***
Колокол… Его глухой звон бросал Юи в дрожь. Когда она с чувством слабости повисла на цепях, то почти потеряла сознание, казалось, будто этот сон наконец-то закончился, и тот целеустремлённый и бойкий звон, который отбивает язычок внутри пузатого купола — это объявление о том, что служба в приходе её отца уже окончена. Она была готова поклясться, что слышала его ровный, возносящийся к выше голос, где чётко прослеживалась мысль о начале греха в виде гордости и его пределе — гордыни, за которую ждёт страшная кара. Единственным упущением в этой иллюзии был сам колокольный звон. В зале, где отец Комори читал мессу, звуки колокола слышались звонко, радостно и величественно, а здесь она слышала глухое и тянущееся биение, от которого пот проступал на её бледном лице. — Отец… — издала она вымученный звук и двинулась телом вперёд. Зазвенели кольца на цепях, запястья вспомнили, что такое холод оков, и реальность вновь обрушилась на её слабые плечи. Слуги Карлы заковали её в кандалы. Ноги… руки… Они пленили её так, потому что не знали, что перед ними всего лишь слабый человек, который не сбежал бы даже с верёвки. — Где твой отец? — Юи услышала голос — ровный, гордый и оттого требовательный. Она сделала усилие и как следует разлепила глаза. Голова её была опущена, поэтому первым делом она увидела ноги допрашивающего её существа, а затем и его силуэт. Перед ней стоял Карла, высокий, по-прежнему красивый, но на этот раз до дрожи в коленях мрачный. Прищурившиеся золотые глаза, наполовину скрытое лицо и немного растрепавшиеся волосы. Он торопился, чтобы встретиться с ней, жаль только не для того, чтобы подарить очередное незабываемое свидание, хотя, должно быть, это свидание останется в памяти Юи на всю оставшуюся жизнь. — В приходе… — ответила Комори и вновь уронила голову. Руки и мышцы, которые вели к шее, затекли, шевелиться уже не было никаких сил. Карла оставил её в темнице почти на весь день. Он не мог бросить мать сейчас, когда она была так плоха. Кроме этого, послали за отцом, но его так нигде и не нашли. Всё это выбивало почву из-под ног, а когда ему доложили, что небольшая группа демонов подступает к их территориям с целью незаметно пробраться на бал, то Карла был вынужден запереть ворота и объявить тревогу. Именно об этом голосил колокол. Он извещал основателей о приближающейся войне. Бурай сделал свой ход — белые пешки заступили первыми. Но боялся Карла не их. Кукловод, который дёргал за ниточки — вот тот, кого он побаивался и побаивался не как родного отца, а как противника, который даже в силу своей природной слабости, превосходит его. — Каком приходе? — спросил он, приподнимая подбородок Юи ледяными пальцами. Кожа девушки стала теплее, и Карла ощутил неприязнь. Основатель надел перчатки и повторил свой вопрос. — В каком именно приходе скрывается твой отец? — Никорай-до, в районе Тиёда… — ответила Юи машинально. В глубине души она понимала, что её отец никому не причинял зла, тем более он не имел ничего общего с Карлой, а, значит, трогать бы его никто не стал. — Ты плохо осознаёшь своё положение, — Карла говорил спокойно, но будь Комори немного внимательнее, то услышала бы лёгкую ноту злой дрожи. — Я не тот, кто играет с пленными, — предупредил он и защёлкнул на шее Юи холодные кандалы. — Я тот, кто вытаскивает из их уст правду! — сказал основатель в свой шарф и натянул цепь. Тело Юи прогнулось, а от онемения едва не сломалось. Эта боль, которая выворачивает всё тело и резкий толчок, вынуждающий задействовать онемевшие мышцы — ощущение, будто её и правда ломали. — Я не солгала… Это правда… — стиснула Юи зубы, ответив, как могла. — Мой отец работает священником в приходе Никорай-до в специальном районе Токио Тиёда. — Токио… Это мир людей! — понял Карла, ослабив цепи на время, но вскоре снова безжалостно натянул. — Ты погрязла во лжи! Думаешь, если мы в мире демонов, то я ничего не знаю о других мирах?! В Токио нет такого района, есть лишь замок Тиёда! Так Карлхайнц сейчас прячется там? — Я не понимаю тебя… — устала Юи очень быстро, склонив от этого голову. — Я не знаю, где Карлхайнц. Мой отец Сэйджи Комори в приходе Никорай-до, а район Тиёда существует уже больше шестидесяти лет, начиная с 1947 года… — Ты считаешь меня полным идиотом?! — Карла слегка повысил голос, а вот натянул поводок Юи почти со всей своей силы. От смерти её отделял здравый смысл основателя, будь он уверен в том, что в случае потери её голова отрастёт вновь, то сейчас бы её позвоночник не хрустел, а трещал бы как бамбук во время колки. — В мире людей сейчас только 1870 год и меня не волнует твой приёмный отец, я ищу твоего родного отца! — Боже, помоги мне поскорее проснуться, пожалуйста… — Юи начала молиться, и Карле это немного польстило, в голове что-то переключилось, в груди потеплело и на желудке стало как-то приятно, до этого он и не скрывал лёгкого отвращения, которое от природы пробуждало в нём приступы тошноты. — Я не хочу больше этого сказочного сна, я порочна, не верна и скверна, ведь поддалась искушению… — она корила себя, ведь предпочла праведности гедонизм. Поддалась наслаждению, заведомо уклоняясь от страданий. — Достаточно! — устал Карла от её причитаний. — Ты не спишь! Как и не уйдёшь от ответа! — Я сплю, сплю! — замотала Юи головой, поддаваясь панике. — Он обещал разбудить меня, а что будет теперь… — Кто обещал? — терпел основатель, прекрасно зная эту панику, ведь видел не раз. — Карлхайнц… Карлхайнц… — вымолвила Комори, и на этом голос её сник.***
