Туз червей

Кастиэль грезил наяву. Он сидел в дальнем углу кабинета истории, безучастно уставившись на доску. Краем уха он слышал голос мисс Мозли, звучащий то громче, то тише, как приглушенные волны помех на плохо настроенном радиоприемнике. Воздух был спёртый и слегка пах едким моющим средством; школьный пиджак, к вящему раздражению, натер шею сзади. Кас закусил губу и ощутил кисловато-мятный вкус зубной пасты. Лучше бы он сегодня пообедал. Кастиэль попытался сосредоточиться на своих грёзах. Теперешняя была одной из самых хороших, одной из тех, к которым он возвращался, когда у него был трудный день – а сегодня день был особенно тяжелым. В своих мыслях он стискивал зубы и вставал, отпинывал в сторону стул и направлялся в переднюю часть класса медленными, неторопливыми шагами. Он останавливался перед всем классом и обращал лицо к каждому. Он замирал, оглядывая ошеломленные лица сверстников – а затем ударял ослепительный луч света, и он чувствовал тяжесть крыльев, вырывающихся из плеч, слышал вздохи и выкрики, а сам в это время гордо шествовал к двери, и отворял ее ее ударом ноги, и уходил прочь, ни на секунду не оглядываясь, распахивал крылья и взлетал в темнеющее небо… – Кастиэль? Звук раздраженного голоса мисс Мозли вырвал Кастиэля из его грёз. Он почувствовал, как реальность вновь простирает к нему мягкие, душащие серые руки, и попытался сконцентрироваться. – Да, мисс Мозли? – Урок закончился, Кастиэль. Ты хотел со мной поговорить или…? Кастиэль смущенно оглядел классную комнату. Точно, все его одноклассники уже исчезли. Он что, действительно пропустил звонок? – Я позволила им уйти пораньше, – мягко произнесла мисс Мозли. – Последний урок на сегодня, все устали. Ступай, Кастиэль, до завтра. Слегка потрясенный, Кастиэль поднялся и сгреб свои вещи. Он был смутно обеспокоен тем, что мисс Мозли смотрела ему в затылок, пока он шёл к двери, ощущая необычную отстраненность от сюрреальной тишины классной комнаты. Могло быть и хуже, подумал он. По крайней мере, ему, вероятно, удалось избежать… – Вы поглядите, кто здесь! Моя ненаглядная Снежная Королева! Кас скрипнул зубами и продолжил идти. Если бы он просто смог делать это до самого общежития, было бы прекрасно. Гордон Уокер, как и он сам, учился в выпускном классе, но жили они в разных корпусах общежития, что не позволяло их маршрутам пересекаться. – Теперь он спешит! Ты слишком долго болтался у мисс Мозли. Рассказывал ей обо мне? – Я ничего не говорил, – ответил Кас, по собственному опыту знавший, что Гордон плохо реагировал, если Кас не отвечал на его вопросы. Ничего слишком плохого, конечно – учителя бы сразу заметили, приди Кас в класс с синяком под глазом или с разбитой губой – но Гордон изорвал не один его учебник и регулярно его третировал. – А я думал, ты побежал к Мамочке Мозли за помощью, – произнес Гордон веселым и приятным тоном. – Я не стал бы обвинять тебя, ледышка. Понятно, что я даю тебе слишком много, больше, чем ты можешь вынести. – Я только хотел поговорить с ней об уроке, – устало соврал Кас, толкая дверь и шагая наружу, в мягкий сумрак ночи. – Я не знал, что ты ждал. – Нужно было убедиться, что моя любимая целочка меня не заложила, – довольно произнес Гордон, приобнимая Каса рукой за плечи. Не сумев остановить себя, Кас оттолкнул его. – Какого черта? Кас молча пожал плечами и продолжил идти. Гордон змеиным броском потянулся к его руке и толкнул в плечо. – Больше никогда не делай так со мной, слышишь? – яростно сказал он. – Грёбаный нахал. Очевидно же, что больше никто тебя не хочет, почему бы тебе не