Укрощение строптивого

      Орихиме злилась на себя. Краснела, пыхтела, нервно грызла ногти и переминалась с ноги на ногу… перед витриной магазина женского нижнего белья, ибо войти туда все не хватало смелости. А ведь она не так, чтобы мимо проходила, а целенаправленно пришла сюда за покупками такого вот деликатного характера.       Проснувшись утром и хорошенечко обдумав свои вчерашние действия, а попутно еще миллион отрывков разговоров девочек в классе, Орихиме пришла к выводу, что не привлекает Улькиорру, потому как не выглядит достаточно взрослой и женственной. Посему, начитавшись за завтраком модных журналов, пестревших советами, что именно красивое нижнее белье придает женщине уверенности в своей красоте и столь недостающего для Орихиме чувства собственной сексуальности, девушка погнала себя в ближайший магазин за «особыми» обновками.       Нет, ну в самом деле, хлопковые трусики — белые, розовые, желтые, салатовые, в полоску, в горошек, в сердечки, с зайчиками-мишками-котиками — это все, конечно, здорово: и удобно, и мягко, и тепло, но так… по-детски и, наверное, совершенно не привлекательно. То ли дело здесь, в витрине, на манекенах: шелк переливается, кружева открывают пикантные места, все эти рюшики, ленточки, застежки смотрятся так мило и в то же время игриво — оторваться самой невозможно, что уж говорить о мужских фантазиях.       Орихиме густо покраснела, припомнив любимые белые шортики с Микки-Маусом, которые сейчас были на ней. Конечно, Улькиорра будет считать ее ребенком, пусть и зовет своим извечным «женщина». Он всегда бесстрастно реагирует на задравшуюся футболку для спанья или на мелькавшее белье под ультра короткой школьной юбкой; невозмутимо складывает в порядок разбросанные впопыхах предметы женского гардероба и преспокойно разбирает самолично корзину с выстиранными деликатными вещами.       — Да уж, стыд-то какой… — выдохнула рыжая, опуская глаза, чуть не плача.       Она как-то с виду выпустила, что Улькиорра перебрал на себя все заботы по хозяйству, вплоть до таких «интимных» занятий, как, например, поход в прачечную. Вся кожа заливалась краской от мыслей, как он ведет себя при посторонних, с невозмутимым видом складывая в стопку пестрые девчачьи трусишки. Наверняка, там его прозвали добросовестным «папашей-одиночкой» и, чего обижаться, раз она и впрямь дала повод Улькиорре считаться заботливым «родителем», а не парнем.       — Нет! — тряхнув головой, взяла себя в руки Орихиме. — Если я хочу показать Улькиорре-куну, что отношусь к нему по-другому, то обязана стать смелее.       Девушка выдохнула и вновь посмотрела в витрину, пуская взгляд вглубь магазина, где виднелась череда вешалочек со всевозможными моделями женского белья. Трусики разной формы, бюстгальтеры и боди, комбинации и ночные сорочки, пижамы и халатики. Шелковые и атласные, гипюровые и кружевные. А расцветок-то… Не меньше, чем у подростковой моды!       — Красиво, не правда ли? — раздался довольный голос за спиной у Орихиме.       — Угу, — едва не влипнув носом в стекло витрины, машинально согласилась та и только теперь сообразила, что заговоривший-то с ней был… мужчиной.       У Иноуэ тут же повалил пар из ушей, потому как закипев, она сделалась похожей на сваренного рака. Нервно дрожа, как осиновый лист, она еле повернулась на подгибавшихся ногах: голос точно показался ей знакомым! Какой позор! Что, если это кто-то из ее друзей, одноклассников, учителей? Что, если это сам Уль…       — Ниже… — посоветовали Орихиме, когда та, оглянувшись по сторонам, не увидела рядом с собой вообще ни души. Ну, почти. — Ксо, Орихиме, да здесь я!       Рыжая покосилась на тротуар и едва не подпрыгнула от удивления:       — Йо-йоруичи-сан? Вы?!       — Я, — мягко мурлыкнула кошка и подошла к знакомой девочке ближе. Глаза ее даже в животном обличье лопались от любопытства и насмешливости. Она повернула голову в сторону магазина белья и как бы между прочим проронила: — Присматриваешь здесь что-то для особенного случая, да?       — Э-э-э, ну, не то что бы… — замялась Орихиме и судорожно затеребила края платьица: выделенное Йоруичи слово «особенный» зашкалило пульс от стыда.       — Весна-а-а, — протянула кошка и пощурилась на солнце, громко мурлыкая. — Девочки влюбляются, мальчики меняются, птички поют, любовь… Что-то в этом роде?       — Д-да, — застенчиво кивнула рыжая и закусила губу: помимо желания провалиться сквозь землю, хотелось спросить, и как Йоруичи-сан обо всем так быстро догадалась?       — Прогуляемся, Орихиме? До магазинчика Урахары? — предложила вдруг та. — Думаю, я дам тебе совет получше, чем эти красочные лоскутки… — загадочно протянула кошка и вильнула хвостом, увлекая несмышленую, совсем зеленую еще девчушку за собой.       Благо, до указанного места было недалеко.       — Я дома! — с порога громко прокричала Йоруичи, мгновенно принимая человеческую форму.       — Йору… Оу, Йоруичи-сан? Хе-хе… — показавшийся из-за угла Урахара смущенно захихикал и прикрыл улыбку веером. А вот его вспыхнувшие глаза не могла утаить даже тень от примечательной шляпы. Лавочник так и прикипел взглядом к подруге, которая не особо-то и стыдилась его внимания. Наоборот даже — совершенно нагая Йоруичи, соблазнительно виляя бедрами, подплыла игривой походкой к старому другу, глядя в упор и не утруждая себя лишними разговорами. Йоруичи остановилась в шаге от Киске, уперлась рукой в стену справа от его уха и так замерла.       — Йо… Йоруичи-сан? — сглотнул на диво сконфуженный шляпник и покосился на притихшую на пороге Иноуэ Орихиме. — А-а, что, собственно, происходит?       — Ни-че-го, — томно прошептала обольстительница ему на ухо и вновь заняла выжидательную позицию, потянувшись в позвоночнике и склонив голову набок.       — А я-а-а-а… это-о-о-о… ну-у-у-у… и-и-и-и… Все! — Киске стянул с себя шляпу и приложил к причинному месту, нервно хихикнув: — Дамы, я сейчас вернусь…       — Хех, — Йоруичи прихлопнула в ладоши и обернулась через плечо на пораженную Орихиме, следившую за ее действиями во все глаза. Йоруичи усмехнулась во все тридцать два: — Поняла, Иноуэ, какое главное украшение женщины?       — Угу, — кивнула та вполне решительно: после такого мастер-класса магазины белья в принципе казались бесполезными…       Улькиорра пребывал в смятении. Вода из душа роняла ему на голову галлоны воды, а он битый час, подперев щеку, пялился на полки в душевой, который были сплошь заставлены многочисленными и всевозможными банными приспособлениями.       Шампунь один, шампунь второй, затем третий с ополаскивателем и пара пузырьков бальзама для волос отдельно. Несколько внушительных банок с питательными масками для шевелюры пугали своей емкостью, и перечислением живительных компонентов, входящих в их состав. Взгляд Куатро скользнул ниже на полку, где располагались: гели, пенки, мыла, сорбеты, скрабы; опять же различные тюбики с масками, тониками, кремами для лица, тела, рук и ног.       Арранкар невольно закатил глаза — да тут сам Айзен-сама не разобрался бы, что выбрать, чтобы «просто помыться». Нет, ну он слышал, конечно, что женщины любят ухаживать за собой, но каким боком тут он — ведь весь арсенал этого непотребства был с пометкой «для мужчин»!       Улькиорра покосился на ряд полок на другой стене, заставленных тем же разнообразием средств для ухода за собой, но уже прикупленных Орихиме для себя и нервно потер переносицу: эта «женщина» была слишком расточительна для такого обыденного занятия, как поддержание личной гигиены и соблюдение чистоты. Он не к месту припомнил разнотипное содержимое шкафчиков ванной комнаты: начиная от нескольких видов порошка и кондиционера для белья и заканчивая казалось бы столь прозаичной вещью, как туалетная бумага, которой у Иноуэ имелось тоже несколько видов.       Мысленно сделав пометку себе не пускать больше «женщину» в отдел бытовой химии супермаркета в одиночку, Улькиорра опасливо потянулся за приглянувшимся шампунем: зная рассеянность хозяйки квартиры и ее экстравагантные вкусы, Улькиорра надеялся, что после применения нового средства, его волосы не станут напоминать дикую прическу Сексты.       