Глава VI. Поросенок и перец
***
Бледно-голубая луна возвышалась над небом, отбрасывая тени на этот большой и таинственный мир. Бесстрастно и молчаливо она убаюкивала в светлой темноте каждого, кто попадал под её холодные чары. И только одной Юи было не до сна. Лёжа в кровати, укрытая хлопковым розовым одеялом, она уже несколько часов металась на подушках не в силах заставить своё сердце прекратить так бешено колотиться, наконец-то закрыть тревожные глаза и просто заснуть! «И как Шу это удаётся?» — вспоминала, горячо дыша Комори поведение самого старшего из братьев, которому и подушка не требовалась для сна. Вампир всегда ходил полусонным. Если он вообще мог это сделать! Юи редко видела, чтобы Шу куда-то быстро направлялся. Обычно он либо сидел за столом во время ужина, либо лежал на диване в гостиной. А бывало и вовсе прислонится к чему-нибудь надёжному, на что можно опереться, лишь бы вокруг царила тишина и его не трогали. — Может, я заболела? — между тем её температура тела начинала повышаться. Грудь сильно ныла, в голове кружил рой разных мыслей. С этими чувствами она поднималась и смотрела на тюли, закрывающие окно; потом снова ложилась на подушку, закрывала глаза, и всё начиналось заново. «Ты знаешь причину своих страданий!» — кричало ей сердце, а тонкие пальцы дрожали, будто от холода в зимний вечер. — Я не знаю… Прошу, хватит! — продолжала ворочаться в постели Юи, то поджимая, то расслабляя ноги, обнимая перьевую подушку руками. Из головы никак не выходил их разговор и тот поцелуй в церкви, так щедро подаренный вампиром… — Приоткрой для меня завесу своего благочестивого мира, — шептал Райто чуть слышимо. — Это сложно… — Комори одолевали сомнения. Стоит ли верить? Приоткрыть ему завесу к истинному пути через небеса или нет? Вот что разрывало и мучило изнутри. Всегда было тяжело сделать выбор. — Думаешь, но ежели ты будешь со мной, то я готов пройти через бдение, не боясь уготованных путей. Попроси от меня жертву и я весь твой. Весь… Поцелуй, произошедший, несмотря на строгий запрет, оставил в памяти и на сердце девушки неизгладимый след. Она ещё помнит касание его губ, его взгляд. Эти глубокие и медленно закрывающиеся зелёные глаза, склоняющие прикрыть в ответ свои. Юи помнит, как ощутила сладкий трепет, а затем дыхание чужого существа так близко, что сердцу стало легко. Да, тогда её тело будто парило над землёй. И это было прекрасно. Тогда ей показалось, что Райто действительно поцеловал её искренне, не требуя чего-то взамен. Взгляд юноши был нежен, а по устам растекалось тепло, утекающее в тихие и мягкие слова о Боге и милосердии. — Как душно! Что со мной творится?! — девушка то и дело прикрывала ладонью свои вишнёвые глаза от смущения и странных ощущений. Ноги её всё это время тоже находились в движении, ёрзая по простыням, будто танцуя на раскалённой сковородке. Стоило вспомнить о поцелуе, как в темноте возникал образ вампира, жгучие прикосновения, и привкус собственной крови дурманил. Конечно, часто колотящееся сердце знало правду. Если бы его обладательница догадалась, что симптомы этой болезни неизлечимы. Если на секунду позабыла бы о Боге и обратила свой взор на дела мирские… Но увы, сейчас она была слишком юна, наивна и неопытна, чтобы понять всё это. А душа её была потерянна и глубоко внутри хранила ответы на простые вопросы разума. — Пожалуй, если довериться, то Райто сможет открыться в ответ мне? — рассуждала она. В какой-то мере это было бессмысленно, но как говорится, пока не попробуешь, ничего не узнаешь. «Нет! Это неправда! Ты не должна верить такому, как он!» — всё ещё звенело эхом у неё в белокурой головке, а перед собой до сих пор мелькали игривые зелёные глаза, мерцающие как два маленьких огонька в пустой темноте. В них виделось желание познать… Но что? Не в первый раз она стряхнула со своих плеч груз сомнений, ставя в противовес постулаты, лежащие в основе её жизни, жизни богобоязненных монашек. В монастыре её учили, что нужно помогать заблудшим и всем нуждающимся в помощи. Говорили, что всякое живое существо способно измениться в лучшую сторону, стоит лишь направить, указать дорогу. Однако что знали монахини о вампирах, о тех, кто считает Бога вымыслом, кто пренебрегает им, возвышая на свой алтарь грехи?.. «Раз уж я не могу уснуть, — Юи стало настолько жарко, что она больше не могла лежать в постели. — То, быть может, Господь услышит мои молитвы и поможет избавиться от этих наваждений?» — про себя подумала девушка. Взяв с прикроватного столика любимую вещь, Юи неторопливо подошла к окну, обращая свой взор на луну. «Я хочу изменить его! — бледный свет сверху очерчивал её тело в тонкой ночной рубашке, обнажённые ноги и развивающиеся белокурые волосы. — Хочу довериться ему!» — Подойдя ближе и опустившись на колени, Юи сложила руки на груди, держа при этом крест, начала молиться. — Господи Боже, если я согрешила этим днём словом, делом и помыслом, прости меня. Даруй мне здоровый сон и безмятежность. Пошли твоего ангела-хранителя. Пусть он защитит меня ото всякого зла… — нежный голос Комори тёк как молоко, благоухающее липовым мёдом. Райто не в первый раз слышал слова этой молитвы. Со дня волнительных признаний в стенах церкви прошло чуть больше недели, и каждый раз слыша её голос, он думал о невинности, чистоте и теплоте Юи, которая подобно северному сиянию мелькала в ночной мгле. Вампира неизбежно влекло к этому существу, тянущему в свой не блещущий изяществом мир. Плебейское существование, всякое отсутствие богемной жизни и медленное умерщвление молодой здоровой плоти. Мысли о последнем колыхали его застоявшуюся кровь. Тихо скрываясь в одном из тёмных углов, Райто слушал слова поздней молитвы и, видя беззащитное тело