***
Пандемониум — замок основателей, место, где в последнее время творилось нечто необъяснимое. Существа, которые считали себя непобедимыми, умирали от повседневной глупости — болезни. Расовая болезнь обрушилась на плечи целого рода внезапно. Вначале пропадал аппетит, начиналась депрессия и сильная слабость, потом приходил сухой, а за ним мокрый кашель с кровью. Тело покрывалось сине-фиолетовыми гематомами, и основатель не лучше жалкого смертного сталкивался с агонией и холодными объятиями смерти. Признаки и наличие болезни скрывали долго. Такую слабость не терпел даже король. Будучи не в здравом уме, Гисбах бросал всех в свои темницы, обрекая кровных родственников на смерть. Основатели, связанные кровным родством, считавшие себя богами и самыми сильными существами, катились в бездну отчаяния и безумия своего короля, где и заканчивали свои когда-то праздные дни… За неделю до бала… — Гис, пожалуйста, одумайся… — умоляла Крона короля. Гисбах хмурил рыжие брови, сжимал в руке меч, а ещё не желал слушать глупую женщину. — Замолчи! — еле сдержался он, чтобы не ударить любимую фрейлину по лицу. — Ты всего лишь женщина… Власти у тебя нет, как и сил, чтобы противостоять мне. Ты не понимаешь того, что происходит, а я вижу… Никто более не видит этого. Карлхайнц меня предал. Он женился на дочери Бурая, и теперь они связаны родством. Два короля, две расы и два вида. Понимаешь ты или закрываешь глаза по своей глупости, но мы остались в меньшинстве. А ещё эта гадость, которая к нам прицепилась… Я не хочу умирать, оставив мир им! Лучше я их всех утоплю в собственной крови! Какая разница, кто заберёт жизни наших людей: я или болезнь? Пусть лучше это буду я! Они должны знать, кому принадлежат! Всё будет так, как я сказал… — Гисбах говорил на повышенных тонах, ходил и надрывал тишину пустого тронного зала, а Крона молча слушала. — Возлюбленный мой, в тебе говорит зависть. Одумайся, пока не поздно. Карлхайнц без детей одинок, а у тебя два замечательных сына… — Замечательных?! — гаркнул тот так, что слюни полетели из его рта. — У тебя получился лишь один. Старший разнеженный словно баба, на кого я должен оставить наше наследие? На того, кто прячется за твоей юбкой?! — Ты зря ругаешь своего сына… Карла старается тебе угодить, — огорчилась Крона. — Вот этой услужливостью он и раздражает меня! — сморщился он. — Король не должен лизать чужие пятки, он должен иметь собственное мнение! — Он уважает тебя, как родителя, поэтому слушается… — Вздор! — закричал он. — И ты сама вздорна. Перечишь мне и перечишь, а если подумать, то в тебе больше мужества, чем в твоём старшем сыне. Пришла ко мне, зная, что далеко не здорова и просишь за тех, кого должна ненавидеть. Твоя сестра пропала из-за ваших благородных замашек. А теперь и ты… Вы обе предали меня, как, по-твоему, я должен поступить?.. — прищурил он золотые глаза, видя в красавице Кроне болезненные черты. — Отец, оставь мать в покое. Она волнуется о тебе… — появился Карла, кланяясь в знак уважения королю. — Ты звал меня? — А если скажу, что нет? — спросил король, вызывая сына на ссору. — Тогда я заберу маму и вернусь к своим делам, — уважительно сказал он. — Что за сопли? — закричал Гисбах так, что вода в сосудах содрогнулась. — Ты должен был наказать тех слуг, которые принесли ложные вести! А вдруг они предатели? Почему ты даже не рассматриваешь такой вариант? — Потому как я знаю, что среди моих слуг таких нет, — гордо ответил Карла. — Бестолковый мальчишка! Предатели были и будут всегда! Король не должен быть слабым! — Как и безумным… — невольно проговорился Карла, а потом и сам напугался того, что сказал. — Безумие — любить глупую бабу и следовать её советам! — посмотрел он на тёплые отношения старшего сына к матери и взъелся. — Твоя мать больна. Самое время ей присоединиться к своему народу… Отправь её к остальным! — отдал он приказ. «Я не сделаю этого!» — лишь подумал Карла, почувствовав к отцу нечто отвратительное. Такого презрения он не испытывал даже к таракану. — Карла, слушайся своего отца, — посоветовала ему Крона. — Но, мама… — Сделай то, что велит Гис… — попросила она, держась за руку сына. «Я не могу ему противостоять… Мой страх перед ним очевиден. Я боюсь за мать и младшего брата. У него все козыри в рукаве…» — принял Карла непростое решение и кивнул своим фамильярам. — Мама, я позднее тебя навещу… — поцеловал он её холодную руку, и фигура основательницы исчезла из вида. — Что? Думаешь, готов править этим миром сам? — ехидно спросил Гис. — Я об этом не думал, я думаю, что должен учиться… — Вот и учись! А коль так много учишься, то скажи, как ослабить наших врагов? — Нужно сделать так, чтобы они потеряли бдительность… — Не так плохо для того, кто держится за бабскую юбку, — посмеялся Гисбах над сыном вновь. — А как сделать так, чтобы они потеряли бдительность? — Вариантов много… Разозлить или как и советует мать, уйти в тень, они подумают, что мы сдались, а мы в это время накопим сил. — Твоя мать хотела пожалеть их, а ты предлагаешь настоящую подлость. Если бы не это, то я бы зациклился на мысли, что ты не мой сын. Но эта тактика по-прежнему слаба. Король вампиров силён. Он раскроет нас быстрее, чем наши люди успеют собраться в легионы. Наши силы угасают, а вампиры и демоны крепнут. Скоро эта игра превратится в игру королей, ибо на поле не останется пешек… Слушай меня внимательно, я дам тебе шанс показать себя. Организуешь по моему приказу празднество. Месяц перемирия, если пожелаешь. Мы откроем ворота нашего дома врагам, напоим и накормим их. Будем ублажать до того, пока они не размякнут… Понимаешь теперь, кто самый беззащитный? — Сытый и прилизанный, — ответил Карла ровно. — Именно! Свободен на этом! — Отец, я бы хотел попросить, — задержался Карла. — Я сделаю всё так, как ты пожелаешь, отпусти мать, позволь ей лежать в своей чистой постели, а не среди грязи в подземелье. — Ставишь мне условия?! — прогневался Гисбах, но в ту же минуту заулыбался. — Ты уже юноша взрослый. За тобой волочится не одна дамская юбка, но я временю с выбором тебе фрейлины. Тебе рано заводить детей, да и выживет ли выбранная девушка теперь неизвестно. Поэтому выбери себе в пару женщину из другой родовой линии. Я хочу убедить Бурая и Карлхайнца в том, что наши намерения о мире вполне реалистичны. Справишься с этим, тогда твоя мать вернётся в свои покои, а нет, то и сгинет в том самом вонючем подземелье, куда ты так боишься спускаться. Надеюсь, что мы поняли друг друга. Докажи мне, что можешь быть королём, тем, кто берёт, что желает, а не тем, кто жалеет дохлого фамильяра из-за собственного убеждения в его якобы непоколебимой верности! — Слушаюсь, отец, — поклонился почтительно Карла. — Я выполню твоё пожелание. Надеюсь, что после этого ты сможешь мной больше гордиться, — сказал он и оставил своего короля, жаль лишь только то, что для Гиса его бы провал был слаще лучшего мёда, чем славная победа на беспочвенном любовном фронте.***
