***
Свечи. Красные и чёрные, все они источали жар самой жизни. Рейджи не чувствовал доселе подобного напряжения. В голове беспрестанно повторялся чей-то шёпот. Один, второй… Спустя минуты, он мог поклясться, что слышит их больше сотни. Они не смолкали, неся с собой отвратительное желание человеческого сострадания. Огоньки, как подхваченные ветром, помигивали. Вампир понял, к чему клонил отец — эти голоса принадлежали тем, кто был готов покинуть этот мир и тем, кто держался руками и клыками за жизнь. Слышать их молящиеся и гневные, проклинающие вопли, слившиеся в мрачный шёпот — это и было его наказание. Это то бремя, которое нёс его отец. Нёс долго и праведно, а какое ему было дело до этих никчёмных душ? Да никакого, он искал среди них одну… Он подошёл к стеллажу возле окна и узрел полки полные шепчущих свеч. Среди безмолвных огоньков спряталась те, что несли с собой боль. Рейджи испытывая отвращение, закатил глаза и пошёл прочь. Много их там было, очень много. Одни стояли как столбы крепко, другие покосились от старости, утомительно о чём-то моля. В конце концов, он наткнулся на какой-то красный огарок в золотой плошке и не выдержал. Вампир задул горящий фитиль и, страждущая свеча, простонав, смолкла. — Так-то лучше… — вздохнул Рейджи с облегчением. — Одной страждущей душонкой меньше. Он знал, что это была не Юи. Подойдя к этой свече и, заглянув в её пламя, он увидел обладателя этой жизни. То был старый вампир. Он испускал дух один, дома, в кровати… Сделав это, Рейджи немного успокоился. Работа сделана и не так важно, если палачом стал не его отец. Время шло. От дарованного часа осталось меньше четверти. Наконец, его внимание привлёк круглый маленький стол. Он не пел. Совсем не постанывал в его голове, хотя именно вот такой едва не коптящий огарочек привлёк его внимание. По сравнению с другими, он выглядел сиротливо. Жёлтый, измазанный чёрными каплями воска, на скромной деревянной чашечке. «Юи…» — Рейджи догадался, чья жизнь догорала и не мог скрыть печали от этого. — Сделка… Какими будут твои условия? — он внятно задал вопрос, глядя на свечу, догадываясь что за спиной, ярдах в десяти, стоит отец. — Коль ты просишь о сделке, то понял, что её жизнь подходит к концу, — заговорил Карлхайнц на редкость серьёзно. — Ты тратил свою на себя, а она отдала свою вам… — Я не желаю слушать упрёки того, кто сам пил из её рук жизнь, — не сдержал он порыва. — Ты навёл беспорядок в её голове, она же пыталась найти выход. — Моё внушение не навредило бы, всему виной твоя слабость. Ты нарушил условия нашего договора, а в результате пострадала она. Теперь же её сознание раздвоено, и даже если твой эликсир подействует, она не избавится от зависимости перед сильным мужчиной. Поэтому мои условия просты — стань этим мужчиной. — Ты хочешь, чтобы я стал похож на тебя?.. — Ты видишь в этом минусы? — Плюсов однозначно мало… — он поправил очки на переносице и молчанием сделал отцу вызов. — Какие у меня гарантии? — Я уйду с вашего пути. Если ты сделаешь всё, как я говорю, то мир демонов достанется тебе. Я же вернусь в мир людей и буду вести дела в нём. Решай, ты получишь власть, о которой мечтал и девушку. — Но что получишь ты? — Время, разумеется, — на лице вампира появилась улыбка. — Учти то, что, венчая себя на трон, ты берёшь в одну руку власть над живыми, а в другую над мёртвыми. Все свечи перейдут к тебе. Их голоса будут преследовать тебя вечно. Ты, конечно, найдёшь утешение в жене и ребёнке, которого она очень скоро тебе даст, но свободен ты никогда не будешь. — И я их буду слышать постоянно? — говорил вампир о свечах. — Нет, все свечи обнесены специальным барьером и сокрыты в моём замке, но возвращаться к ним следует ежедневно, за исключением полнолуния. Три дня в месяце ты имеешь право побыть с женой и ребёнком, будучи ничем не обременённым. Таковы мои условия, соглашаешься или нет? — Ты можешь заглядывать в будущее… если ты видел моего ребёнка, то я не могу отвергнуть твоё предложение. Условия приемлемые, я смогу взять на себя твои обязанности и позаботиться об этом мире. — В таком случае ты захочешь узнать, как спасти Юи… — Карлхайнц поднял глаза на лестницы, там, в дверях, показался