Комори, закатывал глаза и дрожал от всепоглощающего вожделения. Её лицо было прекрасно. Её тело было прекрасно. Юи была точно ангелом, спустившимся на землю, только за спиной у неё не было крыльев. Это нравилось вампиру. — Пусть твоя щедрая рука ниспошлёт благодать этому дому… — отдавшись молитве всем своим сердцем и телом, Юи неустанно молила о благополучии тех, кто её окружал. «Бедняжка, просит за нас, бесчеловечных, тогда как сама до последней кости продрогла», — решил он, сгорая от желания прикоснуться к зябко-пупырчатой коже Юи. В знойном мраке комнаты, освещённой ликом луны, обнажённые ноги, обнажённые руки и плечи Комори становились трупного цвета. Вампир смотрел на неё как заворожённый; он поглощал её взглядом. Чем-то эта ночь была сверхъестественна: ветер раздувал прозрачные занавески, луна, как отлитый самим Гефестом диск сияла, проливая на землю свой водянистый свет, розы в саду, будто ведомые искусным парфюмером отдавали эфирные масла прохладному воздуху ночи и Юи… Он уже долгое время наблюдал, в каком смирении и покое молится юная дева. В груди у него пылал первородный огонь, который как по волшебству погас, когда слова молитвы закончились. Не чувствуя усталости и зверского холода, Юи отдала последнюю дань молению, поклонившись и перекрестившись. — Всякое возможно, если продолжать верить, — со вздохом сказала она, прислушиваясь к бездыханной тишине. На тело навалилась усталость. Глаза заволокло сонной пеленой. Юи посмотрела на свою комнату и, чувствуя готовность тела и души ко сну, забралась на кровать и укуталась одеялом. Ночь была тёплой, и Комори не стала закрывать окно. Матовые, как белое облако тюли, беззвучно колыхал ветер, и вместе с прохладным воздухом в комнату проникла одинокая тень. — Кто здесь? — заметив, как что-то мелькнуло, она привстала и включила настольную лампу. И поздний гость отозвался: — Ты закончила, голубка моя. Напугавшись его неожиданного появления (она всё же рассчитывала на проделки воображения), Комори супротив воли подкинуло. — Райто, ты меня напугал! — остро отреагировала она, крича на вампира даже не потому, что он появился внезапно (такое поведение для жителей этого дома являлась естественным), а потому, что она напугалась того, что Райто мог услышать. Разрушив мирную обитель тишины, Райто с неутолимым желанием поразвлечься, прилёг к Юи на кровать. — Тщщ, — приложил он палец к губам. — Ты же не хочешь, чтобы мои братья присоединились к нашей беседе. «Чтобы окончательно опозориться мне не хватает только их», — подумала Комори про себя, представляя, насколько полыхают её щёки и уши. — Нет… — кротко ответила она. — Ну и хорошо, — вампир согласился с её ответом и закинул руку за голову. — Ты сегодня долго молилась, голубка моя. Когда ты молишься, то выглядишь чудесно. У меня дыхание перехватывает, — сказал Райто внятно и так спокойно, будто его визит был осмотрительным. Он пробрался в комнату девушки незамеченным, как если бы был тенью. — Голубка моя как ангел чиста… Слушая его, Юи никак не могла прийти в себя. Краем глаза она видела, что вампир смотрит на неё и улыбается. Слова Райто льстили. Он с небывалой харизмой управлял всеми её раздробленными чувствами. Оскорбительные прозвища, которые он давал в былые времена: стервочка, распутница, маленькая сучка… сменились на ласковые и нежные. В последнее время он называл её голубкой. Юи ассоциировала это с благой вестью. Именно голубь во время Всемирного Потопа подсказал Ною, что вода ушла, и жизнь вновь возродилась. Так и она стала для него лучиком света, оливковой веточкой надежды. Разумеется, о своих мыслях она не распространялась, как и о том, что во время каждой молитвы, она думает лишь о нём. Для него она так тщательно подбирает и выговаривает слова, вдумывается в каждую строчку, испущенный звук и отпущенный жест. Она его пастырь, пастух, нашедший овцу потерянную. — И лукаво скрывает свои мысли, — продолжил он говорить. — Признайся, ты думала о своём первом поцелуе. О том, который я подарил тебе в церкви. Это был необычный чмок в губы. Но ты и так заметила это… «Он подловил меня! Боже, как же стыдно…» — спрятав лицо в ладонях, она почувствовала каков её жар. — Это так очевидно, — продолжил он с улыбкой на лице. — Может быть, я тебя и сейчас смущаю? Райто спрашивал, так как ответ был очевиден — конечно, он её смущал. Лёжа на кровати, в полурасстёгнутой пижаме, со сбившимися волосами и игриво сверкающими глазами. — Немного, наверное… — без особой уверенности ответила она. — Но ты смутишься, если я скажу, о чём думаю, — он даже обрадовался, что Комори сломалось не так быстро. — Хотя это будет нечестно. Я угадал о твоих мыслях. Теперь твоя очередь угадывать. Скажи, о чём бы я мог думать? «В такой час?..» — Юи на ум пришли нехорошие мысли, они, как вспышки пронеслись перед глазами, оставляя за собой красный цвет комнат, где проявляют фотоплёнки. — Я не знаю, может быть, о тихой жизни монахов, отказавшихся от всего плотского… — предположила она. Строя такие догадки, Юи взяла в учёт прошлую жизнь вампира и его нынешние стремления. — Думаешь? — он вызывающе сощурил глаза и плавно просунул руку под одеяло. — Отказаться от веления плоти не так уж и просто. Когда молодость и сила бурлит, грозясь вырваться на свободу. О, эти первые ночи отказа от своей сущности… Как порочны они, как коварны, жестоки для слабых духом и сильных телом. Ах! Это мучительно и божественно! — его щёки зарумянились, и рука под одеялом задвигалась интенсивнее. Вообразив, что он может вытворять на её кровати, Юи как кол проглотила. Жаркие импульсы прошли по её телу, и звонкий крик оглушающе ударил в ушные перепонки Райто. — Нет! — Кто же так голосит посреди ночи?! — осуждающе сказал он. — Сейчас наш самовлюблённый принц оторвётся от разглядывания полуголых девиц, забросит свои журналы и прибежит к нам. Прошло то время, когда честь девушки, как и свою, можно было отстоять на дуэли. Хотя мы всегда можем разыграть тебя. Впрочем, здесь есть и риск. Никто в наше время не даст тебе гарантий. — Прости, я больше так не буду, — Комори напугалась, что её, как вещь, могут разыграть в карты или какую-нибудь другую азартную игру и извинилась. «Всё правильно, — смирилась она, находя оправдание его поведению. — Он только вступил на этот путь. Ему сложно…» — Юи закатила глаза и позевала. — Ты устала, голубка моя, — улыбнулся он вновь. — Спи. А я посторожу твой сон.***