Первый рассвет в мире демонов Юи встретила в комнате Корделии, в той самой, где ей удосужилось побывать впервые. Одинокая большая кровать, платяной шкаф, два круглых пуфа и трюмо — вот вся роскошь этого места. Впрочем, всё могло быть куда хуже… «Мне нужно сбежать… — думала Юи, когда утром её разбудила служанка, предложив скромное, почти чёрное платье и скудный завтрак. По всей видимости, Корделия очень расщедрилась, ведь для постельного клопа, как она её прозвала — это даже больше, чем было нужно. — Я не хочу становиться любовницей. Это омерзительно! Мне казалось, что Карла понимает меня. Он был настоящим принцем из сказки, а Корделия всё очернила… Пусть я сплю, но ощущения такие реальные, что мне горько от того, о чём Карла мог подумать… Неужели он решил, что я приму его предложение?.. Пусть он сын короля, но это ничего не меняет… Мне нужно вернуться домой. Попробую пробраться в сад, возможно, я найду ответы именно там… — решила Комори, посмотрела в окно, поняла, что падать чересчур высоко и отстранилась. — Что же делать?..» — опёрлась она на дверь, как услышала разговор. — Отнесёшь этот напиток второй жене своего господина, — приказывала Корделия фамильяру. — Проверь, чтобы она выпила его. А о письме ни слова! Ты понял меня? — переспрашивала она, и Юи распознала, что женщина далеко не в лучшем настроении, что-то произошло… — Да, моя госпожа, я всё понял… — отвечал слуга услужливо, однако Корделия ни с того, ни с сего передумала. — Стой! На сегодня ты свободен! Я прикажу подать это кое-кому другому… — прищурилась Корделия и пошла на второй этаж, где и закрыла Юи. «Я уверенна, она идёт сюда… Я это чувствую…» — ощутила Комори страх и холод в груди, из-за чего поспешно отстранилась от двери. — Подслушиваем! — ворвалась та без стука. — Манеры отвратительные, как и вид, что за круги под глазами?.. — схватила она в который раз за лицо и потрясла. — Плакала? Страдала и жалела себя любимую? — отпустила она бодро. — Это не так… — ответила Юи немного грубо, обида не могла не отразиться в её голосе. — Так это или нет, мне безразлично! Отнесёшь попить моей скромной сестре, — пихнула она для Юи круглый поднос со стеклянным кубком. Внутри булькало что-то красное и густое, скорее всего, это была кровь, но Комори даже боялась думать о таком. — Чего застыла? Иди! Думаешь, я твою бесполезность вечно терпеть буду?! «Это мой шанс…» — подумала Юи и поспешила к беседке, где Беатрикс читала книгу. Она делала это изо дня в день, и Комори уже видела её там однажды в своих видениях, но сейчас она сомневалась. Какой-то страх кружил её голову, ведь стоило ей остаться наедине с этими женщинами, как начиналось что-то странное… — Вам просили передать, — сказала Юи осторожно и поставила кубок на мраморный стол. Беатрикс подняла глаза, посмотрела и вернулась к чтению. — Присядь, — попросила она спокойно, и Комори ничего не оставалось, как выполнить дружелюбный приказ. — Ночью ты произвела впечатление на очень важных персон в нашем мире, — заговорила она, не глядя на Юи. — Я не думаю, что это случайность, поэтому расслабляться тебе не стоит… — Я и не думала… — призналась Комори, не рискуя смотреть, когда та делает вид или вправду читает. — Ты думала, что сможешь уйти от всего этого? — поняла её Беатрикс. — Твой шанс потерян, впрочем, всё не так плохо. Карлу считают принцем разумным, поэтому полагаю, что он найдёт тебе хороший дом, когда всё закончится. А пока закрой глаза, стисни зубы и будь паинькой. Отныне ты представляешь интересы моего мужа, мои и нашего будущего ребёнка, — сказала она, и тут Юи в голову пришло множество мыслей. С чего Корделии беспокоиться о своей сопернице? С чего вообще проявлять заботу к кому-либо, ведь она её не проявляла к родным детям. — Вы ждёте ребёнка? — спросила она неожиданно даже для себя. — А почему тебя это удивляет? — отвлеклась та и отложила книгу. — Я замужем и это вполне нормальный ход вещей. Если я рожу мужу мальчика, то его власть укрепится, а если девочку, то у него появятся пути для новых альянсов. Знаешь, брак — самый верный договор между двумя разными народами. — Поэтому Карлхайнц женился на Корделии? — задала Юи далеко не лучший вопрос. — Я не спрашиваю мужа, каковы его мотивы, я всего лишь разделяю его политику. Корделия эгоистична, распутна и частично лишена вкуса, но её положение куда привлекательнее, чем тебе кажется, — сказала она в защиту репутации супруга и потянулась к кубку. — Нет! — закричала на неё Юи и выплеснула всё содержимое на платье Беатрикс. Густая красная жидкость растеклась на расшитом золотыми нитями платье, и женщине показалось такое поведение оскорбительным. — Отвратительное поведение, — отставила она руки, брезгая даже прикасаться к такому платью. — Если это месть за воду на балу, то не стоило. Я всего лишь не хотела, чтобы ты навредила репутации моей семьи. А теперь я отказываюсь помогать тебе. Разбирайся со всем, что заварила сама! И только попробуй опозорить моего мужа в глазах всего света, за это я уничтожу тебя! — предупредила Беатрикс и гордо ушла. «Кажется, я только что спасла Шу… — облегчённо вздохнула Юи. — Осталось придумать, как спастись самой…» — подумала она и вновь ощутила холод в груди. Корделия наблюдала, видела свой провал, и беда пришла с уважительным фамильяром. — Ты что, паршивка, наделала? — заорала Корделия, когда Юи привели в её личные покои. — Понимаешь, что теперь будет? Эта тварь родит ему ребёнка. Я должна быть первой! — разозлилась она жутко, за что Комори получила по лицу. Не будь она так важна, то вампирша и шею бы ей свернула. — Это же ребёнок… — поднялась Юи с пола, стараясь не показывать своих слёз. — Он ни в чём не виноват. — Он виноват в том, что зародился в её чреве! — ругалась она, наматывая круги. — Я не смогу перехватить ещё одно письмо… Она расскажет о своём положении мужу… Всё пропало! И всё из-за тебя! — вновь замахнулась она, но пожалела портить миловидное лицо. — В этом доме всё моё! Слуги, вещи, цветы и даже тараканы! Одна ты, как кость в горле застряла и не лезешь ни туда, ни сюда. Я уже думала, что избавлюсь от тебя, а ты снова лезешь обратно и мешаешь мне спокойно дышать… — думала она, что предпринять, и Комори ясно осознала, что если сейчас откажется стать фрейлиной Карлы, то эта фурия сломает ей шею и сбросит с чистой совестью в море. — Я сделаю всё, чтобы Карла поверил мне, — сказала Юи в свою защиту. — Если он будет доволен, то вам будет легче? — А ты умеешь думать, когда дело касается твоей жизни, — оскалилась Корделия. — Сделаешь всё, что Карла пожелает. Тогда, возможно, я передумаю на твой счёт. Сделай так, чтобы Карла был у меня на крючке, вот такая цена твоей жизни… — вынесла она приговор, а Юи оставалось теперь серьёзно задуматься, как обмануть того, кто решил сам всех обмануть…***