быть мне благодарным? Кас почувствовал, как внутренности скрутило от злости, и сделал глубокий вдох, изображая на лице безучастность. Не дело вступать в перебранку с Гордоном; это приведет только к еще большим неприятностям. - Ты вообще меня слышал? – завопил Гордон, снова толкая Каса. – Ты меня слушаешь? Кас посмотрел мимо плеча Гордона, на угольного цвета небо, и попытался вызвать в памяти свои сегодняшние грёзы. Если он продолжит вести себя тихо, это все скоро закончится. Если бы он не ответил, Гордон бы толкнул его еще несколько раз и затем отстал, и можно было бы вернуться в свою комнату, читать, спать и видеть во сне, как он убирается ко всем чертям из этой уродской школы… – Смотри на меня, ты, когда я с тобой разговариваю! – выкрикнул Гордон, распаляясь все больше и больше. – В глаза мне смотри! Кас сглотнул и на мгновение глянул в глаза Гордона, надеясь, что того это утихомирит. Он попытался сохранить выражение лица настолько пустым, насколько это возможно. Сердце заколотилось быстро-быстро, но как-то странно отчужденно, словно быстрое бух, бух, бух в его ушах было спецэффектом в телешоу, а не висцеральной реакцией организма на маниакальный проблеск в глазах Гордона. – Какого черта ты смотришь на меня так? – вопросил Гордон. Это было так нечестно, что Кас уже открыл было рот, чтобы доказать обратное, но Гордон начал говорить вновь, больно тыча пальцем Касу в грудь. Кас глянул на него, пытаясь связать этот жест с опасностью, которую он представлял: в школе было темно, дорожки пустынны, а Гордон, по всем признакам, не собирался успокаиваться. Он сделал несколько шагов назад, но Гордон двигался за ним, пока Кас не обнаружил, что его спина прижата к стене корпуса истории. – Ты думаешь, что ты лучше меня, так? Смотришь на меня, будто я – грязь, да? – Я не думаю… – начал Кас, но Гордон рычанием прервал его. Он резко отнял свой палец, и, прежде чем Кас успел отреагировать, сложил руку в кулак и изо всей силы ударил Каса в живот. Кас почувствовал, что из него вышибло весь воздух, согнулся и схватился за живот. Он закашлялся, задыхаясь, и попытался вернуть хоть немного воздуха в легкие. Прежде, чем Кас понял, что происходит, он почувствовал, как его хватают рукой за волосы на затылке и дергают изо всех сил. Его голова откинулась назад, а затем его впечатали лицом в жесткие кирпичи здания истории. – Ты не лучше меня, Кастиэль, – прошипел Гордон ему в ухо, снова и снова прикладывая его лицом о кирпичи, отчего на лице оставались глубокие ссадины. Кас почувствовал, как по виску и верхней части скулы стекает теплая влага, и зажмурился. Он изо всех сил попытался отвлечься, уйти вглубь собственного разума, сфокусироваться на собственном болезненном дыхании – вдох, выдох, вдох, выдох – и ни на чем более. Гордон скоро с ним закончит, и он окажется в своей комнате в безопасности… Нужно просто потерпеть, пока Гордон закончит, и тогда можно будет вернуться в свою комнату… Скоро он будет в безопасности, в своей комнате, скоро, он будет в безопасности, когда он вернется в свою комнату, он будет в безопасности… – Ты никогда и ни с кем в школе не мутил, фригидный маленький уродец, – яростно говорил Гордон, – с этого момента ты будешь смотреть только на меня. Понял? Если не хочешь еще больше… – он сильнее прижал ребро ладони к затылку Каса. Кас услышал негромкий задыхающийся всхлип и мгновение спустя с удивлением осознал, что издал его сам. – Хэй! Кас услышал отдалённый голос, заставивший сердце на мгновение замереть и принёсший с собой волну облегчения. Дрожащими вспышками она распространилась