— Райто… Райто, ты здесь? — после короткого стука в дверь, Юи повернула ручку и вошла в комнату вампира. «Где же он? Мы так опоздаем…» — осмотревшись, она увидела заправленную постель, открытые шторы и никому ненужную мебель, ведь кроме неё в комнате никого не было, а она задерживаться не собиралась. — Ты решила навестить меня, радость моя, — тихий, ласкающий и обжигающий голос Райто проник Юи в самую глубь сознания и подробно задержанному воздуху, комом засел в груди. — Это приятный сюрприз. Я польщён… — обняв её талию, он прижался к спине девушки. «Он появляется неожиданно и практически всегда со спины», — подумала Комори, прикладывая руку к груди. Сердце, спрятанное за костяной клеткой, рвалось на волю изо всех сил. — Ты удивлена, голубка моя, — продолжил ворковать он. — Может быть, даже напугана?.. — переместив руки с талии Юи на плечи, он принялся заливать сладкие до тёплой липкости речи в ухо своей жертвы. Тело девушки среагировало незамедлительно; его передёрнуло, потрясло и сковало. «Это же очевидно — на спине глаз нет, поэтому они поступают именно так», — тихо напевала свою балладу интуиция. — Странно, ведь ты сама пришла в мою комнату. Я подумал, что это может значить нечто особенное… — безостановочно твердил Райто. Он как ненасытный тёрся о тело Юи, оголодав всего за одну ночь. — Райто, прекрати! — она поняла, что её чувства ассоциируются с отвращением и попыталась высвободиться из уверенной хватки вампира. — Почему? От тебя так хорошо пахнет… — он почувствовал в себе прилив сил Казановы и решил действовать напролом. Буравя её волосы дыханием, Райто добрался до ушка девушки и легонько прикусил. — С-с! — она издала звук, говорящий о боли, и по инерции прикрыла один глаз. — Тише, — убаюкивал он. — Я лишь попробую тебя на вкус… — Хватит! — Комори закричала и вырвалась из рук вампира. Протерев своё ухо, а оно было влажным из-за слюны, которую оставил Райто, она с ярким осуждением посмотрела в лицо своего обольстителя. — Ты не серьёзен! Я пришла, потому что искала тебя. Время уходит, а нам нужно столько всего успеть, — попыталась объяснить она. — Ох уж это время… — упоённый мечтанием он выразительно вздохнул. — Его слишком много у вампира и недостаточно у человека. Почему нельзя разделить?! Убавить от меня и прибавить тебе… — Ты говоришь о невозможном! — Юи выглядела обескураженной. Она никак не могла понять его: «Что творится у него в голове?». Заговаривая и запутывая её, он приблизился и продолжил свои ухаживания. — Ну же, позволь мне это… — шепча и поглаживая кончики её пальцев, он старался коснуться милого девичьего лица: уткнуться в её лоб своим, потереться о её маленький мягкий нос и закончить всё сладким соитием губ. — Я не хочу тебя видеть, — ощутив сильнейшую обиду, Комори медленно сделала шаг назад и отошла к двери. — Мне не ясно, отчего ты не понимаешь меня… — посмотрев ему в глаза, различив на своих остывающие капельки слёз, она быстро покинула комнату вампира. «Простушка, а сколько хлопот…» — не упуская её удаляющийся силуэт из вида, Райто покачал головой, услышал звонкий дверной хлопок и заинтересованно хихикнул. «Боженька, как мне быть? У меня не получается его изменить… Я знаю, что очень часто зло ведёт к добру. Совершая нечто плохое, в нашей душе пробуждается раскаяние. Но есть ли раскаяние в нём?.. Может быть, всё это пустое? Я запуталась… Во мне продолжают процветать сомнения…» — отправившись в свою комнату, Юи встала на колени и начала молиться. Она закрывала глаза и представляла, что её окружают невидимые потусторонние силы. Они были как пар, как прохладный и влажный туман. Они парили над головой, стучались о потолок и разбредались по углам, откуда отскакивали и снова приближались к маленькой угнетённой фигурке Комори. Следом за этой фантазией она глубоко вздохнула и начала вспоминать слова Нагорной проповеди. «Блаженны нищие по велению духа… Блаженны скорбящие… Блаженны кроткие…» — вспоминались ей едва ли связанные друг с другом слова. «Всё неправильно, — прервался ход её мыслей. — Я не должна отворачиваться от него, ведь если я так поступлю, то не буду ничем отличаться от его отца и матери. Раз он не понимает, раз не умеет, значит, они не научили его, не показали путь истинной любви: как надо относиться к окружающим, как заботиться о близких и нуждающихся… Если я отвернусь, то его испещрённая ранами жизнь никогда не зарубцуется. Как же я смогу себе это простить?!» — испугавшись того, чего она могла натворить, Юи бросило в жар и обдало колючим морозцем. Мурашки пробежали вдоль её влажной спины, и глаза, смотревшие ранее на жизнь затуманено, как пророческое око прозрели. Дверь тихонько скрипнула, и в комнату вошёл Райто. Он кротко улыбался и смотрел на неё не отрываясь. Сердце Юи колотилось как бешеное. Она ощущала силу ударов в груди, в ушах и пульсирующий звон в голове. От переизбытка эмоций её глаза безвольно заслезились, и язык предательски подвёл. — Р-р-райто… — запуталась она в слогах, ругая себя после этого ещё долгое время. — А ты ожидала пришествие потусторонних сил?! — пошутил он и встал рядом с ней на колени. — Можешь не объяснять, — посмеялся вампир, когда увидел морщинки недовольства, появившиеся у Комори между бровей. — Это было грубо. Я признаю. Ты же веришь, что они рядом, когда слова молитвы озаряют эту комнату. Продолжай. Я не потревожу тебя, — пообещал он, прилежно соединяя ладони друг с другом, закрывая глаза и наклоняя рыжеволосую голову. — Благослови, Господи, начинаемое мною дело и помоги мне благополучно завершить его… — Юи нежно начала читать молитву, которая читалась перед началом всякого доброго дела; когда она увидела Райто, услышала его голос и увидела с каким прилежанием он опустился на колени, причём он делал так впервые, она, позабыв обиду, старательно встала на путь перевоспитания молодого вампира.***
