Сними свою маску

Зайдя в квартиру, с какой-то тревогой прохожу в гостиную. Мама идет следом за мной, но от этого становится как-то не по себе. Мне кажется, я отчетливо слышу ее убийственно спокойное дыхание. Еще раз взглянув в ее глаза, понимаю, что сейчас я нужна ей. Очень нужна. — А папа не с тобой? — настороженно спрашиваю я, стараясь начать разговор издалека. — Нет, — отвечает она поникшим голосом, сев рядом со мной. Мама устремляет свой потерянный взгляд куда-то вдаль. Словно ее мысли где-то далеко. Но уж точно не со мной. — Он вернулся в Вашингтон. — Насчет вчерашнего, — начинаю я, немного нервничая по поводу того инцидента. — Я хотела все… — Не надо, — тихо говорит мама, взглянув на меня. — Тебе не нужно ничего объяснять. — Не нужно? — Я не ослышалась? — Но я думала, что ты… — Я все знаю, Джеки. Знаю, почему тебя хотели отчислить из университета. Знаю, что тебя подставили. Алекс Томпсон. Это с ним ты была вчера. Наверное, мое сердце замерло от ее слов. Не слышу его стука. Не слышу ничего. — Откуда тебе это известно? — Амелия рассказала. Видимо, ее сын уже успел с ней поделиться. Ты молчала об этом больше трех лет. — Мама смотрит на меня с непониманием. — Почему ты ничего не рассказала раньше? — Не думаю, что ты поверила бы мне. А папа тем более. Вы всегда были слишком увлечены имиджем семьи, а не тем, как мы с вами живем. Мы ведь совсем чужие друг другу. Вы ведь понятия не имеете, каково мне было пережить переезд из Бостона. Думаете, мне было легко все бросить и начать жизнь с чистого листа? Я так нуждалась в вас, в вашей поддержке, но даже в такой момент вы все равно предпочли остаться в стороне. И так было всегда, мама. Всегда. — Это не так, Джеки, — с горечью говорит она. — Это правда, мама. Сейчас это бессмысленно отрицать. Я столько раз пыталась найти оправдания вашим поступкам, чтобы не отдаляться от вас еще больше. Но я не смогла с этим справиться в одиночку. Даже сейчас, после того, как вы забыли обо мне на три года, я все равно иду вам навстречу, помогаю спасти бизнес отца, хотя, могу послать все куда подальше. Что бы я ни делала, вы всегда будете думать, в первую очередь, о деньгах, а уже потом обо мне. А это не семья, мама. Она отводит взгляд в сторону, словно стыдясь моих слов. Делает тяжелый вздох и медленно качает головой. — И когда я упустила это в тебе? — еле слышно спрашивает она, глядя в одну точку. — Давно. Очень давно. Мама прикрывает лицо руками, и в какой-то момент я просто не выдерживаю и притягиваю ее к себе, желая обнять ее, как можно крепче. Несмотря на все, что было в нашей семье, София Грант никогда не переставала быть моей матерью. Даже, когда я не желала видеть ее. Даже, когда она наговорила мне кучу гадостей, тогда, в Бостоне. Я всегда верила в лучшее. И, возможно, сейчас у нас действительно появился шанс во всем разобраться. — Прости меня, — выдыхает она, смахивая крошечные слезинки. — Я не хотела, чтобы все так вышло. Знаешь, Амелия столько рассказала мне, что я просто не знаю, что и думать. По сути, когда-то она сделала то, на что сейчас не могу решиться я. — О чем ты? — нервно спрашиваю я, пытаясь быстро вспомнить то, что рассказывала мне Амелия. — О своей жизни, Джеки. Ты, наверное, думаешь, что я всегда была такой заносчивой, — слегка посмеивается мама над собственными словами, — но это не так. Раньше я была совсем другой. Жизнь пестрила яркими красками. И я…была счастлива. Просто, потому что у меня все было хорошо. Я была такой, как ты. — Как я? — Да. Ты так часто напоминаешь мне меня. Тот же характер, замашки. Прошло уже столько лет, а я до сих пор помню каждый момент той жизни. Другой жизни. — Почему ты тогда отвернулась от Амелии? Она ведь была твоей лучшей подругой. — Я узнала о том, что она сбежала, когда мы с твоим отцом были в Европе. Я пыталась связаться с ней, но Кристофер отобрал у меня телефон и велел не заниматься глупостями. Алан, видимо, успел его предупредить, что Мили пойдет сразу к нам. — Неужели, за столько лет ты никак не попыталась ей помочь? — в недоумении спрашиваю я. — Я пыталась, но Кристофер и Алан сделали все, чтобы обрезать все связи с Амелией. Тем более, я не хотела, чтобы со мной случилось то же самое. Я не хотела терять тебя, — с тоской говорит мама. — Я не считала деньги центром вселенной, но