Дело близилось к ночи. Солнце давно зашло за линию горизонта, и на тёмном небе стали проглядывать первые звёзды. Корделия тянула время до последнего. Карла приказывал прислать Юи ещё днём, а она терпеливо выжидала. «Я не понимаю её… — смотрела Юи на мрачную хозяйку сего дома. Она стояла возле окна и посматривала на улицу, только изредка обращая внимание на готовую к встрече с основателем падчерицу. — Карла будет злиться… Я ещё плохо знаю его, но мне показалось, что он не потерпит такого неуважения…» — она вспоминала мрачные черты основателя, боясь только того, что если она поведёт себя хоть как-то неестественно, то всё пропало: убьёт он или Корделия — это не так уж и важно, ведь если она не выполнит условий Карлхайнца, то наверняка не проснётся. — Хватит на меня пялиться! — высказалась Корделия. Она начинала нервничать. Карла должен был давно прислать гонцов, а на деле он не спешил. — Сиди и учись! Мужчиной не так просто управлять... Мало лишь хорошо ноги раздвигать, надо показать и свою гордость. Если давать им то, что они хотят, то это быстро приестся, пусть постарается и проявит себя, а мы подождём… — прищурила она зелёные глаза, услышав долгожданный звук приближающегося экипажа. — А вот и он… — хитро заулыбалась она и поскорее подошла к Юи. — А ну-ка вставай! Сейчас посмотрим… — нацелилась она на платье, которое приказала доставить ещё днём. — Отлично! Пусть ты уже не девственница, но на вид сама невинность, — Корделия позлорадствовала, подёргала за жёсткие края V-образного выреза, оглядела сбитый в складки подол, который придавал бёдрам пышности и вырвала из рук Юи накидку. — Оставь руки обнажёнными! Соблазни его, но не давай главного — в этом путь к его сердцу, а оно-то нам и требуется. — Я не понимаю… — прижала Комори руки к туго затянутой талии. — Он не может жениться на мне, тогда для чего вам его сердце? — вспомнила она слова Беатрикс о плюсах брака, но в ответ получила ухмылку. — Тебе незачем много знать! Лгать ты ему не сможешь, а если не знаешь, то и не лжёшь! Иди уже и смотри на подол не наступай! — посмотрела она на елозящий по полу золотой подол, в глубине души желая на него наступить, да так, чтобы Юи летела с крутых лестниц до самых ворот, но были планы куда лучше. На улице Комори ждала лёгкая рессорная повозка с крытой крышей. Два запряжённых чёрных коня спешили, их мощные грудные клетки подрагивали от силы развитой мускулатуры, а длинные ноги терзали выложенную камнем дорогу. Большие ноздри недовольно раздувались и выдыхали еле заметный пар, а длинные гривы подобно дыму клубились. На козлах сидел коротко остриженный фамильяр из Пандемониума, а руку протягивал местный слуга, последним провожая Юи в дорогу. Кони быстро миновали выложенную камнем дорогу и свернули на грунтовую, где через лес доставили Комори к замку основателей. Юи думала, что увидит город, но её как важный груз доставляли какими-то забытыми живыми существами путями. Всю дорогу было темно, светлее стало лишь когда в озере по левую сторону она вновь увидела отражение величественного замка основателей. Вот уже показалась широкая дорога к самому замку, но фамильяр вдруг придержал коней и повозка остановилась. «Мы ещё не на месте… — запаниковала Комори. — Что могло произойти?..» — подумала она и высунулась в окно. Дорогу им преграждал не кто иной, как принц. Карла стоял и отчего-то хмурился, впрочем, было бы глупо не догадаться, отчего мог злиться мужчина, который прождал весь день обещанного угощения. — Долго! — сказал он кучеру, и тот виновато склонил голову. — Прошу прощения, ваша милость… — Не трать времени на пустые поклоны! — сказал он и, открыв дверку, присел на чёрные сидения напротив Юи. — Трогай! «Что сказать? — спрятала Комори взгляд сразу, после того как встретилась с возмущённым лицом основателя. — Мне стыдно… И не только из-за опоздания… Мы почти не говорили после того, что произошло… Я чувствую себя неуютно», — подумала Юи, и Карла в ответ только вздохнул и откинулся спиной к стене. — Мне стоило догадаться, что твоя мачеха и пальцем ради тебя не пошевелит, — заговорил он. — Я должен извиниться. У меня были кое-какие дела… «Он извиняется…» — удивилась Юи. — Неужели тебя это так удивляет? — прищурил он свои золотые глаза, покачиваясь в такт создаваемых лошадьми волн. — Мужчины в вашем доме не извиняются? «Как он понял?» — Юи продолжала хлопать ресницами, отмечая для себя лишь то, что одежда на нём не парадная, да и настроение куда хуже прежнего. — Это не так уж и важно, — он прикрыл глаза и потёр пальцами веки. — Ты выглядишь устало, — заговорила Юи, когда речь зашла о самочувствии. — Не мог уснуть, — улыбнулся он так, словно подразумевал, что не смог уснуть из-за неё. — Думаю, что и сегодня не смогу… — добрался он до руки Комори, и всё бы вновь завертелось, как послышался свист рессор и натянувшиеся поводья остановили ретивых коней. — Мы на месте… — сообщил Карла, окинув через окно местность взглядом. — Но это не замок… — усомнилась Юи, когда с помощью основателя вышла на улицу. Вокруг были какие-то жилые строения, а Карла приглашал в один из таких домов. — Не бойся, я хочу тебя кое-кому представить, — сказал он, наказав слуге задержаться. «Корделия будет в бешенстве, если мы не появимся среди гостей…» — вспомнила Юи о своей роли, поглядывая через плечо на замок основателей. Он сверкал от огней, возвышаясь над остальными. Карла же пригласил в двухэтажный дом, который расположился у самого озера на нижнем ярусе этого мира богатых строений. Но внутри их тут же остановила стража. — В чём проблема? — спросил Карла стражей. Они прятали лица под серебряными шлемами и молча, как подобает существам безвольным, преграждали ему дорогу копьями. — Я хочу представить отцу эту девушку… — сказал он, посматривая на двери, за которыми были такие же стражи и ещё одни двери в покои Гисбаха. «Так мы для этого здесь? — посмотрела Юи тревожно. — Он собрался представить меня семье…» — смутилась она, думая теперь о том, какой отец Карлы и с чего вдруг такие меры. — Ваш отец велел передать, что пока ещё не совсем здоров, — сказал один из стражей. — А ещё он сказал, что, видимо, подавал плохой пример, коль сыновья его разочаровывают, — сказал через шлем другой. — Простите, но просим вас удалиться, — сказали они громко своими притуплёнными голосами, и Карла гневно сжал губы. — Карла… — посмотрела на него Юи с жалостью и пониманием. — Пойдём, попробуем навестить его завтра, — сказал он, быстро удаляясь. «Чего ещё он от меня хочет? — спрашивал Карла сам себя. — Каких низостей ждёт ещё? Да, я не могу вести себя привольно на глазах у всего двора. Я помню свои обязанности принца и гордого представителя первой крови. Чего он ждёт от меня?!» — разозлился основатель, сдавив от этого холодную руку Юи. — Карла… — сморщилась Комори и попыталась освободить свою кисть. — Извини, я… — ослабил он свои пальцы, но продолжить не успел. — Брат! Вот ты где… — повстречался им Шин. — Решил поделиться трофеями с отцом? — усмехнулся рыжеволосый юноша, глядя на Юи. — Я хотел представить её отцу, прежде чем нас вновь увидят вместе, — ответил Карла спокойно. — Но, видимо, он ещё не совсем здоров… — Он болен… — посмотрела Юи на братьев наивно. — Да! — посмеялся Шин. — Скука — его главная хворь! Что ж, тогда я составлю компанию вам! Брат, я заменю тебя ненадолго, тебе бы стоило переодеться, уже прибыло больше половины гостей. — Хорошо, но обойдите парадный вход! — сказал Карла, оставив Юи на попечении младшего брата. — Вот теперь ты составишь компанию мне, — прищурился Шин как-то ревностно. — Расскажешь, чем ты приманила моего старшего брата, а может быть, и покажешь? — посмеялся он немного устрашающе, но в целом не злобно. «Ни за что… — попятилась Юи, наступив из-за этого на длинный подол. — Тише! — обхватил Шин её запястье, прежде, чем она повалилась на землю. — Рано тебе ещё из платья выпрыгивать, хоть часок на балу засветись! Да и брат будет зол, если ты покажешь свою милую фигурку другому мужчине… — Я вас не понимаю… — призналась Юи честно. — А что тут понимать? — пожал он плечами. — Дразню я тебя, дразню-ю-ю… — пропел Шин. — Поехали, брат знает своё дело, опаздывать не станет, и ты не должна, если хочешь стать его фрейлиной, — посоветовал он, и золотой экипаж скрылся между богатых домов.***