— А теперь ты расскажешь, что произошло в моей комнате, — когда Юи закончила молиться, они оба поднялись на ноги и Райто прямо спросил о том, что ставило крест на их отношениях. — Я не сделал ничего такого, за что твоё маленькое тельце или чувствительная душа могли пострадать. Он подошёл очень близко. Опустил свои холодные ладони на плечи девушки, уткнулся в её лоб своим и не отрывая глаз от её больших и слезящихся стал ждать. — Вчера я просила тебя помочь. При Соборе Святого Иосифа есть приют… Дети ждут, что мы придём, — напомнила Комори, говоря медленно и скованно. — Мы договорились с тобой. Очень важно уметь помогать другим, и когда я думаю об этом, то в моей душе будто расцветает цветок. А когда ты начал приставать ко мне… — у Юи запершило в горле, и слёзы отчетливее заблестели на глазах. — Мне стало неприятно и обидно! — Ты становишься такой милой, когда пытаешься сделать всё правильно, — заговорил он так тихо и ласково, что у Комори в груди как-то ёкнуло. — Я не могу измениться в одночасье. Постоянные молебны, волонтёрство и прочие добрые дела угнетают такого как я. Тебе надо стараться лучше. Иногда я хочу поощрения от тебя. Ласки… Внимания… Твоей сладкой крови! — Правильно ли это? — слушая и в какой-то степени даже понимая его, она всё больше ощущала свою неправоту, холодность и жестокость. — Прекрати стараться рассуждать здраво. Ты жива, ты чувствительна! На все твои вопросы ответит сердце, — внушал он легко, с плавностью лебяжьего пера. — А если я не понимаю его?.. — в руках этого вампира Юи чувствовала, как задыхается, как воздух медленно откачивают из её легких и отдают ему в виде жизненных сил, чар соблазнения. — Не обманывай себя. Ты понимаешь его. Мы ведь не рабы тела своего, но и не поработил нас дух. Жить надо порывом, только так это можно будет называть жизнью. Этот порыв и есть голос твоего сердца… Слышишь? — шёпотом спросил он. — Оно твердит о поцелуе. И я дарю тебе его. Райто приблизил своё лицо к лицу Юи, и их губы мягко соприкоснулись. Стоило ему поцеловать, как всё в голове и сознании Комори помутилось. Его прикосновения, его дыхание, осторожные, точно разведывающие движения языка и губ привиделись подарком небес за терпение. — Это оно?.. — разомкнутый поцелуй и тяжёлое дыхание Юи пьянило и будоражило воображение Райто. — О, это всего лишь начало, — краснея и сдерживая себя, он пожирал её изумрудными глазами. — Ты сладость моя, плод запрета… — вампир невесомыми поцелуями касался её щёк, её шеи, ключиц и маленьких плеч. — Когда-нибудь ты станешь моим раем, — становясь на колени, он закатал кофточку Юи и облизал небольшой участок кожи, находящийся рядом с тазобедренной косточкой. — А сейчас я буду вкушать тебя. Пусть это будет моим вознаграждением за старания. Белые клыки вампира очень быстро миновали тонкую кожу, и теплая кровь, как и тонкий голос её обладательницы, возвёл существо ночи на пик наслаждения.***
— Твое сердце так трепетало, — упиваясь произошедшим, прошептал Райто. — Да, очень жаль, что я не могу услышать твоё, — согласилась Юи. Они продолжали лежать на её кровати; вампир держал её за руку и подпирал голову девушки своей. — Поверь, оно сходило с ума от счастья. Я думал, что его разорвет. Так сильно, так жарко… Ах, это божественно! — затрепетал он, покраснев от нахлынувших воспоминаний и примешавшихся ко всему этому фантазий. Комори улыбнулась, в душе содрогаясь от услышанного. Она краем глаза посмотрела на юношу и нежно разорвала соединённые в замке ладони. Её маленькая рука подкралась к холодной грудной клетке вампира в надежде, что там бьётся горячее сердце, источающее сейчас настоящий жар чувств. — Нам ведь пора?.. — не услышав ровным счётом ничего, Юи негромким голосом обратилась к Райто. Сказать по правде, она разочаровалась. Услышь она хоть редкий стук в груди юноши — и всё, возможно, было бы иначе. — Я готов следовать за тобой куда попросишь, если ты ответишь на мой вопрос! — он внезапно перехватил её руку и так трепетно прижал к себе, что Комори растерялась: покраснела и затаила сдавленное дыхание. — Угу… — смогла через время сказать Юи, набравшись терпения. — Тебе понравилось то, что произошло между нами? — Да… — ответила она правдиво и робко. — Тогда не сопротивляйся моему голоду. Мы успели бы намного больше, если бы перешли к этому ещё в моей комнате, — Райто повернул голову и сладко-сладко нашептал свои коварные слова на ухо Юи. Комори покрылась холодным потом. В её голове на мгновение вампир перекатывался со спины на руки и склонялся над ней. Ещё миг и поцелуй сметёт все невидимые преграды между ними. — Наша жизнь внезапно приобрела эклектический привкус, — посмеиваясь над ней, он поднялся и протянул ей руку. — Смешалось всё, что по сути, не смешивается. — Райто! — закричала Юи. Вампир подтащил её к окну, отдёрнул штору и шагнул навстречу пропасти. Комори ощутила прохладу вечернего воздуха. Тело её съёжилось и прижалось к груди юноши. — Не бойся! Кто уронит такую стройняшку, — рассмеялся он, видя, с какими глазами Юи посматривает вниз. — Как такое возможно?! Вампиры же не летают! — несмотря на его объятия, она не могла найти себе места. — Кто тебе такое сказал?! Если захотят, ещё как летают! — весело ответил он. «Не смешно, совсем не смешно…» — подумала про себя Комори. — Вдохновляй меня больше и я не такое смогу, — добавил он, глядя вдаль, меж деревьев и отдалённой ветки дорог. «Мне показалось, что сейчас он был серьёзен…» — тон и взгляд вампира насторожил девушку; всё это было не похоже на обычное его безрассудное поведение, сейчас выглядело всё так, будто он прекрасно знает, что делает и что за этим последует.***