знаешь, время и все это общество меняли меня. Я даже не заметила, как стала другой. А ты… — Я? — Я видела, как ты становилась полной противоположностью нашему обществу, несмотря на все мои упреки. На все, что я делала. — Поэтому ты пыталась сломать меня, — выдыхаю я, чувствуя, как от услышенного по телу проносится дрожь. — Я делала это, потому что хотела, чтобы ты всегда была готова дать отпор. Чтобы с тобой не произошло того, с чем столкнулась Мили. В тебе много упорства, бойкости, смелости, Джеки. Для нашего общества — это показатель твоей значимости, но только если ты не идешь против этой системы. А ты как раз это и делаешь. Ты все время идешь наперекор судьбе, хотя жизнь постоянно ставит перед тобой преграды. Я просто не хотела, чтобы ты страдала. — Но я страдала. Сильно. Мне и сейчас плохо. Этот брак, — вздыхаю я, вспоминая, что впереди еще несколько месяцев сделки, — я больше так не могу. Я устала. От всего. Я все чаще думаю о разводе, потому что так больше не может продолжаться. Мама немного отстраняется, снова смахивая слезы. Честно говоря, мне невыносимо видеть ее такой. Да, она не подарок, но видеть боль близких — страшная вещь. — Джеки, я понимаю, тебе сейчас непросто, — начинает она, — но я хочу попросить тебя только об одном. Доведи дело до конца, прошу тебя. — Я не смогу, — голос переходит на шепот, а глаза наполняются слезами. Мама касается моего плеча, глядя на меня с сожалением. — Сможешь, Джеки. Ты всегда все доводила до конца и сейчас сможешь. Я знаю, что не имею права просить тебя об этом, но ты не представляешь, как я буду тебе благодарна. — Почему ты всегда стоишь горой за отца? Он не заслужил того, что ты делаешь ради него. Он совсем не ценит то, что делают для него другие. Особенно ты. Мы ведь обе это прекрасно понимаем. Мама отводит взгляд в сторону, нервно оглянувшись назад, где стоит небольшая семейная фотография. По ее щеке скатывается еще одна слезинка, и она тут же закрывает глаза, чтобы сдержать эмоции. Я вижу это, потому что сама так делаю, когда уже нет сил терпеть. — Я просто люблю твоего отца, — говорит мама, пожимая плечами. — С момента нашей первой встречи. Я всегда его любила. Любила и все прощала. Знаешь, Джеки, любовь приносит счастье, но его так легко можно упустить. Кажется, я свое уже упустила. Сердце сжимается так сильно, что я сама едва сдерживаюсь, чтобы не заплакать. В нашем доме скандалы были редким явлением, по крайней мере, при мне. А может быть, на самом деле все совсем не так, как мне казалось? — Может быть, стоит начать все заново? — говорю я, сама с трудом веря в свои слова. Обычно дети всегда стараются поддержать родителей в сложный период жизни. Они пытаются вновь соединить двух отдалившихся друг от друга людей, чтобы в их доме снова наступила гармония. Но оглядываясь назад, вспоминая все, что мне довелось увидеть или услышать, я понимаю, что в нашей семье счастье уже маловероятно. А ведь я так об этом мечтала. — Я думала об этом, — с тоской отвечает мама. — Но уже слишком поздно. Прости, что подвела тебя, дочка. Я хотела, чтобы мы были счастливы, но у меня ничего не получилось. — Никогда не поздно начать все сначала, мама, — пытаюсь подбодрить ее. — Ты красива, прекрасна, молода, в конце концов. Просто нужно отпустить то, что ты столько лет держала в себе. Ты сможешь. Мы, Гранты, всегда добиваемся своего. Мама крепко меня обнимает, уже совсем не сдерживая слез. Именно сейчас, впервые за столько лет я действительно чувствую ее материнскую любовь. Я вижу ее настоящую, без уродливой маски алчной и высокомерной женщины. Сейчас передо мной София Грант, о которой мне рассказывала Амелия. — Прости меня за все, Джеки. — И ты меня прости, мама. Я тоже наделала много глупостей, но я не хочу тратить время на сожаления. Я хочу жить тем, что у меня есть сейчас. Мама внимательно вглядывается в мои глаза, и я вижу, как на ее лице расцветает легкая улыбка. — Ты такая взрослая, — радуется она. — Я горжусь тобой, дочка. И я очень тебя люблю. Помни об этом. И прошу, не подавай на развод. Потерпи еще немного. Это все, о чем я тебя прошу. Если Алекс Томпсон тебя действительно любит, то он дождется. Обязательно дождется. — Хорошо, — вздыхаю я. — Я все сделаю. Обещаю. — Спасибо, дочка. Я знаю, что ты никогда меня не подведешь.