до самых кончиков пальцев рук и ног. Гордон ослабил хватку, и секунду спустя Кас услышал звук удаляющихся по дорожке шагов. Он рухнул на колени, съеживаясь и стараясь казаться как можно незаметнее. В абсолютной тишине он услышал звук еще одних шагов, приближающихся к нему. Возможно, если спаситель не узнает его, он оставит его тут восстанавливать свое достоинство. – Ты там в порядке? – участливо произнес глубокий голос. Кас сглотнул, рассматривая узор из кирпичей на здании перед собой. Мгновение спустя он услышал шаги ближе, и кто-то с шорохом наклонился к нему. Незнакомец не касался его, но его голос теперь звучал ближе и ласковее. – Послушай, парень, давай-ка отведем тебя в общежитие, о'кей? Это было довольно грубо, и тебе надо привести себя в порядок. Наступила тишина. Кас поднял руку и дотронулся до щеки. Прикосновение ужалило болью, и он резко отдернул пальцы, почувствовав, как в уголках глаз собираются слезы. Он сглотнул, отвернулся, чтобы спаситель не мог увидеть его лица, и рывком поднялся на ноги. – Великолепно, – сказал парень, все еще не касаясь его. – В каком корпусе ты живешь? – Ноулз, – пробормотал Кас, мотая головой и пытаясь выбросить из нее остатки тумана, который оставила после себя паника. – Чудненько, идем, – произнес парень и сделал шаг в сторону общежития. Секунду спустя Кас расправил плечи и двинулся за ним. – Как тебя зовут? – спросил парень. Боковым зрением Кас видел, как тот с любопытством разглядывает его профиль. Он не отвечал; в горло будто бы залили свинец. – Я Дин, – произнес парень, кажется, не обратив внимание на молчание Каса. – Дин Винчестер. Я работаю здесь, садовник и уборщик. Приступил только после Рождества. Это неплохая работа. Сады огромные, но платят хорошо, потому что вокруг все чертовски богаты. Твои родители, должно быть, довольно обеспеченные, раз ты здесь, верно? – Родительница, – хрипло произнес Кас. Они подошли ближе к зданию общежития, и к его пальцам вернулась чувствительность; они уже не так сильно дрожали. – Мой отец умер. – Что? – Кажется, Дин не ожидал, что он заговорит. – О, чувак, прости. – Один удар сердца спустя он добавил: – Как и у меня. Ну, то есть, моих обоих уже нет. Кас бросил на него взгляд, чувствуя прилив симпатии. Парень говорил легко, но Кас знал этот обманчиво веселый тон. – Сожалею, – мягко сказал он. Дин подарил ему полуулыбку и повел плечом. – Мы почти пришли, – сказал он, прочистив горло. Кас молча кивнул. Огни в здании общежития практически не горели, но он видел тусклый свет за занавесками собственной комнаты: он всегда оставлял лампу включенной. Каждый раз, зажигая лампу по утрам, он представлял себе возвращение домой вечером. – Тебе не обязательно заходить, – неловко произнес Кас, когда Дин распахнул перед ним дверь здания и направил его внутрь. В фойе было немного холодно – кондиционер работал, освежая воздух, практически на полную мощность. Дин небрежно махнул рукой. – В любом случае, я должен закончить уборку в ванных, – пояснил он, – я как раз был на пути сюда. Идем. Они поднялись по широким деревянным ступеням вместе, бок о бок. Когда они добрались до второго этажа, Дин несильно потянул Каса за рукав, мягко направляя его внутрь ванной комнаты. На ярком свету Кас с удивлением увидел, что Дин выглядит ненамного старше него; его лицо было гладким, без единой морщинки, а еще – привлекательным. Кас закусил губу. – Можно мне взглянуть на ссадины? – Дин сделал шаг назад и теперь стоял прямо под одной из флуоресцентных ламп. Позади него располагались несколько душевых кабин и ванна, прячущаяся