Руки с девушкой в чёрном, уходящем в самый пол платьем, и сердце Рейджи подпрыгнуло в груди. — Вижу, что хочешь, — не скрыл король вампиров радости. — Я испытаю тебя. Справишься, значит, девушка вернёт свою жизнь и обретёт бессмертную. — Я тебя слушаю, — покорился Рейджи. — Свечи, которые затухают, ты должен прислушаться к ним. Выбери, какие затушить, а какие наполнить жизнью. Король всегда знает, кто ему пригодится, а чей час пробил. Для продления жизни ты растопишь свечи затушенные, те, что останутся неиспользованными достанутся твоей возлюбленной. Такова цена вечности. — Значит, ты так продлеваешь себе жизнь… Забираешь её у слабых и немощных?! — в голосе Рейджи показались ноты презрения. — Это малая плата за ту работу, которую я водрузил на свои плечи. Это предстоит и тебе. Ну же, не трать время впустую. До затмения осталось меньше двадцати часов. Ты обязан успеть до этого часа. Приступай, а мы пока сыграем партию в шахматы. — Как пожелаешь, отец, — Руки поклонился, давно уложив Юи на красную софу, дожидаясь приказов своего короля.***
Часы шли или же тянулись с силой вечности. Проходил час, другой, а Рейджи балансируя между добром и злом, ощущал, как силы свечей поглощают его. Одни взывали к жалости, другие к отвращению и каждую молящуюся или проклинающую его тленную плоть следовало выслушать, свершив справедливый суд. — Сын мой, с каждым часом ты всё больше походишь на меня, — изливаясь на усмешки, сказал Карлхайнц, оставив Руки и почти законченную шахматную партию. Он подошёл к Рейджи, посмотрел на его длинные волосы и, накинув ему на плечи подобающий его статусу чёрный плащ, узрел плоды его шестнадцати часовой работы. — Ты хорошо поработал, — он взял в руки единственный оставшийся красный огарок и с ним подошёл к свече Юи. — Ну что ж, я готов отпустить эту девушку, а ты готов принять на себя всю силу ответственности? — Я много лет тянул на себе твой дом в мире людей. У тебя нет права сомневаться во мне, — ответил он, сняв свои очки с тем, чтобы отец, как следует посмотрел ему в глаза. — Коль сомнений нет, — принял король ответ, — тогда подарим той девочке новую жизнь. Огарок в его руке заплакал красными восковыми слезами, и свеча Комори начала вбирать в себя её жизнь. Она удлинялась, крепла и в результате ярко вспыхнула. — Это мы вернём владельцу, — Карлхайнц сменил деревянную подставку на золотую и передал свечу Рейджи. — Владей и помни в чём ценность семьи. Забудешь, то полностью превратишься в меня. — Этого не будет, у меня хороший пример, — сказал он, прикрыв глаза вполне довольно, вернув свечу Юи на тот же стол. — Отец, девушка приходит в себя, — Руки поднялся из-за стола с шахматами и сообщил. — Конечно приходит, — моргнул в знак понимания король. — Жизнь, струящаяся в ней, пробуждает её. Устроил же ты представление, сын мой, — он обратился к Рейджи, припомнив ему ту неуклюжую попытку доказать всему миру демонов истинные чувства их будущей королевы. — Возьми эти кольца, — Карлхайнц передал ему три кольца из белого золота на цепочке и продолжил. — Они принадлежали вашим матерям. Придёт время, когда ты возьмёшь в жёны новую королеву. Ничего не вечно, сын мой. И любовь не исключение. — Я не стану разрываться между женщинами, — он принял кольца и направился к Юи. — Как я и говорил, у меня есть хороший пример. «Юи…» — Рейджи приблизился и, присев рядом с девушкой, коснулся её лица. Сквозь полусомкнутые веки Комори разглядела его. — Рейджи, ты здесь… — она улыбнулась и долго вздохнула. — Мне снились такие странные сны. Я оказалась среди мужчин и женщин, все они лежали на больничных койках, а ты ходил среди них безмолвный, решая, жить им или умереть. Одних ты оставлял как есть, и тогда они умирали. А других, ты переворачивал ногами к изголовью и они чудесным образом исцелялись. Меня же ты взял за руку и сказал, что не отпустишь… вот так же как сейчас… — её сердце запрыгало в груди от волнения. — И я не отпущу, — он перевёл дыхание и взял девушку на руки. Земное притяжение потеряло над ними свою силу, и они воспарили. — Рейджи… почему я не могу от тебя оторваться? — Юи смотрела, как заворожённая. — Потому что я не хочу, чтобы ты это делала, — он прикрыл