«Будь я на месте Карлхайнца, то чтобы я сделал?» — задумался Карла, прищурив золотые глаза. Юи почти что потеряла сознание. Целый день она провела в сыром подземелье без воды, в кандалах и полном одиночестве. Вампир или демон почувствовал бы кровь и боль заточённых в темницах основателей, но она до сих пор слышала глухой звон. После потери последних сил звук стал совсем вакуумным, её губы склеивались и болезненно приоткрывались. Карла слышал звуки её желающих воды губ, но не торопился проявить милость. — Скажи мне, где твой отец или какую цель он преследует? — приказал Карла, глядя на её опущенную голову. — Тогда я дам тебе воды и сниму кандалы. — Я не знаю… — звуки практически не поступали, но основатель расслышал её попытку дать ответ. «Будь я на месте Карлхайнца, то никогда бы не доверил ей своих секретов. Может быть, он хотел, чтобы я её заточил? Он собрался вконец испортить наши отношения с отцом? Я не понимаю его целей… Но если бы отец увидел её, то я мог сильно упасть в его глазах. Или отец знал о ней всё, поэтому увёл войска? Слишком много вопросов…» — задумался Карла, начиная понимать, что толку от Юи не будет. — Убей… — услышал основатель нечто похожее на сухой вздох. — Убей… — поддалась Юи вперёд машинально. Цепи на её руках звякнули, а ноги Карлы попятились. От хриплого молящего голоса стало не по себе, в какой-то степени это чувство отражало страх. «Что за монстр Карлхайнц, если она так боится его?» — спрашивал себя Карла, ведь по существу он её ещё даже и не начинал пытать, а она уже умоляет о смерти. В этом было что-то зловещее, отвратительное и оттого чуждое. — Рано просишь об этом, — ровно сказал основатель, когда первое впечатление от фигуры скрытого врага утихло. — Мы только начали, — сообщил он, повесив «поводок» Юи на толстый гвоздь в стене. — Не могу… — пожаловалась Комори, звеня кандалами. — Больше не могу… — Нет, — безразлично ответил Карла. — Ты будешь жить, пока я не получу ответы на все интересующие меня вопросы. Как долго ты лгала мне? Была ли в твоих словах правда и куда важнее то, что ты не договаривала мне? — озвучил он часть волнующих его деталей, снизойдя до величайшей щедрости. Губ Юи коснулась холодная вода, деревянные края неглубокого ковша и холодная рука самого основателя. Карла приподнял её подбородок и заставил испить ледяной воды. Зубы свело, зажгло, и жадность проснулась. Юи не заметила, как выпила всё, требуя инстинктивными движениями ещё. — Говоришь, желаешь смерти, — издал Карла сдержанную усмешку. — А на деле хочешь жить, как и любая тварь на этой планете, — сказал он и снял с лица шарф. В это время Юи приподняла голову, но лучше бы ей не видеть его лица. Сердце разрывалось, глядя на его безразличные до её страданий глаза. Тонкие поджатые губы и аккуратные кисти, которые он не желал марать, прикасаясь к ней. Указательный палец в белой перчатке застыл в согнутом положении на его подбородке, выражая озадаченность основателя. «О чём он думает сейчас? — ждала Юи чего угодно, лишь бы это скорее закончилось. — Думает, что я бесполезная и грязная. Вампиры… Они все думают так обо мне, а я даже ненавидеть их за это не могу, значит ли это, что я согласна с их мнением? Нет! И у меня есть гордость, но кому нужна она, если моя жизнь по их понятиям не стоит и йены?.. Пусть делает то, что считает нужным, сопротивляться нет смысла… Нет, это я уже очень хорошо выучила…» — показала Комори истинную покорность, отводя взгляд. «Её поведение льстит мне в какой бы ситуации она ни оказалась… — подумал Карла, услышав каждый её внутренний спор с самой собой. — Будь то постель или подземелье, она слушается меня практически с полуслова. Может ли она быть невиновной? Или эта маска невинной овечки и есть главный козырь Карлхайнца? Он желает управлять мной через неё? Но он знает, что я не возьму её в жёны, а сейчас об этом и речи быть не может. Почему я не могу вырвать правду из её уст? Я привязался к ней? Глупости… Я не верю ей, но и надавить не могу, — основатель засомневался. Допрос следовало продолжить, а он не мог элементарно решить, как продолжать их приватный разговор. — Шин пил её кровь. Она показалась ему испорченной. Нет, он сказал, что в её жилах течёт кровь основателей. Этого не может быть, я ощущаю тепло, такое тепло исходит от человеческих тел, а коли так, то она не из этого мира… Я запутался, придётся сделать исключение, в противном случае я никогда не пойму, кто та девушка, которая заставила меня усомниться в правильности собственных принципов», — он решил нарушить правила дома основателей, ещё не зная, что эта пытка для Юи будет похлеще металлических ошейников и тяжёлых оков. — Нет… — забила Комори руками. Её запястья сковали высоко над головой, но паника была сильнее. Карла приблизился и навис. Дыхание, щекочущее шею — первый признак нападения вампира. — Хватит сравнивать меня с этими мерзкими существами, — сказал Карла. — Основатели — не вампиры, мы куда выше их, поэтому… — Нет в этом чести! — перебила его Юи. — Я не пища… — Питаться тобой было бы неразумно, — сказал он, отодвинув её волосы с намеченной части шеи. — Я вынужден это сделать, придётся потерпеть… Потерпеть… Ужасная правда, от которой Юи попросту выдохлась. Как жаль, что на этот раз эти слова предназначались не ей… — Нет! Нет! — закрутила она головой, показав сопротивление. — Доверься мне, ты уже проходила это, мне верить можно, — сказал основатель, и Комори от неожиданности услышанного прекратила стенания. Вот тот Карла, в него она влюбилась без оглядки или эта очередная маска благочестия, которая создана типичным убийцей ради наживки для глупенькой жертвы? Пока Юи думала, клыки основателя прошли через её белую кожу и пустили первые капли крови. «Нет же… — сморщила она лицо, поджав маленькие пальцы в тесной и уже немного влажной обуви. — Не хочу терпеть этого вновь… Достаточно унижений… достаточно боли… Хватит!» — Юи задрожала, пуще и пуще, пока мрачная камера не поплыла, и сознание оставило её. «Я знаю этот вкус… — прикрыл Карла глаза, когда кровь Юи попала на его губы. — Он знаком мне с детства, но в тоже время я не ощущаю мягкость крови, наша подобна лепесткам бархатных роз, а эта как отголосок напоминает их шипы… » — подумал основатель, оставив Комори вскоре после эксперимента. Юи в полном молчании повисла на цепях, а Карла, оставшись рядом, призадумался. «Шин был прав, ей долгие месяцы питались вампиры… Теперь моё мнение о Карлхайнце хуже прежнего. Но кровь основателей… Почему она в ней? Такое практически невозможно. Вся популяция под жесточайшим контролем, если только Корделия не приложила своей гнусной руки… Она их первый ребёнок?.. Нет! Быть не может! Или может?..» — Карла сморщил лоб, не прекращая анализировать и строить догадки, только все они казались абсурднее, рождённых минутами, а то и секундами ранее. — А себе пощёчину не дашь? — услышал он усмешки со стороны. — Табу и всё такое… — сгримасничал Шин, стоя в коридоре, за решётками. — Смени меня! — приказал Карла, удаляясь поспешно. — Ты хочешь, чтобы её пытал я? — удивился Шин, отчего расширил глаза. Брат не позволял играть с его игрушками, ведь обычно его считались особенно редкими. — Нет! Присмотри, а мне нужно проверить… — Совсем скучно! — обиделся он. — Шин, я прошу не для себя, — задержался Карла. — Что-то в этой девушке не так, ты сам это заметил. Карлхайнц видит в ней интерес, я должен выяснить какой!***