***

Только что вернувшись с очередной встречи, на которые я хожу вместо Стеллы, устало сажусь на стул. Стоило мисс Паркер поручить какое-нибудь ответственное задание, как оно тут же перекочевало ко мне. А все потому, что профессиональные навыки Стеллы сводятся только к постоянному дефилированию по офису, пока мы, ее вечные рабы, трудимся не покладая рук. Две недели назад для нашей компании назрел весьма выгодный контракт, который очень заинтересовал руководство. Вся работа легла на плечи нашего отдела, а точнее Стеллы, но кто-то явно испугался облажаться, поэтому сейчас я вынуждена тратить половину своего рабочего дня на бесконечные встречи с нашими будущими партнерами, которые хотят удостовериться, что они не ошиблись, выбрав нашу компанию. Ноги жутко гудят после беготни по улицам Нью-Йорка, но я не жалуюсь. Эти встречи мне только на руку — опыт, знакомство с важными людьми, которые, возможно, запомнят меня. — Как все прошло? — Стелла появляется возле меня совершенно неожиданно, но я не спешу встрепенуться и встать по стойке смирно перед этой выскочкой. Слишком много чести! — Они были довольны, — коротко отвечаю я. Еще бы им не понравилось! — И они готовы заключить контракт. Стелла довольно улыбается, словно это она не спала ночами, чтобы грамотно составить план проекта, а потом в ярких красках рассказать суть стратегии. — Отлично. Значит, уже можно доложить обо всем руководству. Думаю, меня ждет повышение, — самодовольно говорит она. — Учись, как нужно работать, Жаклин. Стелла уходит, успев хорошенько испортить мне настроение. Мерзавка! Пусть она уже накосячит где-нибудь, чтобы ее тут же вышвырнули из этой компании! Уверена, наш отдел зажил бы новой жизнью. Достаю из сумки сэндвич с тунцом, который любезно приготовила наша домработница. Боже, как вкусно! Жаль, что я не взяла с собой что-нибудь еще, потому что я все еще жутко голодна. Все эти встречи так выматывают, что уже после обеда я совсем без сил. Как только мысли о работе отходят на второй план, я снова начинаю задумываться над тем, что сейчас происходит в моей жизни. После разговора с мамой прошло уже полтора месяца, и я все еще держусь, изображая счастливую жену Джареда Томпсона. Честно говоря, я начинаю к этому привыкать, хотя в глубине души я все еще борюсь сама с собой, но я просто устала, поэтому пусть все идет своим чередом. Я стараюсь наладить отношения с мамой, выстраиваю тонкую ниточку доверия, которого между нами практически не было, пытаюсь наверстать упущенное за эти годы, учусь слушать и поддерживать ее. Половина срока уже практически позади. Дальше должно быть проще. Наверное. Все это время Джаред проявлял чрезмерную заботу, а на публике был готов носить меня на руках. От того Джареда, который вел себя как последний мерзавец не осталось и следа. Он снова стал обычным. Тем парнем, за которого я, пусть и фиктивно, но вышла замуж. В наших отношениях мало, что изменилось. Я не нарушаю его пространство, а он мое. Правда, пару раз он все-таки пытался пригласить меня на свидание, на что я вежливо отвечала отказом. Впрочем, один раз ему все-таки удалось вытащить меня из дома на небольшую прогулку, но на этом все. Просматривая историю входящих сообщений, случайно останавливаюсь на последнем письме Алекса Томпсона, отправленного ровно полтора месяца назад. Сердце вновь наполнилось знакомой