказал Рейджи и вырвал нож, что так глубоко засел в его груди. Сталь полетела к ногам Шу, и кровь брызнула на деревянный пол, как и тело Рейджи, которое вскоре рухнуло.        — Рейджи… — прошептала Комори и присела на колени рядом с вампиром. Он сжимал рану возле сердца и тяжело дышал. Пусть он не собирался умирать, но его боль говорила об обратном. Чувство провала, неудача и эта дырка в груди — лучше бы это была смерть.        — И почему ты не боишься меня? — прохрипел он, глядя Юи в глаза. — Ты должна меня ненавидеть, — сказал Рейджи и прикоснулся к лицу Комори окровавленной рукой в когда-то белой перчатке. — Эта твоя жалость… раздражает… — отвернулся он.        — Но я не виню тебя… — ответила Юи, продолжая прижимать и свою руку к ране вампира, а тем временем на небе уже засеребрилась луна.        Свет замигал и вскоре потух. Ветер застучал в старые окна, и Шу в окровавленных одеждах склонился над Комори. Он протягивал руку и ждал.        — Пойдём, — позвал он, и Юи впервые посмотрела на него другими глазами.        «Кто он?» — спрашивала она себя. Юноша был в крови родного брата, спокоен до такой степени, словно ничего не изменилось и он это он, а она это та, кого он, дурак, полюбил и затащил в свой испорченный мир.        Пока Юи думала отпускать ли руку Рейджи и принять помощь Шу, ветер загулял по темнице и чей-то стон эхом окутал это окрашенное кровью место.        Сакамаки только сейчас вспомнил о матери и покосился в сторону зеркала. Биатрикс больше не спала. Она парила, будучи заточённой в зеркало, и смотрела на подростков, что пролили у её ног море крови. Она покручивала головой так, словно не узнавала сыновей, и глаза… Её глаза отныне не источали ледяной холод, они горели кровавыми слезами, которые она проливала каждое полнолуние. Страдать — это всё на что её обрёк Рейджи, пока его цель не была достигнута.        — Что это такое? — спросил Юма недоверчиво. Он никогда не видел ничего подобного, а звуки, что она выдыхала из своего тела, бросали в дрожь. Мурашки сами бегали по спине, когда тихий измученный стон эхом окутывал всё. Эта неприятная тень голоса, когда кто-то вот-вот заплачет, а когда над поместьем светила полная луна, отключили свет, и ветер чуть не выбивал окна — становилось не по себе.        — Теперь мы все умрём, — сказал Рейджи, и приступ смеха сковал его тело очередной порцией боли.        — Юи, дай мне руку, — позвал её Шу. Что-то внутри подсказывало ему, что отсюда надо бежать.        — Поздно, — одумался Рейджи, понимая, что натворил.        На секунду замерло всё — ветер, стоны и даже кровь перестала струиться из свежих ран, источая тошнотворный солёный запах. Тихие всхлипывания женщины, чья жизнь не была наполненной счастьем, прозвучали.        Сердца собравшихся вмиг съёжились от жалостливого голоса. Её боль сообщалась и им, делая их тела мягкими, как постное масло. И тут тонкий плачь, осквернился громким криком.        Более мерзкого звука вампиры никогда не слышали. От подобного воя перепонки были готовы лопнуть. Звуки лишили их возможности ориентироваться в пространстве и единственное, что оставалось в панике — это зажать уши и стиснуть зубы. Когда-нибудь у неё должен был закончиться воздух, и этот звук прекратился бы, но она была мертва, и такая мелочь, как воздух – не имела для неё значения. И крики продолжались с новой и новой силой.        — Больно! — упала Юи на пол и скрючилась калачиком. Она сжимала голову в маленьких руках и страдала.        — Не бойся, — тихо сказал ей Шу и поднял блондинку с пола. Он закрыл её уши своими руками, и звуки практически перестали проникать в голову Юи.        — Шу… — смотрела она ему в глаза и не могла пошевелиться. Вампир так крепко её держал, что ей оставалось смотреть на его спокойные черты лица и подчиняться. — Шу, у тебя кровь! — попыталась дёрнуться она, когда увидела, что из ушей юноши уже потекли красные кровавые дорожки. — Отпусти! — прокричала Комори настолько тонко, что слёзы забрызгали из её глаз.        Услышав чей-то женский крик, Биатрикс остановилась. Она стала смотреть на Юи. Их сердечная боль была схожа, и призрак признал в ней свою.        — Больше я этого терпеть не буду! — поднялся Юма с пола и замахнулся кулаками на зеркало. — Прощайте, госпожа! — проявил он грамм почтения, прежде чем его сильные руки с металлическими оковами разрушили чистилище этой женщины.        — Не-е-е-т! — прокричал Рейджи изо всех сил. — Что же ты, идиот, наделал… — почти отключился он, лёжа на полу.        — Спас жизни всех! — ответил Эдгар, и свет вновь замигал, озаряя поместье огнями.        — Ты не понимаешь… — сказал Рейджи и всё же потерял сознание.        — А мне и не нужно, — шмыгнул носом он и отпихнул ногой осколки, что преграждали ему путь.        — Шу, отпусти меня, — просила Юи. Блондин по-прежнему закрывал её уши и смотрел. — У тебя кровь… Надо позвать врача. Вам с Рейджи требуется помощь, — говорила она, но тот молчал. Взор его изменился. Стал ещё холоднее, прозрачнее, таким, каким смотрят на вещи, которых не видят. — Шу… — Комори недоверчиво позвала вампира, и тогда он бросил на неё свой безжалостный взор. Это недоверие в глоссе оскорбило его, и вместо заботы Сакамаки схватил девушку за шею и приподнял над полом. — Шу… — захрипела Юи, болтая ногами. Он душил её, и жалости на его лице не было.        — Ты, что делаешь? — прокричал ему Юма. Но его проигнорировали. — Отпусти девушку! Задохнётся же… — и снова никакого ответа. — Чёрт, как ваша семейка меня достала! — разозлился Эдгар и поднял с пола один из осколков. — Потом мне ещё спасибо скажешь! — прокричал Муками и всадил в спину друга сверкающий кусочек зеркала.        Сакамаки дёрнулся и бросил Комори, а когда обернулся, то Юма даже не узнал друга. Ему должно было быть больно, а на его лице было безразличие. Только злость и ненависть…        Шу посмотрел на всё своими неживыми глазами и остановился на Юи. Девушка сидела на полу рядом с телом Рейджи и с ужасом смотрела на него. На этом загнанном в угол взгляде, Шу испарился.