Щедро намылив волосы и утонув в шуме душа, арранкар не сразу разобрал посторонний шорох в небольшой ванной, которая не закрывалась на замок — Иноуэ, одной прожившей столько лет в этой квартире, он был просто ни к чему. Однако… теперь их было двое. Включенных света и воды, как правило, хватало, чтобы застолбить место в душе, так что случайности в появлении здесь второго обитателя быть просто не могло.       Улькиорра живо смыл с волос шампунь и навострил уши: реяцу женщины он различал отлично, но вот в ее поступках пока не научился разбираться. В последнее время она вела себя страннее обычного, и этот случай уж точно не вязался с образом стеснительной старшеклассницы. Что она задумала?       Даже сквозь шум воды, чуткий слух арранкара уловил шорох одежд и клацанье застежек, а также сбившееся дыхание и бешено ускорившееся сердцебиение. Улькиорра не выдержал и, выключив душ, приоткрыл дверь, просунув в нее голову:       — Женщина, — начал он до срока, — что ты здесь де-ла-… — Он не договорил. И без того огромные глаза его округлились, став на порядок больше, ведь на долю секунды им довелось увидеть юное женское тело абсолютно обнаженным.       — Ой! — схватила Орихиме полотенце со стиральной машинки и сделалась вся пунцовой под его яркий цвет. Прикрывшись кое-как, она живо подхватила с пола упавшие с нее пижаму и нижнее белье, а затем принялась нервно сминать этот ворох одежд в своих дрожащих пальцах.       — Ин-но… — Шиффер прокашлялся, прочистив осипшее горло, затуманенные мозги и стыд, теплом впрыснутый в вены: — Женщина, — спросил он уже сурово, дабы скрыть поразительное для себя смущение, — что ты здесь забыла?       — А я… это… Улькиорра-кун… — не знала куда деть глаза несчастная девушка, единственным желанием которой в данной момент было не оправдаться, а убежать прочь. О том, за чем, собственно, она пришла к Улькиорре, Орихиме и думать уже забыла.       — Ну? — с нажимом в голосе потребовал парень.       «Улькиорра стра-а-ашный…» — едва не разрыдалась затрясшаяся от испуга Орихиме, но тут уткнулась взглядом в спасительную груду вещей на руках и покосилась на рядом стоявшую стиральную машинку.       — А мне… То есть я… Я постирать хотела, — выпалила одним предложением рыжая и шумно выдохнула: — Во-о-от…       Шиффер снисходительно хмыкнул. Обмотал бедра полотенцем и вышел из душевой кабинки. Скрестив руки на груди, он в упор взглянул на горевшую Иноуэ, все такую же красную, дрожащую и нерешительно жавшуюся на пороге ванной: ну, как дитя малое, честное слово.       — Тебе семнадцать лет, а ты до сих пор не научилась делать это, — порицающее проронил Куатро, вгоняя этим девушку в еще больший ступор.       — Э-э-э-э-это? — протянула Орихиме, выпучив глаза на непритязательное для такого момента лицо Улькиорры, а после — на его руки, медленно потянувшиеся к ней. «Что он сделает? Что он сделает? Что он сделает? Что он сделает?» — забарабанило сердечко так ускоренно, что голова закружилась, а в глазах потемнело.       «Мамочки…» — Орихиме зажмурилась и вся сжалась в комок, когда Улькиорра коснулся пальцами ее рук. «Вот оно… Дождалась. Только почему так страшно? — дрогнули плечики Иноуэ. — Почему так страшно и… грубо?»       — Женщина, мне, что, силой отбирать это у тебя? — Орихиме приоткрыла один глаз и взглянула на Улькиорру, вцепившегося… в ворох белья в ее руках. — Я сказал, что все сам постираю. А ты — живо в комнату, не то простудишься еще!       Рыжая опешила, отчего ослабила хватку и отдала «стирку» своему соседу. Она захлопала ресницами, пытаясь сдержать набежавшие слезы, но стоило арранкару лишь снисходительно взглянуть, не выдержала:       — Улькиорра-кун, ты дурак! У-у-у… — с плачем выбежала девушка в самом полотенце: да что не так с этим парнем? Из «шевельнувшегося» у Куатро оказались лишь удивленно приподнятые брови, не то, что у Урахары-сана при виде наготы Йоруичи-сан.       Орихиме зарыдала в подушку, слыша, как включилась стиральная машинка в ванной: Улькиорра такой непробиваемый и черствый, что она понятия не имела теперь, как дознаться, чувствовал ли он к ней хоть что-либо еще, кроме отцовского инстинкта.