пустотой, но я не позволяю себе вновь погрузиться в отчаяние. За все это время я видела его всего лишь раз на одном из великосветских вечеров. Вспоминая чувства, которые переполнили душу, когда наши взгляды неожиданно встретились в толпе людей, хочется просто стереть этот миг из памяти, чтобы он больше не терзал мое сердце. Впрочем, я не должна жаловаться. Я сама выбрала такой путь. Я сама попросила Алекса оставить все, как есть. Только как же тяжело все это выносить, когда я начинаю думать об этом. Глядя на экран компьютера, чувствую, что вот-вот усну. Что-то в последнее время я стала быстро уставать. А все из-за Стеллы, черт бы ее побрал. С трудом дождавшись окончания рабочего дня, из последних сил добираюсь до машины и, откинувшись на мягком сиденье, сонно смотрю на быстро сменяющиеся картинки вечернего Нью-Йорка. За окном уже стемнело, и через окна машины едва проникают крошечные огоньки. Джозеф останавливает машину возле дома, наверняка, заметив мое полусонное состояние. Зайдя в холл, медленно бреду в сторону лестницы, но увидев Алекса, идущего мне навстречу, резко останавливаюсь. И он тоже замедляет шаг. Мы оба молчим, просто оглядывая друг друга поникшими взглядами. Кажется, все слова просто написаны у меня на лице. — Привет, — тихо говорит Алекс, застыв на месте. Его губы слегка кривятся в теплой улыбке. — Привет. — Как ты? — ласково спрашивает он, очаровывая меня своим гипнотическим тембром голоса. — Ты выглядишь уставшей. — Да, я жутко устала. На работе столько дел. Но в целом, все в порядке — отвечаю я, криво улыбнувшись. — А ты как? — Неплохо. Скоро уезжаю в Париж на пару месяцев. Отец просит присмотреть за филиалом нашей компании. — Пару месяцев, — повторяю я его слова. Черт, это слишком много! Хотя, нет. Это хорошо. Алекс будет далеко, и может быть, мысли о нем не будут мучить меня так сильно? — Да, — вздыхает он. — Нужно привести все дела в порядок. — Ну что же, тогда, хорошей тебе поездки, — пытаюсь сказать чуть радостней, но выходит совсем иначе. — На случай, если у нас не будет возможности увидеться перед твоим отъездом. Делаю пару шагов вперед, стремясь пройти мимо Алекса. Сердце стучит невыносимо громко, быстро. Я чувствую связь между нами. Она слишком сильна, но я должна ее игнорировать. Может быть, так будет легче. Внезапно Алекс преграждает мне путь. Его рука стискивает мое плечо, а от его прикосновения все тело дрожит, словно ощущая тонкую невидимую нить, которая нас связывает. Наши взгляды снова встречаются, и я тут же тону в карих глазах, которые пытаются мне о чем-то сказать. — Я буду скучать по тебе, Джеки, — тихо шепчет он мне на ухо, лаская кожу своим дыханием. — Не забывай обо мне. — Не забуду. Обещаю, Алекс. Он нежно целует меня в щеку, вкладывая в свой невинный поцелуй столько чувств, которые мигом наполняют сердце и душу. Крепко стискиваю кулаки, чтобы не дать волю эмоциям. Почему так больно? — До встречи, Джеки. — Алекс нехотя отпускает меня, медленно идя в сторону выхода. — До встречи. Алекс. На ватных ногах поднимаюсь в свою комнату, закрываю дверь на замок и сразу же иду к кровати, мигом упав на мягкую подушку. Хочется громко заплакать, но если я пророню еще одну слезу, то не смогу остановиться. Усталость настолько сильна, что ее не способна заглушить даже невыносимая душевная боль. Закрываю глаза и быстро уплываю в сон.