В замок попали практически незаметно, разве что Шин, пока выдалась свободная минутка связался с одним из стражей, затеяв шуточный поединок. Он дрался с ним на мечах, пыхтел, танцевал и смеялся. Юи подобное поведение казалось странным, но основатель всего лишь красовался и оттягивал время. — Шин, я просил не привлекать внимания! — грянул голос Карлы, останавливая одним своим величественным звучанием звон клинков. — Да я так… — прокашлялся он сквозь юношеский азарт на лице, — размялся… Карла бездушно посмотрел на помалкивающего стража с опущенной головой и взбодрившегося младшего брата. — Пойдём, — он переключился на Юи. — У меня есть кое-что для тебя… «Мне неловко…» — Комори послушно пошла за основателем, слыша, как за спиной пританцовывая, идёт Шин. — Присмотри за дверьми, — отдал Карла приказ брату, и двустворчатые двери захлопнулись сразу после того, как Юи вошла в уже знакомый ей зал. Здесь они встретились… В зале с длинным столом, стульями с остроконечными спинками и жарким камином. Как и в ту ночь, в этой полупустой комнате потрескивал камин, оставаясь единственным источником света. Его жаркое пламя танцевало и отбрасывало на красноватые во мраке стены чёрные тени. — Это мне? — догадалась Юи, увидев манекен с платьем на нём. — Да… — ответил Карла, но голос его остыл. — Я хочу, чтобы ты пошла в нём. — Не лучше ли оставить это до завтра? — отвернулась Юи к платью, боясь основателя. — Сегодня на мне уже другое платье, думаю, это я смогу надеть завтра… — сказала она, играя с гладким подолом из атласа нежного персикового цвета. — Это поправимо, — ровно сказал Карла, оказавшись у девушки за спиной. Он всего раз дёрнул за горловину наряда Комори, и тот разошёлся по швам. — Примерь это платье… «Что с ним происходит?.. — Юи сцепила руки на груди, не позволяя разорванной одежде свалиться. — Почему он ведёт себя так грубо?» — задрожала она непроизвольно, слыша ровное дыхание Карлы возле своей шеи. — Всё будет по-моему, — тихо сказал он, однако тон его мягче не стал. — Ты пойдёшь в этом платье или не пойдёшь вовсе! Основатель дал понять чётко — детских игр здесь не будет, если он сказал снимать, то лучше сделать то, что он жаждет и не имеет значения какие причины, эти причины только его. — Переодевайся, я подожду… — сказал он вскоре вновь и, сделав в сторону несколько шагов, присел на один из этих пугающих стульев. «Он будет смотреть?!» — обернулась Юи единожды и с опаской вновь отвернулась. Карла гордо восседал на деревянном стуле и пристально смотрел. Каждый вздох, движение дрожащих пальцев и обнажённых бледных плеч — он обращал внимание на каждую мелочь. Юи же оставалось послушно стиснуть зубы и освободится от одежды, в которую её затолкала Корделия. — Снимай всё! — повелительно приказал основатель, когда Комори замедлила с уцелевшей белой сорочкой. «Это слишком!» — пикнула Юи от страха и обняла своё тело в белой хлопковой сорочке руками. Тут она услышала, как шаркнули ножки стула, и в панике зажмурилась. — Сними её… — прошептал Карла, обняв со спины. — Это платье будет лучше сидеть, если на тебе останется минимум одежды, — объяснил он и разжал сцепившиеся на грудной клетке пальцы Юи. — Тебе не нужно становиться куклой рядом со мной, — он вновь произнёс это тихо, и Комори почувствовала лёгкую дрожь. Она тряслась не из-за страха, а по причине очередной откровенной близости. Карла касался её обнажённой спины тонкими пальцами, ласкал её шею ровным дыханием, а вскоре и перешёл черту. Его губы страстно сомкнулись на изогнутой шее Комори, а мягкие ладони опустились на молодую девичью грудь. — Карла… — затряслась Юи от очень странного чувства, глядя на чёрный хлопок безрукого манекена. Основатель обнимал её из-за спины, концентрируясь в поцелуях на её тонкой шее. Если бы он знал, что эта шейка уже успела повидать, то разговор между ними сейчас был бы совершенно иным. — Когда я прикасаюсь к твоей шее, то чувствую, что ты боишься, но при этом возбуждаешься, — признался он, обводя влажное от поцелуя место пальцем. — Из-за этого мне хочется забыть о расовых рамках и предрассудках, но я так не поступлю, поэтому продолжай издавать эти сладкие звуки… — он отдал приказ нежно и вновь склонился к шее Комори с тем, чтобы увидеть грацию и услышать музыку её тела. — Пожалуйста… — встала Юи на цыпочки. Её тело сходило с ума от рук мужчины, а подсознание стремилось остановить пытки. — Я надену это платье… Карла! — раскрыла она глаза и громко выкрикнула. Основатель поцеловал немного жёстче, и у Юи осталось небольшое красное пятнышко чуть ниже уха. — Я не очень люблю, когда мне перечат, — сказал он и развернул Комори к себе. Оказавшись лицом к лицу с основателем, Юи покраснела и склонила голову. Волосы, как и в прошлый раз, заделали в высокую причёску, прятаться было негде, оставалось только скромно опускать глаза. — Но если ты продолжишь сопротивляться так страстно, то закончится всё в моей постели, поэтому подними руки и позволь тебе помочь. Нас уже давно ждут… «Я привыкла слушаться… — сделала Юи усталый вдох и отдалась во власть основателя. Карла довольно посмотрел и, сняв с манекена платье, облачил в него Комори. — Но он… — стиснула она зубы. — Он не поддаётся никакой женской хитрости, скорее это я попала в его лукавые сети», — открыла она глаза, когда Карла распустил её волосы, прикрыв свой маленький собственнический подарок. — Удобнее? — улыбнулся он едва заметной улыбкой, и Юи поняла, что только что сказала прощай корсету и тяжёлому платью. На его место пришло приталенное атласное платье цвета спелых персиков, длиной чуть ниже колена. — Бал — это своего рода маскарад, но никто не говорил, что нужно соблюдать все правила, — сказал Карла, уловив ход мыслей Юи. — Теперь ты будешь девушкой особенной, — прошептал он, подталкивая Комори к выходу. — Согласна с этим? «Меня никогда не спрашивали о том, чего хочу я?» — остановилась Юи вместе с Карлой. — Я бы не отказала и в том платье… — ответила она. — Но это всё равно лучше, — посмеялся Карла безмолвно, зная, что безоговорочно победил.***