***

       Комори сидела на полу и смотрела на болтающуюся металлическую дверь.        Шу покинул их минуту назад, а она всё не могла поверить, что тот, кто сдавливал её шею — он.        — Я найду его, можешь успокоиться, — сказал Юма, потрепав по голове девушку. Ему самому было не по себе после всего, что здесь произошло.        — Подожди, — схватила его Юи за край чёрного школьного пиджака. — Помоги мне, — попросила она и посмотрела на бездыханное тело Рейджи. — Я не смогу перенести его в комнату.        — И откуда в тебе столько доброты… — вздохнул Эдгар, но пошёл помогать. — Блин, этот мерзавец обманул меня, а потом ещё врезал по голове, а я его на руках ношу, — возмущался Муками, но ношу свою послушно нёс.        — Обманул? — потерянно посмотрела на него Юи. Она не понимала, как Юма мог оказаться в их доме, тем более с Рейджи. Он давно недолюбливал его, а тут попался.        — Лупоглазый сказал, что тебя и Канато до сих пор не нашли. Вот и я ломанулся. Руки предупреждал, что я могу пожалеть о сделанном выборе и в дела этого семейства лучше не лезть, но не окажись меня рядом, боюсь, у этого шныря, что-нибудь да вышло, — сказал он и бросил Сакамаки на кровать, да так, что он тут же очнулся.        — Вот тупица неуклюжая! — проревел Рейджи от боли, закатываясь на своей кровати.        — Эй! — тыкнул ему Эдгар. — Слов благодарности не слышу!        — Да за что? — выпучил тот глаза. — За то, что разрушил все мои планы? Или за то, что теперь мы все понесём наказание? Я хотел сломать… Растоптать его мир, но не убивать. Теперь отец превратит наши жизни в ад… — выдохся Рейджи и, закатив свои глаза, снял очки.        — Что ты хочешь этим сказать? — раскричался Юма и схватил того за шиворот.        — Юма, прошу тебя, хватит! — хватала за руки Юи. — Если ты его убьёшь, то легче не станет.        — Ещё как станет… — проскрипел он суставами, но бросил вампира обратно на его подушки.        — Юма, можно мы поговори с Рейджи наедине? — попросила Комори.        — Из ума выжила? — прокричал Муками. — Он только что пытался тебя убить!        — Я более не могу этого выносить… — закрылся Сакамаки локтем. — Оставьте мою комнату оба. Я хочу пожить до утра спокойно.        — Делай что хочешь! — хлопнул дверьми Юма и пошёл бы домой, но на деле задержался.        — Где у тебя бинты? — спросила Юи, проводив Эдгара взглядом. — Я помогу перевязать рану.        — Обойдусь без медвежьих услуг, — сухо сказал вампир. Он выпил достаточное количество человеческой крови, поэтому его рана достаточно быстро начала затягиваться, да и по сравнению с болью поражения — это была царапина, которая отвлекала его от куда более серьёзных проблем. — Почему ты относишься ко мне точно так же? Ты же знаешь, что я за создание. Ты должна бежать, ведь мы хищники, а ты наша добыча, — спросил он, не понимая это глупое кудрявое существо.        — Наверно, я всегда знала, что вы другие… — призналась Юи. — Вы отличаетесь от людей… Сильные, в своём деле идеальные и временами пугающие…        — Отправляйся к нашему отцу, — дал ей совет Рейджи. — У тебя есть время до утра, потом уже ничего не изменишь. А этому тупоголовому скажи, чтобы собрал осколки и закопал их в саду.        На этом Сакамаки отвернулся от девушки, показывая всем своим видом, что желает остаться один.        — Спасибо, — поклонилась Комори. — Я сделаю всё, что в моих силах, чтобы вернуть Шу домой.        «Да много ты можешь…» — не верил он в эту затею с самого начала, но слушать её слова о прощении и любви — всё равно что кол вогнать в сердце, уши резало сильнее, чем от призрачного воя. «Но эта игра и правда была куда интереснее с тобой…» — признал это Сакамаки и от полученных ран вскоре уснул.