Вечерний полёт оказался недолгим. Не успела Юи опомниться, как они вместе с Райто оказались в нужном месте. Собор Святого Иосифа. Это серо-белое местами на вид старое здание, а по совместительству ещё и сиротский приют, укрывшееся в тени небольших деревьев, стояло посреди современного города. Казалось, здесь сочетался не один вид архитектуры прошлого. Мраморные колонны, выступающие впереди собора, отдавали какой-то античностью, а крыша с высоты птичьего полёта напоминала стиль Западной Европы XVI века. — Похоже, такие перемещения не для тебя, — Райто ухватился кончиками пальцев за тёмно-фиолетовую шляпу и, посмеиваясь, посмотрел на дрожащую рядом с ним девушку. «Это невероятно! Я только что парила над землёй! Не во сне, а наяву! Сердце сейчас того гляди выпрыгнет из груди!» — ошеломлённо уставилась в одну точку Юи. Как только её ноги коснулись твёрдой поверхности, колени тут же задрожали и по телу прошлась странная пульсация. Слабая, но ощутимая. Чувство полёта было сродни, как если бы Комори первый раз поднялась в воздух на самолете. Уши закладывает от непривычки, сердце бешено колотится, стараясь не выпрыгнуть. Только и успеваешь цепко держаться за ручки кресла и дышать, расслабиться получается с трудом. Хотя Юи никогда не летала на самолётах, так что ей не с чем было сравнивать. — Всё в порядке? — спросил Райто, но заботы в его голосе было меньше чем в тот раз. — Я…в порядке, — взгляд всё ещё смотрел под ноги. Из-за этого тело бедняжки немного сгорбилось и усталость как снежный ком, прошлась по спине. — Просто голова немного кружится. Наверное, ты прав, это непривычно для меня. — Этим мы и отличаемся, от вас людей. Вампиры никогда не устают, — протянул он девушке руку, помогая подняться. Взглянув в лицо вампира, Юи заметила, что зелёные глаза как-то странно блеснули. В полумраке отразилась его истинная сущность, и она поняла, что на минуту чуть не забыла, с кем находится. «Не думай об этом! — зажмурилась она, прижимая свободную руку к грудной клетке. — Ты здесь чтобы изменить его! Поставить на правильный путь! Ну же, не бойся!» Наконец они двинулись по тропинке, ведущей к собору и в скором времени уже поднимались по ступенькам. «Как пафосно! — хмыкнул про себя Райто, мрачнея, успев заметить на крыше священной обители большой белый крест, расписанный каким-то умельцем подмастерьем. — Люди вечно придумывают себе богов». Два уверенных стука в массивную дверь и вот уже были слышны чьи-то осторожные, глухие шаги. — Добрый вечер, — дверь им открыла женщина средних лет, одетая в чёрное платье монахини с крестиком на груди. Голос её был спокойным и нежным. — Чем я могу вам помочь? — Здравствуйте, вы помните меня? — начала говорить Юи. — Я дочь священника Сейджи Комори. Мы договаривались о встрече и пришли сюда ради детей из приюта. Монахиня ещё раз пригляделась к обоим, поправив очки. Натянув их обратно на свои карие глаза, женщина вдруг засияла от радости. — Ах, это вы! — воскликнула она, обняв растерявшуюся и покрасневшую Комори. — Конечно, я вспомнила! Помню вас ещё малюткой! Ох, ваш отец сейчас в разъездах, но как мы рады, что его дочь не забывает наш приход. «Отец!» — вспомнила девушка добрый образ своего родителя и улыбнулась. Несколько месяцев назад Юи желала и мечтала вырваться из лап вампиров, но сейчас эти мысли поугасли и она смиренно стала ждать возвращение отца. Хотя именно Сейджи отправил Юи в особняк вампиров. — Полагаю это тот самый знакомый, с которым вы хотели прийти? Это о нём вы упоминали? Простите мою забывчивость! У нас сейчас столько забот, а детей с каждым разом становится всё больше. Всё труднее прокормить столько голодных ртов. — Знакомый? — Райто хищно посмотрел в сторону Юи, скрестив руки на груди. — Э-эм…ну… — опустила та глаза неуверенно. Должна же она была что-то придумать. Не говорить же набожной женщине об истинном лике этого существа. Да и кто в здравом уме и светлой памяти поверит в такое?! — Простите, — в недоумении посмотрела на него монахиня. — Но кто тогда вы? Выждав секундную паузу, юноша в привычной ему манере расплылся в слащавой улыбке, снял шляпу произнеся: — Её избранник. «Что он говорит?!» — вспыхнула Комори, не удержавшись, одернув холодную руку вампира. — Райто! Прошу, не сейчас! — А что такого? Эта милая женщина всего лишь спросила кем я тебе прихожусь, — улыбнулся тот ей в ответ подшучивая. — Разве это не так, радость моя?! Эта игра глазами длилась бы дольше, если бы не ровный голос настоятельницы. — Что ж, — она покашляла слегка для приличия, и уголки её губ поднялись. Сама вспомнив, что когда-то ещё в юности была влюблена и познала то тёплое и светлое чувство, женщина немного краснея, улыбнулась себе в душе. — В таком случае, мы рады видеть вас в стенах нашего прихода. Мягко кивнув, как бы приглашая, она с умиротворением на лице впустила в святая всех святых душу верующей и отступника от этой самой веры. «Как же здесь спокойно и хорошо», — подумала Юи, прикрыв вишневые глаза, вслушиваясь