— Брат! Вы долго! — проскулил Шин. — Ничего страшного, — ответил он грубо, будто из ответственного принца за два дня родилось нечто толстокожее, по его же мнению гадкое, но с точки зрения отца, по-настоящему достойное. — Подождут… Всегда ждали и подождут сегодня. — Ох, чувствую твоё увлечение, доведёт отца до экстаза, коль ты так заговорил… — заулыбался рыжеволосый основатель и подцепил худую руку Юи. — А теперь эффектный выход! — бодро сказал он, и они втроём распахнули двери большого зала. Яркий свет, как и вчера ослепил Юи в ту же секунду, а приветственные аплодисменты гостей оглушили. «Какого чёрта она вытворяет?! — выпучила Корделия глаза, когда увидела на Юи другое платье, да ещё в компании обоих основателей. — Как это понимать?» — оглядывалась она на льстиво улыбающихся гостей, подражая им с натяжкой. — Брат, — поклонился Шин, отпустив при этом Юи. — Прошу… — Пойдём… — сказал Карла, не скрывая на лице довольства собой и младшим братом. «Только бы не споткнуться…» — смотрела Юи на ступени и красные дорожки, с которых ей предстояло спуститься вместе с Карлой к гостям. — Веди себя естественно, — поцеловал он руку с важными для Юи словами. — Сегодня тебе никто не посмеет и слова плохого сказать, — обнадёжил он, тут же приглашая на тур старого вальса. «Да… С таким партнёром я могу быть спокойна…» — Юи посмотрела на довольное лицо основателя и поддалась музыке. — Не радуйся так быстро, — подошла к Корделии Беатрикс с тем, чтобы испортить ей настроение. Как только Карла засветился с Юи, то её будущее определилось, как и утвердился план Корделии. — Впереди ещё двадцать восемь ночей. Она может испортить всё в любой момент. — Завидуй и дальше, — беззаботно сказала Корделия. — В отличие от некоторых, я добьюсь расположения мужа, не становясь при этом неповоротливой коровой. Я могу наслаждаться вином, танцами и мужем, а ты будешь менять пелёнки и соски, — язвительно высказалась она. — Я могу и не отказывать себе в удовольствии, нужно лишь меру знать, — ответила ей Беатрикс и приняла приглашение на вальс. «Скорее нужно знать своё место!» — Корделия сжала от злости бокал и вновь засмотрелась на Юи и Карлу. Её зелёные глаза горели желанием расправы, а золотой взгляд Карлы говорил, что ей при всём её уме очень далеко до него. — Так значит, у твоего отца скоро появится ребёнок? — завёл он разговор с Юи, не страшась, как она сложных па. — Видимо так, — ответила она невпопад. — Ты так и не ответила мне, — вспомнил Карла нечто важное и остановил танец. Другие пары продолжили танцевать, а они встали. Тут Юи осознала, что рано успокоилась — Карла по-прежнему её подозревает. — Чего хочет от тебя Карлхайнц? — Я не могу тебе ответить… — она виновато опустила глаза и схватила его за руки. Ей хотелось многое сказать и объяснить, но сейчас она боялась лишиться лишь его расположения. — Не могу, так как сама не знаю ответа на этот вопрос. Он сказал, чтобы я посмотрела на окружающий меня мир. Вот и все его требования… «Она не лжёт… — посмотрел Карла внимательно. — Но можно ли ей верить?» — ещё сомневался он. Возможно, она и соответствовала всем выдвинутым требованиям, но ввиду некоторых обстоятельств, доверия к вампирам было слабым. — Могу я тебя попросить? — спросила Юи, не дождавшись ответа. — Сейчас ты вольна делать это, — дал Карла свой ответ. — Не спрашивай меня о моей семье, а я не буду спрашивать о твоей. Побыть рядом с тобой и забыть обо всём — это редкий шанс, позволь мне им воспользоваться! — Очень странно, что твоё желание соответствует твоим обязанностям фрейлины, — удивился Карла, но предложение принял. Если её не интересовала его семья, то и мотивов для предательства не было. — Многим девушкам на твоём месте показалось бы это положение не стабильным, но я могу заверить тебя, что по окончании этого месяца ты освободишься от уз своей мачехи. Ты можешь выбрать любого неженатого мужчину из своей расы. Мне не откажет ни один из них, — сказал Карла, призывая Юи присмотреться к этому обществу. «Что-то он быстро решил ей домик присмотреть», — насторожилась Корделия. — Если я скажу, что мне никто из них не интересен, то, что тогда? — усомнилась Юи. — Если попрошу не отсылать меня? Такое возможно?.. — Но в таком случае ты останешься одна? — не смог даже Карла скрыть удивления. — Лучше остаться одной, чем с тем, кого будешь бояться и ненавидеть, — сказала Юи так, словно прекрасно знала, о чём говорит. — Мы посмотрим, что можно с этим сделать, — проявил Карла понимание, а Корделия ехидно улыбнулась. «А речи она ведёт сладкие, — улыбнулась она, не замечая этот грешок за собой. — А с виду дурочка и деревенщина. Неужели всерьёз влюбилась?» — удивилась она не меньше, чем сам Шин. Тот тоже не совсем понимал теплоты старшего брата, его неожиданного неуважения к гостям и порочащего в какой-то степени поведения. Ранее он никогда не позволял себе шептаться с девушкой на глазах у всех, а сейчас говорил двусмысленные и порой откровенные речи. — От этих разговоров мне захотелось на свежий воздух… — сказал Карла сразу же, как закончились танцы, и началось какое-то высокое по голосистости пение. — Мы же только пришли… — усомнилась Юи в правильности такого поступка. — И что? — склонился вдруг он и прикусил ушко Юи губами. — Я и раньше говорил, что не в восторге от коллективных танцев. Куда приятнее те, что скрыты от глаз. «Почему он так смотрит…» — Комори окаменела от раздевающего её взгляда основателя, предположив всего на один миг, чем он хочет занять остаток этой ночи. — Обсудим наши интересы наедине, — он положил свою руку на талию Юи и повёл к выходу, но в очередной раз позабыл о разрешении. — И куда ты собрался? — преградила ему дорогу Корделия. — Мы уходим! — Вечер только начался, а ты уже юбки с пола подбираешь? — злобно съязвил основатель. — Моей сестре нездоровится! — А мне показалось, что она вполне довольна собой, — прищурился Карла, намекая, что Беатрикс с удовольствием танцевала, а сейчас придавалась звучанию причудливой примы. — Тебе показалось… — сузила и она свои глаза. «С чего им так противостоять друг другу?» — спросила себя Юи, глядя на растопырившую локти Корделию и воинственно настроенного Карлу. — Думаю, это был долгий вечер, — Юи смогла найти в себе силы, только чтобы эти двое и вовсе не подрались. — Мы увидимся завтра, Карла, — поклонилась она, вставая на сторону Корделии. — Люблю послушных детей, — заулыбалась та в ответ, но улыбалась она не Юи, а Карле, ведь на сей раз, она отстояла все пункты в своём плане. — Я пошлю за тобой завтра, — успел сказать Карла своеобразное прощание, как почувствовал грубый удар по спине — это Шин неуместно шутил. — Брат, ты ведёшь себя, как мальчишка! — посмеялся он. — Остынь! Девушек вокруг много! — Отец сказал бы так же… — понял Карла свою ошибку, но не мог стать таким, как отец. — Прости, я уже сказал, что устал от этого шума. На сегодня с меня достаточно… — Снова пойдёшь к этой женщине? — голос Шина стал низким, озлобленным и к тому же обиженным. — Эту женщину ты должен матерью называть, — сказал Карла с откровенным укором в голосе. — Я пойду… Увидимся утром… «Ну-ну, иди, брат…» — Шин посмотрел ему вслед, замышляя нечто опрометчивое и опасное.***