***

       — Мы вернулись… — чуть слышно сказала Юи. Она с Юмой прибыла в поместье господина Того. Это было решение, от которого уже не убежишь, теперь она это понимала.        — Не стоило сюда приезжать, — сказал Эдгар. — Потом ты можешь пожалеть…        — Нет, — помотала головой она. — Шу очень много для меня значит, и даже если он просто меня защищал, то я не смогу жить с тем, что позволила ему уйти от нас. Я сделаю всё, что скажет ваш отец.        Комори говорила открыто, она верила, что Рейджи сказал правду, всё же он был единственным, кто рассказал всё, пусть у него были на это и свои мотивы.        Вскоре парадные двери распахнулись и из залов, куда только в выходные приглашали Шу, вышел слуга.        — Господин вас ожидает, — поклонился он, позволяя пройти.        — Пошли, — подтолкнул Юма. Блондинка вновь застыла. Облик слуг, которые были, словно невидимки в домах вампиров — пугали.        «Интересно, какой он король всех вампиров?» — невольно думала Юи, когда шла по залу, где колонны уходили под потолок, а в мраморных полах отражались их фигуры. «Неужели он так ужасен?» — побаивалась Комори. Она видела, что впереди стоит мужчина, но кто скрывался под зелёным капюшоном, ей было неизвестно. Вскоре незнакомец скрылся за красными портьерами, и Юи неуверенно посмотрела на Юму. Парень был серьёзен и почему-то печален.        — Это помощник отца. Нам следует идти за ним, — объяснил Муками. Комори сделала глубокий вдох и вместе с Эдгаром миновала тяжёлый занавес.        — Лестница? — удивилась она, когда вместо таинственной личности короля увидела винтовую лестницу, что вела куда-то под дом. Юма пошёл первым, и она послушно спускалась за ним.        Становилось холоднее… С каждым сделанным шагом Юи замечала, что температура опускается. Под землёй всегда холоднее, но чтобы настолько!        Изо рта шёл пар, а ноги, как и тело, покрывались мурашками от холода. Короткая синяя юбка и лёгкая шифоновая кофта не спасали от леденящей атмосферы, что замерла здесь.        Когда каменные ступени закончились, Юи увидела один-единственный тоннель. Там в конце светилось, что-то голубое, такое же холодное, как и глаза вампира, которого она так искала.        — Не стоит бояться, — услышала Юи голос. — Я не кусаюсь, — сказал кто-то насмешливо, и этот смешок показался непросто знакомым, он-то и напугал.        Гости прошли в зал, откуда доносился голос и впервые секунды ослепли. Свет, что был скрыт под домом, резал глаза и сквозь слёзы, Комори увидела уже когда-то знакомую фигуру.        — Добро пожаловать, — улыбнулся Того до того, что глаза его прищурились.        — Вы… — замямлила девушка. — Вы же школьный врач! — захлопала она глазами и стала оглядываться на Юму. Он стоял, склонив голову, мрачный и тихий.        — Да, мы уже встречались, — добродушно сказал Того. — Когда-то я уже просил тебя присмотреть за моим старшим сыном.        — Извините меня, — поклонилась Комори. — Я не оправдала ваших надежд.        — Напротив, — махнул рукой тот. — Ты сделала всё, что от тебя зависело, и даже не побоялась прийти в мой дом. Я более, чем доволен.        «Доволен…» — непонимающе посмотрела Комори. «Шу может больше не вернуться, а он радуется?» — не понимала его она, так же как и не знала, что вампир может читать все её мысли.        — Видишь ли, — стал объяснять Того и стал серьёзен, — между моими сыновьями сложные отношения. С моим старшим сыном сложнее всего. Он замкнутый и не подпускает к себе никого, а тебе удалось заполучить его доверие и даже сердце. Я знаю, что произошло ночью, знаю, где сейчас мой сын и почему ты здесь. Именно поэтому я пригласил тебя в это место, — сказал он и указал рукой на источник света.        Юи посмотрела на Юму и, получив кивок в знак того, что надо идти, сделала очередное усилие над своим страхом.        Холодный голубой свет рассеивался, и Комори увидела каменную чащу, в которой томились чистейшие воды.        Она оперлась на края чаши, что была ей по пояс и увидела своё отражение. Вода была настолько кристальной, что отражала любого, кто приближался, но и именно она расточала тот колющий холод. Каменные статуи, что охраняли это место, были полностью покрыты инеем, да и сами воды по краям заледенели.        — Что я должна делать? — спросила Комори. Рейджи говорил о чём-то страшном, но его отец не выглядел ужасающим. Красивый, высокий, с длинными волосами и доброй улыбкой, даже мягкий баритон не устрашал.        — Ничего такого, — в той же манере ответил Того. — Просто умереть.        — Умереть… — повторила Юи и посмотрела на короля и его приёмного сына.        Сакамаки смотрел серьёзно. Сейчас она заметила, что его глаза золотые и, глядя в них, ей становится страшно. Юма же молчал. Он сжимал кулаки от злости, но, стиснув зубы, молчал.        — Да, — повторил Того. — Видишь ли, в мир, куда ушёл мой старший сын, живым нет дороги. Стать такой, как моя вторая жена он не сможет, но к утру, он минует лес своих последних сомнений, и тогда мы распрощаемся с ним навсегда. Так получилось, что вернуть его сможешь лишь ты. У других нет должного влияния, а тебя он послушает, если, конечно, ты знаешь, что нужно сказать, — объяснил он и подозвал к себе Мерца, который ожидал его за пределами комнаты. Мужчина нёс в руках серебряный кубок. Яд — простой способ лишить себя жизни. — Ничего страшного нет, ты выпьешь приготовленное для тебя зелье и заснёшь, — сказал Сакамаки и протянул чашу девушке, однако, та засомневалась. — Тебя никто не будет принуждать. Ты должна сделать это сама, — молвил правитель и передал кубок приёмному сыну.        «У меня всё в голове перемешалось…» — мёрзла Комори. Она и сама потерялась. «Мой отец — мне не отец. Я выращенная овечка, которую должны были отправить на съедение волкам… Кто же для меня Шу?» — пыталась понять она, пока ещё не стало слишком поздно.        — Вас связывает куда больше, чем ты думаешь, — сказал Того. — Поэтому ты имеешь такое влияние на него, и по этой же причине я пригласил тебя сюда. Это зеркало вернёт тебе забытые воспоминания. Если пожелаешь, то я помогу тебе вспомнить.        — Я правда вспомню? — посмотрела на него Юи в надежде. Того смотрел с высоты покровительского такта. Он бы не стал приглашать, если бы не было острой нужды. — Мне снятся сны, — тихо сказала Юи и заглянула в водную гладь. — В них мне является мальчик. Я слышу его плач, вижу испачканные сажей одежды и руки, но лица никогда не запоминаю. Он уходит прежде, чем я успеваю с ним поговорить. Прошлое или это моё проклятие, но я бы хотела узнать.        — Тогда дай мне свою руку, — попросил Того и заполучив её, провёл острым ногтем по ладони Комори. Тонкая кожа Юи не лучше масла поддалась вампиру, и кровь выступила на её руке. Девушка сморщилась от боли, но промолчала. Куда страшнее было закричать и показать этим существам все оттенки её страданий. Сакамаки сдавил маленькую кисть Юи, и алая кровь стала капать в чистые воды зеркала. Красные капли окрасили голубую гладь и зашипели. — Скоро ты всё увидишь, — отпустил её Того. — Мы оставим вас, но принимай решение скорее, а то заболеешь. Умирать от воспаления лёгких куда страшнее, чем от яда. Это я тебе, как врач говорю, — дал наставление он и покинул гостей.        — Спасибо, что даёте мне время, — очень тихо сказала Юи. Она начинала замерзать. Дрожь давно переросла в состояние, когда мороз, как сотня игл пронзает тело и двигаться становится больно, вскоре захочется спать и тогда уже яд не понадобится.        — Я отвернусь, — заговорил Юма. — Ты можешь уже смотреть… — сказал он с тем, чтобы не смущать девушку своим присутствием.        — Всё хорошо, ты можешь посмотреть, — подозвала его Юи. — С тобой мне даже не так страшно, — мило сказала она, и Муками с ней согласился. Они заглянули в чашу с водой и увидели снег. На улице была зима. Один из тех вечеров, когда снег падает с неба и эти белые хлопья застилают землю. — Это же я! — вскрикнула Юи, когда узнала маленькую девочку, что ругалась с каким-то пареньком. — А его я не помню… — прищурилась она, пока сверкающие счастьем голубые глаза не заставили прозреть. — Это… неужели… — вцепилась она пальцами в мёрзлый мрамор.        — Это Шу… — подтвердил её догадки Эдгар. Он отчётливо вспомнил этого ребёнка.        — Получается, мы тоже друзья детства, но почему… Почему я не помню его?        — Может быть, тоже очкастый постарался? — предположил Муками.        Юи переглянулась с юношей, но решила убедиться сама.        — Это же мой сон! — приоткрыла Юи рот, когда увидела Шу в саже, охваченного ужасом. — Я… я испугалась его… Если бы я сразу протянула ему руку… — поняла она, что в момент, когда отступила, потеряла его доверие, а последующие слова уже не имели значения, ведь только первые впечатления были самыми правдивыми. — Так вот о чём он просил вспомнить… — трепетала Комори, в ужасе. «Он всё это время не забывал обо мне, поэтому и заботился. Поэтому я шла за ним так бездумно, просто я полюбила его задолго до того, как узнала сегодняшним. Он нуждался во мне, а я всё это время молчала… Шу ждал, когда я проснусь и вспомню его, а я так и не протянула руки…» — разобралась в себе Комори и зарыдала. — Что же я наделала? Десять лет… — скатилась она к мёрзлой земле, не чувствуя такой мелочи, как холод, она сама заледенела.        — Эй, — опустился на колени Муками и поставил кубок на каменные, покрытые инеем полы, — это не твоя вина, кто-то же постарался, чтобы ты позабыла его…        — Юма, ты отдашь мне кубок? — она подняла на него свои покрасневшие глаза и прикоснулась холодными пальцами к его сжавшейся руке. — Я больше не могу отступать, я должна вернуть его. На этот раз я удержу его руку. Юма, пожалуйста…        — Не имеет значения, что я скажу… Ты не послушаешь меня, — склонил голову он, понимая, что уже сейчас она не слышит его, а только думает, как бы догнать того парня из прошлого и во что бы это ни стало, остановить. — Иди за ним, — он подтолкнул серебряную чашу и в душе навсегда отступил.        — Спасибо, Юма, — тихо поблагодарила его Юи и обхватила синеющими пальцами холодный кубок. — Не держи зла на меня, я никому его не желала… — сказала Юи напоследок и закрыла глаза. Сладковатый металл коснулся её обветрившихся губ, и горькая жидкость попала в её кровь.        Алые глаза Комори распахнулись, и тело сковала судорога. Она упала в руки Эдгара и, обхватив его крепкую ладонь, смотрела в глаза вампира. Юношу самого загнали в угол, такой тяжёлой ночи в его жизни не было очень давно. Чтобы потерять сразу двоих друзей за одну ночь — нужны железные нервы.        — Спи… — сказал Эдгар, проглатывая ком застывший в его горле. — Там тебя будет ждать он, на этот раз не отпускай его руки, — посоветовал он, сжимая зубы от боли потери. Девушка больше не содрогалась, не издавала писка и даже не дышала. — Спокойной тебе ночи, — прикрыл он её застывшие глаза и обнял холодное безжизненное тело. — Чёрт, Руки, и почему ты вечно прав?! — сжимал Юма блондинку, ругая брата за то, что его предупреждения оправдались, и за непослушание его ожидала жестокое наказание.        — Не раздави, — неожиданно послышался голос Того. Сакамаки стоял позади и наблюдал. — Она как те фарфоровые куклы — очень хрупкая, — улыбнулся вампир и положил свою руку к сыну на плечо.        — Какое теперь это имеет значение? Она же больше не проснётся… — страдал Юма и не собирался этого скрывать.        — Юма, — строго сказал Того и юноше пришлось поднять на отца свои глаза, — для человека, есть только один способ признаться вампиру в вечной любви — это умереть за него.        — Так вы что сделали из неё вампира? — спросил Юма и от жестокости волнения задышал тяжелее.        — Нет, — ответил тот вполне спокойно. — Я дал ей настоящий яд, — сообщил Того. — Ты должен понимать зачем я это всё делаю…       — Я понимаю, что ваш старший сын имеет большую ценность, — ответил тот.        — Дело не только в этом… У любого в этой жизни есть своя роль. Но как ваш родитель, я люблю вас всех и знаю, что лучше для каждого из вас, поэтому я никогда не перестану наблюдать за вами. А теперь иди, — распрощался он со своим приёмным ребёнком, оставляя последние штрихи на картине недописанными.

***

       Переход на другую сторону оказался быстрым. Комори испустила дух в силу каких-то минут, а очнулась уже в ином мире.        Она так и лежала на каменном полу в снегу, но над головой уже не нависали арочные потолки, а простиралось синее практически чёрное небо, с частыми, хаотично разбросанными звёздами.        Юи поднялась на свои худенькие ноги и поняла, что стоит на вымощенной камнем дороге, где один-единственный фонарь, что светил у неё за спиной и есть последний лучик света, что отделял её от мрачного, заросшего кустарниками и валёжником леса.        «Я должна найти Шу…» — подумала она и сделала несколько шагов по дороге.        Через пять метров свет позади неё погас и тут же зажёгся следующий фонарь. «Обратного хода нет», — поняла Комори и пошла.        Огни замирали, тухли и зажигались, каждый раз пугая девушку своим треском и некоторым промедлением.        «Мне ведь уже нечего бояться… я же умерла…» — подбадривала себя Юи, хотя это и мало помогало. Больше всего её пугал один из фонарей — он стоял у самой кромки леса, и лампа в нём изредка мигала тусклым розовым светом. Будь она дома, то решила бы, что фонарь просто перегорел, а здесь, где вокруг не было небоскрёбов, супермаркетов и автострад — это настораживало.        Юи сделала этот решающий шаг, и лампа с треском зажглась.        «Странно…» — подумала она, как чуть не наступила на ноги того, кто присел отдохнуть у чёрного столба не совсем обычного фонаря.        — Шу… — она прошептала его имя и не в силах стоять на ногах, уселась на выложенные камни, что со временем превратились в дорогу. — Прости меня… — тихо сказала Юи и сдавила длинные пальцы вампира. Они сидели так близко, что Комори не хотелось, чтобы он просыпался. Остаться вот так навсегда — неоценимое счастье. — Прости за то, что не узнала тебя, за то, что в тот вечер десять лет назад отпустила. Но я бы хотела, чтобы ты знал — я никогда тебя не забывала и не смогу простить себе того, что отстранилась тогда, когда тебе была нужна моя помощь… Шу, слышишь ли ты меня? — спросила Юи, ведь юноша молчал. — Мы были детьми… Я была одна, и ты неожиданно появился в моей тихой жизни, для чего же ты так внезапно исчез? — разговаривала с ним девушка, а её собеседник молчал.        Разговор закончился тем, что он лишь потянулся, оттого что спать стало неудобно, и медленно стал сползать к земле.        — Подожди, — она подхватила его голову и положила к себе на колени, — так будет удобнее, — улыбнулась Юи. Девушка хотела погладить Шу по голове, а её руку остановили в сантиметре от золотистых волос.        — Ты, — сухо сказал парень и обхватил голову Комори, — кто ты? — спросил он и наклонил блондинку к себе.        Юи чувствовала, как её маленькая голова помещается в ладони вампира, а спина сгибается от его силы, вынуждая её смотреть в глаза.        «Он не помнит…» — смотрели они друг на друга, и теперь Юи понимала его чувства. Она так искала встречи с ним, нашла совсем неожиданно, а он позабыл о её существовании. Её мир тут же вновь рухнул. Теперь смысла в её жертве не было, и вернуть его она уже не сможет.        — Так странно, — заговорил Шу. — Твои черты лица кажутся знакомыми… А запах… Он невероятный! — сказал вампир и поднёс запястье Комори к своим губам. — Такой притягательный, — шептал он, вдыхая запах человека. — Я хочу попробовать тебя на вкус. Хочу прямо сейчас…        Он жадно вдыхал запах человека, а временами покусывал запястье блондинки, вынуждая её краснеть.        — Я очень голодный, а ещё измотанный… — признался он, ведь на деле ощущал себя маслом, что размазывали на тосте слишком тонким слоем.        «Неужели он думал о крови всегда, когда был рядом со мной?» — задумалась о такой возможности Юи. Ей было стыдно, волнительно и страшно. Когда Рейджи показал, что такое вампир, она страдала, но не была уверена, что будет страдать, если её тела коснутся клыки Шу.        — Пока ты не приступил, ответь мне, пожалуйста, — тихонько попросила Комори. Сакамаки услышав её тонкий жалобный голос, остановился и вновь пристально посмотрел. — Хорошо, — сглотнула девушка и сделала усилие. — Если бы ты любил меня или такую, как я, то смог бы взять мою кровь против воли?        — Я бы сказал, чтобы ты не приближалась ко мне, — бесстрастно ответил Шу и отпихнул блондинку.        Юи упала на свою попу и непонимающе распахнула глаза. У вампира откуда-то появилась сила. Он поднялся и с высоты своего роста повелительно посмотрел на неё.        — Вампирам нравится смотреть, как жертва убегает от них, нравится ужас в глазах и запах страха, что витает в воздухе, — вновь заговорил Сакамаки. — Но если взять что-то силой, то придётся всю жизнь охранять то, что заставляет твоё сердце биться и желать, а для меня это слишком сложно. Не хочу такой головной боли, это лишит меня всякого сна. Уходи… И больше не попадайся мне на дороге. В следующий раз я не стану сдерживать себя, ведь ты не она… — сказал он и пошёл по тропе в лес, где последние сомнения должны были поглотить его.        — Не она… — промычала Юи сквозь дрожь. Она не ожидала, что столкнётся с таким противоречием. Когда правда открылась ей, то больше всего на свете ей захотелось прокричать ему, что она помнит его, а оказалось, что кричать уже некому, ведь Шу забыл…        «Не она…» — вновь повторила Комори про себя и поняла. «А что если он забыл моё лицо, забыл голос и запах, но где-то в сердце для меня есть место?» — подумала девушка, вспоминая, что её ситуация была схожей. «Я должна переубедить тебя до рассвета…» — решила она и посмотрела на небо. Оно было всё таким же чёрным, возможно, здесь рассвета не бывает никогда.        Юи выпустила столбик пара и, собравшись с духом, вылепила три снежка. У самой кромки дороги лежал снег, но его было так мало… И она побежала…        Дорога из булыжников вскоре закончилась и под ногами замелькала обычная лесная тропа — с кореньями и вытоптанной до серого цвета травой. В лесу было мрачно и холодно. Свет фонарей погас, и единственным светилом являлись звёзды.        Комори уже видела, как перед ней мелькает широкая спина Шу и самое время делать решительный шаг.        — Остановись хоть на минуту! — прокричала она и запустила снежок в вампира. Слепленный снег ударился о лопатки парня и рассыпался на тропу.        — Не хочу, меня ждёт место, где я смогу спать вечно… Устал… — лишь ответил он, но не обернулся.        — Да прекрати же искать покой! — прокричала она и вновь швырнула снег. — Как ты не понимаешь, его нет в этом мире, и всегда приходится сражаться за то, что тебе дорого. Покоя не было и в моём доме, можешь думать, что когда ты искал его, то нашёл самую большую головную боль, — сказала Юи шёпотом и бросила последний снег. Он не долетел до вампира и рассыпался у самых его ног, однако, Комори уже привлекла его внимание.        Всё было, как и в день их знакомства, когда он искал покоя и пришёл в их церковь, но вместо тишины познакомился с маленькой девочкой, которая внесла в его жизнь такие краски, на которые способны лишь живые существа.        — Почему ты не помнишь меня… — разговаривала она сама с собой. — Теперь, когда я вспомнила тебя, ты позабыл обо мне — это нечестно… — говорила Юи и не смотрела на Шу. Она смотрела на свои мокрые пальцы, думая, что всё проскользнуло сквозь них. — Нечестно, что ты отказываешь принять мою руку… Каждый раз я прошу тебя об этом, каждый мой сон ты страдаешь, но отказываешься. Делаешь мне больно и уходишь… — шептала Юи сквозь слёзы и протягивала свою руку, хотя и не смотрела на того, кому её протягивала, ведь в этом не было никакого смысла, он всё равно не примет её…        — Вот! — схватил он маленькую ручку Комори. — Я принял твою руку, теперь тебе не больно.        — Больно, очень больно… — тихо сказала Юи и прижалась к груди вампира. — Ты же по-прежнему не помнишь меня, поэтому мне грустно… Шу, обними меня, я хочу тебе кое-что сказать, но не смогу, если ты будешь от меня так далеко, — попросила она, и вампир обхватил её маленькое тело своими руками.        — И что дальше? — едва слышно спросил он, наклоняясь над её ухом.        — А дальше я попрошу тебя вернуться, — сказала она и прикрыла глаза. — Дома тебя ждёт лучший друг, он помог мне найти тебя, не заставляй его терять нас двоих. Эдгар… Ты же должен помнить его. Он не держит зла на тебя… Возвращайся домой… — попросила Юи. Ей стало легко, ведь наконец-то мальчик, что страдал в одиночестве под фонарём, успокоится и руки, что были испачканы в саже, не окажутся по локоть в крови.        — И это всё, что ты мне хотела сказать? — отстранился он и заглянул в глаза девушки.        — Да, — легко улыбнулась Юи. — Ведь ты переживал из-за того, что случилось с его семьёй. Я хотела рассказать тебе, что вина не твоя и Эдгар не злится на тебя. И даже если ты разочаровался в этом мире, остаются те, кто переживает за тебя, заботится и ждёт.        — У меня такое чувство, будто кто-то уже говорил эти слова, но тогда я не поверил в них, — припоминал что-то он и не отпускал.        — Возможно, тогда эти слова сказали без уверенности и любви, но только не на этот раз… — сказала Юи, зная, что эти слова говорила ему она и говорила она их без уверенности, только с тем, что хотела помочь.        — И ты бежала за мной, чтобы сказать об этом… — Шу смотрел в её добрые глаза и не желал отпускать. — Кто ты? — не выдержал он притяжения.        — Твои забытые воспоминания… — прошептала Юи, чувствуя, что её тело становится лёгким и вот-вот растворится в этом морозном воздухе. — Обязательно возвращайся домой… — донеслись её последние слова и крохотное тело девушки, что попало в объятия вампира, испарилось, словно ей здесь не было места.