глаза, наслаждаясь робкими прикосновениями девушки. — Дари мне свою любовь вечно, а я не дам тебе в этой жизни упасть. «Интересно, её воспоминания переплелись частично с моими, — думал Карлхайнц, при виде исчезающих в коридорах замка детей. — Те койки и больные — это моё прошлое, очень давнее. Что ж, эти тайны покрыты таким слоем пыли, что разглядит их далеко не каждый, быть может, когда-нибудь она станет той, кто увидит правду, пока же она чиста разумом. Опасения не оправдались. Пора бы уйти в тень…». — Отец, я смею просить о разговоре, — Руки поклонился, напомнив о себе. — Не сегодня. Ты хорошо поработал. Можешь возвращаться. И прости за то, что тебе пришлось оставить братьев и вернуться. — Я служу вам, — вампир, еле скрыв недовольство, склонил голову и на этом исчез. «Пока служишь, но верой ли?.. — прищурился Карлхайнц, глядя на запертые двери, куда вышел Руки. — Ну, мне не привыкать быть обманутым, поэтому королям всегда приходится быть хитрее», — он закончил шахматную партию, где оставался его последний, решающий ход и оставил зал свечей для несения последней церемониальной ночи.***
Затмение принесло с собой ночь. Долгую, непроглядную… и вместе с затмением мир демонов покинул былой король, оставив всё своему второму сыну. — Рейджи, теперь мы увидим солнце через год? — Юи смотрела на покрывшееся мглой небо, надеясь увидеть хоть крохотный проблеск заката. — Нет, будет ещё день зимнего солнцестояния, весеннее и летнее равноденствие, каждое время года радует нас одним таким долгим днём, — ответил он и протянул свою руку. — Юи, подойди, я должен тебе кое-что отдать. — Ещё что-то? Я думала, что это милое платье и есть твой подарок, — она покружилась в белом перламутром платье в пол, освещая собой тёмную ночь. — То, что я хочу отдать — не совсем подарок. Это то чем я намерен привязать тебя к себе, — на безымянном пальчике Юи засверкало колечко, и решающие слова застряли в её голове. — Рейджи… ты… ты делаешь мне предложение? — Комори смотрела на свою левую руку, дрожа и голосом, и телом. — Какая же ты жестокая женщина. Я тебе его сделал три дня назад, и ты приняла его, боюсь сейчас ты и думать об отказе не смеешь, а коли не сможешь сделать меня счастливым, то отец дал мне ещё два кольца, хотя я бы предпочёл оставить их на этой цепи, как напоминание о прошлых ошибках былого короля. Итак, твой ответ: сможешь сделать меня счастливым? — О, боже! Да, Рейджи, да! Я постараюсь, и тебе не придётся думать о других, — она прильнула к нему, пряча своё смущённое лицо у него на плече. — Постарайся, — тихо сказал он, поглаживая её светлые волосы. — Тогда я не стану ни о чём жалеть… — И я не стану, Рейджи. Пусть мы застряли здесь, но я счастлива рядом с тобой. Очень счастлива… — пел её искренний голос, и Рейджи соглашался с ней. С этим заточением, властью и обществом, которое даровало её сердце. Прошёл год… — Кто бы мог подумать, что начнётся всё с такой маленькой вещицы, — Рейджи разглядывал карманные часы на своей ладони, оставленные как память его отцом. — Ты до сих пор хранишь их, — сказала Юи. — Ты сентиментальный, Рейджи, — тихонько посмеялась она. — Не будь ты моей женой, наказал бы за такие слова, — сказал он не со зла. — Но я твоя и всегда буду твоей, — Юи обняла мужа и успокоилась. — Эти кольца… — ей в щеку впивались два холодных кольца на цепочки, и она вспомнила. — Ты же не думаешь брать в жёны других женщин? — А ты стала ревнивой, — сказал Рейджи, прикрыв глаза. — Мне нравится. Я оставлю эти кольца, чтобы ты оставалась послушной и ревнивой. Это помогает мне стараться изо всех сил. А когда наш сын будет готов заменить меня, то я заберу тебя из этого мира. — Мы могли бы подумать о ещё одном ребёнке, — предложила она, покоясь на груди вампира. — Ты король, тебе негоже иметь только одного ребёнка. — Нет, пока я не буду уверен в том, что родится девочка. Между братьями слишком много противостояний. Вдруг им понравится одна девушка? Что тогда будет с нашим домом? Я не потерплю в нём беспорядка и хаоса, а превращаться в своего отца я не намерен, поэтому потерпи, скоро, очень скоро я найду ответы на всё. — Я верю тебе, Рейджи, верю… — утопала она в его любви ещё не одну долгую ночь.Конец