в эту благодатную тишину, чувствуя прохладу на щеках. Повсюду, куда ни глянь, стояли деревянные лавочки, горели свечи, а по углам мирно молились каменные изваяния святых и запах благовоний, будто лечил сам дух. Не зря же говорят, что в них содержатся самые летучие ароматные вещества. — Камфора, мирра, — вдохнув запахи этого места, поморщился ехидно Райто. — Живописно у вас здесь. — Вы так хорошо знаете состав и можете определить эти растения на расстоянии? — удивлённо окинула служительница Бога спину смышлёного не по годам юноши. — У вас талант! Не многие из нас владеют этим знанием. Нужны годы, чтобы не спутать так похожие, но разные по своему свойству запахи лечебных трав. — Большого ума не требуется, — пожал плечами вампир, увидев как глаза «его избранницы» ярко заблестели. — Особенно когда у тебя есть брат, который в этом прекрасно разбирается. — У вас есть братья? — продолжила монахиня начатую беседу. — Да, то ещё наказание. Любовь к ним, если такая есть, схожа с убийством, — коварно ухмыльнулся вампир. — Единственное, пожалуй, что объединяет нас, так это умение вселять страх в других, — от этих слов веселой шуткой не веяло. Тела живых покрыли тысячи мурашек. И если для Юи озноб по коже был не в новинку, то для монахини такой неожиданный холод и ответ, полученный на вопрос этим странным молодым человеком, настораживал. Наступила тишина. «Почему он так себя ведёт? — думала Юи, начиная нервничать. — То ведёт себя слишком любезно, то говорит такие жестокие вещи! Будто, делает мне вызов…». Юи думала, что Райто не должен был так говорить о своих братьях. Но ей ли судить. За столько лет они так и не нашли общего языка, это подтверждалось всевозможными перепалками в доме или гробовым молчанием. Что сказать, у каждого из них было тяжёлое детство. Юи не забыла, как прошлое этих забытых всеми детей, открылось ей. Может, раньше Райто и любил своих родных братьев, во всяком случае, сейчас это было трудно определить. Они отстранились и стали холодны друг к другу. — О, я вижу, вы злитесь? — заметил вампир, всё ещё улыбаясь. Его забавляло, как жалобно смотрела на него Юи, чуть ли не взмолившись и между тем смешно было наблюдать, как сдвигались брови на лбу у второй монашки. — Поверьте, я ни в коем случае не хотел как-то обидеть, — наигранно расточал извинения самый искусный манипулятор. — Не верьте всему, что говорят люди. Женщина тяжело вздохнула, будто выпуская пар. — Ваши слова прозвучали слишком жестоко, — сказала она, сложив руки в замок. — Все мы бываем, притворяемся. Одни лгут ради любви, другие ради сохранения семьи. А теперь идёмте, дети, должно быть, уже заждались. — Лгать, скрывая свои истинные чувства? Интересно, — прищурился Райто, глядя на переживания идущей с ним рядом девушки. Для Юи этот вопрос стал как ком в горле и сигналом помалкивать. Но только как заставить молчать сердце, когда оно так болит и беспокоится? — …Иногда терпение и сила духа помогает нам не ошибаться. Иногда чувствам лучше дать остыть и уверовать, — закончила говорить свою речь монахиня, которую, кроме неё никто сейчас не слушал. Райто было утомительно слушать всю эту демагогию, взгляд зелёных глаз был прикован к своей миленькой спутнице, а все думы Юи теперь были о Райто. — Мы пришли! — улыбнулась монахиня, открывая гостям вид на большую столовую, куда стремительно пробивались лучи заката через большие белые окна. За столом уже сидели дети, звонко постукивая ложками. Вокруг стоял шум. Женщина обратилась ко всем, похлопав в ладоши. — Дети, сегодня у нас необычные гости. Они пришли помочь нам, а заодно разделить с нами пищу и кров! Поприветствуйте их хорошенько! — Ураа! — послышались возгласы со всех сторон, заставив Райто немного растеряться. Дети подбежали к новым друзьям, стараясь обнять их. Комори буквально атаковали маленькие проказники. Одни тянулись на ручки, другие толпились рядом. Глаза Юи искрились от радости, и звонкий смех, выходивший на улицу сквозь стены собора, был слышен даже прохожим. — Вот видишь! Посмотри на их счастливые лица! — воскликнула Юи, прижимая к себе одного из малышей. На какой-то миг улыбка девушки и этих детей что-то всколыхнуло в Райто. Он никогда не думал, что Юи покажет ему эти эмоции. Искренне улыбнётся. — Разве не здорово, когда есть те, кто тебя любит и ждёт. «Наверное», — нахмурился Райто, похлопав одного приставучего ребёнка по голове. Дети действительно были счастливы. И эту неподдельную радость с весельем заставили вампира вспомнить те былые времена, когда они точно так же вместе с Канато и Аято радовались растущей луне, дурачились и ловили летучих мышей с помощью сачка. — Прошу к столу, — произнесла звонко монахиня и также позвала к себе ещё одну девушку, работавшую в приюте. — Познакомьтесь, это моя помощница Аяко-тян, — она приобняла ту за плечи. Юи протянула девушке руку в знак знакомства. Помощница была одета в то же платье, разве что на ней был фартук. — Эти молодые люди сегодня будут тебе помогать. Так, а сейчас воздадим же молитву Богу и поблагодарим его за пищу! Все мирно скрестили руки в замок, и наступила тишина. Как только закончилась вечерняя молитва, шум, смех и лязганье тарелок тут же обрушились на комнату. — Посмотри на них, — сказала Юи с улыбкой. — Самые лучшие воспоминания — это воспоминания детства, поэтому мы не должны закрывать глаза и проходить мимо. Этот приход много значит для них. Это может показаться мелочью, но я помню, как отец учил меня запускать в небо воздушного змея. Я смотрела на облака и мечтала, что когда-то смогу дотянуться до них рукой. — Что ж, поздравляю, твоя детская мечта осуществилась, — Райто прищурил свои глаза и с томным довольством посмотрел в лицо Комори. — Да… — робко ответила