— Нет! — слышался разочарованный голос Карлы в библиотеке. — Снова не подходит! — говорил он, бросая очередную книгу на пол. Эхо призрачно разносилось по одинокому залу с книгами, сменяясь, то звуками падающих книг, то мерных шагов основателя. Ряды… Один, второй, третий… Так на улице настала ночь, появились фамильяры и зажгли свечи, но Карла не бросил свои поиски. — Что это может быть? — спрашивал он очередную неудачную книгу, швыряя её на выложенный чёрно-белой мозаикой пол. — Сердечный ритм — он свойственен человеку; холодная кожа — прерогатива вампиров, но этим утром температура её тела изменилась… Кровь основателей, — продолжал Карла анализировать. — Сердце может биться и у демонов, кровь основателей, а тело человека? Бред! Очередной бред! — швырнул Карла последнюю книгу, после которой подумал о перерыве. — Даже для метиса такое невозможно… Принц первой крови оказался в практически безвыходном положении: отец и их король исчез, прихватив с собой последние легионы их бравых воинов; королева слегла и скоро её страдания окончатся; девушка, ради которой он планировал поступиться некоторыми из своих принципов, оказалась мелким крилем для вампиров, хотя скорее это планктон, ведь определить «состав» этого организма он так и не смог, пожалуй, последней каплей был младший брат. Шин до сих пор не осознавал положения, продолжая дурачиться. — Я в тупике… — Карла мощно выдохнул, посмотрев на каменного титана, подпирающего спиной потолок и, закатив глаза, намеревался вернуться, как услышал шаги незнакомца. — Кто здесь? — позабыл он про сомнения, грозно прищурившись в сторону тенистого коридора между книжных стеллажей. Вместо ответа шаги возобновились и вместе с затихающим эхом перед Карлой предстал мужчина в зелёном одеянии. Он остановился в нескольких шагах от принца, немного подождал и соизволил поклониться. — Рад вас приветствовать, мой принц, — он наклонил голову, согнул спину и вновь гордо расправил плечи. — Ты не основатель, значит, я не твой принц, — сухо ответил Карла на поклон. — Назовись или проведёшь эту ночь в подземелье, — потребовал он. — Не так важно имя, как цель, — сказал тот в ответ. — А моя сходится с вашей, кроме того, я искал встречи с тем, чтобы помочь. — Помощь от вампира… Ты очень низкого мнения обо мне, если думаешь, что моё доверие можно заполучить жалким фокусом! Кто тебе помог? Как ты проник на территорию основателей? — Никто, ваша милость, — вновь поклонился он. — Я был здесь вчера, позавчера и за день до этого. Я присматриваю за одним очень важным сосудом, вы ведь догадываетесь, о ком идёт речь?.. «Он что-то знает! — понял Карла тут. — Говори, мразь, умолять тебя я не буду, скорее это ты начнёшь испускать последние вздохи, когда я доберусь до твоей мерзкой душонки!» — молчаливо разгневался основатель, предоставляя гостя самому себе. — Девушка, которой заняты все ваши мысли, я тут из-за неё, а приставил меня к ней её милейший отец. Хотите знать больше или предпочтёте лишить меня головы? — До рассвета ещё долго, — сказал Карла безразлично. — Говори! — В её груди бьётся сердце демона, но демона не обычного, так получилось, что это существо было не совсем чистокровным — наполовину основателем, а наполовину демоном, — рассказал он то, о чём поведал ему Карлхайнц. — Я знаю много секретов моего короля, знаю потайные ходы и его слабые места. Мы можем помочь друг другу. Я прошу не так много, мне нужна женщина… — Потребности у тебя низкосортные, — сказал основатель язвительно. — Как и душонка гнилая, коль ты решил предать своего короля. Мне до твоей чистоты дела нет, но предателю я не доверюсь. — Я прошу никакую-то женщину, а одну из вашего рода, а предательство моё оправдает любовь. Женщина, которую я страстно желаю, она ныне в руках того самого вампира. Как видите, предавать вас смысла нет… — Говоришь, знаешь секреты… — подумал Карла, глядя на вампира в зелёной мантии. — Да, — подтвердил тот. — Как твоё имя? — скупо спросил основатель. — Можете называть меня Мерцем, — представился вампир и поклонился. — В таком случае ты можешь оставаться, Мерц, — Карла сделал акцент на сомнительном имени, показав, что доверия он не питает. — Твоё служение началось. На закате ты проведёшь меня к замку Карлхайнца и покажешь то, над чем он работал. — Да, — поклонился он снова. — Но к девушке ты не приблизишься, — предупредил основатель. — Сосуд она или ваша личная пешка — сейчас она принадлежит мне, как и ты, коль собрался служить двору основателей. — Я принесу вам пользу… — сказал Мерц покорнейшим голосом. — Так оно и будет, — согласился основатель высокомерно. — Так оно и будет…***
В темнице, где Карла оставил Юи по-прежнему томилась тяжёлая атмосфера. Хрипы… Чьи-то редкие стоны, и скатывающиеся по стенам капли воды — конденсат и не более, но было в этом что-то отвратительное. Сырость сама по себе, как явление вызывает брезгливые чувства, а когда она превращается в нечто-то скользкое и зловонное, то растущие по бокам грибки покажутся пушистой шкуркой. Именно шкуркой, ведь просыпаться Юи начала, когда какая-то грубая волосня стала щекотать её маленький нос. Подумать только, но несколько часов назад она точно прижималась к склизкой стене, ковыряя пальцами чёрную плесень, а тут странный запах псины и волосы… — Да просыпайся уже! Скучно… — взвыл Шин, отобрав у Комори рыжий хвост. Юи разлепила глаза, моргнула, ощутив, как её камера в глазах плывёт, и тряхнула головой. «Галлюцинации…» — подумала она, заметив на коленях улепётывающий от неё хвост. — Я снял с тебя цепи, — сказал Шин, и Юи почувствовала за спиной чьё-то тело. В первые секунды ей показалось будто это стена. Холодное и жилистое — таким было тело основателя; его движения заставили Юи изменить ход своих мыслей. — Не желаешь сказать мне спасибо? — ухитрился спросить он, приподняв подбородок девушки на себя. — А ты стала теплее, так ты кажешься немного интереснее, а то первое впечатление ты создала пресное. «Что ему нужно ещё? — посмотрела Комори, не скрывая сомнений на его счёт. — Благодаря ему я оказалась в этой темнице… Шея болит…» — сморщила Юи лицо, когда основатель вздумал ощупать художества старшего брата. — А