за шторкой. Серая плитка на стенах выглядела грязноватой. Кас молча сделал шаг вперед, придвигаясь ближе к Дину. Он почувствовал, что сердце снова начинает биться быстрее, и сжал руки в кулаки. Возможно, он выглядел легкой добычей, и Дин собирался… – Так, выглядит нормально, – сказал Дин, вглядываясь в одну из сторон лица Каса. Его глаза были искренни и широко распахнуты, а рот приоткрыт от сосредоточенности. – Но следовало бы умыться, здесь есть немного грязи. А вообще, после этого всего, тебе, наверное, лучше принять душ, верно? – Предпочитаю ванны, – тихо произнес Кас, и Дин с улыбкой приподнял брови. – Ну, тогда иди туда, чувак, – сказал он, жестом указывая на ванну, и Кас двинулся к шкафу в углу комнаты, где хранились чистые полотенца. Он слышал, как позади него Дин отошел в угол ванной и вытащил ведра. – Не возражаешь, если я останусь? – спросил он с улыбкой. – Конечно же, я ничего не смогу увидеть через шторку. Я просто должен закончить с этой ванной, прежде чем пойти спать. – Нет, я не возражаю, – ответил Кас, но Дин замер, кажется, ощущая его нерешительность. – Ты уверен, чувак? Я уйду, если хочешь, никаких проблем. Кас взглянул на него. Легкая улыбка Дина была сочувствующей, а глаза смотрели прямо в глаза Каса. Предложение было искренним, но Кас понял, что не стоит его принимать. – Все в порядке, – сказал он более сильным голосом, – оставайся. Он прошел к ванне и повернул краны, и звук бегущей воды белым шумом заполнил комнату. Скидывая одежду, Кас позволил себе слегка расслабиться. Глянув через плечо, он увидел, что Дин отвернулся к стене, держа обеими руками швабру, и возил по одному и тому же участку вновь и вновь, не бросив ни единого подлого взгляда в зеркало. Кас шагнул в ванну, расправляя занавеску позади себя. Можешь смотреть, – позвал он, закручивая краны. Он услышал, как Дин приступил к работе; швабра негромко шлепала по темной плитке пола. – Кас почувствовал, как напряжение оставляет его плечи; пар, поднимающийся от воды, занял его взгляд. Он пошлепал руками по воде и лег на спину, потянувшись за мылом. – Такое часто случается? – услышал он голос Дина из-за занавески. Он подумал минуту, прежде чем ответить. – Это было худшее из всего, что происходило, – сказал он. – Весь год становилось все хуже. – Ты должен рассказать кому-нибудь, парень, – сказал Дин, – добиться, чтобы этого молодчика исключили. Ты не должен мириться с этой хренью, ты лучше этого! Кас позволил этим словам повиснуть в тишине, впитывая их, пока намыливал свою грудь. – Когда-то я был классным ребенком, – тихо сказал он, – ты можешь в это поверить? – Уверен в этом, – услышал он слова Дина. – У меня было много друзей, – продолжил Кас немного горше. – По крайней мере, я так думал. А потом мы все повзрослели. – Взрослеть трудно, – неопределенно произнес Дин. Кас дотронулся влажным пальцем до разбитой щеки и поморщился. – Это так, – сказал он. – Ты все играешь и рисуешь цветными карандашами, а потом внезапно оказывается, что большинство мальчиков в школе одержимы девочками. – Не твоя территория? – спросил Дин тихо, как будто бы отвернувшись. Украдкой глядя через занавеску, Кас увидел, что он энергично трет пол возле ряда зеркал на дальней стене. Он отпустил занавеску и поглядел на собственные руки. – Я не думаю, что у меня вообще есть какая-либо территория, – напряженным голосом произнес он. – Я просто… не заинтересован. – Что… никогда? – уточнил Дин немного недоверчиво, но скорее с любопытством. Кас пожал плечами, хотя Дин и не мог его видеть; вода вокруг его рук заколыхалась. – Никогда, – сказал