Юи, вспоминая их полёт. — Но потом я выросла и поняла, что мне не достичь небес, как бы я ни старалась. Это не в моей власти. Зато сохранившиеся воспоминания, заботу и ласку любящего отца я не забуду никогда. Эти воспоминания для меня очень ценны. — У всех разное детство, — сказал Райто хмурясь. — Кому-то хорошо здесь, а кто-то купается в роскоши, но томится в золотой клетке. — Не понимаю. Ты о чём? — Юи смотрела на детей и не заметила за вампиром ничего странного, кроме речей. — Я отойду на секунду, — поднявшись из-за стола, ответил Райто. Его слух что-то потревожило. Вампир уловил чьи-то возгласы буквально за стенкой. Обрывки разговора, доносившегося из соседней комнаты, заинтриговали его. Казалось, что могло быть такого в женской болтовне? Но эти повышенные тона и нотки возмущения в голосах женщин, ласкали слух вампира. Возгласы детей ему порядком поднадоели. — И сколько ещё так будет продолжаться? — ворчала старая, толстая повариха, вычищая кастрюли. — И так пытаемся сводить концы с концами, так ещё и эти дети. Вечно требующие игр, развлечений, а главное, больших затрат. Выродки несчастные! — И не говори, — продолжала помощница монахини. — Мне уже поперёк горла стала эта забота! Собор превращается не в священное вместилище для Бога, а в какой-то балаган с кучей оборванцев, лентяев и пройдох. Старшая монахиня вообще из ума выжила! Ещё и волонтёров с собой каких-то подозрительных притащила. Одна глазами хлопает как рыба, а другой какой-то расфранченный и странно себя ведёт. Будто и вовсе детей никогда не видел. Да кто они такие? Они сами ещё дети! Какая может быть от них помощь?! — Ага, — заметил повариха. — Зарплаты никакой. Прихожан и так мало. Сама голодаю, а ещё должна отдавать свои харчи этим детям-дикарям. Будь они прокляты! «Поистине жалкие существа!» — подслушивая их разговор, усмехался Райто. Эти женщины не такие милые, как казались на первый взгляд. Однако для Райто такой уж новостью это и не было. Вампир много раз видел, каким коварным и алчным может быть человек. Но столько вранья, залитым ему в уши, он давно не слышал. Всё верно, вампиру показали лишь обертку от красивой конфеты, а что было внутри, в сердцах этих двух женщин — гниль и жестокосердие. — Люди никогда не делают добро другим, а если и делают, то преследуя свои цели. Корыстолюбие в чистом виде! — коварно улыбнулся он снова. — Для этих женщин забота о детях лишь фасад! Средство достижения куда более подлых целей! Как же всё здесь прогнило! Вдруг со стороны коридора послышались чьи-то торопливые шаги. Райто сделал так, чтобы его не обнаружили. Нарушителем тишины оказался мальчик с рогаткой, а за ним бежали ещё двое таких же озорника. Забежав на кухню, ребёнок звонко крикнул: — Попал! — он выстрелил из рогатки кашей прямо на фартук поварихе. — Ах ты, паршивец! — тут же крикнула она, поймав того за шиворот! — Мелкий негодник! — закричала Корделия на сына, схватив того за воротник белой рубашки. — Я отучу тебя плохому поведению! Будешь и дальше дурачиться, а не учиться, пойдёшь на корм рыбам в пруд! — Ну мама! — жалобно пищал Аято, изо всех сил пытаясь вырваться из-под материнских цепких рук. — Я хочу играть! Почему Канато и Райто можно играть и ловить летучих мышей, а мне нельзя? — хныкал Аято. — Да потому что ты будущий наследник! — ударила она мальчишку по лицу и строго посмотрела в сторону. Моментально раскрасневшаяся щека тут же стухла, но жгучая боль осталась. Несмотря на то, что Корделия ударила впол силы, Аято было очень больно и, главное, обидно. Он чуть не заплакал. — А теперь марш в свою комнату! Живо заниматься! Иначе я тебя накажу! И нечего тут слюни пускать! Иди! — пригрозила пальцем жена Карлхайнца, и сердитый, и раздосадованный Аято убежал прочь. — Ненавижу его! Ненавижу! — рвала и метала в своей комнате от злости Корделия. Райто только оставалось наблюдать за ней, стоя рядом с мраморной колонной. Переступить порог значило, выдать своё местонахождение. — Я всё делаю для него! Я ращу его детей! Хочу доказать, какая я сильная, что я готова ради него на всё! А он даже не удосужился быть сегодня со мной! Не пришёл! — тяжело задышала Корделия, и фарфоровая ваза с красной розой резко повалилась на пол. — Цветы и маленький конверт с извинениями! Это всё, что он может сказать в своё оправдание?! Криста, а может, Беатрикс снова утащила его к себе в спальню! — её злость, её ярость становились всё сильнее. Маленького Райто это пугало. Но лишь сначала. Корделия была возбуждена. Её зелёные глаза горели и будто бы жаждали чем-то насытиться или кем-то. Разочарования в них было полно, но было что-то ещё, что маленький ребенок был не в состоянии понять. — Кто здесь? — воскликнула королева, услышав, как кто-то крадётся за ширмой. — Кто здесь? — воскликнула повариха. Райто опомнился и увидел красное, лоснящееся лицо уже не молодой женщины. Её полные носовые крылья раздувались, а узкие серые глазки прищуривались точь-в-точь как у поросёнка. — Кто ты такой? — продолжила она. В её голосе слышались неодобрительные нотки. — И как попал на мою кухню? Вампир стоял и отстранённо молчал. Райто был будто в прострации. Что это только что было? Похоже, воспоминания непростого и далекого детства снова разорвали завесу между реальностью и временем. Голова пульсировала, а душа, которая когда-то у него была, зудела неприятной и ощутимой дрожью. В этот момент в ней зарождалось и просыпалось что-то неприятное, скользкое. Воспоминания настолько поглотили его, что вампир не слышал ни слов женщин, ни крики мальчишек, круживших вокруг него, а потом убегающих от поварихи. Казалось, он вообще перестал что-либо слышать. — Ах, вы мелкие гадёныши! — кричала раскрасневшаяся от злости и пота