Корделия собрала всех и действительно поспешно уехала из замка основателей. В её глазах Карла уже подогнул ножки, одна лишь Юи не могла понять её истинных намерений, а они были даже слишком просты: унизить, затоптать и заставить плясать под её дудку — вот и все её мотивы. Однажды он задел её своим высокомерием и вот пришёл день, когда она может ему отомстить, да ещё и в угоду любимому мужу. Гонцы приехали за Юи после обеда. К этому времени она выспалась и по наставлению Корделии собралась. Всё могло быть куда хуже, если бы ненависть к Карле не перевешивала чашу весов в пользу Юи. В Пандемониуме Комори ожидала встречи с родителями основателя, но он перенёс подобные встречи и до самого захода солнца показывал ей окрестности их закрытой от посторонних глаз крепости. Небольшие сады, статуи и захватывающие дух виды — Карла показывал всё то, что могло затронуть тонкую девичью натуру. В замок вернулись, когда на небе появились первые звёзды. Юи немного устала, но такой приятной усталости она давно не испытывала. — Ты мне так и не объяснила свой отказ, — напомнил Карла, когда день подошёл к концу. Он-то ждал, что Юи будет оправдываться и просить прощения, а она от радости и по глупости позабыла, что бросила его ночью ради прихоти Корделии. «Он злится… — заметила Комори насупившиеся брови основателя и косящиеся на неё раскосые глаза. — Но как я могу объяснить то, что смущаюсь оставаться с ним наедине? После того, что произошло я понимаю его лучше, но по-прежнему ничего не знаю о нём…» — мусолила Юи вопросы, о которых боялась говорить вслух. — Пойдём, я покажу тебе ещё кое-что, — решил он устроить последнюю проверку, прежде чем подпустить ближе. «Ещё? Я думала, что вид с балкона был последним…» — ей казалось, что Карла не перестаёт её удивлять, но в какой-то степени это было и не удивительно, ведь существовали они в разных мирах. Пройдя немного по коридору, они оказались в огромном помещении. Купольный потолок этой комнаты украшали большие окна, а смотровые балконы подпирали толстые колонны. От пола до потолка стены заполняли самые различные картины, а вход сторожили мрачные статуи. — Я подумал, что тебе это может понравиться, — сказал Карла, делаясь с виду самым добродушным существом на земле. — На тебя произвели впечатления местные виды. Теперь я решил показать свою коллекцию. — Эти картины ты собрал? — ходила Юи по мраморному полу и не могла отвести глаз. Они разбегались от волнения. Портреты, пейзажи, натюрморты… В одну комнату вобралось всё, разве что ярких абстракций тут не вместилось, но скорее это было не в духе этого времени, или же не в характере владельца этой коллекции. — Да, но здесь не все… — прикрыл он глаза. — Приглянулось что-то? — Мне сложно судить… — покраснела Юи от стыда. — Думаю, я мало чего понимаю в искусстве, но пейзажи мне куда ближе. Спасибо, что привёл меня сюда, такое чувство, будто это позволяет мне стать к тебе чуточку ближе. — Приятно это слышать, — сказал Карла, словно и сам успокоился. — Я подумал, что ты захочешь что-то узнать и о моих увлечениях, коль я уже что-то знаю о твоих. — О моих? — Юи посмотрела на его довольное лицо, не понимая, как он мог что-то узнать о её увлечениях, ведь они ничего подобного не обсуждали. — В твоих увлечения точно должно значиться завоевание сердца принца, — пошутил он. — Я и не планировала… — покраснела Юи от подобных слов. — Наша встреча была случайной, но я рада, что повстречала тебя… — выдала она неловкое признание, и Карла безмолвно посмотрел. Такой взгляд она видела и прежде — недоверие, сомнение, предусмотрительность. — Мне тоже больше по душе пейзажи, — разрядил он обстановку вроде бы простым, но очень важным для Юи признанием. — Натюрморты мертвы изначально, а люди, с которых писали портреты, умерли, когда в их дверь постучала смерть. Природа же вечна. На неё можно смотреть часами, разглядывая каждую деталь, которую заметил и передал художник… Хочешь увидеть остальное? — А это возможно? Мы не опоздаем? — Нет, — посмеялся Карла. — Мы не опоздаем… — Тогда… — усомнилась она на крохотный миг. — Тогда я очень хочу увидеть всё. Только бы гонца из дома не упустить. Мне должны прислать платье на вечер… — Ты можешь не волноваться о таких мелочах, — успокоил он, выпроваживая к лестнице, где они застряли до этого. Он планировал пригласить её раньше, но вновь решил испытать. Поднявшись по мраморным лестницам с коваными перилами, Карла сопроводил Юи в уже более уединённую комнату и на этом запер дверь. Комори так увлеклась, что и сообразить не успела. Даже двуспальная кровать, над которой висели картины, привлекла внимание не сразу. Она шла смотреть на картины, поэтому и смотрела на них, но когда Карла повалил её на кровать, то она осознала, что это место совсем непохоже на галерею. Скорее оно напоминало спальню гордого человека, который не любит ничего лишнего. — Ну как тебе оставшаяся часть коллекции? — спросил он нависая. — Очень мило… — сняла она с языка первое, что пришло в этот момент в голову. — Нет, — мягко сказал он, просунув пальцы между волос Юи, — милая здесь только ты… — Карла, мы опоздаем, — она попыталась возразить, но обстоятельства сегодня были не на её стороне. — И что? Думаешь, кто-то посмеет меня в этом упрекнуть? — Но владелец этой комнаты… — Он прямо перед тобой, — перебил её Карла. — Ещё есть возражения? — ухмыльнулся он довольно. — Сегодня я тебя не отпущу. Я бы не стал приглашать в свои покои того, кому не доверяю. Ты останешься здесь на всю ночь. Я не планирую танцевать сегодня на публике. Все мои танцы этой ночью отданы одной тебе… — он хотел поцеловать, но Юи засомневалась и уклонилась. Корделия не дала указаний на этот счёт. — За меня будут тревожиться, если мы не появимся, — сказала она, предполагая, что если не будут переживать, то истерично кричать обязательно станут. — Забудь о Корделии! — вынудил он вновь смотреть на него. — Отныне ты принадлежишь мне, вчера я позволил ей эту наглость, но весь этот месяц за тебя отвечаю я. Ты моя, согласна ты с этим или нет — это уже не имеет значения. — Я согласна, даже если это будет не один месяц, — улыбнулась ему Юи, не помня себя от счастья. — Тогда ты станешь моей навечно, — предупредил её Карла, испытывая нездоровый интерес. — У тебя не будет детей и других мужчин, но я постараюсь уделять тебе столько времени, сколько ни стал бы уделять любой из основательниц. — Когда этот сон закончится, то я не смогу забыть о тебе, — обмолвилась Юи, всё ещё думая, что это сон и самый лучший из них. — Я не дам тебе сегодня даже вздремнуть, — рассказал он о некоторых планах и накрыл губы Комори нежной волной нескончаемых поцелуев.***