он. – Я просто не… не способен испытывать такие чувства вовсе. – А ты пытался? С кем-то, кто тебе по-настоящему нравится? – спросил Дин. – Иногда ты не испытываешь такое чувство, пока не узнаешь человека чуть лучше, верно? Я знаю нескольких таких людей. – Я пробовал, – кивнул Кас, – но всегда чувствовал что-то вроде притворства. Я связывался с кем-то далеким, недоступным, и говорил себе, что он мне очень нравится. Как только становилось ясно, что что-то может на самом деле произойти, я понимал, что совсем не хочу этого. Идея была в равной степени пугающей и… слегка отвратительной. Дин рассмеялся. – Думаю, это ужасно, – сказал он, тем не менее, тихо и мягко. Кас почувствовал, как узел, завязавшийся у него в груди, немного ослаб. – Но это нормально. – Я не думаю, что для меня это когда-либо было нормально, – признался Кас. – Ну, тебе лучше знать, – легко произнес Дин, и Кас вздохнул. Он протянул руку и повертел шторку. Несколько минут он сидел в тишине, слушая, как Дин прибирается на той стороне. Это был первый раз, когда он был честен с кем-то, рассказывая об отсутствии заинтересованности, и он чувствовал себя непривычно освобожденным. Он думал, что подпустить кого-то так близко будет странно и некомфортно, но Дин, похоже, не возражал. И он был чуть ли не единственным таким человеком, подумал Кас. Он попытался представить, как рассказывает одноклассникам о том, что не заинтересован в девушках или парнях, ну, в этом смысле. Когда он представил их лица, все, что он увидел в них – осуждение и стыд. По крайней мере, в данный момент его окружал ореол таинственности, отчужденной недостижимости. Люди бы сначала бесились, а потом все вместе потеряли к нему интерес. Он уже лишился всех своих друзей, даже не обсуждая свою ситуацию открыто. Как будто нежелание иметь парня или подружку делало его человеком, не стоящим беспокойства. Кас дернул ногой под водой и тяжело сглотнул. – О'кей, я закончил! – крикнул Дин с той стороны занавески. – Я спать. Но, слушай, тебе на самом деле стоит сказать учителю, что случилось сегодня вечером. И, знаешь, если ты не станешь это делать… если ты просто захочешь с кем-то поговорить, можешь прийти ко мне. В любое время, чувак. Я живу в дальнем конце парка, в таком маленьком белом доме. Приходи увидеться, если захочешь. Никакого давления, просто, э… – Кас услышал, как он умолк и прокашлялся. – Ладно. Увидимся. Дверь скрипнула. Кас резко схватил полотенце и поднялся. – Дин? – Да? – Кастиэль. Кас аккуратно обернул полотенце вокруг бедер и отпихнул занавеску. Он шагнул из ванны, быстро подошел к шкафу, хватая второе полотенце, для лица, и держа его на уровне груди. Дин смущенно смотрел на него. – Что? Кас повернулся лицом к нему, остановившись в нескольких футах. – Кастиэль, – повторил он. – Это мое имя. Глаза Дина засияли. – Кастиэль, – произнес он. – Необычно. Мне нравится. – Спасибо, – сказал Кас, неловко стоя, завернутый в полотенце. Внезапно вылет из школы показался очень странной, очень плохой идеей. Интересно, почему он вообще хотел этого? – Ссадина выглядит лучше, – Дин сделал шаг чуть ближе, чтобы посмотреть. Он протянул руку и оттянул кожу на щеке Каса, проверяя на грязь. – Гораздо чище. Глаза Каса коротко метнулись к губам Дина, пухлым и выглядящим мягкими. Он начал улыбаться, открыв рот, чтобы ответить, но затем застыл. Он сделал быстрый шаг назад и схватил полотенце еще крепче. – Доброй ночи, Дин, – натянуто произнес он. – Ночи, Кас, – с улыбкой ответил Дин, повернулся и исчез. Этой ночью Кас спал с включенным светом, как и всегда.