брат остаётся нежен с тобой даже здесь, — издал он нечто подобное ухмылке. — Странно это, ты же пленница… Предательница… А он с тобой цацкается. В былые времена он бы с тебя кожу содрал, преподнёс бы отцу и заслужил бы прощение, а тут что-то совсем не спешит… — Подожди… — сказала Юи с печалью. — Получишь ты шкурку и всё остальное в придачу. Карла разделается со мной сразу, как только потеряет интерес, а потеряет он его быстро… — А говоришь хорошо, — оскалился основатель довольно, — когда дела доходит до прощания с жизнью. — Лучше бы он убил… — Юи задрожала, закрыла лицо ладонями, пряча в них свои слёзы. — Не хочу больше этого… — Ох и чего это ты?.. — откинулся рыжеволосый к стене. — Весь интерес от твоих мерзких слёз пропал… — пожаловался он. — Тебя послушай, так мне в первую очередь следует убиваться. Отец слинял, оставив нас врагу на обед; брат со мной не считается, а тут ещё и тебя караулить оставил. Мне, знаешь ли, сидеть в этом подземелье претит, тут каждую ночь дохнут мои соплеменники, а ты слёзы на пустом месте развела… — Ты утешаешь меня? — шмыгнула Юи, посмотрев на основателя из-за плеча. Он набросил на её плечи чёрный пиджак, и, одевшись, Комори испытала странный комфорт. Обычно такое спокойствие исходило от Карлы. Интересно, одежду ей принёс младший или всё же старший из основателей?.. — Вот ещё! Нужна ты мне! — загордился Шин. — Я для брата стараюсь. Он эгоист, каких мало, любимчик этой бессовестной женщины, а ещё зануда пострашнее тебя, но брат у меня один, поэтому сиди и помалкивай, а то пожалел я её… — выговорился основатель, и на душе сделалось легче обоим. — А ты не такой, как я себе представляла… — улыбнулась Юи кротко. — Наверное, я куда хуже, — освирепел Шин от задора, защёлкнув браслет от цепей на запястье у Юи. — Думаю, я нашёл занятие по душе, — сказал он и потянул. Комори пришлось подняться с кровати и следовать за ним. — Сегодня ночь танцев, гостей нынче прогнали, но есть в этих стенах иная грязная кровь, и я непременно должен её разогнать!***
«Не так быстро… — просила Юи. Она перебирала ногами, подобно фламинго, завязшему в грязи. Её конечности затекли, опухли и не желали поддаваться экспрессии разбушевавшегося основателя, а Шину всё было мало. Он тянул и тянул, словно не видел, что широкие браслеты оставляют на коже девушки красные следы. — Это больно, поспешно… — спотыкалась Юи, замечая знакомые коридоры и тихие лица мрачных слуг. — Но ему… — она смотрела в его спину, не забывая про цепь, — ему это нравится… Я чувствую это!» — поняла она жадность основателя до чужой боли, и двери зала распахнулись с привычной для Шина привольностью. — Кто-то у нас поумнел, — Шин натянул цепь, и Юи чуть не столкнулась с ним лоб в лоб. — Брат на тебя так повлиял? — спросил он, щедро скалясь. — На первый взгляд, ты глуповата, до сих пор не поняла, что мы слышим каждую твою мысль… Все твои грязные мыслишки, желания и сомнения… Брат слышал всё! — шептал он на ухо, посматривая в конце на потерявшееся выражение лица Юи. — Что? Больше не будет никаких мыслей? — Шин беспощадно натянул руку Комори, глядя в глаза с ярым чувством голода. — Заболтались мы с тобой… — улыбнулся он, кладя руку на спину их бывшей гостьи, которая теперь стала пленницей. — Не пора ли потанцевать… — повёл он тут дерзко, за что незамедлительно расплатился. Юи наступила ему на ногу, не сделав и шагов трёх. — Я плохо танцую… — сказала она в своё оправдание, заметив на лице Шина нечто такое… От этого выражения у неё в горле пересыхало, казалось, будто холодный ошейник вновь защёлкнулся на её шее или того хуже — нанесённое оскорбление придётся выклянчивать и никак иначе, как умасливанием тех самых пальцев, на которые она умудрилась наступить. — Лжёшь! — закричал Шин и обвил цепь вокруг своей руки. — С братом ты танцевала без каких-либо забот! Ты не лучше её… — проговорился он и дёрнул так, что Юи сама упала на колени. — Я научу тебя манерам и танцам… Ты будешь послушнее мелкой собачки! — выговорился он, замахиваясь на отвернувшую лицо пленницу. — Ты, как и отец, — сказал Карла, остановив вовремя Шина. — Вы не понимаете, чего желает женщина, поэтому танцевать с тобой она не сможет, — добавил он, и младший основатель попятился от растерянности, отдав брату веселящий его поводок. — Во-первых, с женщиной нужно обращаться так, чтобы она почувствовала себя нужной, — Карла дал совет, и с рук Юи исчезли металлические браслеты. — Затем, покажи ей, что она может на тебя положиться, — сказал он и деликатно помог Юи подняться на ноги. Он вновь вложил её руку в свою, ненавящево придержал за талию и пристально посмотрел. — И последний штрих — смотри только на неё… «Карла…» — Юи покраснела от улыбки основателя и поддалась его плавным движениям. С музыкой или без, но в руках Карлы она двигалась так, словно давно знала заданный им ритм. — И ещё, — остановился вдруг тот, — она не танцует быстрых танцев, это легко прочитать в её глазах, — он вновь заглянул в её глаза, оставив младшего брата тем самым в одиночестве. — Порок и дерзость ей не свойственны… — Что за скука! — взвыл Шин в бешенстве. — Оставляю её на тебя! Мне с ней скучно! Это тебе целомудренных подавай, а мне с поленом совсем неинтересно! Развлекайтесь! — помахал он, уходя, вдобавок и не оглянувшись.***
С уходом Шина исчезло располагающее отношение Карлы. Юи стало не по себе сразу же, как захлопнулись двустворчатые двери. В груди что-то ёкнуло, и в ногах засела ледяная тяжесть. — Продолжим, — сказал основатель мрачно, и золотые коридоры промелькнули, словно млечный путь. Интуиция вновь не подвела Комори. Её избранник не пожелал церемониться. Карла швырнул на пол той же камеры и, прижав ногой в каменному полу, заговорил: — Пришло время отвечать на мои вопросы. «Я уже сказала всё…» — задышала Юи чаще, собирая дыханием прибитую влагой пыль. — Нет, ты знаешь куда больше! — заявил основатель, втаптывая тело девушки так, если бы перед ним был обычный таракан. — Кто такой Мерц? Он пришёл, чтобы выкрасть тебя? — Я не знаю никого с таким именем! — ответила Юи молниеносно. Карла давил и давил сильно, да и лгать бы она не стала. — Грязная ложь! — не поверил ей основатель, за что обхватил её голову рукой и приподнял от ледяного пола. — Он сказал, что прибыл сразу за тобой. Его послали присматривать за твоими успехами. Продолжишь сопротивляться или