Ночь и действительно закончилась для Юи лишь с первыми проблесками солнца на горизонте. Карла уделил ей много внимания, отвлёкшись лишь единожды. Приходил Шин. Он долго стоял и выклянчивал, чтобы Карла вышел ненадолго к гостям, но после короткого разговора с глазу на глаз, ушёл ни с чем. «Для отца такой поступок является нормой, — размышлял Карла, глядя на спящую Юи. Он уже не спал какое-то время, но и не осмеливался будить свою гостью. — Не прийти на собственное празднество из-за женщины, устроить в соседней комнате дебош — это всё в его духе, не в моём… — он вспоминал всё что делал, признавая гадливость этого мерзкого чувства. Будь Юи не такой милой и доброй, то и она показалась бы ему мерзкой. — Нужно избавиться от этого липкого чувства… — сказал себе он. — Ощущение, что я вымазался в этой грязи от головы до пят, — Карла решил принять ванну, из-за чего и оставил Юи в своей кровати одну. Пар заполнил ванную комнату уже через десять минут, но ему по-прежнему нездоровилось. Голова кружилась, в груди что-то давило, и пот прошибал градом. — Это всё отвращение, — повис Карла на столешнице из белого мрамора, глядя на своё потное лицо в зеркале. — Нужно смыть… — мужественно приказал он своему обиженному эго и окунулся в белую чашу с водой по самую грудь. Он согнул колени, съехал по ещё холодной чугунной спинке, и когда вода коснулась его подбородка, прикрыл глаза. «Что ещё? Почему в груди так давит?..» — сморщился он, начиная покашливать. — Карла, — проснулась Юи, сунувшись в беспокойстве в ванную комнату. — Карла, с тобой всё хорошо? — Ты решила составить мне компанию и здесь? — притворился он настойчивым и смешливым, а на деле продолжил покашливать. — Карла, ты заболел? — спросила она, не решаясь заглянуть за деревянную ширму, где основатель лежал в полной ванне. — Глупости… — огрызнулся он злясь. «Не может быть… Я не мог подцепить эту заразу…» — он вспомнил о расовой болезни, о подземелье, где вместе с инфицированными томилась его мать и напугался. — Карла, я не слышу тебя. Может быть, позвать кого-нибудь? — Юи зашла за ширму из-за волнения и застала основателя врасплох. На его лице отпечаталась паника, а тело покрылось первыми синими пятнами. — Карла, откуда это? — задышала Юи чаще, когда увидела, что вся левая сторона под его сердцем потемнела. На коже образовалось серо-фиолетовое пятно, да такое, что оно покрывало больше половины рёбер. — Нет… — Карла провёл рукой по водной глади и посмотрел на своё тело через образовавшуюся рябь. — Я не мог заболеть вот так просто… — он часто задышал, запаниковал и как сумасшедший вылетел из воды, схватив нож. — Это ты виновата! Ты что-то подсыпала или уколола меня! Эта болезнь передаётся лишь через кровь! — он вцепился в волосы Комори и запрокинул её голову. — Карла… я ничего не делала… — сморщила она лицо, ведь было действительно очень больно. — Я не стала бы вредить тебе, — Юи хотела прикоснуться к нему, успокоить, но основатель схватил её за руку и не дал сказать даже слова. — Замолчи! Я не верю тебе… Твой отец наверняка затеял что-то против моей семьи. И тут появляешься ты… Это не может быть совпадением! — высказал он свои предположения. — Я убью тебя… Ты больше не сможешь навредить никому! — сказал Карла и в этот же момент воткнул нож в сердце Комори. Чужая кровь потекла по его рукам и закапала в горячую воду. Последние вздохи и судорожные несвязные действия — Юи хваталась за скользкие от влаги плечи основателя, смотрела в излучающие ненависть глаза и говорила свои последние слова. — Спасибо, что освободил меня… — прошептала она, чувствуя смерть. — Больше мне не придётся страдать… — услышал он её благодарность, и пальцы, сомкнувшиеся на его ключице, безжизненно расслабились. — Юи… — позвал он опомнившись. Карла приподнял её голову за подбородок, но она больше не держалась над статными плечами, а как на шее из ваты падала, болтаясь на тонкой проволоке, которую принято называть позвоночником. — Прости меня… — прошептал он, прижимая её маленькое намокшее от его гневных всплесков тело. — Я сделал глупость… — он поцеловал её в холодный лоб и прикрыл свои золотые глаза.***
— Кошмар… — открыл Карла глаза, очнувшись в своей кровати. Рядом мирно спала Юи. Она обнимала белую подушку и, не чувствуя от усталости собственного тела, тихонько посапывала. «Я слишком много думаю… — решил он и приподнялся. Основатель реагировал на сон спокойно. Лицо его не дрогнуло, и даже пот не прошиб. — Как не посмотри, а я полностью здоров… — Карла оглядел своё обнажённое тело, надул грудную клетку и мерно выдохнул. — Я должен навестить маму, но что делать с ней? — посмотрел он на Юи вновь, усмехнувшись на её сбившуюся копну непослушных волос. — Пусть спит. Несмотря на то, что она вампир, на деле слабая и беззащитная. Не думал, что они настолько мягкотелые. Но это в ней и прельщает меня. Такая слабая девушка не способна навредить мне или моим близким», — решил он и, собравшись бесшумно, ушёл. — Мама, я пришёл тебя навестить. Как ты? — спросил Карла, оказавшись в подземелье, где до сих пор держали Крону. — Карла… Ты в такой час… Что случилось? — послышался из глубин всё той же темницы приятный, но до боли измученный голос. — Почему должно что-то случиться? Я всего лишь хотел увидеть тебя… — солгал Карла. Он хотел увидеть мать. Увидеть с тем, чтобы вспомнить ради чего весь этот концерт и та грязь, которую он вынужден на себя выливать, подражая тому, кого боится, а в душе ненавидит. — Гис не спешит выполнять данное тебе слово… — поняла она тон родного ребёнка. — Не горюй по этому поводу. Ты сильный и смелый, Гис побаивается тебя, поэтому не подпускает. Делай то, что велит тебе твоё сердце. Оно у тебя правильное, Карла. Не нужно следовать примеру того, кто давно сбился с пути. Ты говорил, что познакомился с дочерью Карлхайнца. Какая она? — К чему эти вопросы?.. — вздохнул Карла и засунул пальцы в свои гладкие волосы. Голова разрывалась от мыслей, а ещё этот сон… Болезнь пугала его, но не настолько, чтобы опускать руки сейчас. Больше волновало убийство. Его рука не дрогнула, когда нож пронзил грудную клетку Юи, не было жалости и сожалений потом. Угрызения совести — вот то, чего он ждал, но на их месте образовалось чувство гадливости к самому себе. Он понимал, что убил невиновного — вот это и терзало его, не сама смерть, а то, что он, будучи следующим законным королём, сделал поспешные выводы и допустил ошибку. Всё это заставило его извиняться, но перед кем? Перед бренным трупом? Как низко он пал и из-за кого? Из-за того, кого с раннего детства называл отцом. — Слабая, милая и среди этих лижущих пятки льстецов живая. Сложно описать нечто тонкое одними словами, я бы сказал, что она похожа на тебя, но уверенности и силы духа ей не хватает, чуть надави и сломается. — Я хочу, чтобы за тобой кто-то присмотрел, — сказала Крона, выходя на свет. — Я уже не смогу посмотреть на тебя, а она сможет. Отец не позволит вам с братом обзавестись фрейлинами пока он крепко стоит на ногах. Он видит в вас угрозу, особенно в тебе, Карла. — Она одна из вампиров, не имеет значения, что я думаю о ней. Самое большее, что я могу для неё сделать — это найти дом в городе и изредка навещать её потом, но если отец узнает, то неизвестно, как поступит. Возможно, обрадуется насколько я пал, коль связался с грязной кровью, а может и разозлиться. Его уже сама преисподняя не поймёт. — Карла, основатели умирают… — напомнила ему Крона о тяжёлой ноше. — Пить чистую кровь становится опасно, если ты согрешишь с той, которая равна тебе по статусу и не безразлична твоему сердцу, то я буду спокойна, сказала она и прикоснулась к руке сына. Карла сжал пальцы на решётках, а, почувствовав руки матери, поднял глаза. Крона смотрела немного в сторону, казалось, что она и не видит его вовсе, всего лишь слышит и чувствует. — Мама, твои глаза… — он прикоснулся к её впалой щеке и осознал, что золотые глаза потухли совсем. — Не видят… — нежно улыбнулась она. — Да, Карла. Эта болезнь побеждает меня, скоро придёт конец всем этим мучениям. Подумай о том, что я тебе сказала. Забудь об обещании и вспомни о себе. — Мама… — сжал он её крохотную ладонь, целуя в панике худые пальцы матери. — Потерпи, я сегодня же добьюсь аудиенции с отцом!***