повариха, гонявшаяся за тремя озорниками по кухне с поварешкой. Звонкий смех и словесные выпады женщин разносились по всей церкви. Сейчас только большой стол посреди кухни разделял женщин от трёх чертят, похожих на шебутных котят, которые нарушили покой и уединение этой мирной церкви. И если повариха разгорячилась так, что забыла обо всём и гонялась вокруг стола за этими негодниками, то помощница монахини была слишком набожной, поэтому не утратив чувства гордости, продолжала недовольно стоять и посылать неодобрительные взгляды то на сорванцов, то на юношу, возникшего из неоткуда, не удосуживающегося отвечать на вопросы. Наконец круг разомкнулся и мальчишки добрались до двери и с радостными возгласами побежали прочь, довольные, что шалость удалась. Теперь им есть чем похвастаться перед своими сверстниками. Кто-то из мальчишек успел задеть рукав рубашки вампира и тот потеряно обернулся вслед. Память — жестокая вещь. Особенно для такого бессмертного существа, как он. Она будто груз тягостных и не всегда приятных вещей, накатывает как волна и бросает в тёмную воду, из которой не каждому суждено выплыть. Райто думал, что он навсегда закрыл эту дверь. перестал вспоминать, перестал чувствовать. Но как оказалось его память сработала против него. Эти мальчики напомнили ему братьев. То весёлое и беззаботное время, которое они проводили вместе в замке отца. Те счастливые моменты, когда они не были разобщены, не плели козни против других и не были столь алчны и жестоки, какими в последствии стали позже, благодаря той женщине. А хотя возможно, они стали теми кем сейчас являются по другим причинам. В любом случае тройняшки общались не так, как это было раньше. Между ними всегда будет связь. Узы, скрепленные кровью. Но эта связь хрупка и имеет множество дыр, зияющих многовековой обидой, складывающейся из самой их природы и возможно каких-то мелочей. Всё это до недавнего времени не волновало вампира. Но когда на пороге кухни он увидел удивленную Юи, это чувство лишь усилилось. — Что здесь происходит? — воскликнула девушка. Её глаза были круглыми словно два блюдца. Райто ощутил, что она слегка напугана. — Меня только что атаковали дети, — пошутила она и улыбнулась, хотя в её голосе вампир уловил заметную дрожь. — Я услышала шум и… Надеюсь, ничего плохого не случилось? — Ничего плохого?! — вскрикнула повариха так, что Юи чуть не подпрыгнула от её властного голоса. — Да это мягко сказано! После полились недовольные слова от обоих женщин. Юи потерянно смотрела то на них, то на вампира. Не выдержав, Райто сцепил руки в кулаки и поднял голову. Взгляд юноши был направлен в сторону Юи. Ей так и не удалось ничего прочитать на его лице. — Постой! — кричала ему вслед Юи, когда они покидали церковь. Её тяжелое дыхание раздражало. Она бежала за ним, но никак не могла догнать. Райто очень быстро шел. — К чему такая спешка? Мы ещё не всё сделали! Даже попрощаться с ними не успели. Ты мог быть и… — Думаешь, меня это волнует? — резко обернулся вампир, показывая Юи жестом, что она бредит и ведет себя глупо. — Может, уже хватит пытаться? — О чём это ты? — девушка чуть не врезалась в него и чуть сморщила нос. Но Райто не будет ей объяснять. Не захочет поднимать эту тему, чтобы его потом жалели и покрывали голову сахарными и чужими мечтами. — Не жди от них доброты, — пробормотал вампир и подошел к девушке вплотную. Ветер поднял непослушные локоны, а Райто заправил прядь волос ей за ухо. — Все одинаковы и пусты. Не пытайся понять, всё равно не поймешь. И меня тоже. — сказал он, овевая её своим дыханием. «Как же ты запуталась, девочка» — послышался насмешливый женский голос где-то внутри. В этот момент, в глубине души у Юи что-то щелкнуло. Будто сработал механизм, поставивший все шестеренки на места. Она с отчаянием уставилась в отстраненное, но красивое лицо вампира. Всё. Она окончательно запуталась и утонула в омуте этих зелёных глаз. Безжалостно манящих и заставляющих трепетать сердце до безумия. Что-то внутри неё хотело откликнутся на эту жестокую красоту. Но что-то другое, инстинктивное, своё, предостерегало. Ей хотелось прикоснуться. Ощутить холодную кожу под своей. Пожалеть и возможно растворится в непонятном чувстве, которое как липкая паутина заманивала в свои приятные сети сильнее. Да, она запуталась. Бесповоротно пропала в этом чувстве и паутине, которую свили мужчины этого дома. Чужого дома, со своим тяжелым прошлым, интригами и кровавыми жертвами. И сейчас голос кружившийся в голове, она не знала её ли он собственный или это другой до боли знакомый твердил, что теперь всё кончено. Выбраться ей не удастся. Юи просто погибнет в ужасных лапах вампиров и никто об это не узнает. Надежда и боль исказившие черты лица Юи вновь полоснули по вампиру. Боясь, что в душе опять проснутся неприятные чувства, вампир отстранился и отвернулся. Это не помогло. Они продолжали молчать. Да, в каком-то смысле Комори ещё не понимала его. Не понимала, что вампир пытается сказать и чего хочет. Наивно полагала, что сможет помочь ему встать на правильный путь, но не знала что должна сделать. Хотеть и не знать, как помочь… не одно и тоже. Но Райто знал что ему было нужно. А от мысли, что она опять будет строить из себя добродушную и хорошенькую монашку вампира передернуло. — Если ты помнишь, то именно церковь отдала тебя нам, — внезапно сказал Райто. — Довольно на сегодня! Я ухожу! — его остекленелые и полные холода глаза ударили по Юи сильнее слов. Воспоминания о детстве всплыли как некстати, рядом оказалась Юи и увидела его слабости. Ему не хотелось обсуждать это с ней. Поэтому он решил обидеть её. Ударить больнее и открыть розовую пелену, которая так удачно покрывала её рубиновые глазки.Конец III части