заговоришь? — Я не знаю… — зажмурилась Комори, ощутив в области затылка сильнейшее давление. Карла сдавливал её череп как какую-то зелёную сливу, ещё чуть-чуть и её неспелая мякоть треснет. — Корделия может следить за мной… Она хочет видеть тебя у своих ног… Или это может быть мужчина, который привёз мне платье. Других вариантов у меня нет… — Это уже что-то… — заговорил Карла, выслушав, после чего отпустил. «Слава богу…» — вздохнула Юи, надеясь на разум своего обвинителя. — Продолжим… «Снова?!» — чуть не закричала Комори, услышав эти слова вновь. Однако тут на неё обрушился весь основатель, а не только его ступня. — Почему ты не отказала моему младшему брату? — спросил он, злясь, и от этого же ослепляющего чувства едва не вывернул руку Юи. — А-а-а! — закричала она во всё горло. — Он не спрашивал разрешения… — буквально выпалила Юи сквозь крик. — Значит, ты из таких… Показываешь одним видом, что тебе невмоготу?! — выдал он, сдёрнув часть пиджака, который на самом деле принёс Шин. — Хватит! — потребовала Юи жалостливо и громко. — Пожалуйста… Я более этого не вынесу. Они… Они издевались надо мной целых полгода. Оскорбляли, били, пили мою кровь и делали такие вещи, о которых мне и думать стыдно! Ненавижу себя за эту слабость, лучше бы я умерла… лучше бы закрыть глаза, замёрзнуть в той усыпальнице и более никогда не проснуться. — Я уже говорил… Это не сон, — напомнил ей Карла, продолжая сдавливать её тело и смотреть на кривящееся от боли лицо. — Кто они? Кто прикасался к тебе? — требовал он ответов, в то время как Юи страдала, но пыталась дать ответы. — Никто! — замотала она головой, поймав себя на мысли, что из детей Того на данный момент существует только Шу, да и тот ещё не родился… — Ещё одна ложь и ты отдашься мне прямо здесь, — пригрозил Карла и тон того, что это не просто угроза, Юи отлично прочувствовала. — Плевать, что нас услышат или увидят другие, я овладею твоим телом на этом грязном полу, тогда ты поймёшь каково это — обманывать меня! — Дети! — выкрикнула Юи. — Дети Карлхайнца — это их рук дело. — Можешь ведь, когда хочешь, — издал он ухмылку и стащил с Юи раздражающий его пиджак. — Сколько их? — Шестеро… — А засранец ничуть не скромничал, — добавил он язвительно. — Где их найти? Кто их матери? — Ты не понимаешь… Они ещё не родились. — Вот эта твоя самая глупая ложь, — потерял Карла язвительность, становясь попросту строгим. Он перевернул её на спину и мрачно завис прямо над ней. — Я не лгу… — промямлила Юи, не глядя в лицо основателя. — Биатрикс родит двух старших сыновей, Корделия троих, а Криста одного… «Если подумать, она что-то говорила о будущем… — усомнился Карла в надобности дальнейшего давления. — Запах и пульс не выдают. Лжи не чувствую…» — рассуждал Карла, а девушка молча страдала, не позволяя себе и капельку мыслей. Слова Шина засели в голове. — Для чего ты поступаешь так? — вымучила Юи вопрос, не в силах совладать с элементарной обидой. — Я тебе не нужна, вещью твоей не являюсь, но по какой-то причине ты злишься… Это не просто допрос, я чувствую это… — Всё, что попало в моё поле зрения должно приносить пользу, — ответил он и провёл рукой вдоль тела Комори. На кистях основателя по-прежнему виднелись белые перчатки, но слова показались Комори менее ненавистными. — Служение мне — честь для любого грязного существа на этой планете. Запомни это и не смей делать глупостей. Мы вернёмся к тому, на чём остановились позднее… Можешь отдыхать! — сказал он и исчез. «За что же мне это?!» — заплакала Юи, не желая продолжения, чего бы это не подразумевало…***
Замок Карлхайнца… — Что-то мне сегодня нехорошо… — расхаживала Корделия по пустым комнатам. В поместье остались одни только слуги, Криста и Биатрикс покинули дом ещё утром. Муж послал за ними, но Корделия пожелала задержаться. — Ничего, меня так просто из этого дома не выжать, — сказала она вслух, прижавшись к стене. За окном догорали последние лучи уходящего солнца, и воздух казался каким-то тяжёлым. Корделии нездоровилось, нездоровилось с того самого дня, как в их доме появилась Юи. На первых стадиях болезнь казалась ей жалкой шуткой, но теперь всё изменилось… Ходить, дышать и уж тем более плести козни стало в тягость. Это не могла быть расовая болезнь основателей, тут она практически не сомневалось. Что-то странное творилось с её сердцем. Раньше оно ныло, а в эти сутки как с ума сошло. Удары учащались до чёртовых скачек, вгоняя её в холодный пот, а затем стихали чуть не до полной остановки. — Не позволю им видеть меня в таком состоянии… — плелась она в лабораторию Карлхайнца, а потом вдруг передумала. — Нет, я не должна сама что-то делать, — решила она, сменив направление в сторону гостиной. — Муж придёт за мной… Он будет заботиться обо мне… — упала она на диван, погружаясь в холодную негу своих чёрных юбок. — Да… Это хорошая идея, — она прикрыла глаза рукой и уснула. А тем временем… — Говоришь, здесь его лаборатория… — нарушил Карла тишину, расхаживая по небольшой комнатке с тремя столами, расставленными пэобразно. — Думал она будет больше… — сказал основатель пренебрежительно, решая зажечь свечи. Голубой огонь на толстой свече вспыхнул и тут же затух. — Не стоит этого делать, — сказал Мерц, затушив фитиль пальцами. — Основная лаборатория находится в замке короля демонов, сейчас туда не пробраться, а через эти свечи наше присутствие раскроют. Осматривайтесь так, мой принц… Карла посмотрел на своего союзника косо, но осмотр продолжил. Он пробежал взглядом по полкам с книгами, не заметил ничего странного для того, кто увлекается медициной и вернулся к столу. Там лежали связанные в папку записи, их-то он и забрал. — Возвращаемся, — сказал он, убрав бумаги за пазуху, — нечего тут больше делать. — Как пожелаете… — не сказал Мерц ни слова о бумагах, в чём тут же разочаровался Карла. Такое безразличие показалось сомнительным, точнее, оно сигнализировало о бессмысленности его ноши. — Что это? — проснулась Корделия, услышав голоса. Карла не стеснялся своего пребывания в стенах её дома. Он гордо расхаживал, отдавал грубые приказы прислуге, чтобы она сгинула с его пути. — Это не мой муж… — подумала она и, поднявшись с дивана, вышла им навстречу. Они столкнулись в фойе, однако лучше бы ей молчать, чего, увы, Корделия делать не умела. — Ты чего здесь забыл? — повысила она голос, поставив руки в боки. — Я тебя не