Затея Карлы вновь провалилась. Он уже был готов раскидать стражей отца и призвать его к исполнению их договорённости, но Гисбах куда-то делся. Дом, в котором он остановился ранее, пустовал. Осталось смириться или пойти наперекор отцу. Но как это и бывает, беда не приходит одна… Часов в десять утра солнце добилось своего, и Юи начала просыпаться. Карла зашторил окна перед уходом, но яркие солнечные лучи так и норовили пробиться сквозь тяжёлый белый шёлк. — Интересно, сколько сейчас времени?.. — потянулась Юи сладко-сладко. Она обращалась к Карле, тот закутался с головой под одеяло и не торопился ей отвечать. — Карла? — забеспокоилась Комори ни с того, ни с сего и, поддавшись любопытству, приоткрыла лицо основателя. На подушке невозмутимо лежал Шин. Он довольно скалился, щурился и восхвалял свой гениальный ум, ведь выражение Юи описывало не только первозданный ужас, но и смущение. Основатель валялся на их постели в одежде, сапогах и очках, а она довольствовалась лишь одеялом. — Какое глупое выражение лица, — посмеялся он над Юи. — Хотя держу пари, что ты родилась с таким тупым выражением. Не понимаю, что брат в тебе нашёл. Как не посмотри, а ты сама посредственность. Чего молчишь? — показал он свою настоящую, злую природу. — Покричи что ли, развлеки меня хоть звуком своего голоса. Брат куда-то уехал, так что можешь не стесняться! — Мне не страшно, — ответила ему Юи, когда пришла в себя. В доме Сакамаки она видела такое, что напугать такой мелочью — это всё равно, что отобрать сладости у Канато — практически невозможно. — Поэтому я не стану кричать. Но, думаю, что Карле не понравится, если он застанет вас здесь… — Да у тебя есть хоть чем думать? — обозлился Шин на её наглость и схватил за волосы. «Больно…» — зажмурилась Юи, помалкивая назло основателю. — Мой брат когда-нибудь станет королём. Благородным и правильным, а тут вдруг появляешься ты и портишь его, — щёлкнул он зубами возле её подбородка, заметив на лице Юи признаки страха. — Так вот ты чего боишься… Моих клыков… — издал Шин лёгкую усмешку. — Давай-ка мы тебя немного разденем перед этим. Братья ведь должны друг с другом делиться. Твоё тело не в моём вкусе, а вот от крови я не откажусь. Интересно, какая она у вампиров… — играл основатель с новой игрушкой, сорвав с шеи Юи кулон. Снимать больше было нечего, поэтому он решил обойтись короткой прелюдией. — Нет! — обхватила Юи шею, не забывая придерживать одеяло, которое Шин придавливал своим телом, не позволяя тем самым ей и с места толком сдвинуться. — Невежливо отказывать прародителю, тебе должно это льстить, — сказал он и уронил Юи на подушку. Комори смотрела на обнажившего клыки основателя огромными глазами. Сейчас её сказке должен был прийти конец. И судьба на этот раз не улыбнулась ей. Шин без особых усилий прокусил бледную шею Юи и пустил её алую кровь. «Я пропала…» — стиснула она зубы, почувствовав в ногах слабость. Прикрытие Карлхайнца исчезло, и она слышала, как её сердце того гляди выпрыгнет из груди. — Я что-то не понял… — выпрямился Шин, оставив шею Юи истекать кровью. — Что это, чёрт возьми, значит? — закричал он в гневе. — Ты кто такая? — он схватил Юи за плечи и как следует, тряхнул. — Откуда эта дрянь в тебе? — Шин посмотрел на оставленные раны от клыков и выступающую из них кровь. — Шин, отчего эти крики с утра? — спросил Карла. Он спокойно вернулся в свою комнату, догадываясь, что брат нагрянет к ним и закатит какой-нибудь смехотворный концерт, но то, что он увидел, перевернуло всё то, что он ждал или предполагал при самом плохом исходе. В крайнем случае, он ожидал застать брата в одной постели с Юи, что и произошло, а вот запаха крови и страха жертвы никак не мог ждать. — Что здесь происходит? — он внимательно посмотрел на запуганную Юи. Она прижимала правую руку к одеялу, а левой пыталась прикрыть шею. И на брата. Шин удерживал Комори, желая вышвырнуть из кровати брата, но сдерживался из-за его неожиданного появления. Сам же Карла снял с лица шарф. Он им прикрывался, когда отправился на поиски отца, а вот белые перчатки оставил. — Кто она такая? — закричал Шин и оттолкнул от себя Юи. Она закуталась в одеяло и на этот раз действительно испуганно посмотрела на основателей. — Ты кого к себе в кровать затащил? Да если она ребёнок Карлхайнца, то я его дочь! В ней течёт кровь основателей, но вкус у неё какой-то изгаженный. Такое чувство, будто она прямиком с вампирского шведского стола. — Замолчи! — Карла слегка повысил голос и ударил младшего брата по лицу. Уж унизительнее пощёчины Шин бы счёл разве что розги. — Ты знаешь правила! Кровь других существ в нашем доме — табу. Иди к себе… — Но, брат… — изумился рыжеволосый, до сих пор прижимая к лицу руку. — Она же… — Я попросил тебя покинуть мою комнату, — отвернулся от него Карла. — Я сам со всем разберусь. — Как знаешь! — фыркнул он и со злости хлопнул дверью. — А ты одевайся, — посмотрел он мрачным взглядом. — Я жду тебя в коридоре, — сказал Карла и вновь прикрыл лицо чёрным шарфом. «Что он со мной сделает?» — побоялась Юи выходить, когда была готова, но при всём своём страхе, бежать ей было некуда. Из окна не прыгнешь, как и выше своей головы. Куда бежать в запечатанной наглухо крепости? Некуда… — Иди за мной, — приказал Карла ледяным голосом сразу же, как нога Юи коснулась красного ковра в коридоре. «Он мрачен и разгневан… — Комори смотрела в его спину, однако чувствовала, как его благоволящее к ней отношение остыло. — Успокойся, глупое, успокойся!» — умоляла она своё сердце, но магия его больше не сдерживала, и страх, вырабатывая адреналин, заводил его лучше ласк основателя, которых Юи получила этой ночью больше, чем могла бы рассчитывать, а теперь и мечтать. — Её заковать, — отдал Карла приказ своим слугам, и Комори опомнилась. Он привёл её в какое-то сырое подземелье и, по всей видимости, собирался там и оставить. — Я скоро вернусь. Не жалейте её, — добавил он, и фамильяры обступили Юи. «Карла…» — она позвала его про себя, не осмелившись окликать вслух, и основатель остановился. Он обернулся так, чтобы краем глаза увидеть, как её уводят вглубь имеющихся в их подземелье тюрем, и пошёл к той камере, которая волновала его. — Карла, это ты?.. — позвала его Крона издалека, и он остановился, чтобы ещё раз подумать. «Нет, я поступаю правильно. Раз отец исчез, то его обязанности ложатся на мои плечи. Я верну матери её былое положение, а с этим инцидентом разберусь позже. Не знаю, что там привиделось Шину, но я слышал, как её сердце билось и этот запах… Я должен узнать, что именно она скрывает. И я узнаю это, чего бы мне это ни стоило…» — поклялся себе Карла, и одна небезразличная ему девушка заняла место той, ради которой он закрыл глаза на все свои принципы и врождённую гордость.Конец II части.