***

Едва не проспав на работу после двенадцати часов сна, чудом успеваю не опоздать в офис. Пытаясь определиться с планом работы на сегодня, параллельно ем тост с джемом. Позавтракать я совсем не успела, поэтому приходится перебиваться легким перекусом. Откусывая кусочек тоста, чувствую, как желудок стремительно скручивает, и кажется, меня сейчас стошнит. Подскочив с места, пулей лечу в туалет, заскочив в свободную кабинку. Желудок содрогается от спазмов, а все тело трясет. Придя в себя, выхожу из кабинки, остановившись перед зеркалом. — Эй, это снова ты, — говорит Элли, сотрудница другого отдела. — Уже третий раз за две недели, Джеки. Утренний токсикоз? — Что? — в недоумении спрашиваю я, все еще стоя на ватных ногах. — Ты не беременна? — удивляется девушка. Беременна? Она спятила! — Нет, — выдыхаю я. — Не беременна. — В нашей жизни все возможно, подружка, — усмехается она. — Но я бы на твоем месте купила бы тест. Элли уходит, оставив меня в смешанных чувствах. У этой девушки сильно разыгралось воображение. Я беременна? Глупости. Итак, понятно, что это невозможно. Или возможно? Реальность тут же обрушивается на мою и без того забитую проблемами голову. Вот черт! Быстро лечу на свое рабочее место и судорожно начинаю искать в сумочке свой специальный календарь. Перед глазами немного темнеет, когда до меня, наконец, доходит. Задержка! У меня чертова задержка! Проигнорировав работу, хватаю пальто и сумку, стремясь, как можно скорее оказаться на улице. Спустя час трясущимися руками смотрю на тест, который оказался положительным. Глядя на две полоски, в голове проносится столько мыслей. Но самая главная одна — я беременна! Глядя на свое отражение, с трудом могу узнать в бледном призраке саму себя. — Это невозможно, — шепчу я, и слова тут же растворяются в воздухе. В глазах полно отчаяния, шока. Неизвестность пугает меня, а что еще хуже — как я смогу все объяснить остальным? Что я скажу Алану и Джареду? Кем я буду выглядеть в их глазах? А как на это отреагирует Алекс? Что же мне делать? Вопросы появляются из ниоткуда, погружая меня в пучину безысходности. Кажется, весь мир рушится, а его спасение зависит только от меня. Мне страшно. Безумно страшно. Мыслей так много, но все они еще больше пугают меня. Что же я наделала! Кое-как вернувшись на свое рабочее место, еще долго не могу прийти в себя. Глядя на экран компьютера, совсем не вижу текста. Повсюду мерещатся те две полоски, от которых снова и снова пробирает дрожь. Сквозь туманные мысли до меня с большим трудом долетает мерзкий голос Стеллы. — Эй, я с тобой разговариваю! — шипит она, махнув передо мной бумажными листками. — Что? — переспрашиваю я, совсем не услышав, что она только что сказала. — Я говорю, что ты должна быть на встрече после обеда. Надеюсь, ты все подготовила? Я не сразу понимаю, какая встреча и что должно быть готово, но как только я немного возвращаюсь в реальность, с ужасом вспоминаю, что сегодня у меня должна состояться очень важная встреча. Черт! — Да, все готово. — Вот и отлично. Смотри, не облажайся, — довольно отвечает Стелла и тут же уходит, вновь оставив меня наедине с моими пугающими мыслями. Встреча с партнерами заканчивается почти в восемь вечера, и как только я оказываюсь на улице, стараюсь как можно скорее сделать глоток воздуха, который сейчас просто необходим. Мне еще никогда не было так сложно сконцентрироваться на работе, а вопросы партнеров о моем состоянии здоровья давали еще один повод насторожиться. К концу рабочего дня я так и не свыклась с мыслью о беременности. Я вообще не поняла, что это произошло со мной. Нет, я думала о детях, но не сейчас. Не в самый дурацкий период моей жизни. Я мечтала о счастливом браке и маленьких ребятишках, а что я в итоге имею сейчас? Фиктивный муж, а вдобавок ко всему, я беременна от его брата. Это конец! Проходя мимо здания нашей компании, решаю заглянуть в офис, чтобы забрать кое-какие документы. Завтра у меня состоится очередная встреча, и я должна быть к ней готова. Выйдя из лифта, не спеша прохожу мимо кабинета Стеллы. Оттуда доносятся какие-то голоса — ее и чей-то еще. Ужасно знакомый. Нет. Мне, должно быть, показалось. Из-за всех сегодняшних новостей я уже точно начинаю сходить с ума. Но все-таки сомнения не отпускают меня, а приближающееся чувство тревоги не дает покоя. Меня тянет в этот кабинет, словно магнитом. Что-то заставляет меня подойти к двери и резко дернуть за ручку. Картина, которая разворачивается перед моими глазами мгновенно повергает в шок. Я не верю тому, что вижу. — Ты? — шепотом говорю я, не осознавая, что это действительно происходит здесь и сейчас. Слова сами вылетают из моих уст, нарушая внезапное молчание, от которого так сильно веет холодом. Напряжение неумолимо растет, и я понятия не имею, что будет дальше…