***

       — Я умерла… — ворочалась Юи в своей кровати в поместье Сакамаки. — Если да… то почему моё тело такое тяжёлое? — спрашивала она, когда ещё веки тяжело разлипались.        — Ты не умерла, — ответил ей незнакомый мужчина, и Комори тут же очнулась. В её комнате был посторонний, и этот посторонний никто иной, как правая рука короля. — Твоя работа на этом закончена, — сказал он, не открывая своего лица. Вампир стоял в зелёном плаще, его лицо было скрыто под капюшоном, так что Юи могла видеть лишь его тонкие губы и бледный подбородок. — Старший сын нашего господина уже прибыл и отдыхает в саду, — сообщил он и чинно решил удалиться.        — Но почему?.. — вымолвила Комори. Она не понимала, как могла остаться жива и почему сам советник Того ждал её пробуждения. Но больше всего её страшил не сам вопрос, а этот господин. Ещё в поместье господина Сакамаки этот мужчина показался ей знакомым и именно поэтому он напугал её. Эти слова, о том что её работа выполнена… Где-то она уже их слышала.        — Вероятно, ты заслужила право на жизнь, — обернулся он, и Юи вспомнила.        Именно его она видела в своём доме, когда церковь вдруг объяло огнём. Он ей говорил о её значении и работе, которую она должна сделать для их господина. И тут Комори поняла, что эта семья следила за каждым её действием, давала право решать, а порой лишала этого права выбора.        — Тогда я могу увидеться с ним перед тем, как уйду? — неуверенно спросила Юи, полагая, что Шу её всё равно не вспомнит, да и в ней уже отпала всякая необходимость.        — Ты вольна делать, что пожелаешь. Договорённость, что была подписана с твоим отцом, исполнена, — сообщил Мерц и оставил девушку одну.        — Исполнена… Значит, я справилась… — тихо сказала Юи и посмотрела через плечо. Окно было открыто, и в комнату вторгался тёплый западный ветер, раздувая тонкую вуаль. «Тогда пришло время прощаться…» — вздохнула она и пошла в сад.        Там среди розовых кустарников, где-то в тени старого клёна, спал он.        — Ты уже не вспомнишь меня… — остановилась Комори возле юноши в двух шагах. Он сидел на земле и, облокотившись о толстый ствол дерева, отдыхал. — Но я рада, что смогла помочь, ведь больше ты не будешь винить себя в страданиях лучшего друга и твой младший брат перестанет думать о мести… Теперь у тебя есть те люди, ради которых ты захочешь возвращаться домой, а я… Я больше никогда не забуду тебя… — прошептала Юи и, закрыв глаза, развернулась к вампиру спиной. — Прощай, Шу…        — И это всё? — неторопливо спросил Сакамаки и приоткрыл один глаз. Он слушал музыку и спал, Комори и предположить не могла, что он и правда её услышит. — Душевная простота — поворачиваться к вампиру спиной, — не выдержал он и поднялся с земли. Шу обхватил Юи за талию и откинул часть волос, что прикрывали её бледную шею.        Комори застыла от столь неожиданного порыва юноши. Он крепко прижимал её к себе и не отпускал. Она хотела обернуться и посмотреть ему в глаза, но тот потянул её на себя и вместе с ней упал на землю. Юи только и успела понять, что сидит на коленях вампира, не видя его выражения лица, улыбки или злости в силах слышать дыхание и тихий голос.        — С чего ты решила, что я забыл тебя? — спросил он и уткнулся носом в её обнажённое плечо. Шу так и держал девушку за талию и прижимался грудью к её маленькой спине.        — Но ты же не узнал меня… — ответила Юи, а сама тряслась от испытываемого волнения.        — Я не поверил, что это ты, — поправил её он. — Там, где я оказался, не могло быть живых, в мире между мирами могли быть лишь духи, что попытались бы переманить меня на свою сторону. Ты должна была оставаться здесь… А когда ты врезала мне снежком по голове и вновь запела о людях, что ждут меня дома, то я подумал, что это не может быть совпадением. И на самом краю леса я повернул домой… Я подумал, что ты оказалась настолько глупой и лишила себя жизни…        — Но я не могла поступить иначе… — дёрнулась Юи впустую.        — Поэтому сейчас ты понесёшь должное наказание, — предупредил он и обхватил Комори ещё крепче, так, чтобы у неё не осталось возможности дёрнуться. — Если ты когда-нибудь и умрёшь, то только по моему разрешению и на моих руках, — без капли фальши заявил Шу и клыки вампира с точностью пронзили нежную кожу крохотной жертвы.        Юи застыла, и первые ноты страха передались с её кровью жаждущему вампиру. Она чувствовала, как Сакамаки погружается в её тело глубже и глубже, надавливая клыками так, чтобы кровь лилась как можно быстрее. Его жажда была настолько сильна, что этих капель не хватало даже до лёгкого чувства насыщения.        Жадность и алчность пронзали его, и красная кровь окрашивала одежды влюблённых.        