приглашала… Ты уже получил чего хотел! — Тебе бы помалкивать, — сказал Карла мрачно. — Отныне я и твой муж — враги. Не стой у меня на пути… — Как бы не так! Ты рылся в вещах моего мужа? Верни то, что посмел взять! — потребовала она. В былые времена её голос слышали бы в каждой комнате этого дома, а тут ей пришлось поднатужиться, чтобы получилось хотя бы не жалко. — Теперь это принадлежит мне, — хладнокровно сказал основатель, решая обойти загородившую ему выход женщину. — Если это имело значение для моего мужа, то я расквитаюсь с тобой, теперь у тебя есть слабости… — прищурилась она, угрожая Юи. Корделия знала, что рано или поздно шантажировать Карлу станет не так уж и сложно. Комори не могла задерживаться в его доме, тем более её бы муж никогда не бросил в беде родного ребёнка. — Отдай мне бумаги и проси прощение! — поставила она условия, на что Карла соизволил среагировать гордым молчанием. — Ты вечно ставишь себя превыше других! Это отвратительно! Сейчас ты в моём доме и я могу требовать того, чего желаю! — смотрела она с вызовом и упорством, где-то в душе она до сих пор считала себя самой неотразимой женщиной, той, которой не откажет ни один мужчина. — По всей видимости, мои опасения оправдались… — глухо сказал основатель, после чего обернулся. — Твой брак ужасен, так ужасен, что ты выклянчиваешь у меня смерть, как жалкая собачонка на цирковой арене. — Прикуси язык! — разозлилась Корделия и её голос прорезался. Не вовремя к ней вернулись силы, коль она решила помериться ими с мужчиной. Основатель медленно подошёл и с полным презрением во взгляде, схватил её за бледную шею. — Не лезь во взрослые игры! — злобно сказал Карла, сжав пальцы на шее Корделии. — Твои детские обиды ничтожны, радуйся, что твою свободу уже выкупили! — вспомнил он о данном слове и отшвырнул женщину к ногам Мерца. — Уходим! — приказал он тому. — Потом протянешь ей руку помощи, а лучше сделать это когда она сама на коленях приползёт. А она приползёт… Сразу же, как получит голову Карлхайнца в мешке!***
Кто она? Что она? Карла задавал себе эти вопросы целый день, ночь и вот уже близился рассвет. Он остался в комнате матери, и пока она спала, он изучал записи Карлхайнца. По делу там практически ничего не оказалось, однако занятия он этого не забросил. Разница между Карлхайнцем и его отцом казалась непреодолимой. Король вампиров завораживал силой мысли и воли, а его отец вызывал страх и им же управлял окружающими. Негодование… Оно никак не выходило из головы. По сравнению с его отцом враг представал в его голове в образе идеальном, из-за этого скрытого фанатизма ненависть к нему начинала бурлить. Вместе с тем, Юи он ненавидеть не мог, даже когда очень сильно этого хотел. Непонятные чувства, граничащие между любовью и презрением, медленно булькали под его черепной коробкой, вмешиваясь не в самое удачное время. — Карла?.. — Крона сквозь сон прошептала его имя, дабы убедиться, что рядом действительно её старший сын. — Да, мама, — заботливо сказал он, отложив записи. — Я буду здесь, — успокоил он, поцеловав высохшую кисть матери. — Спи… — Где Шин? — тихо спросила она. — Я хочу услышать и его голос… — Шин сейчас немного занят, но я постараюсь привести его к тебе, — пообещал Карла, боясь, что воля матери — это прощание. — Да… Постарайся… — сказала Крона и от усталости вновь уснула. «Шин, какой же ты глупец…» — покачал Карла головой, оставшись возле кровати умирающей матери. Тем же часом, в подземелье, Шин выполнял просьбу брата, которую по существу и просьбой назвать трудно — приказ, не иначе. — Эй! — прокричал он с чувством великого одолжения. — Я тебе поесть принёс! Просыпайся! Юи залезла под серый плед с головой, забившись в уголке на жёсткой подвесной палате. — Я с тобой говорю! — зашёл он к девушке и пнул деревянное ложе Комори ногой. Юи подпрыгнула от манипуляций основателя и сжалась куда больше. — Чёрт! И почему я должен возиться с тобой?! — фыркнул он, сдёргивая с озябшей девушки тонкий плед. — Я сказал ешь! Брат с меня спросит, а мне с тебя спросить нечего. — Я поем… — пообещала Юи очень скромно. — Ну уж нет! — помотал Шин головой. — Ешь при мне! Я уйду, а ты к еде не притронешься, тогда брат будет злиться, и я снова из-за тебя получу! — Мне очень жаль… — прошептала Комори со страху. — Мне жаль, тебе жаль, а в итоге ты съешь весь свой суп! — выдал он и схватил девушку за руку. — Нет! Не прикасайся! — выкрикнула Юи и задёргавшись, опрокинула миску с супом на сапоги основателя. — Ты как грязная шавка! — разозлился он, хватая Комори за волосы. — Будешь слизывать весь этот суп с пола, но вначале вылижешь мои сапоги! — Шин скинул Юи с палаты и как следует придавил. Комори пикнула, чуть не разъехалась на варёных овощах и, испачкавшись, воспротивилась. — Будешь есть так, как грязное животное, — глумился он, медленно склоняя Юи к обляпанным супом сапогам. — Стоишь на четвереньках, стонешь, словно скулишь, пора бы и язычок свой показать, — Шин уже чуть ли носом её не тыкал, останавливаясь только в силу того, что это представление ему сильно нравилось. Издеваться над фамильярами куда обыденнее, чем над живым существом. — Пожалуйста… — умоляла Юи, растопырив пальцы на скользком полу. — Хорошо, проси ещё, — широко улыбался Шин, буквально засверкав от случившегося. «Это бессмысленно…» — зажмурилась Комори, уже чувствуя запах варёной картошки и гуталина. — Смотря кто попросит, — появился Карла, испортив брату эту маленькую игру. — Брат, вечно ты не вовремя, — обиделся было Шин, отпустив Юи сразу же, как увидел его взор. Карла строго щурился, не улыбнулся и на какой-то миг, а ведь мог бы, тут такое представление — цирк! Не то что лёгкое апперетивное сопровождение. Юи отползла к стене и завернулась с носом в свой плед. Кого следовало бояться больше: Шина или Карлу? Поведение младшего основателя она понять вполне могла, Аято часто поступал так же, а Карла походил на Рейджи — этого-то она и боялась, её умственных способностей не хватало, чтобы постичь все тайны основателя без чужой помощи. — Подойди сюда, — приказал он Юи. — Да пусть в углу сидит! — распоясался Шин в край. — Ей это куда больше идёт. — Что идёт ей, а что нет — решу я, — сказал Карла в той же холодной манере. — А ты поднимись, мама хотела с тобой поговорить… — Что б её! — оскалился Шин. — Вспомнила! — ухмыльнулся он после нервных импульсов. — Обойдусь без её последних слов! Сам иди к этой женщине, а лично мне рядом с ней становится тошно! «Как же так…» — приподнялась Юи, опираясь на холодную стену. — А чего тебе не нравится? — гаркнул на неё младший основатель. — Эта женщина отвратительна! «Она мать…» — сказала Юи безмолвно. — Не тебе тыкать меня носом! — вспылил Шин, и Юи влетело бы за наглость, коль не разум некоторых существ в её окружении. Карла с таким же каменным видом влепил брату очередную пощёчину, и эта показалась Комори в тысячу раз сильнее, чем та, которую получил Шин за пролитую кровь. — В таком случае это сделает старший брат, — сообщил Карла уже после. — Не терплю этого тона в тебе, — добавил он, оставив выход без присмотра. Он встал над упавшим от его удара братом, а Юи воспользовалась этим. Она побежала… Собрала все имеющиеся на тот момент силы и побежала. — Куда?! — Шин попытался её остановить, а на деле лишь испачкался. — Оставь, далеко не убежит, — сказал Карла. — Иди к матери… — Это для тебя она мать! — рыкнул тот, ударив брата по протянутой руке. Гордость пылала от обиды; щека горела от полученных ссадин, а губы жгло, словно он минуту назад горячую печь поцеловал. — Всю свою жизнь она выгораживает и лелеет только тебя! Надоело! Никак и не сдохнет… — выговорился Шин, поднявшись и отряхнувшись. — Я сам ей шею сверну, чтобы не мучилась! — проговорился он, в то время как лицо Карлы не дрогнуло. — Ты не переступишь порог её спальни, — предупредил он и с этим исчез. — Ещё посмотрим, брат, посмотрим…***
«Бежать… Куда угодно, но бежать…» — думала Юи, когда бросилась из мрачного подземелья вон. Очередная глупость, а как иначе, если уже нет никаких сил это терпеть?! Запуталась, заблудилась… Так оно и было. Комори планировала вырваться и вырвалась бы, если бы Карла захотел её отпустить. — Нет! — дёрнулась она, когда потеряла связь с полом. Основатель добрался до неё в коридоре, подхватил и тут же перенёс в более безопасное место. — Побудешь здесь, — сказал он отпустив. — Нет! Хватит! — замотала Юи головой. — Хватит издеваться надо мной! Убей, как и обещал! Убей! Домой мне не вернуться, а вашей игрушкой я быть не желаю! — Кто играет?.. — не понял её Карла, сохранив хладнокровие. — Мне сейчас не до игр… — Я не верю! — перебивала его Юи. — Не верю тебе или Шину! Все здесь обманывали меня, все лгут, даже мой отец… Мир погряз в этой лжи… — голос её стих, голова сникла, но и до этого она не желала смотреть Карле в глаза. — Я не лгал тебе, как не лгу и сейчас, — признался Карла, и это признание вывернуло Юи наизнанку. Кто он? Чего желает получить от неё? Почему не унижает, как Шин? — Брат! — услышали они голос младшего основателя. Он стоял на улице, под окнами, и выкрикивал. — Я продырявлю кого-нибудь из них обязательно! Выбирай! Рано или поздно я войду, тогда ты меня уже не остановишь! — кричал он, запрокинув голову. — Посиди здесь, — приказал Карла ровно. — Мне следует переговорить с братом. Заточение не идёт нам на пользу. «Карла приказал запереть ворота, — вспомнила Юи то, что услышала сегодня от слуг. — Где-то вдали отсюда уже идёт война. Мне некуда бежать…» — смирилась она, как вспомнила о Карле. Комори бросилась к окну и увидела под ним Шина. Он жутко улыбался, глядя на неё, из-за этого Юи попятилась. — Ой! — врезалась она в кресло, не имея сил оторваться от зашторенного окна. Основатель поджидал там, с мечом в руках, и страх за жизнь взял над ней верх. — Пить… — вдруг услышала Юи незнакомый ей ранее голос и вздрогнула. — Пить… — умоляла женщина у неё за спиной. Комори поняла, где оказалась через каких-то секунд тридцать. Карла перенёс её в комнату матери, так как не мог присматривать за ними по отдельности. — Я помогу… — посмотрела она на высохшую в кровати женщину и забегала глазами по комнате. — Пить! — Юи нашла стакан и кувшин, вот только воды в нём не оказалось, будь там хотя бы капля, она бы выцедила и её. — Сейчас! — поспешила Комори к двери и у порога остановилась. «Карла приказал сидеть здесь… Вдруг, я оставлю её, а Шин придёт и отберёт её жизнь? Карла возненавидит меня, если я позволю его матери умереть!» — подумала Юи, посматривая через плечо с большим сожалением. Женщина в постели — она показалась Комори очень несчастной. — Карла! — прохрипела она болезненно, прогнулась и широко раскрыла лишённые цвета глаза. «Карла?» — Юи поспешно поставила кувшин на тумбу и вновь побежала к окну. Шин уже успел ударить брата мечом, и сейчас Карла зажимал рану на руке, пытаясь достучаться до младшего брата. — Простите меня, — подбежала Юи к кровати больной. — Мне нужно оставить вас ненадолго, я верну вашего сына, — сказала она в утешение. — Сейчас, пить… — не забыла она главного. Крона что-то шептала, но Комори не могла разобрать и крохотного звука. Королева открывала рот беззвучно, но казалось, что информация, которую она трудилась донести, важная. Кувшин зазвенел и с этим разбился. Юи подобрала глиняный осколок и, сбившись в дыхании, полоснула им вдоль вен. Боль… кровь… На стенки прозрачного стакана попала её тёплая кровь, и кривой порез стянула хлопковая салфетка. Будь осколок острее, то Юи задела бы и сухожилия, но на её редкую удачу всё обошлось. — Пейте, — помогла она королеве, то и дело оглядываясь на окно. — Всё… — увидела Юи, что стакан пуст, женщина практически уснула и самое время бежать. — Подожди! — вцепилась в неё Крона шершавыми, выпуклыми в косточках пальцами. «Я не могу дать ещё! Иначе… Иначе я потеряю силы и время!» — закрыла Юи глаза, стыдясь за бессилие и ненамеренный страх. — Возьми… — Крона вынула из-под подушки кинжал и вложила ей в руку. — Не дай Карле умереть… Он последняя надежда основателей, — попросила она, потратив на это силы. — Отдохните, — укутала её Юи. — Я постараюсь отдать ему это! — сказала она, спрятав кинжал под одеждой, с чем и покинула комнату королевы.***