После всего, что произошло эти укусы, казались столь малой платой за счастье, что Юи стиснув зубы, молчала.        — Ты такая тихая, — остановился он и, наконец, развернул Комори к себе.        С его губ стекала кровь и Юи отчётливо могла разглядеть победное выражение лица вампира, когда он получает, чего инстинктивно желает.        — Я же сказала, что если это сделает тебя счастливее, то я могу потерпеть, — улыбнулась она и прикоснулась к окровавленному лицу Шу. — Я рада, что сейчас здесь с тобой…        — Тогда в следующий раз порадуй меня звуками своего голоса и увидишь, что бывает, когда вампир слышит столь сладкие звуки, — усмехнулся он на такую самоотдачу, тогда как сам, зажимал кровоточащую рану на шее блондинки, от которой по-прежнему пахло безудержно сладко.        — А что будет? — наивно спросила Комори.        — Я буду любить тебя ещё жарче, — шепнул Шу на ухо и солёный вкус поцелуя затмил все печали и надежды Юи на спокойную и непринуждённую жизнь, обещая взамен нечто упоительно долгое, сладкое, но отчасти холодное.

***

       Прошёл год…        К этому времени двое старших сыновей Сакамаки окончили академию Рётэй. Нельзя сказать, что отношения их стали активнее, но козни Рейджи устраивать перестал. Для него открывались иные дороги, такие, где он мог проявить свои таланты, навеки закопав этот топор братской войны.        Как ни странно, но Того выполнил своё обещание и после того, как школа была окончена, Шу первым делом женился на Юи. И в ту самую ночь полнолуния, когда их судьбы Сакамаки Того связал лично, в доме вампиров начались странные перешёптывания.        Комори стояла с Шу на балконе и постоянно краем глаза смотрела в зал, где собралось чуть больше двадцати гостей.        — И долго ты ещё будешь на них смотреть? — недовольно спросил Сакамаки. Ему было безразлично, кто там шепчется и у кого какое мнение, главное, что он заполучил что хотел, а остальные могли подождать.        — Мне кажется, они пытаются оказать на твоего отца давление, — волновалась Юи и из-за этого стискивала рыжего кота, которого нашла спящим в кресле на балконе.        Церемония прошла в семейном кругу, ей было лестно и в то же время страшно, ведь она согласилась стать частью не какой-то семьи, а королевской.        — Плевать, — безразлично заявил Шу. — Я их не приглашал, и мне нет дела до их мнения, а на моего отца оказать давление — невозможно. Хватит уже истязать моего кота, а то я скоро начну ревновать, — предупредил он, ведь пушистый рыжий комок примлел на плече Юи и сладко мурлыкал.        — Извини, — согласилась Комори и отпустила животное. — Ты прав, — улыбнулась она и взяла его за руки. — Их наверняка беспокоит, что мы так спешили.        — Конечно, им же не понять, что такое жить с пятью братьями, где каждый желает украсть тебя у меня, — тихо сказал он и обнял Юи за обнажённые плечи. — Теперь мне не придётся так стараться…        — Да, — прошептала девушки и, положив свои руки в белых перчатках на грудь Сакамаки, приподнялась на цыпочках. — Меня уже украл ты, в тот самый день, когда бросил в моё окно снег.        — Но надо же было кому-то растопить моё сердце, — тихо сказал он и поцелуй накрыл их с головой, как и луна, что светила на тёмном, слегка облачном небе, обещая долгую и беззаботную жизнь.        — Мерц, не будь таким мрачным, — говорил Того уже где-то на выходе из поместья своих детей.        — Я не мрачен, скорее это ты, брат, слишком весел, — фыркнул тот, подозревая, что теперь от них так просто не отстанут. Только подумать, старший сын женился на простом человеке, и будь это дочь знатного рода — споров бы не возникло, но эта…        — Праздник же… — улыбнулся Того. — В следующий раз устроим пышную свадьбу, тогда будут довольны все.        — Дело же не в празднике… Скоро вампиры решат, что мы размякли и попытаются завоевать власть, что тогда будем делать?        — Я очень на это надеюсь, — посмеялся тот в ответ. — Будет очень жаль их разочаровывать.        — Вот только не говори, что затеял это всё им назло! — схватился за голову Мерц.        — Нет, мы просто предлагаем сыграть в игру, где победитель получит всё, а проигравший распрощается с головой. Это политика, брат, и ничего более. Предатели покажут себя, а мы их подпустим настолько близко, чтобы разглядеть каждый миг их позора.        — Не живётся тебе спокойно… Три законные жены, куча любовниц и незаконнорожденных детей, и всё не угомонишься.        — Жить вечно скучно, полагаю, и тебе интересно будет сыграть в новую игру?        — Да куда уж мне…        — Вот и посмотрим, куда нас приведёт новый избранный путь, — коварно сказал он и сквозь блеск золотых глаз, два вампира исчезли, продолжая наблюдать за всем со стороны.

Конец.