— Пора остановиться, — сказал Карла, стиснув зубы. Шин полоснул старшего брата мечом, и сейчас он истекал кровью. Рана на руке — дело не страшное, но обозлившийся основатель не пожалел сил, от потерянной крови у Карлы и ноги подкосились. — Остановимся, когда ты прекратишь прикрывать эту женщину! — прокричал Шин в ответ. Эфес меча поскрипывал в его сухой ладони — настолько злость овладела им. — Она наша мать, тебе нужно иногда вспоминать и об этом… — напомнил ему Карла, зля этим брата. — Плевать! — прокричал он. — Плевать… — как-то выдохся разбушевавшийся юноша, но его слабость длилась недолго. Вместе с опустошением на него напал смех, сумасшедший и напористый, всё это выражало навязчивость его идеи. — Ты даже умудрился найти ещё одну такую пиявку! — говорил он сквозь смех. — Почему? В чём причины, брат? Хотя не так важно… — вздохнул он, позабыв о чрезмерно ускоренной речи и несдержанном смехе. — Для нас, основателей, они не должны иметь какой-либо ценности, наше место рядом с отцом. Сейчас я напомню об этом, а потом мы присоединимся к его войску… Карла терпел боль и молчал, злить брата ещё больше не было смысла, его сумасшествие сейчас — очевидность. «Я встречу смерть, как и подобает гордому представителю нашего рода — на поле боя, рядом с тобой и отцом, я не отказываюсь от этой роли, как и от уготованной смерти, — ответил Карла на претензии брата безмолвно. — Но эта девушка… Я сам не знаю её роли…» — подумал он о Юи. Их знакомство не казалось случайным; её важность для Карлхайнца оказалась неоспоримой, но, тем не менее, как и в своём сне Карла убил бы её в силу крайней нужды. Пока Комори несказанно везло — такой нужды не возникало. С каждым разом Карла всё больше убеждал себя, что она — жертва, а не палач. Об этом свидетельствовали её слова и поступки, правда, из-за предательства Карлхайнца, доверие она его потеряла. — Вот и подумай над этим… — посоветовал ему Шин. Он бы проучил старшего брата по-своему, напомнил бы ему кого он, основатель и будущий король, должен защищать, как прибежала Юи и прикрыла Карлу собой. — Шин, тебе это не нужно! — прокричала она в защиту старшего основателя. — Ты чего делаешь? — удивился Карла не меньше. Чтобы женщина его защищала, да ещё такая как Юи? Это какой-то удар по самолюбию и королевской гордости. — Уходи с улицы! — Нет! — посмотрела она на Карлу, указывая взглядом на шифоновую кофточку. Из-под её одежды выглядывал кинжал, Шин не заметил только из-за того, что Юи появилась неожиданно и сразу упала на колени перед его старшим братом. — Глупо с моей стороны защищать того, кто желает мне смерти, но беда в том, что я не желаю её ни для кого. Пожалуйста, Шин, — она вновь обратилась к младшему основателю, пока Карла осторожно вынимал кинжал. — Ты любишь своего старшего брата, поэтому злишься, но я не заберу его у тебя, как и не заберёт ваша мать. Сейчас она очень слаба, если ты попрощаешься с ней, то хуже от этого не станет. Думаю, Карла хотел тебе сказать именно это, когда приходил в темницу. — Дура! — фыркнул тот. — Я поступаю так, потому что он меня бесит! Всё всегда достаётся ему! — Правда… — тихо сказала Юи, пряча лицо в растрепавшихся волосах. — Прости, глупо с моей стороны, но ты его очень хвалил, я подумала, что ты гордишься своим братом и ревнуешь ко мне. — Дура она и есть дура! — и тут Шин перестал медлить. — Вот и позабавишь меня сегодня, — он отвёл ей жалкую роль шута, а Карла встал на её защиту. — Отныне забавы кончились! — схлестнулся меч с кинжалом, и вновь пролилась кровь. Шин выбил из рук старшего брата оружие и со злости вонзил меч в его плоть. Злость… Она вела и направляла его, в то время как Карла позволил себе расслабиться. — Ты стал слаб! — заявил Шин брезгливо. Он надавил на предплечье брата ногой и выдернул из его тела сверкающий меч. — Кто сделал тебя таким слабым? — дрожал он от ярости, протыкая тело Карлы вновь. — Она? Её пресловутый отец? А может быть, ты сдулся сам? — Карла! — не смогла промолчать Юи. Звуки разрезаемой плоти, запах свежей крови и холод приближающегося рассвета… Она не могла оставаться в стороне. — Молчи! — приказал Карла, получая новую порцию любви от младшего брата. — Правильно, молчи! — указал ей Шин, продолжив истязать родную кровь. — Ну и хватит с тебя! — махнул он мечом напоследок. Карла истекал кровью, дышал прерывисто. А когда начал терять сознание, то Юи не сдержалась. — Карла! — подбежала она с тем, чтобы подставить своё плечо, однако упали они вместе. «Он слишком тяжёлый…» — подумала Комори, цепляясь за него изо всех сил. — Не гони меня, позволь быть в трудную минуту рядом… Сознание основателя боролось со светом и тьмой, ему хотелось закрыть глаза и на этом успокоиться, но Юи так сжимала его руку, что он держался за неё так, словно не желал отпускать. — Забирай! — разрешил Шин. — Бесхребетный, забывший о гордости основатель, теперь он твой, но также и мой. Пусть такой, но старший брат. Скоро может и такого не остаться… С этим Шин и ушёл, бросив меч, брата и Юи. — Что он имеет в виду под словами «скоро может не стать»? — подумала Юи вслух. — Болезнь… — хрипло сказал Карла. В этот момент Комори напугалась, раны основателя казались очень глубокими, когда он заговорил, то она услышала, как кровь хлынула из его ран. — Молчи! — поспешила она предотвратить его муки. — Прошу, помолчи… Подождём, мы немного подождём, а когда твои раны затянутся, то я помогу добраться до комнаты. Здесь холодно, но ты не заболеешь, я обещаю. — Другая… — закашлял Карла от боли. — О другой болезни идёт речь. От неё ты меня не спасёшь… — сказал он, потратив последние силы. Вирус не тронул его или брата, хотя это казалось всего лишь оттягиванием времени. Карла понимал, что рано или поздно болезнь придёт… — Но я всё равно не отпущу твоей руки… — прошептала Юи, тихонько уткнувшись в его подбородок. Совсем скоро Карла закрыл глаза, а вместе с ним уснула и Юи. Страх, потерянная кровь и отчаяние — они подтолкнули её к надежде на будущий день. Солнце просыпалось. Основателя и Юи нашли слуги, и на ногах остались лишь самые стойкие. — Может ли это стать проблемой?.. — смотрел Мерц на то, как уносят будущего короля вместе с Юи, а за его спиной в это время алел холодный рассвет. На востоке, в замке Бурая, первое зарево уже блеснуло на зеркальной поверхности белого мрамора, выводя из тени двух засидевшихся игроков. — Я потерял много пешек, — сказал Бурай, терзая свой крепкий подбородок. — Да и у тебя есть потери… — Исход близок, — вздохнул Карлхайнц. — Короткая нынче партия… — Подвоха не ждёшь? — усомнился король демонов. — Мы готовы… — плавно ответил король вампиров. — Предателей ждёт страшная кара, остальных же накажем даже не мы… — Как моя дочь? Ты осмотрел её? — Да, Корделия не пострадала. Есть другие осложнения… Королева фигура дорогая, но только она способна ходить через всё поле…Конец III части.